Они карие

Сережа проснулся ночью от ощущения неясной тревоги. Когда они приехали домой, он просто молча ушел в душ, долго отмывался там от событий дня. Пытался смыть прикосновения Павла, избавиться от его слов, а главное — от навязчивых мыслей, что Олег снова пострадал из-за него. Душ ни черта не помогал, казалось, даже возымел обратный эффект. Сережа стал загоняться еще больше. Игорь спас Олега, прикрыл спину, а что Сережа? Одни неприятности и боль. Вспомнилось, как в детском доме Олег постоянно ходил в синяках, ссадинах, а еще иногда попадал в больницу. А сколько семей не взяли этого драчуна, потому что он специально вел себя отвратительно. — Нужны мне эти родители, если у меня есть ты, — всегда говорил Олег, крепко обнимая Сережу. На Сережу в целом приемные семьи особо внимания не обращали. Слишком худой, болезненного вида, нелюдимый. У Сережи не было шанса, у Олега был. Но тот раз за разом выбирал Сережу. Олег, не готовый променять его ни на что. Сереже хотелось верить, что это того стоило, что Олег никогда не жалел об этом. Но сейчас… Звук выстрела снова прозвучал в голове. Вчера Сережа лег спать, молча. А когда Олег вышел из душа, притворился, что спит. Олег, как всегда, просто лег рядом, крепко обнял и притянул к себе. Спрятал в объятиях от всего мира. Как Сереже хотелось повернуться, уткнуться Олегу в грудь и прошептать, что любит, что ему жаль, что никогда не отпустит. Что больше не позволит Олегу пострадать из-за него. Но Сережа промолчал. Снова промолчал, предпочел гонять глупые мысли в голове, пока не провалился в сон. Беспокойный сон, где прозвучавший выстрел все-таки сделал Паша. Где Олег истекал кровью, а Сережа даже руками пошевелить не мог. Сон, где звучал смех Паши. И вот сейчас Сережа стоял, смотрел на ночной Питер и раз за разом прокручивал в голове события вчерашней ночи. Надо же, он проспал весь день и не сомневался, что Олег просыпался. Скорее всего, именно он дал распоряжение не беспокоить Сережу. Да даже если бы к нему рвался весь Петербург, Сережа вряд ли нашел бы в себе силы выйти из комнаты. От прежней самоуверенности не осталось и следа. Только боль, пустота и ощущение никчемности. Совсем как в детстве, пока не отрастил зубы и когти. Опять же во многом благодаря Олегу. Он же его даже драться научил, что совсем не помогло, когда кто-то пришел разрушить Сережину жизнь. Отнять самое дорогое. — Только не говори, что думаешь о том, что завтра будешь отвечать журналистам? — Олег подошел сзади и положил руки Сереже на плечи. Не обнял, не прижал к себе, как раньше, словно соблюдая дистанцию и позволяя Сереже самому решить, готов ли он ее сократить. Олег будто спрашивал этим прикосновением все ли у них по-прежнему. — Только не говори, что собираешься запереть меня дома, — парировал Сережа. — На неделю так точно. Ты все проспал, но думаю, и завтра шумиха вокруг личности Чумного Доктора, похищения самого Разумовского и его мертвого соулмейта не утихнет. — Думаешь, через неделю станет лучше? — усмехнулся Сережа. — Надеюсь, что тебе станет лучше, — ответил Олег. — Я в порядке. Бывало и хуже. Бывало, когда травили. Когда волосы подожгли, когда разрывали рисунки на кусочки. Но тогда был Олег, приходил, защищал, вытирал слезы и учил постоять за себя. Тогда был Олег, а сейчас между ними словно выросла стена, построенная самим же Сережей. Сережей, желавшим спасти Олега от себя самого. — Мне вот только не заливай, Серый. — Олег все-таки сделал движение, притянул Сережу к себе и уткнулся носом в его волосы. — Я тебя не отпущу. — Я и не хочу, чтобы отпускал, — признался Сережа, — но ты страдаешь из-за меня, вечно подставляешься. А если бы тебя убили? — Без тебя я все равно не жив. Что ты почувствовал, когда он умер? — Боль, словно в сердце что-то разорвалось, но думать я мог лишь о том, что жив ты. И боль утихла, исчезла, прошла, словно ее и не было. Словно его и не было в моей жизни. Я не чувствую, что потерял что-то. — Я чуть не умер, когда подумал, что могу потерять тебя. А там, когда все закончилось, я почувствовал, что внутри что-то оборвалось, отпустило. Я не знаю, будет ли меня тянуть к Игорю, но знаю, что без тебя я сдохну, Серый. — Олег крепче прижал к себе Сережу, даже причиняя боль тем, как сильно стиснул руки. Сереже хотелось сказать, что ему тоже, но слова застряли в горле. Казалось, что если он заговорит, то голос будет дрожать и срываться. Сережа не боялся быть слабым перед Олегом, но почему-то сейчас не получалось выдавить из себя и слова. Он пытался оттолкнуть Олега, выстраивал между ними стены, чтобы сделать его счастливым, а в итоге чуть не сделал несчастными их обоих. — Осознаешь, что твоя гениальность совершенно бесполезна, когда дело касается чувств? — усмехнулся Олег. — Касается тебя, — выдохнул Сережа, а затем развернулся, крепко обнял Олега и уткнулся в его шею. — Больше не будешь выгонять меня из дома? — поинтересовался Олег. — Иди ты к чер… — Сережа поднял глаза и осекся на полуслове, а кулак, которым он собирался стукнуть Олега в плечо так и повис в воздухе. — Так ведь не бывает. Я никогда о таком не слышал. — Только обещай, что не станешь пытаться разобраться и в этом, — усмехнулся Олег. Сережа лишь отрицательно покачал головой и дотронулся до щеки Олега пальцами. Он был уверен, что Олег сейчас смотрит точно в такие же глаза, как и он сам. Один карий, а второй голубой.