***
Дамблдор наслаждался пиром. Ничего не могло сделать его счастливее, чем наблюдение за выпуском очередного курса и тем, как студенты готовятся к летним каникулам. Конечно, это было чистейшей ложью. Его хорошее настроение было вызвано в основном тем, что он практически вынудил Мародёров покинуть страну. Его размышления были прерваны громким звуком, раздавшимся снаружи и заставившим утихнуть громкую болтовню в зале. Вот он, сам принц Гарри. Поклон! Тут принц Гарри. Начала играть музыка. Поначалу она была практически неразличимой, но очень быстро стала громче и загрохотала на весь зал. Двери Большого зала резко распахнулись. Внутрь вошёл Невилл Лонгботтом в сопровождении армии… марширующих мётел? Эй, расступись, отойди живей! Эй вы, эта шишка других важней. Давай на глаза попадись ему скорей! Труби тут и там и бей в барабан, Гость у твоих дверей. Магия Большого зала слегка расширила помещение, чтобы освободить пространство для происходящего. Хогвартс был зачарован так, чтобы места для проведения мероприятий в Большом зале всегда было достаточно, и Гарри, возможно, злоупотребил данным фактом, когда зарегистрировал каждую метлу как человека. Невилл гордо возглавлял парад мётел, перебрасывая из одной руки в другую метёлку для смахивания пыли. Принц Гарри, прекрасный принц Гарри. Завидев его, все до одного падают ниц. С визитом прибыл он к вам и шлёт горячий салам. Судьбу вершит трепетание его ресниц. Принц Гарри, славный герой, принц Гарри. Раньше жил и не тужил где-то вдали. В пути он конников смёл, злодеев всех поборол. Кто это всё совершил? Наш принц Гарри! В зал вплыл Гарри Поттер, сидя на импровизированном сиденье, сделанном из мётел, которое несли близнецы Уизли. Перед ними висела метла, немного похожая на хобот, и две метёлки для пыли, которые явно были имитацией слоновьих ушей. К ногам близнецов были прикреплены вёдра. Они громко топали, подражая слоновьей поступи. Мётлы разлетелись по залу, двигаясь под музыку. Некоторые студенты, большей частью маглорождённые и полукровки, начали подпевать. Близнецы остановились в центре, продолжая притворяться слоном к большому удовольствию собравшихся (кроме некоторых профессоров). — Вот он, сам принц Гарри! — закончил Невилл песню. Как только раздались последние слова, все мётлы поклонились и упали на пол. Близнецовый слон рассыпался, и три шутника, которые были его частью, упали в кучу мётел и вёдер, красные от дикого хохота. Студенты зааплодировали, а Флитвик запрыгнул на стол от восторга. — Спасибо всем вам за потрясный год. К сожалению, это наша последняя шутка в этом учебном году. Было невероятно круто познакомиться со всеми вами! — провозгласил Гарри, выбравшись из кучи хлама. Он, Невилл и близнецы встали перед учительским столом и поклонились. — Было очень приятно разыгрывать вас! — заявил один из Уизли, продолжая посмеиваться. — Желаем вам чистого и безопасного лета! — подхватил второй. Они явно сдерживались изо всех сил. — И помните! Мы будем здесь в следующем году с новыми розыгрышами! — добавил Невилл, глядя в какую-то дальнюю точку зала. — Так что лучше бы вам вернуться в сентябре! — усмехнулся один из близнецов. — Если только, конечно, вы не сдали Ж.А.Б.А. — Полагаю, мы просто пытаемся сказать… — Гарри вскинул руки в воздух, и над ними взметнулась золотая искрящаяся пыль. — Шалость! Удалась! — закричали все четверо, когда пыль опустилась на каждого ученика и взорвалась буйством красок. Когда всё улеглось, четвёрка сидела на своих местах, будто ничего не произошло. Дамблдор поднялся и двинулся к своей кафедре. — Это был воистину впечатляющее магическое представление, которое собрало нас всех вместе. Я считаю, что пятьдесят баллов для каждого участника — подходящая награда за поднятие школьного духа. Таким образом количество баллов Гриффиндора чуть превысило бы показатель Слизерина. Технически они получили на сотню больше. Вот только, к удивлению Дамблдора, все баллы смешались, и у каждого факультета набралось по несколько тысяч очков. Благодаря его формулировке все те, кто присоединился к песне, получили награду, делая дальнейший подсчёт баллов невозможным. Гарри слегка откинулся назад. Это был его лучший розыгрыш.***
