Князь Лесной Земли

После гибели княжича Острозора, старшим сыном и наследником Стемира сделался Велигнев. Со вторым сыном князь советовался теперь о заботах княжеских, ему поверял свои сокровенные замыслы о будущем Лесной Земли, о возможном объединении всех сварожан вокруг Брониславля. Сын слушал его с мрачным огоньком в темных глазах. После гибели брата он сильно изменился. Щедро выместив свое горе в сражении, Велигнев ожесточился, замкнулся в себе, как будто пережитое продолжало мучить его. Иногда во время охоты он пускал коня в галоп и мчался за зверем, не замечая преград, и, настигнув дичь покрупнее, колол и рубил, как настоящего врага, бесстрашно подставляясь под медвежьи когти и клыки вепря, под рога туров и лосей. Что-то жестокое, исступленное появлялось тогда в миловидном лице юноши. Пока жив был Острозор, ему удавалось образумить Велигнева, но теперь никто на свете не мог быть настолько близок ему. И сам Стемир с тревогой замечал странности в характере сына, но надеялся, что тот еще изменится, повзрослеет. В конце концов, среди его сыновей Велигнев больше всех напоминал его самого, и обличьем, и повадками, и князь надеялся получить в нем надежного, сильного наследника, который сможет сохранить и приумножить блага Лесной Земли, держать в узде других князей и собственных "вятших мужей". С ними суровость была даже необходимой, а вот излишняя мягкость как раз могла привести к печальным последствиям. Кроме того, Велигнев уже показал себя в сражении храбрым и распорядительным витязем, и отец возлагал на него большие надежды. Думал, что характер сына со временем смягчится, когда женится, пойдут дети. С поиском невесты для сына владетеля Лесной Земли не очень спешили. Среди сварожских княжон равной ему не находилось. Там, где подрастали девушки, они либо состояли в слишком близком родстве, либо брак с ними не сулил никаких выгод. Тогда Стемир задумался об иноземных невестах, и уже послал письмо аллеманскому императору Адальберту Рыжебородому, у которого была племянница. Вот как высоко претендовали ныне правители Лесной Земли! А ведь некогда женитьбу Стемира на Любуше вовсе не считали неравной... Но договориться о свадьбе не успели. Колесо истории повернулось в очередной раз, меняя до неузнаваемости все замыслы, и Стемиру пришлось поручить сыну совсем иное. Началось все с того, что в Дедославле умер старый князь Будимир Светлоярич. На великокняжеском престоле он просидел двенадцать лет - долго и благополучно по нынешним временам. Все эти годы Стемир мог спокойно сидеть в Лесной Земле, не оглядываясь на Дедославль. Но вот снова встал вопрос: кто займет опустевший престол?.. Ну а пока судили да рядили, белотурский князь Светлояр Ярополчич рысью прыгнул в Дедославль, провозгласил себя великим князем. Это был тот самый Светлояр, сын Ярополка, заклятого врага правителей Лесной Земли, с которым довелось некогда биться под городом Рябиновом. Одной старой памяти Стемиру было достаточно, чтобы не желать вокняжения Светлояра. Он знал, что и тот ненавидит его с тех же времен. Договориться с ним, как с Будимиром, нечего и думать. Светлояр послал ему письмо, где утверждал, что, поскольку его род старше рода Мирославичей, он вправе стоять выше. Стемир не стал медлить. Он собрал воевод и своих родственников: сына Велигнева и братьев - Велимира, Карислава и Мстиславку. Еще один брат, Борис, погиб в прошлом году на охоте, запоротый кабаном. Сообщив своему совету вкратце, что произошло, князь объявил: - Готовьте войска, коней, оружие, снаряжение! Будет поход на Дедославль! При этих словах младший из княжеский братьев, Мстиславко, удивленно вскинул тонкие брови: - Раньше ты и слышать о Дедославле не хотел, а теперь вдруг передумал? Решил, как батюшка, стать великим князем? - Нет! Великим князем я стану, когда Лесная Земля окончательно восторжествует над Дедославлем, и не раньше! - твердо отвечал Стемир. Повернулся к другому брату, сидевшему сбоку: - Карислав! Ты