Князь Лесной Земли

Позднее в ту же осень княжна Доброгнева Мирославна вышла замуж за приморского князя Ладомысла Звениславича и уехала в таинственный волшебный край, где некогда начинались Сварожьи Земли. Ее муж пообещал тестю оказать поддержку в войне, что должна была начаться весной. А пока что владетель Лесной Земли ожидал вестей от Градислава Драгомирича и от Твердислава, ушедших отвоевывать Червлянск. Первые известия обнадеживали: им удалось освободить Славгородскую Землю, собирались двигаться дальше. Как вдруг в сечене-месяце, когда бушевали снежные бури, к князю Мирославу приехал гонец, весь заиндевелый, словно из Кромешного Мира вынырнул. Он привез князю письмо. Но не от сына, а от князя Градислава Драгомирича. Неверящими глазами снова и снова вглядывался Мирослав в неровные и колючие, как наконечники стрел и копий, строки: "Сын твой, княжич Твердислав, из всех сражений выходил невредим, но в походе сильно простудился и умер в горячке. Сожалею о нем, как о родном бы сыне сожалел. Он был храбрым воином и настоящим человеком, таких мало на свете! Перед смертью, лежа в бреду, просил тебя простить, что не исполнил твое поручение. Прошу и я тебя простить, что не уберег твоего сына! Но если ты не сможешь простить, я пойму". Горькой была весть о смерти Твердислава для княжеской семьи, всех домочадцев и ближников. Не имея высокомерия Богуслава и вспыльчивости Стемира, Твердислав был со всеми добродушен и приветлив, и люди любили его. Князь Мирослав, пораженный неожиданным ударом, едва не отказался от всех замыслов. Еще не начавшись, поход на Исконные Земли уже отнял у него сына. Не знамение ли это, что ему надлежит остаться прозябать в Лесной Земле со своим родом, сохранить его ценой безвестности, и, в конце концов, затеряться в истории, не совершив ничего значимого? Но все же они проживут свою жизнь, а Твердислав больше ничего не совершит в своей земной жизни... Однако спустя некоторое время князь Мирослав преодолел отчаяние и собрался с силами. Отступи он сейчас - значит, Твердислав умер напрасно! И он написал ответ Градиславу: "Тебя я не виню ни в чем! Такова судьба. Самые лучшие умирают первыми. Продержись там, в Исконных Землях, до весны, а затем мы придем". Не успели в Лесной Земле оплакать Твердислава, как старший сын князя, Богуслав, вздумал снова требовать удела. Он давно мечтал о самостоятельности, и теперь его терпение истекло. Возможно, что уже в Медведицком Городке, спрашивая у отца, не разонравились ли ему взрослые сыновья, Богуслав пытался оправдать родительской холодностью себя, свое желание отделиться. Но отец не давал уделов никому из сыновей. Видя счастье своего рода на полудне, в Исконных Землях, он все же не хотел, чтобы и Лесную Землю растаскивали на куски братья-князья и их потомки. Богуслав ничего не добился. Однако смириться не мог. Как-то, в переходе дворца, между двумя широкими окнами, остановились, беседуя, Богуслав со Стемиром. Старший брат, не теряя времени, стал убеждать младшего повлиять на отца. - Я не могу понять, Стемир, как ты терпишь такое зависимое положение! Ведь не мальчишка уже, зрелый муж. У тебя наверняка есть мысли, как сделать в своих владениях по-своему, управлять по собственной воле. Ну признайся, Стемир: ведь есть? Даже у смердов выросшие сыновья отделяются от родителей, так почему нам нельзя? Стемир набычился, словно не узнавал брата. - Лесная Земля и наш род до сих пор были сильны единством! Неужели тебе так трудно повиноваться родному отцу? Богуслав отступил на шаг, скрестил руки на груди. Пристально взглянул на брата. Даже лицо его побледнело от желания высказать свои самые затаенные мечты. Голос, когда он заговорил, задрожал от волнения, тонкие ноздри раздувались. - Время уходит, Стемир! Если