Вскоре после полудня поезд прибыл на станцию Кингс-Кросс. Гарри поприветствовали Сириус, Амелия и «Римус». Вот только Римус был одет в магловский чёрный костюм-тройку с зелёной и золотой отделкой. День, когда настоящий Римус Люпин будет одет во что-то подобное, будет днём его похорон. Серьёзно! Только через свой труп он наденет такую одежду. Это противоречило его личности. — Дядя, тётя, — первым делом поддразнил пару Гарри. — Смейся-смейся, гремлин. Я отомщу тебе через несколько лет, — легкомысленно пригрозила Амелия. — Похоже, я переезжаю к вам, ребята, — произнесла Сьюзен из-за спины Гарри, прежде чем обнять тётю. — Поздравляю! — У нас с Сириусом и Гарри есть одно дело, с которым нужно разобраться до возвращения, но вы можете отправляться, — проинформировал «Римус». — Даже не думай, что сможешь увильнуть от подписи приглашений, — предупредила Амелия, прежде чем уйти со Сьюзен и Драко, который следовал за ней, словно потерявшийся щенок. Всё, чего хотел сейчас наследник Малфой — это спрятаться в своей комнате. Сириус и Амелия стали его опекунами, что означало огромные перемены в его жизни. Оставшаяся троица вышла на магловскую часть вокзала. Там их встретили мистер и миссис Грейнджер с паникующей дочерью. — Добрый день, сэр, — протянул руку Сириус, и мистер Грейнджер твёрдо её пожал. — Я понимаю, что это может показаться несколько запутанным, но, пожалуйста, потерпите нас ещё немного. — Наша дочь весьма туманно рассказала о причине нашей встречи. — Вы приехали на машине? — Сириус намеренно не обратил внимания на слова мистера Грейнджера. — Да. Прошу за мной. — Они проследовали к красному Рендж Роверу L322, на боку которого красовалась белая надпись «Стоматология Грейнджеров». — Боюсь, нам придётся потесниться. Она предназначена для пятерых человек, и сзади у нас свален кое-какой хлам… — начал мистер Грейнджер, но Сириус остановил его взмахом руки. Вытащив палочку, он пробормотал несколько заклинаний. После чего он, Римус и Гарри залезли внутрь. Гарри высунул голову в окно. — Не стойте столбами, поехали. Обескураженные Грейнджеры сели в машину. Это было… немного нервирующе. Оказалось, что внутри машина не изменилась, но каким-то образом на заднем сиденье с комфортом разместились пятеро человек вместо обычных трёх. И ещё место осталось. Маглам это взрывало мозг. Гермиона восприняла происходящее получше, но её начало немного подташнивать от попыток тщательно проанализировать заклинание. Поездка проходила в тишине. Старшие Грейнджеры не решались открыть рот в страхе, что всё, что сотворили с их машиной, испарится, и они будут спагеттифицированы (да, это научный термин). Гермиону беспокоили собственные проблемы. Что касается остальной части группы, а именно Гарри, Сириуса и Римуса, они в основном сосредоточенно разглядывали лондонские улицы. Стояла вторая половина дня, так что дороги были относительно свободны. Машина подъехала к месту жительства Грейнджеров без особых проблем. Это был отдельный двухэтажный дом с переоборудованным, по всей видимости, чердаком. На первом этаже были кухня, столовая, гостиная и комната Гермионы. На втором располагались кабинет и две спальни. Перед домом росли деревья и кусты. Всё это создавало ощущение тепла и гостеприимства. В отличие от того дома, в котором раньше жил Гарри. Так же дом Грейнджеров был определённо больше, чем Дурслей. — Я заварю чай, — сказала миссис Грейнджер, когда все вошли. — Располагайтесь в гостиной. Мы обсудим вопрос, каким бы он ни