Князь Лесной Земли

А на поле битвы в это время княжич Ярослав метался, стараясь сплотить войско, оказавшееся так внезапно под его началом из-за болезни отца. Только что его людей оттеснили от городских стен, не удалось приставить лестницы. Не теряя времени, Лучезар сам перешел в наступление, давил на лесноземельцев по всем правилам военного искусства. И Ярославу трудно было собрать войско заодно. Вертясь на коне в самой гуще битвы, он сорвал голос, отдавая распоряжения. Со своей дружиной трижды ходил в атаку, но всякий раз вынужден был отступить, не мог пробить строй противника. К Ярославу прискакали во главе славгородской дружины молодые княжичи Радомир и Турволод. Они были всего несколькими годами старше него, и по духу ближе остальных князей. Ярослав заметил, что у них не хватает людей, а некоторые кони хромают. - Хотели пересечь ров, но под водой натыкали копья, - вздохнул Радомир. - Да, обо всем Лучезар позаботился, - Ярослав приставил ладонь к глазам, разглядывая против солнца перестраивающиеся ряды противника. Дав шпоры коню, сын великого князя промчался вдоль своих полков, оглядывая всех по очереди, как это делал его отец. Подражая ему, прокричал хриплым сорванным голосом: - Храбрые сварожские витязи! Мы с вами уже почти одержали победу! Один успешный бой - и войне конец! Великий князь говорит: это будет последняя война в Сварожьих Землях! Когда усмирим Лучезара, наступит вечный мир и союз между княжествами! Нет, не похоже, чтобы его речь многих вдохновила! Воины с тоской глядели на неприступные стены Орлиной Вежи, не веря, чтобы удалось их скоро захватить. Вот уже шестую седьмицу топчутся безполезно, уже осень настала, скоро похолодает. У кого дома остались родные, скучали все сильней, мечтали поскорей вернуться. Неприязненно косились и воеводы, "вятшие мужи". Уж если Стемир Сильный не смог взять Орлиную Вежу, где же мальчишке-княжичу одержать верх? Наособицу держались азанцы. Их союз с Лесной Землей с самого начала не был особенно прочен, а, когда осада затянулась, уже не скрывали неприязни. В бой всегда ходили особо, подчиняясь только приказам своих воевод. Князь Келагаст огрызался, как волк. И теперь подъехал к Ярославу, произнес надменно: - Я ухожу домой, клянусь медвежьей лапой! Твой отец и ты всех заведете на погибель. Скоро к Лучезару на подмогу подойдут яргородцы, да еще лугийцы с ними заодно. Хватит с меня бессмысленной войны! Ярослав вздрогунл, как от хлесткого удара плетью. Подлетел к Келагасту, не задумываясь, что перед ним умудренный жизнью князь, годами втрое старше него: - Запрещаю! Будешь отвечать перед великим князем! Келагаст Азанский громко расхохотался ему в лицо. - Мальчишка! Он отъехал к своим войскам, и те стали выдвигаться прочь, от своего становища и от Орлиной Вежи. Чего больше было во взглядах провожавших их лесноземельцев, - негодования или зависти?.. Княжич Ярослав закипел гневом от выходки азанцев. Перед глазами у него все завертелось. Он бешено огляделся, ища глазами тех, на кого еще можно положиться. Над головами его дружины реяло знамя Лесной Земли. Княжич бросил взгляд на становище, где в шатре его отец ждал известий. Выхватив меч, Ярослав поднялся на стременах, крикнул сорванным голосом: - В бой, сварожане! Набирая скорость, дружины Лесной Земли ринулись вперед, навстречу врагу. Налетели, сшиблись в яростной схватке. К Ярославу сразу бросился высокий воин в литом тяжелом панцире, видимо, узнав вражеского начальника. Сделал выпад копьем. Княжич успел закрыться щитом, но его противник вонзил копье в шею коню, и тот с истошным ржанием взвился на дыбы и сбросил всадника. Ярослав каким-то чудом успел вскочить на ноги, не попав под копыта коней. Тут же его воины окружили княжича, подвели нового коня. Не успев даже испугаться, сын Стемира снова взмахнул мечом и помчался дальше, а за ним - великокняжеская дружина. В бою рядом с Ярославом оказались славгородские княжичи - Радомир и Турволод. Отважный Радомир сражался с улыбкой на устах. Когда на мгновение стихал топот копыт и лязг мечей, слышно было, как он поет: - Покуда кони не устали... покуда крепки щиты и горячо