наш отец проживет еще долго, чего я ему желаю всем сердцем, мы сами постареем, и нам уже нечего будет хотеть! Власть нужна в молодости, когда сил и времени достаточно! Ну что ему стоит при жизни выделить нам уделы? - Богуслав, да ты это всерьез?! - Стемир уже не скрывал гнев. - Хочешь здесь устроить то же, что губит Исконные Земли? Распылить нашу силу на осколки? Чтобы мы или наши дети потом воевали между собой? Сварожьи Земли надо соединять, а не раздроблять! Ты что, о себе одном думаешь?! Но Богуслав был так разгорячен, что не заметил ярости брата - Мне дела нет, что будет после меня! Я здесь, я сейчас живу, и хочу жить хозяином самому себе! Если я родился в княжеской семье, значит, быть князем - мое право! Пойдем сейчас к отцу! Пусть он поделится с нами властью! - Никуда ты не пойдешь! С этими словами Стемир ухватил более рослого брата за ворот его шитого золотом кафтана из вишневого аксамита, и отшвырнул к стене. Ошеломленный Богуслав поднялся, поправляя на себе разорванный кафтан. - Ну и зачем ты? Силу девать некуда? - буркнул он с упреком. Стемир шагнул навстречу, яростно взглянул на брата. - Если еще раз что-нибудь скажешь об отделении, или отца станешь тревожить - забуду, что ты мне брат, в окно выброшу! Не знаю, кто после отца унаследует Лесную Землю, но в одном уверен - она не должна быть заражена княжескими распрями! Богуслав ушел, недобро усмехаясь. А через несколько дней собрал свою дружину и уехал прочь из Лесной Земли. И ведь объявился не где-нибудь, а в Дедославле, у сидевшего на великокняжеском престоле Ярополка, врага своего отца! Обратился к нему, признавая его власть: - Будь мне за отца, как единственный великий князь в Сварожьих Землях! Мое единственное горячее желание - повиноваться тебе! Ярополк, конечно, обрадовался такой удаче: старший сын Мирослава принял его сторону, не ужившись с отцом! У него был повод распространять о своем сопернике порочащие слухи, которым отчасти верили дедославцы, плохо знавшие владетеля Лесной Земли. Он назвал Богуслава братом, сажал на пирах возле себя, и сразу же щедро исполнил его мечту: дал в удельное владение город Ясную Гору, близ Дедославля. О большем возвышении перебежчик и мечтать не мог. А в Лесной Земле князь Мирослав заживо проводил еще одного сына. В волосах у него сразу прибавилось седины. Стемир тоже ходил мрачный. При известии о бегстве Богуслава пригрозил его убить, если встретятся. Но отец запретил ему даже думать о таком. - Не надо, Стемир! Сын всегда остается сыном, что бы ни сделал. Как бы ему еще не пожалеть, что связался с Ярополком... - И ты его простишь, если вернется? - недоверчиво спросил Стемир. Князь Мирослав грустно усмехнулся. - Кто знает! Зависеть будет от того, как и с чем он вернется... А догадка его по поводу сына оправдалась быстро, всего через несколько седьмиц. Поселившись в Ясной Горе, Богуслав стал, по распоряжению Ярополка, заказывать в мастерских города больше оружия для своей дружины. Расплачиваясь за заказ, не задумываясь, достал из кошеля серебряные гривны из Лесной Земли, новенькой чеканки, со львом. Кто был возле князя, их заметили. - Ого! Экое богатство у князя Мирослава Брониславича! - покачал головой боярин Воислав, как раз приехавший из Дедославля, навестить нового ясногорского князя. - А мы здесь пользуемся еще гривнами Бронислава Великого, а то и более старинными, новых давным-давно не чеканили. Вот уж не знал, что Лесная Земля так богата! Богуславу не хватило осторожности. Он, по привычке, выразил гордость за свой родной край. - А как же! В Лесной Земле есть все, что душа пожелает. Соболей, куниц, горностаев полны леса, в их мехах ходят даже простолюдины. И хлеб свой, и лен, и шерсть, и мед, и алатырь, и жемчуг! А если