Князь Лесной Земли

Два года Стемир занимался лишь заботами Лесной Земли, не оглядываясь ни на какой Дедославль. Но по истечении этого времени в Брониславль примчался гонец. Это был Вячко, тот самый телохранитель великого князя, которого некогда обвиняли в двойном убийстве дедославльские жители. При виде него Стемир встревожился: Вячко не покинул бы князя Мирослава, будь все в порядке. Насторожился, готовясь ко всему. - Случилось нечто неладное? Едва отряхнувшийся от дорожной пыли Вячко, поклонившись князю, печально проговорил: - Верно угадал, государь! Твой отец, великий князь Мирослав Брониславич, скончался! Стемир пошатнулся, как от удара в грудь. Уставился на гонца пронзительным горящим взором. - Как... - голос его захрипел, сорвался. - Как это произошло?! Вячко глубоко вздохнул, вспоминая печальные события. - Великий князь был приглашен на пир в боярину Доможиру. Там же собрались почти все именитые бояре, вся Гора. Пир был пышный, такие только в Дедославле и бывают! На том пиру великий князь стал укорять бояр, что очень жадны, и мзду берут за каждое дело. С пирования он уехал уже нездоровым, а, вернувшись домой, расхворался и умер на другой день. - Отравили, - только одно слово произнес Стемир, с видимым усилием разомкнув крепко сжатые челюсти. - Никто не знает, государь! - со вздохом отозвался воин. - Хотя, по правде говоря, и у нас о том же говорят. Но все могло быть! Великий князь был уже стар, сильно разъярился за то, что дошли до него слухи о мздоимстве бояр... Лицо Стемира, и так смуглое, еще больше потемнело, словно обугливалось. Зубы плотно сжались, так что некрасиво обозначились скулы. - Все равно, Дедославль погубил моего отца, так или иначе! - выдохнул он. - Там всегда ненавидели нас, жителей Лесной Земли, считали незваными гостями. - Это правда, государь, - Вячко сокрушенно кивнул. - Сразу после смерти великого князя в Дедославле произошел бунт. Требовали, чтобы мы убрались из города. Сожгли недостроенный новый дворец на острове посреди Данатры, перебили охранявшую его стражу. Теперь мы все, и братья твои, государь, думают возвратиться к тебе, в Лесную Землю... - Вам надо было вернуться раньше, когда еще отец был жив! - отрывисто произнес Стемир, по-прежнему едва разжимая зубы. - Ступай, Вячко! Мне нужно проводить отца. Воин ушел, а князь остался в покоях один. Велел принести чашу вина, но пить не стал, а долго глядел в чашу, стоящую меж двух горящих свечей. Яхонтово-красная глубь вина в блеске пламени казалась темной, как свернувшаяся кровь. Не отрывая тяжелого взгляда, Стемир, точно в зеркале, видел всю жизнь их семьи, все, что было связано с отцом - от воспоминаний детства до их последнего прощания в Дедославле. Даже уехав навсегда, Стемир не отдавал себе отчета, что им не суждено больше никогда увидеться. Что ж, по крайней мере, Мирослав Брониславич умер великим князем Сварожьих Земель, как и хотел, как и было ему предсказано! И к такой судьбе ему пришлось идти много лет, и добиваться ее с большим трудом... И все-таки, в душе у Стемира что-то яростно выло, раздирало острыми клыками, оставляя лишь кровавые клочья. Так, страшнее зверя, грызла его вина. Он думал, что, если бы оставался рядом с отцом, тот был бы жив. При нем бояре не посмели бы поднять руку на князя, он разглядел бы вовремя их подлые замыслы, убедил бы отца не доверяться слепо всем подряд. А что сделал он? Бросил отца на вершине власти, когда ему ничуть не меньше требовалась помощь, чем на войне. Разумом Стемир понимал, что все это не так очевидно. Отец мог его не послушаться, их враги могли придумать другой замысел. Но чувство вины не покидало его, что бы ни говорил себе в утешение. Встав из-за стола, он подошел к стоявшей на столе фигурке Матери-Земли, в которой символически чтил свою покровительницу. - Разве я мог поступить иначе? Или я должен был остаться в Дедославле, как просил отец, и отказаться от тебя, а значит - и от самого себя? Так было бы лучше? Он смотрел и ждал, и уловил