был, через минуту. — Мы не хотим навязываться. — Римус вежливо повесил свой плащ вместо того, чтобы отдать его миссис Грейнджер. Он был не очень-то лёгким из-за вшитых в него доспехов. Сам он даже не замечал дополнительного веса. — Не беспокойтесь. Я испекла печенье для Гермионы. Мы с удовольствием угостим вас. Все шестеро расселись в гостиной; на столике стояли чашки чая и вазочка с печеньем. Сгустилась тяжелая атмосфера. Никто не хотел первым затрагивать эту тему. Все косо поглядывали на соседей, пытаясь оценить ситуацию. Наконец поднялся Сириус. — Это смешно. Давайте просто покончим с этим. — Сядь, Бродяга. Хотя я согласен. Миссис Грейнджер, мистер Грейнджер. — Он повернулся к хозяевам и их дочери. — С сожалением вынужден сообщить, что в связи с грубой халатностью со стороны директора Хогвартса в течение года произошёл ряд инцидентов. — Что? Гермиона ничего такого нам не рассказывала. — Не могу говорить за вашу дочь, но призываю вас выслушать всё, прежде чем высказываться. — Всегда вежливый оборотень сделал глоток чая. — Как я уже сказал, в течение года в школе произошло несколько инцидентов. Хоть ваша дочь и не участвовала в большинстве, в конце года во время отработки с ней случилось происшествие, из-за которого она оказалась в Больничном крыле. Пока она там находилась, её и нескольких других детей взял в заложники известный террорист. Римус точно знал, что это был Волдеморт. Пересказ Гарри о тех событиях достаточно ясно раскрывал того, кто овладел профессором. Но он не собирался рассказывать это двум маглам. У них не было никакой защиты от потенциальной легилименции. — Что ж, а теперь к причине, по которой все мы собрались. Она заключается в том, что во время этих инцидентов Гарри был почти смертельно ранен, пока защищал вашу дочь. — Что?! — За короткое время произошло два случая. Первый — когда он спас её от неизвестного проклятия, использованного упомянутым террористом, а второй — когда он сражался в смертельном бою, чтобы защитить её, против мужчины, на десятилетия старше и опытнее его. Хотя мы не уверены, когда именно это случилось, но совершенно очевидно, что у вашей дочери Долг жизни перед Гарольдом. Раздалось три удивлённых возгласа. Все Грейнджеры были поражены и опасностью, и тем, что она означала, но по разным причинам. — Что такое Долг жизни? — спросил мистер Грейнджер, надеясь прояснить ситуацию прежде, чем делать какие-то предположения. — Долг жизни — это редкая форма магической связи, которая образуется между двумя волшебниками, когда один спасает жизнь другому. Они невероятно редки из-за условий, которые практически невозможно соблюсти. — Предугадывая дальнейшие вопросы, Римус продолжал: — Тот, который спасает, должен делать это без скрытого мотива. Спасение должно быть бескорыстным. Спаситель не должен быть тем, кто подверг жизнь опасности. — Гермиона удивлённо вздохнула, но Римус не обратил на неё внимания. — И наконец, спаситель должен подвергнуть свою жизнь смертельной опасности во время спасения. О! И спасение жизни должно быть выбором, а не обязанностью. Долги жизни редки, поскольку волшебники нечасто бывают по-настоящему альтруистичны. А если такие встречаются, то они часто погибают во время таких случаев. Тот факт, что Гарри выжил, свидетельствует о его мощи, силе воли и упрямстве. — Оборотень бросил весёлый взгляд на сына своего друга (о котором он заботился словно о собственном). — И это… по-настоящему? Не просто культурный феномен? Или какая-то традиция? — Нет. Долг жизни — это доказанная, измеримая магия. По крайней мере, в некоторой степени. Никто не проводил их глубокого исследования. Два основным способа выплатить их — это либо клятва верности, либо магически признанный брак, или, по крайней мере, обещание такового. — Что?! — ахнула миссис Грейнджер. — Я не позволю моей дочери так рано выходить