чего нет, так всегда можно купить у торговых гостей. А ты говоришь!.. - он отвернулся от боярина, повернулся к мастерам, получившим заказ на оружие. - У моего отца на все хватит кун! На него много работают таких мастерских, как ваши! Он никогда не скупится. Щедрой рукой помогает всем, кто нуждается. За это его почитают все в Лесной Земле! - Хм! Но если твой отец такой замечательный, почему ты покинул его? - удивился боярин. Богуслав спохватился, что наговорил лишнего, вспомнил, где находится. - Я ушел, потому что мой отец не желает жить в мире с великим князем Ярополком Светлояричем, - нашелся он с ответом. На этом щекотливый разговор, казалось, и закончился. Но скоро князь Ярополк позвал к себе Богуслава. Уже оттаяли по весне реки, и дедославльский князь собирался плыть на ладьях в поход против Градислава. К себе на горделиво изукрашенную ладью он и пригласил перебежчика из Лесной Земли. Тот, ничего не подозревая, сел в лодку с двумя гребцами, тогда как его дружина двигалась на конях берегом Данатры. Князь Ярополк встретил Богуслава ледяным взором, словно водой окатил. Не здороваясь и не подавая руки, процедил сквозь зубы: - Как ты посмел моих людей подкупать серебром своего отца и восхвалять его могущество?! Богуслава будто обухом по голове ударили, он даже покачнулся на палубе, и тут же увидел ухмыльнувшегося боярина Воислава. "Донес, собака!" - мелькнул в голове. А в сердце уже закипела гордость княжеского наследника, никому прежде не обязанного отчетом. - Я не обязан оправдываться по поводу лживых доносов, брат мой, великий князь! Я принес тебе клятву на мече, обязуясь служить. Как же ты мог поверить, будто я тебя обману?! Но клятвы святы для тех, кто сам держит слово, а князь Ярополк не впервые совершал бесчестные поступки, и другим не привык доверять. Презрительно глядя на Богуслава, топнул ногой в сафьяновом сапоге по новеньким алытырно-желтым доскам палубы: - Нет тебе веры больше! Убирайся к себе в Лесную Землю! Эй, воины! Подсадите его в лодку! Богуслав огляделся и увидел себя в окружении дедославских воинов, сомкнувшихся вокруг него кольцом. Рванулся, бросив взор на свою дружину, ждавшую князя на берегу. - Ко мне, витязи Лесной Земли! - неистово завопил он. Но по знаку князя Ярополка, воины на передних ладьях подняли луки и дружно ударили по Богуславовой дружине. Точно град скосил разом весь передовой ряд! Те ведь не ждали нападения и не успели приготовиться к битве, находясь среди союзников. Кое-кто из воинов Лесной Земли поворачивал коней прочь, но им вслед летели стрелы. Другие отчаянно бросались навстречу дедославцам, гнали коней в реку, и волны Данатры окрашивались кровью. Третьи метались или падали на колени, сдаваясь в плен. Богуслав немигающим взором смотрел, как гибнет его дружина. Особенно ему запомнилась судьба белокурого юноши, лишь недавно принятого в войско, а теперь лежавшего на самой кромке земли. Вода ласкала его длинные волосы, а на еще чистом молодом лице застыло недоумение. Казалось, он хочет вымолвить: "За что нас убили? В чем мы виноваты?" Если бы не это выражение, да не три стрелы в груди, казалось бы, что дружинник князя Богуслава просто спит. Насладившись отчаянием Мирославова сына, князь Ярополк сделал знак своим воинам посадить Богуслава в лодку. Тот повиновался, двигаясь неосознанно, как деревянный. Когда лодка отчалила, услышал, как Ярополк кричит своим воинам: - Так будет с каждым из рода Мирослава! Я сделаю из них посмешище на все Сварожьи Земли! - Да здравствует князь Ярополк Светлоярич! - раздался гул голосов дедославских бояр и дружинников... Униженный Богуслав в сопровождении всего двух людей добрался домой, в Тихомиров. Упал к ногам отца, умолял о прощении. Стемир, находившийся тут же, поначалу