тот волшебный миг, когда резное изваяние обернулось живой плотью, в глазницах мягко засияли зеленые глаза. - Никто не может сказать, что могло бы произойти, - произнес ее глубокий голос. - И тебе никто и никогда не выскажет ни оправдания, ни осуждения. Просто придется жить с тем, что произошло. И думать, какие последствия повлечет смерть твоего отца. - С дедославцами я рано или поздно посчитаюсь за него! - поклялся Стемир, касаясь левой рукой теплой, словно живой, головы фигурки. - До встречи! - проговорила она, и зеленые глаза стали меркнуть. Стемир прошел к столу и взял чашу с вином. Отпил несколько глотков. Оно было терпким, чуть смолистым на вкус. Отблески свечей золотили его темную поверхность, словно на дне лежало утопленное сокровище. - Слава тебе, отец! - проговорил Стемир, поднимая чашу вверх. - Ты добился великого княжения и умер в Дедославле, как и хотел! Ты шел за своей мечтой, а теперь я иду за своей!.. А с последствиями смерти своего отца Стемиру довелось столкнуться очень скоро - и убедиться, сколь эти последствия многообразны. Ожидая из Дедославля своих братьев с дружинами из Лесной Земли, он не задумывался, что приедет еще и мачеха, княгиня Лаодика, со своими детьми. А между тем, во двор бронислальского терема въехала ее повозка, затканная, не без изящества, темно-синими траурными полотнищами, по обычаю ее родины. И сама она, подвижная, моложавая, вышла из повозки, словно агайская Афродита из морской раковины. Стемир настолько не ожидал ее появления, что, кажется, не сумел скрыть недоумения. Их взгляды скрестились на один долгий миг, и владетель Лесной Земли понял, что вдовствующая княгиня явилась сюда с серьезными намерениями. Пока Стемир, спустившись с крыльца, приветствовал своих родных братьев, съехавшихся в Брониславль, княгиня ласково позвала своих сыновей. Двое старших, Звенислав и Добролик, выбрались, разминая затекшие ноги. Младшего же, Станислава, сморил сон под мирное покачивание повозки, и он не сразу проснулся. Подойдя ближе, Стемир вдруг, повинуясь внезапному порыву, поднял на руки мальчика, закутанного в теплые одежды для дальней дороги. Увидев бледное лицо, серые с поволокой глаза братца, его упавшие на лоб русые кудряшки, пытался в нем найти сходство с отцом и другими родичами. Как-никак, этот мальчик приходился ему братом, а значит, он, как старший, обязан был теперь и за него отвечать. Восьмилетнему Станиславу понравилось ехать на могучих руках старшего брата, не хуже, чем на коне, которым он уже учился править сам, под присмотром надежных слуг. Он взглянул в лицо его, припоминая, хоть и не сразу. - Ты - князь Стемир, да? - спросил мальчик, пока они пересекали двор. - Да! А это - Брониславль, куда вы приехали. Но Станислав и сам уже разглядел впереди возвышавшуюся белоснежную громаду дворца, с его башнями и крытыми переходами, замысловатыми коваными узорами на воротах, со мраморными львами по обе стороны от крыльца. - Какая красота! - глубоко вздохнул он. Стемир удивленно взглянул, не ожидая от ребенка такого понимания. - Здесь и тебе с матушкой и братьями найдется место. Только ведите себя хорошо, - буркнул он. Все время, пока он нес Станислава, княгиня Лаодика неотступно следовала за ним, держа за руки старших сыновей, словно готова была выхватить у него ребенка, как из пасти хищного зверя. Лишь когда Стемир, перешагнув порог, поставил мальчика на пол, мать сразу придвинула его к себе, убедилась, что с ним все в порядке. Между тем, вдовствующую княгиню, как и всегда, сопрвождала ее агайская свита. Стемир уже не особенно удивился, завидев прорицателя Клеандра, одевшегося в здешних условиях на сварожский лад. За эти годы, как знал Стемир, агайский колдун стал пользоваться уважением многих сварожских вельмож, потому что его предсказания всегда сбывались. Брониславльские челядинцы, уже успевшие услышать о колдуне, с явной опаской взялись нести за ним ларец с таинственными предметами его мастерства, жаровню для раздувания колдовского