бьется сердце... пускай звенят мечи... и алая кровь бежит, как вино!.. - стихи приходили в голову Радомиру сами собой, даже во время битвы. Рядом со старшим братом рубился княжич Турволод, совсем молодой, но необычайно рослый и широкоплечий. Возвышаясь над большинством воинов, он, точно степной тур, в честь которого получил имя, разбрасывал врагов по сторонам. Казалось, никто не мог справиться с ним. И все же, несмотря на все усилия витязей, наступление захлебывалось. Воины Лучезара, отступив немного, заняли глухую оборону, оградились щитами, ощетинились копьями, - не подходи!.. Напрасно княжич Ярослав метался по полю битвы, вдохновляя своих воинов и союзников. Весь почернел от пыли, глаза его неистово горели, как бывало у его отца. Объезжая свои полки, кричал, почти потеряв голос: - Вперед, храбрые сварожане! Нас больше! Мы одолеем! Да: великокняжеское войско превосходило числом защитников Орлиной Вежи, но уступало сплоченностью. Несмотря на все старания княжича Ярослава, ему еще не хватало опыта, чтобы командовать большим войском. Едва отпустила бояр железная рука Стемира Сильного, как они подняли голову. Обострились старые распри. К тому же, почти всем надоела затянувшаяся осада. Заметив, что на левом крыле войска произошла заминка, Ярослав бросился туда, где стоял полк воеводы Гордяты. - Ты почему стоишь? Вон, белозерцы кровью захлебываются! Им помощь нужна! - княжич уже не кричал, а сипел, горло саднило, как во время болезни. Гордята с независимым видом пожал плечами. - Кто белозерцами командует? Мозырь! Он у меня отсудил спорный лес, а я его выручать обязан? Не помня себя, Ярослав налетел на воеводу, занося плеть, едва не столкнул с коня. - Мерзавец! Там люди гибнут! Сейчас же в бой, не то я тебя сейчас покараю, как предателя! Воевода Гордята, свирепо оглянувшись, повел свой полк в битву. Однако их наступление уже не могло ничего изменить. Остатки белозерской рати, истерзанные, окровавленные, отползали назад, кто еще мог двигаться. Поле устилали множество изрубленных тел. До самого вечера кипела битва под стенами Орлиной Вежи. Когда солнце село, и румяный закат окрасил все небо, крепость стояла неприступно и гордо, по-прежнему замкнув свои ворота. Войско Лесной Земли отступило к себе в становище. Лекари перевязывали раненых, кому можно было помочь целебными зельями и лечебными оберегами. Уцелевшие переносили мертвых, готовились складывать погребальные костры. После битвы у измотанного, пережившего жестокое разочарование княжича Ярослава остался еще один тяжкий долг: поведать обо всем отцу. Как узнает великий князь, что, стоило ему занемочь, его сын проиграл сражение? Не справился, не сумел навести порядок, позволил войску распасться... А сообщить надо. Кто, кроме родного сына, еще осмелится ответить за все перед Стемиром Сильным? Войдя в шатер, как был, не сняв даже пыльных, окровавленных, кое-где примятых лат, только без шлема, Ярослав присел к ложу отца. Тот, раскрасневшийся от жара, с трудом приподнялся, чувствуя, как все кости отзываются болью. - Что? Как? - требовательно спросил Стемир. Ярослав, не опуская глаз под жгучим пристальным взором отца, рассказал обо всем, что произошло. Не снимая с себя вины, поведал и об уходе азанцев, и о боярском несогласии. Стемир взметнулся резким рывком, от злости почувствовав себя лучше. Несколько раз переспрашивал сына, уточняя разные подробности. Наконец, глухо зарычал, на миг закрыл ладонями лицо. - Значит, вот как! Не враги губят нас, а наши собственные распри, - он до боли стиснул зубы. - Сколько лет бьюсь, чтобы заставить людей делать общее дело! Убеждать каждого, что мое дело правое, нет ни времени, ни сил, приходится принуждать, как в большой семье отец принуждает несмышленых сыновей - не для себя, а для общего блага. Но надеялся все же в них видеть взрослых, сознательных людей, помощников своих. А они не видят дальше своего носа... Я мечтал, что эта война станет последней в Сварожьих Землях междоусобицей. Что мы создадим прочный союз между княжествами, который со временем превратится в единое несокрушимое государство. Но теперь вижу - нет, не готовы