готов был выставить брата за дверь. Бросил ему, кипя гневом: - Дружину твою жаль, погибшую и плененную зазря! А тебя - нисколько! Если бы не вероломство Ярополка, так и остался бы с ним? Но князь Мирослав Брониславич разозлился не на сына, а единственно на Ярополка, оскорбившего одного из членов его семьи, каков бы тот ни был. - Как он посмел при всех унизить моего сына?! И такой бесчестный человек занимает великокняжеский престол! Клянусь, что не вложу меча в ножны, пока не лишу его неправедно присвоенной власти! В самом деле, изгнание Богуслава сыграло на руку целям его отца: теперь он мог выступить против Ярополка ради защиты чести своего рода, а не напрямую - ради великокняжеского престола. До такой степени пришлось ему кстати, что впоследствии говорили, будто Богуслав только притворялся перебежчиком, а сам по сговору с отцом пытался склонить дедославцев на его сторону, а заодно доставил повод к войне. И сам Богуслав, стыдясь испытанного им унижения, постарался себя убедить, что все делал единственно ради интересов своего отца. Один лишь Стемир, хоть никогда не напоминал брату об этой истории, насмешливо кривил губы, встречая его. А что сказать о семьях и близких истребленных воинов? Утешили ли их поданные князем куны, когда их родные погибли от рук таких же сварожан, и не в сражении? Как бы ни было, в начале цветеня-месяца князь Мирослав повел свое войско в Исконные Земли, на соединение с червлянцами и яргородцами. Исконные Земли лежали перед войском князя Мирослава, разоренные, ограбленные, обезлюдевшие от постоянных войн, сотрясавших здешний край все последние годы. Города, пережившие жестокую междоусобную борьбу, отстраивались заново. В стуке их топоров слышался мрачный вызов и упрямое желание жить, вопреки всем напастям. Восстанавливались из руин Любославль, Сокол, Родославов, и другие города Червлянского и Славгородского княжеств. А вокруг них чернели пепелища сожженных сел, мокрые от прошедших дождей и растаявшего снега, всеми покинутые, нежилые. Лишь кое-где, будто в насмешку, стояла на пепелище уцелевшая от огня печь, и некому было придти и затопить ее, зажечь в ней очаг. Какие люди жили в этих селах прежде, что сталось с ними? Одни погибли, пытаясь оборонить родной дом. Других угнали в плен, работать на нового владетеля. Третьим посчастливилось укрыться за более надежными городскими стенами или уйти дальше, в не знавшие войн полунощные края. Жители уцелевших сел встречали идущее войско неприветливо, прятали женщин и скот. Матерь-Земля постаралась по-своему украсить обезлюдевшую местность. На пепелищах уже стали прорастать длинные стебли крапивы, на заброшенных полях вместо хлеба и овощей поднимался роскошный ковер из трав, горели алые маки, будто пролитая кровь. Но эта весенняя зелень не успокаивала взоры. Она лишь напоминала, в каком запустении пребывает некогда богатый, плодородный край. Одни пепелища успели порасти травой, другие были совсем свежими: князь Ярополк вместе с команами явился сюда по весне, чтобы подчинить себе Славгородщину, изгнав своего врага Градислава. По дорогам тянулись обозы беглецов, следом за перелетными птицами, летящими к полунощи. Исхудавшие, оборванные люди, погоняющие костлявых кляч, изо всех сил тащивших повозки с их скудным скарбом, - все выражало убогую бедность. Кричали, нахлестывая лошадей, мужики, торопясь поскорей разъехаться с очередным войском. Надрывно скрипели телеги. Плакали дети. Бранились женщины, изможденные и раздражительные, с провалившимися глазами. Вслед им каркали вороны, сидевшие на ветках деревьев. Жителей Лесной Земли, ехавших по разоренной земле, последствия войны потрясли сильнее, чем она сама, всех по-своему. Иные из воинов с тоской оглядывались назад, где остались