сядешь в Дедославле! Тот даже подскочил, чуть не перевернув скамью. Всю жизнь, почти до седых волос, прожил он в Лесной Земле подручным у властного старшего брата, думал уже, что и детям его придется служить сыновьям Стемира. И вдруг назначение, да не куда-нибудь - в Дедославль! Прижав руки к груди, неверяще прошептал: - Я - великим князем?! - Да, ты! На войне, как я помню, приходилось тебя выручать. Но я дам тебе в помощь моего сына, он поможет прогнать Светлояра. А править потом ты сумеешь, только советоваться со мной не забывай! При этих словах уже все присутствующие уставились на князя Стемира, стараясь правильно понять, что он имеет в виду. Воеводя Гордята осведомился первым: - Так что же, государь: ты сам не идешь в поход? - Нет! - Стемир сидел в кресле, не прислоняясь к его спинке, но, как всегда, прямо, точно опирался на невидимую стену. - Не хочу давать даже намека, будто мне нужен Дедославль ради личной власти! Я добиваюсь не этого одряхлевшего города с его лицемерными боярами, а общего закона для всех Сварожьих Земель! Он нашел взором сына, который сидел, чуть подавшись вперед, с воодушевленным видом. - Велигнев! Тебе поручаю согнуть навсегда этот упрямый город. Дедославцы погубили моего отца, а твоего деда, князя Мирослава! Они столько раз поддерживали наших врагов! Если они станут сопротивляться, покажи им, что времена их господства прошли навсегда! Велигнев поднялся навстречу отцу, плечистый и крепкий, как и тот. Глаза молодого князя мрачно заблестели, а губы, напротив, поджались. - Будь спокоен, государь! Я их скручу в бараний рог! - пообещал юноша, стискивая кулаки, как будто уже зажал в них нечто упрямое, с трудом поддающееся. Не ограничиваясь собственными силами, Стемир привлек к походу на Дедославль своих союзников и подвластных ему владетелей. Необходимо было показать всем Сварожьим Землям, что общее дело за ним, а не за Светлояром. Одиннадцать князей со своими дружинами двинулись на Дедославль! Такого воинства не собирал под свои знамена даже Бронислав Великий! Но взять Дедославль даже и с таким воинством было нелегко. Змеевы Валы и каменные стены надежно защищали город. Больше четырех седьмиц стояли под городом осадой, но древняя столица, казалось, смеялась над всеми усилиями лесноземельцев. Несколько раз воины князя Светлояра устраивали вылазки, дрались с переменным успехом, потом уползали в город зализывать раны. Но ворота и стены, как в первый день, стояли, неприступно закрытые. Однако у осаждающих было одно средство, надежнее железа и даже огня: голод. Они пришли под Дедославль по весне, едва оттаяли дороги, а в это время всем приходится трудно: старые припасы подъели за зиму, а новых еще нет. Обозы со съестным, что везли в Дедославль, все перехватили осаждавшие, так что им хватало пропитания, и они могли долго стоять под городом, которому все трудней было держаться. И к концу четвертой седьмицы терпение горожан стало иссякать. Они знали, что в кладовых княжеских и боярских теремов достаточно припасов, голод грозит лишь простолюдинам. Тут еще некоторые из городских купцов вздумали нажиться на несчастье ближних, подняли цены на зерно всемеро против обычного. Начался бунт. Обозленные горожане захватили хлебные лавки, а жадных торговцев убили. Князь Светлояр поехал было усмирить бунтовщиков, но те встретили его градом камней и свистом. - Не хотим умирать из-за тебя! Уезжай прочь! И князь понял, что здесь ему не на что рассчитывать. Народное негодование - сила, против которой не устоит самое большое и превосходно обученное войско. Для него был один выход - немедля разгромить врага и возвратиться в город победителем. С отчаянной решимостью ударил Светлояр всем своим войском туда, где стояли червлянские и славгородские дружины, казавшиеся послабее. Но княжич Велигнев Стемирич не дремал: он, в свою очередь, обрушил на дедославцев объединенную мощь одиннадцати ратей, сам трижды водил свою дружину в бой, яростно дрался, опьянев