еще сварожане, и неизвестно, когда готовы станут. Воля одного человека, даже и великого князя, не в силах изменить все до неузнаваемости. Измениться должны души людей. Когда-нибудь они осознают сами, что их сила - в единстве, смогут поступиться своими мелочными выгодами. Но сейчас... Еще слишком рано... Ярослав наклонился к отцу, крепко обнял его, чувствуя, что тот огорчен поражением еще сильнее, чем он сам. Искал слова, чтобы возразить, и не находил. - Ты выздоравливай поскорее, батюшка! Встанешь на ноги и наведешь порядок, возьмем еще Орлиную Вежу. Стемир помолчал, задумчиво глядя перед собой. - Нет, не возьмем! Не Лучезар нас победил, а мы сами проиграли. Не войско, а стадо!.. - Мы что, отступаем? - не поверил Ярослав.. - Придется отступить. Непобедимых не бывает. Когда-то мой дед, Бронислав Великий, признался, что, выиграв восемьдесят сражений, всю жизнь помнит единственное проигранное. Если бы не горький опыт, люди возомнили бы себя богами. Темное суровое лицо великого князя на миг озарилось улыбкой, когда он протянул сыну руку. - А тобой я горжусь, Ярослав! Знаю теперь: ты можешь вести за собой войско, даже и неудачу сносить достойно. Юноша поднял на отца засветившиеся надеждой глаза. - Отец... Ты не винишь меня? - Нет, Ярослав! Теперь я знаю: из тебя со временем получится настоящий князь. Осталось тебе еще получить опыт правления... Ярослав прижался лбом к плечу отца, и они крепко обнялись, как подобало многое пережившим мужчинам. - Вернемся домой - и я сумею рассчитаться с Лучезаром иными способами, - пообещал Стемир. - Буду крепить союз между князьями. Соединю их клятвой на мече, чтобы не расходились в разные стороны. Есть ведь среди них и надежные союзники! - Это правда, - признал Ярослав. - Я сегодня дрался вместе с Радомиром и Турволодом. Настоящие витязи и надежные соратники будут для нас! Мрачное выражение на лице Стемира немного смягчилось. - У моего отца, князя Мирослава Брониславича, самым надежным союзником был Градислав Драгомирич, отец Радомира и Турволода. Это хорошо, что вы продолжаете дружбу своих предков. Тебе в будущем тоже пригодятся верные союзники! От молодых Градиславичей мысли великого князя скользнули к собственным младшим братьям, их ровесникам, сыновьям агайянки. Справедливо ли он поступил в свое время, выслав их? Ладно, теперь уж ничего не изменить. Они выросли там, и, должно быть, считают Агайю своей родиной. А некогда многочисленное гнездо Мирославичей в Лесной Земле сильно поредело. Теперь у Стемира остался лишь один младший брат - Мстиславко. И тот, хоть и моложе его на целых семнадцать лет, но здоровьем гораздо слабее, часто кашляет, худеет и чахнет год от года... Что ж, некому станет после него заступать дорогу Ярославу, когда придет время, никто не станет отстаивать старый порядок наследования. О сестрах, Доброгневе и Радмиле, Стемир почти не вспоминал: они были далеко, у каждой своя семья, свои заботы, и они не особенно влияли на его замыслы. - Готовьтесь в путь! - велел Стемир сыну. Спустя два дня, когда великий князь смог сесть на коня, двинулись обратно в Лесную Землю. Так бесславно закончился поход под Орлиную Вежу. Но это не сломило князя Стемира. Еще на обратном пути он стал размышлять, как укрепить единство в своем окружении. Послал приглашения союзным князьям съехаться зимой в Брониславль. Собрав бояр и воевод, сурово взыскивал с каждого, кто показал себя не на высоте. Многие из них уехали прямо от Орлиной Вежи, точно в ссылку, в свои вотчины, лишенные всех званий, чувствуя себя униженными. Воеводу Гордяту великий князь хоть и оставил при былом звании, но сурово отчитал при всех, так что военачальник вышел из княжеского шатра весь красный, взъерошенный, как после бани. - И запомни, как и все вы, - произнес Стемир, опираясь обеими ладонями о стол. - Едва началась война, едва ты вышел на поле боя - ты уже себе не принадлежишь, и неважно, что осталось позади. На первый раз тебя прощаю. Но если кто еще станет сводить счеты, вместо того чтобы биться сообща - казню смертно любого из вас! Всем понятно? - Стемир оглядел своих воевод суровым взглядом, словно