замуж, — твёрдо сказал мистер Грейнджер. — Какие последствия у невыплаченного Долга жизни? — поинтересовалась его жена. — Обычно они выплачиваются как можно скорее, поскольку никто не горит желанием выяснять это на собственной шкуре. Но… по-разному. Часто это может привести к медленному истощению магии и смерти в конечном итоге. В других случаях — к передаче травм от одного человека другому. Иногда Долг жизни сам спонтанно выплачивается. — Но… — Хоть это и может показаться странным, — прервал Римус, — история полна примеров Долгов жизни в прежние времена. Рыцарь спасает принцессу от дракона. Мудрая ведьма просит ребёнка за снятие проклятия. Волшебник спасает мальчика от беды и берёт его в ученики. Странствующий тамплиер находит верного оруженосца, спасая путешественника от чудовищ. Во всех этих сказках можно найти прообраз Долга жизни: кто-то совершает добрый поступок и заслуживает верность спасённого. Маглы считают, что это просто старое понятие «чести», хотя на самом деле часто была задействована магия. Этот рыцарь? Сказка основана на Джордже из Лупойна. Рыцарь-маг, прославившийся тем, что был одним из немногих волшебников, когда-либо встретившихся лицом к лицу с драконом, и вышедший победителем. Ведьма, которая спасла семью от чумы, обнаружила, что их ребёнок обладает магией. Она взяла девочку под крыло в качестве оплаты за образовавшийся долг. Тамплиер был предком Гарри. Хардвин Поттер присоединился к третьему крестовому походу под предводительством Ричарда Львиное Сердце. Во время возвращения он встретил одинокого мальчика, который судорожно пытался отбиться от неизвестных тварей. Не думая, Хардвин одолел их и взял мальчика, который оказался волшебником, в оруженосцы. В будущем мальчик выплатил Долг и сам стал известным рыцарем. А волшебник, взявший в ученики спасённого им человека — настолько старая история, что никто не знает, когда такое событие произошло впервые. Их было слишком много, чтобы сосчитать. — Я думал, что такие долги редки. — Так и есть. Мы говорим о всём мире, всей истории человечества. Волшебники гораздо более тщательно относятся к своей истории, но также они более скрытны. Долг жизни появляется примерно раз в столетие. — Если только вокруг не ошивается пара асгардцев, подумал Сириус. — Я… понимаю… — Пожалуйста, извините нас. Это довольно… ошеломительно, — извинилась миссис Грейнджер. — Грейнджер? Гермиона? — Гарри посмотрел на девочку, которая сидела удивительно тихо. Она казалась практически незаинтересованной во внезапном уроке истории, который преподал Римус. Честно, Лунатик был нереализовавшимся учителем. — Ты ужасно тихая. — Я… эм… Может… Может кто-то иметь Долг жизни перед двумя разными людьми? — Как я уже сказал, иметь даже один Долг жизни — уже редкость. Целых два, да ещё разным людям… — Римус первым уловил ход её мыслей. По взмаху его палочки между Гарри и Гермионой образовалась серебристая нить. Никакой другой нити там не было. — Ага. У тебя Долг жизни только перед Гарри и никем другим. — Но… но он… и… но… — Кто-то пытался заманить тебя в Долг жизни? — спросил Сириус, оправдывая своё имя. Он мгновенно выпрямился, становясь похожим на лорда Блэка. — Я… он… да. — Гермиона опустила голову. — Тот случай с троллем… Я была в туалете и понятия не имела, что происходит. Рон Уизли пришёл рассказать мне об опасности, и на следующий день все говорили о том, как тролль чуть не расплющил слизеринцев, и Гарри Поттер был в Больничном крыле за убийство монстра, а я была так напугана, потому что это могла быть я, и он сказал, что теперь я ему должна и должна делать то, что он мне скажет, и он запретил мне говорить об этом с кем-либо и притворяться его другом… — От долгой тирады у неё закончился воздух, и она замолкла. В комнате ощутимо похолодало. Дыхание вырывалось облачками пара. От Гарольда исходила аура безмолвной