от крови и ярости. Весь день и весь вечер продолжалась битва. Наконец, Светлояр бежал, как узнали потом, всего с двумя воинами. Остатки дедославльской дружины отступили обратно в город, охваченный беспорядками. За ними ворвались победители, распаленные битвой. Промчались по старинным улицам Дедославля, где костлявые полуголодные жители делили хлеб. Кое-где еще горели пожары. Эта гарь, и пролитая кровь, и злые, взбудораженные люди на улицах, - все сбивало с толку, спутывало чувства и разум, напоминало, что война еще не закончилась. Ни Велигневу, и ни большей части воинов Лесной Земли, не было дела до красоты древнего города и его былой славы. Проезжая мимо самых великолепных зданий, они видели в них только рассадник непокорности, вражеские гнезда. Возле каждой боярской усадьбы Велигнев спрашивал, кто здесь живет. Ему называли имена владельцев, большей частью погибших или ожидавших теперь своей судьбы. Молодой князь вдруг поднял коня на дыбы, разглядывая дом с мраморными колоннами, слабо светившимися в отблесках далекого пламени. Быстрее молнии обернулся к своим воинам, показывая рукой. - Витязи мои! Вы славно потрудились! Теперь я отдаю вам на три дня весь Дедославль! Он ваш! Сломите навсегда дух бывшей столицы! В его глазах, как и в лиловых глазах пляшущего под ним коня, тоже сверкали отблески пламени. Белые зубы юноши яростно скалились. На руках его еще темнели пятна крови. Они же пятнали сапоги и латы до самого пояса, по крови недавно ходил его конь, и кровь стояла в глазах у Велигнева и его воинов. Один лишь человек посмел возразить молодому князю - славгородский владетель Драгомир Градиславич, старший сын покойного князя Градислава. Подъехав к Велигневу, сказал: - Одумайся, Велигнев Стемирич, ты что творишь! Мы ведь победили, чего тебе еще надо? Дедосоавль - свой, сварожский город, не чужеземный. Позор чинить здесь насилие! Велигнев обернулся к союзнику с таким видом, что тот невольно попятился. - Я хочу навсегда сломить Дедославль, как велел мой отец! Надо его прикончить, чтобы не ткнул нож в спину! Повинуясь властным приказаниям молодого князя, воины бросились грабить дома, что выглядели побогаче. Оттуда слышались крики, ругань, грохот, что-то трещало, что-то билось в цепких руках завоевателей. Затем кто-то нашел в покинутой усадьбе винный погреб, и воины пировали всю ночь, услаждались тонким вкусом агайских и марцийских вин. А на утро, подогрев свои желания вином, принялись хозяйничать в городе, взятом на щит. До того уже дошла взаимная рознь между дедославцами и лесноземельцами, что они считали себя вправе делать с другими что угодно! Три дня завоеватели грабили и разоряли Дедославль. Там, где горожане сопротивлялись, вспыхивали стычки, еще больше ожесточавшие победителей. Местами разгорались пожары, охватывая целые улицы. В конце третьего дня князь Мстиславко проехал по улицам выгоревшего, опустошенного города. Дедославль лежал, как труп загнанного волками лося, с распоротым животом, выеденными внутренностями. Единственным уцелевшим местом была священная роща и храм всех богов, откуда в свое время ушла Берегиня, увезенная Стемиром. Там пережидали нашествие горожане, которым посчастливилось спастись. Но не все, не все! Услышав в переулке женский крик, Мстиславко повернул коня. Увидел, как воин ухватил за волосы бегущую девушку, потянул к себе. Князь, не задумываясь, метнул дротик в спину воину. Тот захрипел и упал. Девушка, озираясь затравленным взором, юркнула за забор. То, что увидел князь Мстиславко в растерзанном городе, приводило в ужас. От запахов гари и крови его мутило, а при мысли, что это совершили свои, родной племянник, становилось больно вдвойне. Мысленно пообещал себе по возвращении домой рассказать Стемиру обо всех поступках его сына. Пусть сам решает, достоин ли Велигнев быть его наследником! Три дня войско Лесной Земли грабило Дедославль. На четвертый в захваченный ими великокняжеский дворец явились уцелевшие