придавливал каждого к месту. Он говорил негромко и размеренно, однако все поняли, что свою угрозу при случае выполнит. Но, когда князь Стемир возвратился домой, в свой дворец близ Сердце-озера, от него отлетели былые тревоги, временно развеялась горечь поражения. Там ждала его Лунолика, подрастали их дочери. Там он мог побыть не мрачным, а порой и неумолимым великим князем, а простым человеком, мужем и отцом, в глубине души все еще удивляясь поздно пришедшему счастью. Лунолика приветливо встретила мужа, помыла его в бане, накормила ужином. Участливо выслушала то немногое, что он пока готов был поведать, и ему стало легче, словно после мороза отогрелся под теплым кровом. - А ты как здесь жила? Как девочки, здоровы? - спросил Стемир. - Все хорошо. Ростислава ходить начинает. А Пребрана вчера перевернула вверх дном всю детскую. Сейчас я их приведу! Она вывела из детской двух девочек. Старшая, Пребрана, была вылитая мать, а смуглая малышка Ростислава пошла в отца и в его команских предков. Она была любимицей Стемира. Он подхватил девочку на руки и высоко подбросил над головой, поймал и поцеловал в нежную розовую щеку. Девочка не испугалась, не заплакала, как мог бы другой ребенок, а радостно завизжала, тараща темные круглые глаза. - Боевая растет! Наша порода! - засмеялся Стемир, гладя по голове старшую девочку. - Ну а как у тебя здесь идут дела, Лунолика? Не скучала ли в одиночестве? - Боярские жены навещают меня здесь. Жена Гордяты в последнее время зачастила. Такой уж ласковой сделалась, прямо медом мажет... - Угождает, чтобы ты помогла ее мужу выйти сухим из воды, - нахмурился Стемир. - Трудно тебе с нашими боярынями? Редко какая искренне предлагает дружбу... - Ну почему? Есть и среди них добрые люди. Многим, как и их мужьям, есть за что благодарить тебя. Да и я ведь знала, за кого замуж иду! Стемир ласково прижал к себе жену. - Счастье, что мне досталась такая разумная супруга! - Ты ешь лучше, а то ведь исхудал на войне совсем, - Лунолика передала мужу на блюде жаркое с белыми грибами в сметане. Вдруг, что-то вспомнив, сообщила: - А мой отец говорил, что Кудрой, жрец Велеса, опять мутит воду. Собирается потребовать, чтобы новый храм на Оленьей реке посвятили Скотьему Богу. - Опять? - нахмурился Стемир. - Сколько раз уже отвечал ему: Лесная Земля - оплот Макоши, ей и поставлю храм. Кто хочет молиться Велесу, пусть едет во Влесославль. Видя, что ее муж опять уходит от нее в свои княжеские заботы, Лунолика обняла его за напряженные, окаменевшие плечи, стала их разминать, так что Стемир благодарно прикрыл глаза. - Спасибо, что есть у меня ты и дочки. Без вас бы... - он примолк, наслаждаясь долгожданным теплом, уютом. Но мало отпущено людям безмятежного семейного счастья. Едва возвратились домой, Стемир продолжал наводить свои порядки. Той же зимой к нему съехались союзные князья. Неудача под Орлиной Вежей занозой сидела у Стемира в сердце, но она и умудрила. Он сговорился с союзниками, давшими клятву на мече, не поддерживать никаких сношений с Лучезаром. Теперь ни один купец из союзных княжеств не должен был ехать на торги в его владения, никто не должен был придти ему на помощь, напади на него какие-нибудь команы. Лучезар оказался, как на острове, в окружении подчиненных Стемиру княжеств. Этот способ оказался куда успешнее военного. Лучезар не продержался в обнищавшем Дедославле и полгода. Бывшее великое княжение вновь занял Глеб Милонежич, союзник Стемира, всем обязанный ему. Но всем сварожанам было ведомо, кто на самом деле правит Сварожьими Землями. Не упускал из виду князь Стемир и Влесославля. Послал туда княжить сына Ярослава, и гордые влесославцы согласились принять его. И здесь Стемир вновь достигал сразу двух целей: впрягал Влесославль в общесварожскую упряжку, и давал сыну необходимый опыт правления. После Орлиной Вежи Стемир стал спешить с обучением сына. Он как-то вдруг осознал, что стареет, что времени у него может оказаться меньше, чем хотелось бы, а наследник его еще не готов принять великое княжение. Если бы не погибли его старшие сыновья, он бы теперь имел рядом уже сложившихся сильных