их семьи: как там у них, не подвергнутся ли они таким же бедам? Другие, следом за своим князем, напротив, обретали решимость идти дальше, не щадить противника, сеющего на своем пути разрушение. Сам же князь Мирослав не мог узнать Исконных Земель, как помнил их прежде, при Брониславе Великом. Былой цветущий край превратился в выженную, обезлюдевшую пустыню. Трудно было поверить, что все это устроили сварожские князья, сражаясь друг с другом. Своим сыновьям и ближникам Мирослав говорил: - Ну, теперь вы видите, что творит Ярополк! Разве можно такому человеку быть великим князем Сварожьих Земель?! Он ничего не унаследовал от своего деда Бронислава, от отца Светлояра. Ради мести своим врагам готов разрушить все вокруг себя. Как он дальше собирается править, если скоро некому будет растить хлеб?! Каждый разрушитель, в конце концов, губит самого себя. Только я могу навести порядок, свергнув Ярополка! Боги избрали меня, чтобы вернуть Сварожьи Земли на путь Бронислава Великого! как-то вечером, когда войско остановилось для ночлега, Стемир попытался возразить отцу, сидя с ним наедине в шатре, греясь возле жаровни, в которой тускло рдели в темноте багровые угли. - Отец, ты гораздо больше делаешь для сварожского народа, оставаясь в Лесной Земле! Туда тянутся все обездоленные, гонимые, несчастные люди. Только ты можешь дать им новый дом и защиту. Пусть они пашут землю, строят города. И это твоя заслуга, это тебе зачтется! Так пусть в Лесной Земле все начнется сначала! Жизнь меняется, времена деда Бронислава все равно не вернуть, да и не дадут... Но Мирослав поверить не мог тому, что говорит сын. - Как я могу бросить Исконные Земли?! Пойми, здесь начиналась сварожская история, здесь жили наши предки испокон веков! Только из Дедославля можно править всеми Сварожьими Землями! Никого другого князья и слушать не станут. Лесная Земля для них - ничто... - Ты неправ, отец! Ты много сделал, чтобы Лесная Земля была сильной и богатой. Она давно уже превзошла Исконные Земли. Мирослав усмехнулся, положив руку на плечо сыну. - Да знаю я, что тебе нужно, чтобы прямо за городом начинались лесные чащобы. Можно подумать, тебя лешие в колыбели подменили. Да, Исконные Земли, конечно, сильно пострадали. Но подожди, как дойдем до Дедославля, ты поймешь, что лишь один город своей красотой и величием достоин быть столицей! Не только у сварожан, но и в иноземных королевствах мало городов, равных ему! Но переубедить Стемира было не так-то просто. Он с сомнением покачал головой. Его лицо вдруг показалось отцу в полумраке шатра темным, чужим, незнакомым. - Я лучше помолчу, отец, чтобы не сказать тебе лишнего... Разведка наша доносит, что Ярополк соединился с войсками своих родичей, теперь они идут по левому берегу Данатры. Хотят, наверное, застать нас врасплох. Через день-два будет битва. Мирослав кивнул. - Быстро он собрался! Нам бы Градислава дождаться вовремя, а уж команам и остальным союзникам не поспеть. - Хочет разбить своих противников поодиночке, - Стемир нахмурил черные брови. - Он и его люди прекрасно знают все здешние края, все топи и плавни, здешние реки! Долго ли им объявиться у нас под носом? Впрочем, князь Градислав Драгомирич не подвел союзника, объявился со своим войском на другой день, раньше Ярополка. Певучий звук его сигнальных труб огласил все становище. Оба князя съехались и тепло обнялись, радуясь, что не придется поодиночке сражаться с опасным врагом. Однако праздновать встречу не было времени. Градислав сообщил сразу, что враг идет за ними следом. Первая стычка с Ярополком случилась в предпоследний день цветеня, у селения Острая Лука, названного так по крутому повороту Данатры, близ которого было выстроено. Это село оставалось до сих пор целым, и