бояре, переждавшие в Священной Роще. Самым старшим из них был Гостята, помнивший еще князя Мирослава Брониславича. Он рассудил, как и другие "вятшие мужи", что любую беду можно пережить, и что рано или поздно со всяким получится договориться. А с кем не получится - для тех найдутся и иные средства. Княжич Велигнев все эти дни пировал вместе со своими воинами. Вино немного помогало разогнать его всегдашнюю мрачность, приводило в более мягкое расположение духа. Но, узнав о приближении бояр, он как-то на удивление быстро протрезвел, велел себя умыть и переодеть, и вышел навстречу дедославцам во вполне пристойном виде. После общепринятого обмена ничего не значащими любезностями, стали обсуждать условия мира. Велигнев потребовал, от имени своего отца, такую дань, что дедославцы не могли поверить своим ушам. - Побойтесь же гнева Неба и Земли, в своем Брониславле! - проскрипел, покраснев, как свекла, боярин Гостята. - Да вы и так обобрали весь город, что не разрушили, то взяли себе! Никогда в Сварожьих Землях такого не бывало, чтобы свои города разорять! Один лишь твой отец не считается ни с кем... Велигнев презрительно сощурился. - Никогда, говоришь, не бывало? А набег Ярополка на Лесную Землю двадцать лет назад? Я того времени не помню, совсем ребенком был, но вы-то, вятшие мужи седобородые, должны хорошо помнить! Тогда многие наши города были сожжены дотла, жители убиты или угнаны в плен, огромные убытки причинены! Или тогда не дедославцы были в войске Ярополка? Мы не более жестоки с вами! Как аукнется, так и откликнется! Даже поперхнулся старый Гостята, зашептался о чем-то с остальными боярами. А когда вновь обратился к Велигневу, подал ему на подносе золотой ключ. - Сильнейшему сыну сильнейшего из государей надлежит воссесть на великокняжеский престол! Прими его и владей на славу! Однако Велигнев взял под руку и подвел к дедославцам своего дядю, Карислава Мирославича. - Нет! Мне не нужно Дедославля, я наследую после отца Лесную Землю! Вот ваш князь! Дедославцы на миг сбились, но тут же приветствовали нового государя: - Да здравствует князь Карислав Мирославич! В великокняжеском дворце еще тянуло гарью из распахнутых окон, да и изрядную часть драгоценной посуды растащили захватчики, однако же нашлось еще достаточно, чтобы устроить пир, да и вина в погребах хранилось еще немало. Победители и побежденные пировали вместе, поднимали кубки за здоровье нового великого князя Карислава, и зачинщика этого похода - Стемира Сильного, и княжича Велигнева, победителя Дедославля. Подвыпивший еще больше, Велигнев не заметил, как боярин Гостята бросил ему в чашу какое-то зернышко, подождал, пока оно растворится, а затем протянул ее молодому князю, обнимая и целуя его. - Счастья тебе и твоим батюшке с матушкой, Велигнев Стемирич! Княжич, поднявшись со скамьи, в два глотка осушил чашу, поставил на стол. - Вот вы и запели по-другому в своей старой столице, как узнали силу Лесной Земли! Теперь дяде Кариславу будет проще с вами справляться; а не то глядите - опять придем! Одно лишь хорошо в Дедославле - вино. Надо будет взять с собой побольше. Возведя на трон Карислава, войско Лесной Земли повернуло домой. Жестокое разграбление Дедославля легло черным пятном на совесть Стемира Сильного. Хотя его и не было в том походе, но все понимали так, что и сын его, и все войско исполняло его волю. К ожидавшему в Брониславле князю Стемиру дошли известия о взятии Дедославля. Получая сведения из войска своего сына, он сперва радовался, а затем огорчался. Князю сообщили о жестокостях и злоупотреблениях, чинимых Велигневом. Брат князя, Мстиславко, написал обо всем в подробностях. Теперь Стемиру надо было решить, как поступить с сыном, сильным и храбрым, но запятнавшим и его имя, и свое. Гордиться или им, как героем, или предать суду, как преступника? Готовясь встретить победителей, он думал о предстоящем разговоре с сыном, ждал, что тот скажет. Но все пошло совсем не так. Встречая на крыльце