ярости, которая могла бы разрушить бетон, если бы он её направил. Замерцал свет, а птицы на улице судорожно бросились в разные стороны. — Этот нехороший, ленивый, чёртов идиот будет страдать. Я скормлю его первому же троллю, которого найду. — Успокойся, Сохатик. Хоть я и разделяю твои чувства, то, что он сделал, к сожалению, было легально. Мы не можем ничего ему сделать. Официально. — Кажется, у меня появился прекрасный волонтёр для объекта моих шуток в следующем году. — Гарри медленно успокаивался, и температура возвращалась в норму. Жаль, чай остыл. — Что вы имеете в виду под «это было легально»? — Как бы мне не хотелось, чтобы всё было иначе, Гермиона — просто маглорождённая, тогда как Уизли — чистокровные. Любой спор будет решён в его пользу, а Гермиона будет обвинена в невежестве. — Но… это возмутительно! — Так и есть, но посмотрите на это со стороны волшебников. Волшебная Британия — это отдельное государство под властью общего с вами монарха. Гермиона, по сути, иммигрантка, пришедшая из другой страны. Большинство чистокровных считают её обязанной разбираться в их культуре, изучать обычаи, приспосабливаться к их правилам. И как бы Уизли не хотели казаться непредубеждёнными, они по-прежнему воспринимают маглов как что-то экзотическое и далёкое. — Их младший — просто идиот, — хмыкнул Гарри, уже планируя несколько отличных расплат над рыжим тупицей. Присоединятся ли к нему близнецы? Весьма вероятно. Будет зависеть от того, как он к этому подойдёт. — Ну, да. Но это не имеет отношения к делу. Дамблдор тоже не особо помогает со своими попытками облегчить маглорождённым интеграцию, заставляя Волшебный мир подстраиваться под них, — вздохнул Сириус. — Извините, я немного ушёл в политику. — Ты тренируешься перед зеркалом? — изогнул бровь Римус, взглянув на друга. — Конечно нет! Перед Амелией. Я не такой, как другие политиканы! Я на самом деле люблю свою невесту и всем с ней делюсь. — Ты не делишься собачьей миской, — радостно встрял Гарри. — Ты обещал никогда больше об этом не говорить. — Теперь я ясно вижу культурные различия… — заметил мистер Грейнджер. — Нью-Йорк, двадцать три, — поддразнил Сириус, не обращая внимания на зрителей. — В любом случае… — проигнорировал его оборотень. — Нам следует вернуться к делу. Долг жизни. — Да, пожалуйста, скажите нам, как мы можем избежать брака нашей дочери до её тридцати… двадцатилетия, — исправился отец, получив ледяной взгляд жены. — Ну, клятва верности может послужить простым выходом, но может не сработать. — Почему? — хором спросили все трое Грейнджеров. — Политика, — пробормотал Гарри. — Попросту говоря, если станет известно, что она принесла мне клятву верности, в школе ей придётся несладко. — И тебе тоже, — указал Сириус, но Гарри только пожал плечами. — Мы все знаем, что я могу пинать их задницы всю дорогу до Асгарда и обратно. — Да, но она не может, — критически взглянул на Гермиону Римус. — Она станет парией в школе. Никто не посмотрит дружелюбно на маглорождённую гриффиндорку, связанную со слизеринцем, вне зависимости от того, кто этот слизеринец. — Но! У нас есть альтернатива! — быстро предложил Сириус. — Гарри может просто… удочерить её! — Что?! — хором воскликнули все присутствующие. — Ну, не как своего ребёнка. Это было бы невозможно. Но что Гарри может сделать, так это удочерить её в качестве сестры. Она умнее всех своих однокурсников и на целый год их старше. Мы можем провернуть историю о восстановлении Древнего и Благородного рода Поттеров. Она образует побочную ветвь. — Эм… И что именно это повлечёт за собой? — По сути, она станет его младшей сестрой. Официально станет частью его рода и официально будет признана Поттер. Все её достижения будут считаться достижениями его семьи, и она получит все преимущества фамилии. — Может, чуть помедленнее… Я понятия не имею, что всё