пламени и трубу с увеличительными стеклами, через которую ученый муж разглядывал звездное небо. Сам Клеандр, как всегда, держался скромно, но независимо. Не ожидал князь Стемир, что придется таких гостей принимать у себя в Лесной Земле... И если бы только как гостей! Вечером, после тризны по князю Мирославу, вдовствующая княгиня попросила Стемира поговорить с глазу на глаз. Он согласился, но насторожился. Лаодика сидела в своем кресле вполоборота. Перед ней на столе горели свечи. В их мерцающих отблесках лицо агайянки почему-то выглядело голубовато-бледным, как луна, медленно проплывающая мимо окон княжеского дворца. - Государь, я ныне - всего лишь бедная вдова, чей долг - позаботиться о своих детях до их возрастания, - произнесла она вкрадчиво. - Право матери священно, - отозвался Стемир, по такому началу сразу почуяв неладное. - Но я и мои братья сами не дадим в обиду младших. Тебе нечего за них тревожиться. - Но по завещанию моего покойного супруга, Лесная Земля должна перейти к моим детям! Ага! Вот она и произнесла, ради чего приехала! Стемир пристально глядел в изящное, ухоженное лицо мачехи, и видел в нем нетерпеливую жадность. - Лесную Землю я вам не отдам! Это мой удел, я приложил немало усилий, чтобы он был богат и украшен лучше Исконных Земель. А теперь отдать его детям, не способным покуда ничем править? Нет, госпожа! Я даю твоей семье и ближникам левое крыло дворца во владение, и земельные угодья. Между прочим, дворец мой, и построен моим попечением. Неужели ты ждала, что, стоит тебе заявить о твоих правах - и я сразу уступлю? Княгиня Лаодика отшатнулась от него, как от змеи. Ее накрашенные, удлиненные глаза метали молнии. - И ты нарушишь зввещание своего отца? Обделишь младших братьев? Стемир махнул рукой, подтверждая ее слова. - Главное - я не обделю Лесную Землю, которую боги вверили мне! Что до братьев - пусть растут и учатся, как подобает княжеским сыновьям. Когда вырастут, я узнаю их склонности и дам каждому удел, если заслужат. Княгиня, побледнев еще сильней, откинулась на спинку кресла, как будто силы оставили ее. Проговорила тихим, но злым голосом: - Вот до чего ты дошел, Стемир - ждешь, что племянники агайского царя станут служить тебе, а ты из милости дашь им уделы? Ты забыл, что по отцу в вас течет одна кровь, а по материнской линии они гораздо знатнее тебя, сына черномазой степнячки, пахнувшей лошадьми и дымом? Стемир вскочил из-за стола. Будь перед ним мужчина, он знал бы, как ответить, но женщине, вроде бы, полагалось уступать, однако стерпеть он тоже не мог. И вот, стиснув зубы от ярости, он проговорил четко и раздельно: - Оскорбляя меня, ты думаешь, что я скорее тебе уступлю? Но скажи, мне-то какая польза лишиться Лесной Земли? У меня трое сыновей, и я не собираюсь грабить их. Княгиня Лаодика подняла на него глаза затравленной лани. - Что тебе Лесная Земля? Поезжай в Дедославль, возьми власть после своего отца! Туда ныне рвутся родичи Ярополка, род ваших врагов... - Если я приду в Дедославль, там многим не поздоровится. Они знают это, и не пустят меня, даже если бы я того хотел, - усмехнулся Стемир. - Но я и не хочу. Здесь мой дом! Может быть, Лесная Земля станет домом и твоим детям. Если будете жить тихо, на моих условиях, а не на твоих! На том закончим! - и он стремительно вышел из покоев. Вдовствующая княгиня сидела, не меняя позы и полузакрыв глаза, слушая, как удаляются шаги Стемира. Наконец, оставшись одна, постучала по подлокотнику три раза подряд. Из-за небольшой дверцы в стене вынырнул Клеандр. Подошел к своей госпоже, ожидая, что она скажет. - Ты слышал нашу беседу? Скажи, как сломить упорство князя Стемира? Даже воля покойного отца для него ничего не значит! Клеандр пожал плечами и бесстрастно произнес: - Я и сам уже давно с большим любопытством наблюдаю за князем Стемиром, моя госпожа! Он силен и упорен, и мыслит непохоже на большинство людей. Наука, которой я посвятил жизнь, учит, что такими свойствами часто обладают люди, у