Велигнева, ехавшего во главе своего воинства, Стемир увидел, что тот сильно похудел. Лицо молодого князя выглядело изможденным, глаза лихорадочно блестели в глубоких черных провалах, кожа на скулах натянулась, очерчивая кости. Все сомнения по поводу сына мигом исчезли у Стемира, осталась только растущая внутри тревога. Рядом с ним всплеснула руками Любуша, готовая подбежать к сыну. Въехав под звуки боевых труб и развернутые знамена во двор, Велигнев сам спрыгнул с коня, как всегда, хвастаясь своей ловкостью. Но тут же болезненно поморщился и на мгновение прижал руку к боку. От Стемира не укрылось это движение, и страх железными когтями пронзил его сердце. Что случилось с его сыном? Но в следующее мгновение Велигнев собрался с силами и быстро взбежал по ступеням, навстречу родителям. - Победа, батюшка, матушка! Дедославль наш! Никто больше не воспротивится великому князю брониславльскому и всех Сварожьих Земель! "Великий князь брониславльский!" Всю жизнь Стемир шел к этому званию, означавшему, что Лесная Земля станет выше всех владений. Месяц назад это известие сделало бы его несказанно счастливым. Но теперь все меркло рядом с тревогой, вызванной болезненным видом Велигнева. Что происходит с ним? Любуша первой обняла сына, как бы ненароком положила руку ему на лоб, как маленькому. Прошептала, так что никто не услышал, кроме мужа и сына: - Тебя лихорадит, Велигнев! Я позову лекаря... - Все хорошо, матушка! Я просто устал, это пройдет, - бледно улыбнулся молодой князь, переходя от матери к отцу. Обняв сына, Стемир с болью в душе ощупал его похудевшие плечи, прощупывавшиеся под самой кожей лопатки. Но здесь же, куда ни взгляни, толпились бояре, воины, княжеская челядь, и все, еще не подозревая неладного, радовались победе, наперебой поздравляли, расспрашивали вернувшихся об их походе. Надо было и князю радоваться вместе со всеми, ведь это его победа! Вечером в большом зале брониславльского дворца состоялся пир. Кругом горели свечи, так что стало светло, как днем. В их свете сверкало золото и серебро, привезенные из Дедославля и выставленные теперь напоказ. Разглядывая богатую добычу, княжеские гости восхищались наперебой, хвалились счастьем Лесной Земли. Княжич Велигнев, казалось, оживился. Выпив вина, стал рассказывать о битвах под Дедославлем, называл отличившихся витязей и военачальников, а князь награждал их соразмерно заслугам. С особенной гордостью княжич повторил свой ответ дедославльским боярам, о давнем походе князя Ярополка. В заключение своей речи, Велигнев выразил надежду, что его дядя Карислав будет долго и счастливо править бывшей столицей. А князь Стемир, сидевший напротив сына, не сводил с него глаз. Рядом с Велигневом расположился его дядя Мстиславко, бледный, худощавый человек, не отличавшийся крепким здоровьем, в отличие от своих старших братьев. Но теперь Стемир видел, что и Мстиславко выглядит исполненным сил в сравнении с племянником! Прерывая свою речь, чтобы передохнуть или глотнуть еще вина, юноша то и дело болезненно кривился. Стемир никак не мог дождаться окончания пира, чтобы выяснить, что с его сыном. А тут еще княжеский лекарь Живомир, нагнувшись к князю, проговорил ему на ухо: - Твой сын болен, государь! Не разрешай ему пить вина. Много вина пагубно даже для здорового человека, а больному оно иссушает кровь и огнем сжигает внутренности. Стемир крикнул сыну, как раз уже снова поднесшему чашу к губам: - Велигнев, не пей, не надо! На провалившихся щеках юноши заалели яркие пятна, и он упрямо встряхнул головой: - Я пью эту чашу за твое здоровье, отец! - и осушил темно-красную сладкую влагу. Любуша, глядя на сына, в отчаяние терзала руками ленту на своем платье, пока не разорвала на клочки. Стемир придвинулся к жене, и она не отстранилась. Страх за судьбу сына снова сблизил их, но никто не знал, прочно ли. В это время их младший сын, подросток Ярослав, воскликнул, обращаясь к старшему брату: - А тебе, Велигнев, не