помощников. Но так сложилась судьба, что один лишь Ярослав мог ему наследовать. Тем временем внутри Лесной Земли случился новый раскол. Хотя причины для него складывались давно, но все же Стемир не думал нажить еще одного непримиримого врага. Но довелось. Верховный жрец Велеса, Кудрой, сперва был другом князю Стемиру. В первые годы, как тот переселился в Лесную Землю, Кудрой деятельно поддерживал его начинания, думая, что они пойдут на пользу в том числе и его храму. Однако Стемир почитал выше всех других богов Макошь, в ее честь ставил новые храмы, прежде всего им отдавал земельные угодья и куны. И это пришлось не по вкусу другим жрецам, а больше всех - гордому, самолюбивому Кудрою. Много раз он требовал своего, однако великий князь твердо стоял на своем. И вдруг - как гром среди ясного неба, пришла весть: Кудрой с храмовой дружиной захватил новый храм на реке Оленьей, изгнал присланных великим князем жрецов, а тех, кого захватил в плен, казнил. Узнав такую весть, князь Стемир вскочил на ноги, обернулся к Любомиру. - Подымай людей! Оторву сегодня голову этому Кудрою! Мечник Хмара растерянно развел руками. - Государь, тебе бы поосторожней быть! Ведь Кудрой - жрец, нельзя его трогать... Стемир огляделся бешеным взором. - А ему захватывать храм было можно?! Посчитаюсь как с обычными татями. При случае можно и не заметить в одном из них жреца Велеса... Не медля и лишнего часу, княжеская дружина выступила в поход. В захваченном храме уже все устроили на новый лад. Обширные земельные угодья огородили крепким заплотом. Во дворе храма воздвигли изваяние Велеса в облике получеловека-полумедведя с головой из чистого золота. Тут же на цепях сидели и живые медведи, священные звери Скотьего Бога. Со всех сторон уже бежали люди, седлали коней, готовясь биться. В мохнатой медвежьей шубе, вскочил на коня и Кудрой, взметнул над головой шипастую булаву. - Медведей! Спускайте медведей! - кричал он своим сообщникам. Спущенные с цепей звери ревели, вскидывались на дыбы, бросались навстречу нападавшим. Конь под князем Стемиром шарахнулся от ревущего бурого зверя. Но Стемир сдержал скакуна, ударил копьем в бок медведю. Тот занес лапу со страшными когтями-крючьями. Но в тот же миг Любомир и еще два воина поразили зверюгу копьями. Кругом уже кипела схватка. Найдя взором Кудроя, князь Стемир бешено крикнул: - Как ты посмел ослушаться меня, великого князя? Жрец, не менее него разъяренный, примерялся ударить своей булавой. - Я взял свое! Тебя же, князь, боги непременно покарают за твою непочтительность! Яростно рубясь с подручными жреца, Стемир крикнул: - Лжешь, святотатец! Я лучше вас всех ведаю волю богов! Он видел, как на Кудроя налетел Медведко, ухватил в охапку, перекинул к себе в седло. - А ну сдавайтесь! Не то шею Кудрою сломаю! - взревел княжеский оруженосец. Сообщники мятежного жреца испуганно застыли, один за другим стали бросать оружие. Пятеро храмовых слуг и все медведи погибли, а князь потерял четырех воинов. - Убрать отсюда все лишнее! - приказал Стемир, указав на изваяние Велеса. - Этот храм будет посвящен Макоши, Матери-Земли. Где ее священные изображения, что вы с ними сделали? - спросил он у Кудроя, свисавшего вниз головой с коня Медведки. Мятежный жрец обратил к князю лицо, искаженное ненавистью. - Сожгли! - произнес он с вызовом. - О, Великая Матерь! - воскликнул Стемир, сжав зубы. - Я отрешаю тебя, Кудрой, от звания и от храма! Доживешь свой век в деревне Глухой, в Белозерье. Пусть храм Велеса ищет другого жреца. После того, как заплатит виру за твою татьбу! Даже сообщники Кудроя были поражены таким решением великого князя. А сам мятежный жрец поверить не мог, упрямо поднимая красное потное лицо. - Не может быть! Ты не посмеешь! Ни один князь не взыскивал виру с храма! Стемир подъехал ближе, рукоятью плети приподнял Кудрою голову за подбородок. - Как вы поступаете с людьми, той же мерой и я взыскивать стану! И поверь, я много чего посмею!.. Медведко, свяжи его - и в повозку! По распоряжению великого князя, мятежного жреца с его сторонниками отрешили ото всех должностей. И храм Велеса заплатил князю требуемую