которых является главной левая рука, а не правая. Их необычное мышление связано с развитием иных отделов мозга... Из груди княгини вырвался нетерпеливый вздох. - Я бы с удовольствием отдала тебе для исследования голову Стемира, чтобы ты изучил, в какую сторону повернуты его мозги!.. Ведь ты обещал, что один из моих сыновей в будущем станет правителем Лесной Земли и великим князем одновременно! Что же твои звезды обманывают?! - Звезды никогда не обманывают, госпожа! - ответил агайец глубоко убежденным тоном. - Их веление когда-нибудь сбудется. Но еще не пришел должный срок... - Он и не придет, пока Стемир распоряжается престолами, как ему заблагорассудится! - перебила княгиня. - У него растут свои сыновья. Наверняка он пожелает, чтобы власть наследовали они, а не младшие братья. И... Я просто боюсь за детей в его полной власти. Вдруг он увидит в братьях соперников?.. Клеандр, помоги мне убрать Стемира! Тебе ведомы много надежных средств... - Стемиру не написана смерть от яда. И вообще, не суждено ему пасть от твоих или моих усилий, - агайец покачал головой. - Ты только удлиннишь путь своему сыну, хоть он, в конце концов, все же приведет к верной цели. А пока твои поступки лишь укрепят власть Стемира. Так говорят звезды! - В звездах боги пишут свои послания людям. Но ведь ты сам говорил, Клеандр, что и человеческая воля кое-что значит в мире! - живо возразила княгиня. - Если воля достаточно сильна и направлена в цель, подобно оперенной стреле, она преодолеет все! И бывают случаи, когда не только звезды, но и сами боги склоняются перед человеческой волей! Например - перед волей матери, которая борется за счастье своих детей! Я велю тебе, Клеандр - помоги мне устранить Стемира! Колдун отошел от нее на три шага и учтиво поклонился. - Если ты приказываешь, царевна, я должен повиноваться, ибо обещал служить тебе с тех пор, как ты выкупила мою дочь из рабства! Я сделаю все, что от меня зависит. Но предупреждаю, государыня: ничего не получится! - Ты приготовь яд! А там еще попробуем переиграть судьбу! Однажды, когда Стемир, проверяя во дворце ночную стражу, поднялся на Серединную Башню, внезапно застал там Клеандра. Агайец устанавливал на треножнике зрячую трубу, отлитую из меди, нацеленную прямо в ночное небо, на котором мерцали крупные и малые звезды. Услышав за спиной шаги, Клеандр обернулся. Стемир стоял перед ним в сопровождении двух челядинцев с факелами. - О чем тебе вещают звезды? - холодно произнес князь, скрестив руки на груди. Прорицатель с достоинством поклонился ему. - Звезды способны обращаться к тем, кто умеет их слышать, государь! Я много лет учился у величайших мудрецов в мире, и порой мне становится внятна таинственная Музыка Сфер. Если ты пожелаешь, я скажу, что поведали мне звезды о твоей дальнейшей судьбе. - Не нужно! - отсек Стемир любые предложения. - Подумай, государь! - голос прорицателя стал мягче шелка. - Ты сможешь узнать, кто из твоего окружения в будущем таит для тебя опасность... - Я и без тебя знаю: княгиня Лаодика, недовольная, что я не уступил ей Лесную Землю. Что, она тебя послала запугать меня? - усмехнулся Стемир. - Передай своей госпоже, что напрасно! Я вверил свою жизнь силе, гораздо большей, чем твое колдовство. Клеандр медленно покачал головой. При свете факела его лицо выглядело совершенно непроницаемым. - Нет, государь! Не княгини Лаодики следует тебе остерегаться, если ты хочешь благополучно дожить до старости. Ей, если бы она и пожелала, не суждено повредить тебе. Есть под этими сводами другие люди... - Замолчи, агайский соглядатай, а не прорицатель! Я не стану слушать тебя! И, сделав знак факелоносцам, князь спустился вниз по узкой винтовой лестнице, ведущей на башню, оставив там Клеандра с его зрячей трубой. Спускаясь вниз, Стемир вспомнил, как некогда, в юности, другой прорицатель предлагал ему с братьями, Богуславом и Твердиславом, узнать их будущее. Ныче нет уже в живых ни того, ни другого! Были бы братья счастливее, узнав, что