захотелось остаться в Дедославле, вместо дяди Карислава? Среди воинов прокатился добродушный смех. И сам Велигнев усмехнулся, хотя вышла скорее гримаса. - Нет, братец! На что мне Дедославль, когда у меня есть Лесная Земля! Велигнев не лукавил; в отношении приверженности к Лесной Земле он и его братья были истыми сыновьями Стемира. И Ярослав тут же весело кивнул: - Ты прав, брат! Я бы на твоем месте тоже никуда не поехал! Пир продолжался своим чередом. Все радовались одержанной победе, восхваляли могущество Стемира Сильного, который из Лесной Земли правит всеми, и даже Дедославль сумел подчинить. Один лишь боярин Дорогомил ехидно усмехнулся: - А говорят, великий государь, что боги тебя покарают за то, что живешь не по отеческим обычаям! Был от века столицей Дедославль, а что ты с ним сделал? А теперь еще каких-то дворян завел в своем окружении, их одних возвышаешь и награждаешь, будто мало тебе старшей, боярской дружины! Гляди, государь: может статься, припечет так, что и Макошь тебе не поможет, которую ты чтишь выше прочих богов! Люди-то все чаще говорят... - Говорят, говорят! - передразнил Стемир, гневно обернувшись к постаревшему, но, как прежде, желчному боярину. - Ты, верно, в дедославльском вине утопил свой рассудок! Узнаю, кто сеет слухи - языки укорочу всем. Боярин Дорогомил и еще некоторые, думавшие сходно, испуганно смолкли, не смея больше злить князя. Но Стемиру было сегодня совсем не до них. Вновь поглядев на изможденного, раскрасневшегося от вина и лихорадки сына, он мысленно обратился к Берегине, хранившей Лесную Землю: "Ты все можешь! Спаси моего сына! Укороти мою жизнь, но спаси Велигнева! Пусть он прославит Лесную Землю лучше, чем мог бы я!" Но сквозь туманную дымку он видел, как качает головой Хозяйка Лесной Земли. Из ее прекрасных зеленых глаз текли слезы, словно капли родниковой воды. Наконец, после пира все разошлись отдыхать и отсыпаться. Но ни Стемир, ни Любуша не сомкнули глаз в эту ночь. Молча, бесцельно они сидели в своих покоях, пока лекарь осматривал их сына. Ждать пришлось долго. Наконец, Живомир вышел к князю с княгиней. - Княжич Велигнев опасно болен, государь! В ближайшие несколько дней я не могу ручаться за его выздоровление. Он сильно истощен, здоровье его весьма подорвано. Но он молод и вынослив, и время еще не совсем упущено. Он может выздороветь, если не станет пить вина. Ему совсем нельзя пить! Родители больного переглянулись исполненными страха и надежды взорами. Любуша дрожащими пальцами стала расстегивать драгоценное ожерелье. - Возьми это, возьми, Живомир, только спаси мне сына! Я не могу... потерять еще и второго, когда уже пять лет, как нет Острозора! Стемир обнял жену за плечи, и она не отстранилась. - Что за болезнь поразила моего сына, Живомир? Лекарь покачал головой. - Это не похоже на проявления обычных болезней, государь. Судя по действию, она вызвана сильным медленным ядом. Удивительно, что княжич Велигнев до последнего оставался на ногах. Это вселяет надежду, хотя, повторюсь, обещать ничего нельзя... - Яд... - прошептал Стемир, закрывая лицо рукой. - Проклятый Дедославль! Любуша, освободившись из его рук, обернулась к мужу. Лицо ее исказилось гневом и скорбью. - А кто послал туда мальчика? Ты, ради своего великокняжеского тщеславия! Если... - она не смогла выговорить дрожащими губами, - тогда будешь ты во всем виновен! - Я?! - Стемир задохнулся от ярости. - Ты думаешь, я желаю зла родному сыну? - Но не желаешь и добра! Ты готов заплатить сыном ради власти, отдать его как разменную монету, лишь бы властвовать над всеми Сварожьими Землями! Если боги смилостивятся над Велигневом, то не ради твоих молитв! Стемир с болью и укоризной взглянул на жену, которую он когда-то любил. - А ты меня совсем не знаешь, Любуша! Мне нечего больше тебе сказать. И он вышел прочь. Незаметно выскользнул из княжеских покоев и лекарь. А Любуша, оставшись одна, рыдая, упала на скамью ничком, шептала, захлебываясь слезами: - Великие боги, зачем вы отнимаете все, что так щедро дарили? И мальчиков моих, и... и его любовь!.. Впрочем, княжич Велигнев еще боролся с разрушительной силой яда, и лекарь даже признал спустя несколько дней, что надежда весьма вероятна. Лихорадка уменьшилась, хотя и не прошла окончательно, он мог принимать пищу, не чувствуя боли. Наконец, на седьмой день ему разрешили подняться с постели и даже ехать верхом. На этот день было назначено провозглашение князя Стемира Мирославича великим князем всех Сварожьих Земель. Теперь владетель Лесной Земли имел право на это звание, ведь большинство владений подчинялись ему или поддерживали союз. Возвеличенный им край сделался после расправы над Дедославлем настоящим сердцем Сварожьих Земель. Во главе великокняжеского отряда из бояр, дворян и дружинных витязей, сопровождаемый народным ликованием, князь Стемир проехал из Брониславля до храма близ Сердце-озера. Став перед Берегиней, попросил ее об исцелении сына. Но Берегиня никак не ответила на его просьбу. В храме, у алтаря, где еще дымилось мясо принесенного в жертву белого коня, жрец Желан возложил золотой венец на голову нового великого князя. Когда тот вышел из-под каменных сводов на свет, золотой отблеск сверкнул на его гордо поднятой голове. Так сбылся давний сон его деда, князя Бронислава Великого: о льве, который унесет в Лесную Землю венец великих князей. Звонко пели боевые трубы, горожане бросали цветы. - Сто лет жизни тебе, великий князь! - доносилось со всех сторон. Это был час величайшего в жизни торжества Стемира Сильного, вершина его трудов. Вопреки всем тревогам последних дней, князь ощущал гордость, а народное ликование в его честь наполняло его счастьем. Если бы не неясная тень над судьбой сына, Стемир был бы счастливейшим человеком на свете. Но Велигнев был рядом с ним, почти здоровый, он следовал за отцом вместе с Ярославом, так что и эта тень почти развеялась. А Велигнев, выпросив у лекаря дозволение сопровождать отца, тайком велел своим слугам принести ему чашу вина, чтобы окончательно взбодриться. Ему и вправду стало лучше, слабость прошла, щеки порозовели, и он ловко держался в седле по дороге к Сердце-озеру. А когда двинулись обратно, княжич вновь почувствовал недомогание. Его бросило в холод, сердце забилось учащенно. Во рту пересохло, появилась горечь, к горлу подкатывала тошнота. Но он решил перетерпеть, не портить отцу его светлый праздник. Однако на полпути до Брониславля у юноши закружилась голова, в глазах почернело, и он, выпустив вожжи, стал падать с коня. Рядом страшно закричал Ярослав. Стемир обернулся и успел подхватить Велигнева раньше воинов и слуг. Упав на колени в дорожную пыль, удерживал его мучительно содрогавшееся тело, пока воины вязали из копий и ремней носилки, чтобы везти больного. Думали уже, что не довезут домой живым. Но княжич Велигнев прожил еще два дня. Напоследок он пришел в себя и, увидев склонившихся над ним отца и мать, протянул к ним руки. - Как бы хотелось теперь жить... Не сражаться, не властвовать, не покорять других... Просто дышать воздухом, гулять среди цветущих деревьев... беседовать с людьми... прыгать через костер, кружиться в хороводе, петь... - Все это будет, сын! Я привезу Берегиню, она тебя спасет! - яростно воскликнул Стемир, видя, как жизнь покидает его сына. - Боги... помогают достойным... А мне... кровь и тьма вечно застили взор... Только теперь прозрел! Такова воля богов! Это были последние слова Велигнева. Затем он вытянулся и не двигался больше. В широко раскрытых глазах постепенно угасал огонь жизни. Мать и отец встретились взорами по разные стороны смертного одра их сына. Казалось невозможным, недопустимым, что они - уже немолодые, с седеющими волосами; как-никак, годы приближались к пятидесяти, - еще здоровы и очень крепки для своих лет, а их сын умер у них на руках! Неловко соприкоснулись руками, будто слепые, и отстранились, не произнося ни слова. Двое одиноких чужих людей.