даже засеяло свои поля хлебом. Будущие колосья пшеницы уже поднимались из земли, как остренькие зеленые копья. Но вот пришли князья со своими войсками, и им некогда было умиляться мирному труду поселян. Хотя хлеба с этого же поля наверняка потребуют, кто бы не победил в нынешнем бою. А пока воины готовились, если потребуется, сами лечь в ту же землю, и уж, во всяком случае, уложить туда немало врагов. С первыми лучами солнца вознесли молитву Перуну, обнажившись до пояса, и трижды подняли к небу свои мечи, прося дать им силу и стойкость в битве. Затем жрец заколол быка и его кровью нанес каждому воину знаки на груди, что должны были скрепить их союз с Хозяином Громовой Секиры. Те, кто достоин, станут Ему братьями, презирающими смерть и готовыми на все ради победы. - Боги да пошлют победу достойному! - проговорил князь Мирослав, когда его войско, облачившись в доспехи, приготовилось к сражению. Напротив них, сверкая ясной сталью. выстроилось дедославльское войско. Стемир, готовясь вести передовой отряд, подъехал к отцу. Его конь, вороной, со звездой на лбу, плясал под ним, так и готовясь пуститься вскачь, переполненный силой. - Отец, поддержи нас всеми силами, как проломим оборону! - крикнул Стемир, приостановившись, и тут же, пришпорив коня, умчался прочь, устремляя свой полк навстречу врагу. Для него исчезли все сомнения, былое нежелание воевать. Ради чего бы он ни оказался здесь, но, раз уж довелось сражаться, он сделает все, что в его силах! Правя конем одними ногами, Стемир натянул лук и спустил тетиву, начиная бой. Первая стрела легко пробила грудь дедославскому воину, не успевшему закрыться щитом. Следом за князем и его дружинники спустили несколько стрел, и сами подняли щиты, закрывшись от ответного потока. Напротив них выросла такая же стена червонно-алых щитов. И тут же конный строй дедославцев рванулся навстречу, земля задрожала от топота копыт, в глаза бросился яркий блеск металла, боевой клич, чей-то яростно оскалившийся рот. Стемир, не теряя времени, ударил мечом и двинулся дальше, ища брешь в закрытом щитами строю противника, таком едином и прочном на вид. Им, как всегда бывало в бою, овладело воодушевление, он словно слился в одно целое со своей дружиной, кипящей, как волна. Князь был ее мозгом и рукой, чувствовал, что его силы удесятеряются, когда за ним в бой идет могучий полк. Любое сопротивление только распаляло его еще сильней. Ничто не могло в тот день противостоять Стемиру. Ворвавшись в середину дедославльского войска, он колол и рубил, не щадя врагов. Их мечи уже не раз угрожали сыну Мирослава, но частью он отражал их собственным искусством и прочным щитом, от других оберегали дружинники, едва поспевавшие следом за яростным князем. При этом частью своего рассудка Стемир оставался военачальником, трезво видящим все, что происходит на поле боя. Поднимаясь на стременах, он видел, как ожесточенно рубятся дедославцы, как по всему берегу возле Острой Луки кипит жестокий бой. Объединенные силы его отца и князя Градислава потеснили команов, редко способных выдержать длительный прямой натиск. Вчера еще безмятежное поле, поросшее желтыми цветами одуванчиков, покрылось ковром из окровавленных тел убитых и еще живых. И вот, Стемир почувствовал в неистовстве сражения один из тех моментов, что способны решительно изменить его исход. Молодой князь видел, как зашаталась впереди поредевшая стена щитов. Впереди реял стяг самого Ярополка, и до него оставалось пройти не так уж много рядов. Но рассеивался и полк самого Стемира. Его воины тоже гибли. Их наступление выдыхалось. Стемир бросил яростный взор в ту сторону, где ждали свежие дружины его братьев. Вот сейчас подоспеть на помощь - и победа будет в их руках! Сейчас, сейчас - или