им суждено умереть молодыми? Стемир сомневался в этом. Тем более, что у него были причины не доверять Клеандру. Какой же полководец полагается перед боем на донесения вражеского разведчика? А в покоях Клеандра, в небольшом яшмовом флаконе, настаивалась прозрачная жидкость без вкуса и запаха. Никто не мог увидеть этот флакон, спрятанный в запертом на ключ ларце. И все-таки, открыв однажды стоявший на месте ларец, агайец обнаружил, что флакон открылся, и зелье пролилось. При этом, никто не заходил в покои, и упасть ларец тоже не мог! Клеандру очень не понравилось это происшествие, но он начал работу заново, мысленно вздыхая: "Я ведь предупреждал, что не получится..." Но княгиня Лаодика, у которой он был в долгу, требовала, и прорицатель снова принялся смешивать редкие и смертельно опасные компоненты. Работал он в перчатках, с тканевой повязкой на лице, чтобы даже случайно не попробовать смертоносного зелья. Но, когда уже почти все было готово, внезапный порыв ветра распахнул ставни на окне и опрокинул чашу с раствором. Клеандр отскочил прочь, сжал ладонями оберег Гермеса Трижды Премудрого, глядя с невольным страхом. - Его и вправду защищает большая сила! - прохрипел колдун, суеверно глядя на перевернутую чашу. - Лучше было бы княгине жить в мире с князем Стемиром! Но она каждый день спрашивает меня о яде. А если бы не она, моя Эвника навсегда стала бы рабыней, как другие жители мятежных провинций. Царевна Лаодика помогла мне освободить дочь, взяла ее к своему двору, а после выдала замуж. Я перед ней в неоплатном долгу! Но боги, лучше бы вы вразумили госпожу не враждовать с князем Стемиром! Следующие три дня Клеандр старался заручиться помощью Гермеса и Гекаты, богини колдовства. Окуривал помещение особыми травами и смолами, произносил заклятия, принес в жертву черную собаку. Но голос богов был едва слышен издалека, точно эхо удаленного голоса. Трудно было агайским богам дотянуться до этой морозной, занесенной снегом страны, где сосны высятся, как снежные башни до неба! Впрочем, Клеандр и не надеялся, чтобы им удалось преодолеть ту силу что охраняла Стемира и Лесную Землю. И все-таки он дождался безлунной ночи, наиболее удобной для колдовства, и снова приготовил яд. На сей раз все удалось. Агайец даже недоумевал такому успеху: ему казалось, что получилось даже слишком легко. Коза, собака и свинья, которым он скормил яд, падали, как громом пораженные, и умирали в течение нескольких часов. Ночью агайские слуги спрятали трупы животных в подвале. Вручив княгине Лаодике требуемое зелье, Клеандр еще раз напомнил ей быть осторожной, и сверх того произнес со сдержанным достоинством, как всегда: - Я выполнил твой приказ, царевна! Но берегись: Стемира ты не сможешь погубить, а лишь поставишь под удар себя и своих сыновей. - Избавь меня от своих нравоучений! - яшмовый пузырек, такой же, как и первый, скользнул за пояс княгини. - Завтра он приглашает нашу семью пообедать вместе. Лучшего случая не найти. Обычно двор княгини Лаодики обитал в своей половине терема, где были прорублены отдельные двери и воздвигнуты перегородки внутри. Но иногда все же собирались за одним столом, как подобало семье. Вот и на сей раз Стемир, помня долг перед умершим отцом, пригласил младших братьев и мачеху. В тот день княгиня Любуша была непритворно любезна с княгиней Лаодикой. Мальчики - юные дяди и племянники, почти сверстники им, вбежали шумной толпой с состязаний, и за столом продолжали болтать, у кого больше успехов. Тут же присутствовали и двое средних братьев князя Стемира, Велимир и Мстислав. На стол подали уху из стерляди, с гвоздикой и шафраном, пироги с дичиной, и к ним - холодный темный квас, шипучий, тоже сдобренный приправами. Когда кружку, расписанную цветными жар-птицами, поставили перед вдовствующей княгиней, та чуть заметно наморщила нос. Она не выносила этого сварожского напитка, который, по ее мнению, годился для одних лишь простолюдинов. Однако квас с удовольствием пили князья