виру. Такова была в те годы власть Стемира Сильного. Все, что он потерял в неудачном походе под Орлиную Вежу, с лихвой вернул по возвращении в Лесную Землю. Даже враги князя удивлялись на своих тайных сборищах. - Да что он, заговоренный, что ли? Или вправду его какая-то сила бережет? - удивлялся боярин Дорогомил. - Много людей от него отшатнулись после Орлиной Вежи, а толку что? Кто найдет способ его уничтожить? - К нему нынче близко не подобраться, он верит только своим. Меня, мужа древнего рода, перед голодранцами унизил, казнить угрожал! - со злостью произнес воевода Гордята, переметнувшийся к заговорщикам после Орлиной Вежи. Пока бояре вспоминали свои обиды, княгиня Любуша сидела вполоборота, накрыв голову темно-красным платком, цвета запекшейся крови, как у самой Мораны-смерти. Она сильно изменилась за минувшие годы, не то чтобы очень постарела, но сделалась замкнутой, суровой. Она жила в отдельном доме близ княжеского дворца, таким образом узнавая все о жизни своего мужа. Иногда, если в его окнах долго горели свечи, она выходила во двор и глядела туда, где ей нынче не было места. Так она растравляла свое сердце, представляя, как живет теперь Стемир в этом самом дворце со своей новой женой. И теперь оглянулась на своих сообщников с презрительным видом. - Что вы, хуже баб, только жаловаться способны? Мне бы ваши возможности, я бы уж давно покончила с ним! Если вы не смеете действовать сами, найдите убийцу, что за вас все сделает. Ярий переглянулся с остальными. - Вообще-то, это мысль. У меня есть кое-что на примете, большой негодяй, которого я спрятал от виселицы за его преступления. Он обещал мне служить. Если он справится, нас никто не обвинит... - Не справится и попадется - погубит нас всех, - мрачно проговорил Белян, низко опустив голову. В его доме теперь обычно собирались заговорщики. Белян отослал жену и детей в дальнюю вотчину, жил один, никого не желая видеть. Какая-то смутная тоска угнетала его, пригибала к земле. Он почти не ел и не спал, выглядел больным, с темными кругами под глазами. Когда заговорщики разошлись, братья Вепровичи остались вдвоем. Ярий хлопнул ладонью по плечу Беляна, произнес с наигранным весельем: - Ну, чего скис, как молоко?! Если мы избавимся от Левши, вздохнем свободно. Белян поднял на брата глаза, как у побитого пса. - Мне кажется, я больше никогда не смогу дышать свободно... Подумай, Ярий! Я понимаю Любушу, она оскорблена и жаждет мести. Но ведь мы с тобой мужчины. Стемир был нашим другом. Благодаря ему, мы с тобой - первые вельможи в Лесной Земле. Неужели ты забыл благодарность? - Нет, братец, это ты кое о чем забыл! - Ярий подскочил к брату, встряхнул его за плечи, проговорил, нагнувшись к самому уху: - Помнишь Божедаров? Помнишь, откуда пошло главное наше богатство? И ты думаешь, пока Стемир жив, мы сможем жить спокойно? Да ведь если он узнает... - А что ж ты раньше об этом не подумал? Когда обокрал великого князя - ничего не боялся, а к старости трусливым стал? - съязвил Белян. Старший брат на миг смутился, развел руками. - Так в жизни получается... Люди с годами меняются. Левша тоже становится все свирепее. Да и родство наше ныне не в счет, раз с Любушей он расстался... Всем нам, роду Вепровичей, Стемир нынче поперек горла, как и мы ему. Белян печально взглянул на брата. - Ярий, Ярий! Ведь это ты сам начал чинить зло и измену, а теперь хочешь их покрыть еще большим злом. И меня в свои бесчестные дела втягиваешь. Не по душе мне измена... Ярий ухватил младшего брата за шиворот, гневно поднял с лавки, заглянул в глаза, так что их лица почти соприкоснулись. - Значит, я поступаю бесчестно?! Ну что ж, пусть будет так, а ты, братец, тоже в этих же делах по уши! Оба мы с тобой чиним зло и измену. И дальше будем чинить, пока не изведем Стемира! И ты от нас с Любушей никуда не денешься, если не хочешь еще и кровь брата и сестры на себя взять. Никуда не денешься! - Это правда. Никуда не денусь, - мертвым, сдавленным голосом согласился Белян, и осел на лавку, закрыв лицо руками. Так медленно, но постепенно, как всякий плод, созревал боярский заговор против князя Стемира.