никогда! Однако братья его держались нерешительно, как будто не были уверены, что им делать. В конце концов, они двинулись совсем в другую сторону, где тоже продолжалось сражение. Стемир проводил их яростным скрежетом зубов. Неистово выругавшись, он затрубил в рог, надеясь их повернуть. К нему тут же метнулся какой-то дедославец, замахнулся копьем. Вместо князя другой воин вступил с ним в схватку и погиб. Тогда Стемир, бросив рог, обрушил меч на голову врагу, вымещая ярость, он сам не знал, против кого более сильную - врагов или своих. "Такой момент упустили!" - подстреленной птицей билась единственная мысль, меж тем как он с тоской наблюдал, как тает его одинокий полк, забравшийся слишком далеко в ряды противника. Золоченое дедославльское знамя реяло на ветру, близкое, но недосягаемое. Гулко, как тур, проревел рог от самого князя Мирослава, приказывая отступить. У Стемира даже слезы выступили на глазах. Столько жертв, столько усилий пошло прахом! Он в последний раз обернулся к врагу, ища жертву своему мечу. И тут же его вороной конь сделал огромный прыжок, ступил копытом на труп погибшего воина, дрожа всем телом. Стемир увидел, что по его черной атласной шерсти льется кровь. Стиснув зубы, обернулся к своему полку, с горечью замечая, как мало людей в состоянии еще последовать за ним. - Назад, витязи Лесной Земли! Мы сделали все, что в людских силах! - хрипло крикнул Стемир, подавая пример в отступлении, как и в наступлении. Им навстречу бросились трое дедославцев. Один из них, узнав Стемира, крикнул своим: - Вот так удача! Это же Стемир Сильный! Одолеем его - князь Ярополк щедро наградит! - А я награжу еще щедрей! - крикнул Стемир, разрубив воину голову, и поспешил дальше. Его конь, истекающий кровью, шатался на бегу и жалобно ржал. На высоком берегу Данатры, над самой водой, рухнул мертвым вороной конь, вынеся Стемира из боя. Долго молодой князь стоял возле него, не оборачиваясь ни к кому лицом. Позади него постепенно затихали звуки сражения. Ярополк, потерпев большие потери, отступил. Возвращались, один за другим, союзные полки и военачальники. Все сделали в этом сражении, что могли, но больше всего удивляла беззаветная удаль Стемира. Только сам он, бледный от гнева, никого не хотел видеть. - Если бы все действовали сообща, могли бы победить! - с невольным упреком бросил он отцу. - Но мы же и так победили! Ярополк ведь сбежал! - князь Мирослав был исполнен лучших надежд. - Какая это победа? Он скоро снова соберет войско, придется еще сражаться с ним! - Стемир махнул рукой. Затем, обернувшись к воинам, приказал: - Похороните моего коня на том месте, где он пал! Приказание это было исполнено. А в тот вечер, пока другие справляли тризну по погибшим, Стемир сидел один в своем шатре и, чтобы как-то успокоиться, чистил свой меч куском замши. Там его после тризны и разыскали братья: Богуслав, Борис и Карислав. - Ты на нас злишься, Стемир? - с невинным удивлением спросил Борис. - Нет! - отрезал тот, продолжая натирать и без того блестевший, как зеркало, клинок. - Послушай, брат, мы не виноваты! - вмешался Карислав. - Мы все дрались, и в такой толчее не понять было, где больше всего нужна помощь. Ты бы хоть сигнал подал вовремя... - Вы еще меня же вините? - прорычал Стемир, подняв голову. - Убирайтесь прочь, слепые кроты, пни осиновые! Богуслав подал младшим братьям пример, покидая разгневанного Стемира с видом благородного негодования. Если брат гонит их, то они, разумеется, не обязаны терпеть оскорбления. И они ушли. Впрочем, остыв после боя, Стемир простил братьев. Лишь убедился, что не все, подобно ему, умеют видеть в сражении решающий момент. Но людей следует принимать такими, каковы они есть. Напрасно от кого-то требовать сделаться другим.