и знатные сварожские вельможи, которые могли себе позволить заморские вина. Однако сегодня сварожский квас мог пригодиться для замыслов Лаодики. Выбрав укромный момент, она как бы невзначай пролила в чашу Стемира содержимое яшмового флакончика. Никто не заметил, потому что как раз в этот миг Стемир, прежде чем пригласить гостей за стол, вынул из ларца деревянную фигурку Макоши, украшенную позолотой. Богиня держала в руках голубую жемчужину, означавшую только что сотворенный мир. На лице ее необыкновенный мастер умудрился изобразить и радость творения, и еще неясную тревогу за его будущих обитателей. Все, кто видел изображение, залюбовались им, не отводя глаз. - Замечательная вещь! Какой мастер изготовил ее, Стемир? Из Марции? - спросил брат князя, Мстислав, худощавый бледный человек, которого родные все еще продолжали по привычке звать Мстиславкой. - Нет. Разве марцийцы умеют так резать по дереву? Они почти не занимаются деревом, их материалы - камень и металл. - Тогда, значит, аллеман? Старший брат укоризненно взглянул на младшего. - Что за привычка искать и ума, и больших дарований только у иноземцев? Свой, сварожский мастер изготовил эту Макошь - Дражко из Влесославля. Он и вправду бывал во многих странах, и учился ремеслу у именитых мастеров, однако остался сварожанином. Эта фигурка - всего лишь проба сил. А теперь Дражко собирается украсить резьбой новые ворота Брониславля. Мы еще много увидим прекрасных произведений! - А что за жемчужину она держит в руках? - спросила Любуша, легонько покачнув голубой шарик, свободно вращавшийся в своем углублении. - Эту жемчужину мне прислал в дар аллеманский император Адальберт Рыжебородый, за то что я позволил купцам из его владений торговать у нас. Помимо красоты, эта жемчужина еще обладает свойством распознавать яды - по крайней мере, так сообщил в письме император Адальберт. Если жемчужина упадет в кубок, где налит яд, она тут же изменит свой цвет. И только Стемир произнес эти слова, как резная фигурка наклонилась сама собой, и голубая жемчужина скользнула в его чашу. Всплыла в квасе наверх и начала багроветь. В считанные мгновения она сделалась кроваво-алой. Старший сын Стемира, уже пятнадцатилетний Острозор, вскочил из-за стола, схватил чашу и унес прочь. - Отец, не пей это! Жемчужина говорит, что в твоей чаше яд! - Я вижу! - усмехнулся Стемир, в упор глядя на свою мачеху, которая, при всем своем самообладании, побледнела, как смерть, под этим яростным взором. - Ну и у кого есть и повод, и причина желать мне смерти? Кто мечтал заполучить Лесную Землю? Наконец, кто держит при своем дворе колдуна, умеющего наверняка не только изучать звезды? Княгиня Лаодика молчала, гордо держа голову. Ее сыновья, такие же бледные, обступили мать, по молодости соображая как следует лишь то, что ей угрожают. Стемир крикнул стражу, указал им рукой на вдовствующую княгиню. - Агайянку и ее сыновей закрыть в их покоях! Колдуна Клеандра тоже. Их слуг допросить! Всю ночь в подвалах брониславльского дворца шел допрос. В конце концов, отыскали трупы отравленных животных, и безошибочно убедились, что покушение на Стемира - дело рук вдовствующей княгини. Всю ночь Лаодика, уложив сыновей спать, терзалась неизвестностью. Наутро княжеские дружинники вывели во двор их семью со всей агайской свитой, ничего не объясняя. Никто не знал, что ждет их - жизнь или смерть. Страх и надежда по очереди сменяли друг друга на лицах и в сердцах одних и тех же людей. День был сырой, промозглый. Раннее утро никак не хотело заниматься, остатки ночной мглы еще продолжали цепляться за верхушки сосен, с которых осыпался рыхлый снег. Во дворе выстроились гуськом запряженные повозки, в которых агайцы приехали в Брониславль. Вдовствующую княгиню с ее детьми подвели к одной из них. На крыльце появился князь Стемир в сопровождении своих воинов. На нем была черная соболья шуба, с бобровым воротником, почти сливающаяся с его волосами. Он на миг встретился взором с Лаодикой, и