это значит. — Позвольте мне, — вмешался Римус. — Волшебный мир построен на основе трёх священных ценностей. Магия, Семья, Знания. Именно в таком порядке. Магия превыше всего. Пойти против магии — величайшее преступление. Семья — вторая по важности вещь в мире. Как по крови, так и по магии. Только семье можно доверить всё, и только семья пройдёт с тобой через все трудности. А знания — третий столп, тот, который поддерживает первые два. Волшебник или ведьма должны защищать знания, создавать знания, делиться знаниями. До тех пор, пока это не противоречит первым двум столпам. Так что попытки совершить преступление против магии не могут быть оправданы поисками знаний, — Римус включил режим преподавателя, и Гарри зевнул. Однажды ему уже пришлось выслушать эту лекцию. По крайней мере, его отец сделал её поинтереснее, добавив световое шоу. Сириусу тоже было скучно. Так что он сделал одолжение и себе, и Гарри, прервав Римуса. — Мой друг пытается объяснить, что для волшебников семья намного более важна, чем для маглов. Присоединение Гермионы к семье будет означать, что она должна поддерживать своего брата и, в свою очередь, получит поддержку с его стороны. Также ей будут предоставлены те же юридические права, как если бы она родилась Поттер. — Это… это же хорошо, да? — Ага, она вроде как скакнёт вверх по социальной лестнице. — А взамен? — Ну, она становится Поттер. Что, если подумать… не так важно для маглов, как для волшебников, — осознал Сириус. — Мы имеем в виду… в волшебном обществе у этого несколько иное значение. Среди маглов оно имеет меньше… социально-экономического значения и больше… духовного? — предположил Римус. — Ладно, да, несмотря на все наши путешествия, я ничерта не знаю о магловском сообществе, — признал оборотень. — И Бродяга, если ты снова заговоришь об этой книге, я тебя придушу. — Эй, я просто говорю, что ничего не поможет тебе узнать заграничную культуру лучше, чем их любовный роман. — Не хочу знать, — застонал Гарри. Ему было так стыдно за них. — Итак… Гермиону удочерят как Поттер, и Долг жизни будет выплачен? И ей станет лучше? — Ну, типа того. — Всё ещё не верю, что тут нет подвоха. — Насколько я могу судить… не. Никакого подвоха. Обоюдная выгода. — Мы можем… подумать об этом? — попросил мистер Грейнджер. — А Уизли… в любом случае уйдёт от наказания? — спросила миссис Грейнджер, пока не началось новое обсуждение. — Гермиона получит полную защиту как член Древнего и Благородного рода Поттер. Таким образом, если он попытается сделать что-то ещё, Рональду придётся иметь дело с весом, которым обладает Гарри, его союзники, мои союзники и я сам. Не хочу хвастаться, но я… третий по влиятельности человек в Волшебной Британии, — усмехнулся Сириус. — Четвёртый, — поправил его Гарри. — Давайте не будем обманываться по поводу того, кто на самом деле управляет делами в мэноре. — Тут он сделал тебя, Бродяга, — засмеялся Римус. — Амелия может оттаскать тебя за ухо, если захочет. — Неважно. Суть в том, что Гермиона будет невероятно защищённой. — Мы согласны, — встал мистер Грейнджер. — Медвежонок, может, нам следует… — Слушай, я знаю, что это выглядит поспешным, но я не могу… Если бы они были на несколько лет старше, можешь представить, что бы этот ублюдок мог сделать с нашей дочерью? Она… Ты слышала их. Она буквально в другой стране. Я хочу, чтобы она была в безопасности и счастлива, и это кажется наилучшим решением. — Клянёмся честью Мародёров, что позаботимся о ней. — Так это на самом деле лучший выход? — Для вашей дочери? Да. — Погоди… — заметил странную фразу Гарри. — Есть что-то, что ты мне не говоришь? — Надеюсь, ты помнишь свои уроки этики, Сохатик. Потому что это будет твоей обязанностью — обучить её всему необходимому этим летом, — радостно провозгласил Сириус. — Иногда я тебя ненавижу, — простонал мальчик-который-выжил.