презрительно отвел глаза. - Вы вернетесь в Агайю, откуда приехали! В Лесной Земле не будет повода для смут. Доедете до Приморья, а там мой зять, князь Ладомысл, посадит вас на корабль. И, глядя в суровое лицо Стемира, в его плотно сомкнутые губы, вдовствующая княгиня поняла, что его решение окончательно. Однако все же попыталась разжалобить. Просительно протянув руки, проговорила: - Меня вышли, если я виновна, но хоть детям моим позволь расти на родине их отца! Они ведь братья твои! Князь Мирослав, пусть радуется его душа в Элизии, который сварожане зовут Ирием, не хотел бы, чтобы ты их изгнал... Стемир провел рукой по воздуху в знак отрицания. - Нет, Лаодика, не проси! Устраивай своих сыновей, как сумеешь, при агайском дворе. Мне не нужно, чтобы они, как подрастут, или кто-то от их имени, мутил воду. В Лесной Земле должен быть лишь один правящий род! - произнес князь непреклонно, так что даже его ближники удивились такой суровости. Он глядел с крыльца, как забирается в повозку вдовствующая княгиня со своими сыновьями, как молчаливо и прямо устроился Клеандр среди своих колдовских принадлежностей. После допроса Стемир решил пощадить прорицателя, не сомневаясь, что истинной виновницей была княгиня Лаодика. Когда подсаживали в повозку маленького Станислава, тот оглянулся и увидел белокаменную громаду Брониславльского дворца, что еще по приезде восхитил мальчика своей величавой красотой. И тут же исподлобья взглянул на Стемира, ясно расслышав его слова. Однако в следующий миг, будто оробев собственной смелости, прижался тесней к боку матери. Возница щелкнул вожжами, кони легко взяли разбег. Взметая за собой снег, кренясь на поворотах, первая повозка скрылась вдали, унося агайскую царевну и ее сыновей прочь из Сварожьих Земель. А Стемир, проводив родичей, велел оседлать коня и уехал в свой дворец близ Сердце-озера, который он любил даже больше брониславльского терема. Там, не заходя в храм к Берегине, где служил его друг Желан, князь в одиночестве прошел к озеру, мирно спящему подо льдом. Ни от кого из людей он не ждал совета. Ему нужна была Она. И Она появилась, как всегда, неслышно и внезапно, словно соткалась из мелькания снежинок в воздухе. Босыми ногами, в легкой беличьей щубке поверх платья, шла по снегу, как по воздуху, не оставляя следов. - Я изгнал из Сварожьих Земель моих младших братьев, - произнес он, хотя прекрасно понимал, что Она и так все знает. Хозяйка Лесной Земли остановилась в отдалении, не подходя ближе. - Ты ведь уверен, что сделал это ради общего блага. В чем тогда ты сомневаешься? - Я это сделал ради тебя, а не ради себя. И еще раз поступил бы так же, если бы понадобилось. Я переиграл судьбу, избавившись от соперников, - проговорил Стемир без всякого колебания. - И все-таки, они мне братья по отцу. Виновата их мать, но не они. - Ты дал им урок несправедливости. А Агайя и без тебя преподаст много таких уроков. Ничто на земле не проходит бесследно, - на лице, в интонациях Хозяйки Лесной Земли скользнула печаль, даже тоска. Или ему показалось? - Ты хочешь сказать, что мои младшие братья станут мне врагами? - попытался он угадать. - Нет! Ты больше не встретишься в мире Яви ни с одним из них, и они не перейдут тебе дорогу, - твердо отвечала она. Стемир облегченно вздохнул. - Ну тогда я вправе совсем забыть о них! Пусть в Лесной Земле укрепится лишь один княжеский род, чтобы вечно служить тебе! Тончайшая вуаль из снежинок покрыла Ее лицо, сделав непроницаемым. А Стемир поспешил поведать ей о новых замыслах. - Весной заложим храмы в Брониславле и в Змееве! Старые деревянные недостойны твоей красоты. Я нашел нового мастера по дереву, и он создаст много прекрасных произведений в твою честь! Она слушала его, порой подсказывала, давала советы, вдохновляла и воодушевляла Стемира для новых свершений. После встречи с Ней он всегда возвращался с новыми силами, с ворохом смелых и дерзких решений. Даже его ближники удивлялись: казалось, что князь не ведает усталости.