Семья на первом месте

      Звон посуды, шум голосов и лёгкая живая музыка волшебных инструментов сопровождали юных учеников, впервые вошедших в Большой зал. Первокурсники запрокидывали головы, силясь получше разглядеть зачарованный потолок, изредка перешептываясь с новыми знакомцами. Для студентов, за лето успевших истосковаться по школьной жизни, Хогвартс оставался неизменным: огромные флаги, на коих были изображены гербы каждого из четырех факультетов, виднелись во главе факультетских столов; на отдельном возвышении восседали профессора за массивным столом, ожидающие прибывших студентов.       Арочные окна, расположенные позади поистине великих волшебников, решивших посвятить свою жизнь обучению юных дарований, открывали вид на всё такой же неприветливый Запретный лес, опоясывающий территорию замка. Завывание ветра слышно не было из-за вовсе не тихих перешёптываний студентов, обменивавшихся последними новостями. И, все-таки главным украшением Большого зала сегодняшним вечером служил зачарованный потолок, по желанию директора Хогвартса принявшего вид бескрайнего звёздного неба. Как успел заметить Гораций Слизнорт — декан факультета Слизерин, северное синие средь звезд являло себя терпеливым волшебникам, умеющим ждать чудо.       Альбус Дамблдор элегантно поднялся со стула, откинув подол небесно-голубой мантии перед тем, как выйти к кафедре с величественной совой. Взмахом руки он разом прекратил разговоры студентов, обративших на него внимание.       — Я искренне рад видеть всех вас этим вечером. Надеюсь, за лето вы успели отдохнуть, набравшись сил на новый учебный год. Что-то мне подсказывает, что в этом учебном году вас ждёт сложная, кропотливая работа, но несомненно интересная, о чем мне по секрету поведала профессор МакГонагалл, — лукавая улыбка тронула губы мужчина. — И, конечно же, я не могу не уделить внимание ежегодному чемпионату по квиддичу. Первый матч состоится к середине осени.       В ответ раздался одобрительный гул студентов, сопровождающийся частыми хлопками и посвистыванием. Квиддич был тем мероприятием, которое объединяло враждующие факультеты, невзирая на глубину неприязни студентов друг к другу. Что самое поразительное, так это то, что было совсем неважно, игрок ты или болельщик.       — Достаточно, благодарю за внимание. По вашей бурной реакции мы поняли, что вы рады новостям. По просьбе нашего высокоуважаемого профессора миссис Доликонд, — директор уважительно кивнул в сторону женщины, стоявшей от него по правую сторону. — Зимой, в сочельник, до того, как вы отправитесь домой на каникулы состоится рождественский бал!       Студенты вновь разразились оглушительными хлопками, погрузившись в громкое обсуждение: женская половина принялась делиться вариантами нарядов, причёсок и потенциальных партнеров; мужская же — одобрительно посвистывала, предвкушая незабываемый вечер. Большой зал стал похож на пчелиный улей.       Бал означал одно — танцы!       — Судя по всему, вы довольны. Что в ответ радует и нас, ваших преподавателей, — Дамблдор снисходительно улыбнулся и, обернувшись на профессора по трансфигурации, кивнул: — Прошу вас, профессор МакГонагалл.       Минерва МакГонагалл этим вечером была на удивление дружелюбна и приветлива, напрочь позабыв о присущей ей строгости. Как ни странно, но даже мародеры удостоились её похвалы, когда вовремя заметили зазевавшихся волшебников в фойе замка. Вчетвером гриффиндорцы отвели первокурсников к остальным ребят, развеяв страхи и уверовав, что Хогвартс станет для них настоящим домом. Столь редкая улыбка профессора МакГонагалл обращенная к мародерам, буквально излучала свет, делая её лицо будто бы даже моложе.       — Спасибо за содержательную речь, директор. — Женщина внимательно, с присущей ей строгостью, оглядела учеников. — Итак, приступим к процедуре распределения! Того студента, чьё имя я произнесу, прошу выйти и сесть на табурет.       По мановению руки профессора появился высокий табурет, на сидении которого находилась шляпа и свиток с именами волшебников.       Представители старших курсов с момента пришествия директора перестали вслушиваться в речи преподавателей, так как были погружены в тихие разговоры между собой. Проведенных часов в поезде не хватило, потому они без всякого зазрения совести нагоняли время, которое провели порознь.       За слизеринским столом ровно посередине сидела Ралина Лестрейндж, сонно поглядывая на присутствующих. Ленивым взглядом она скользила по знакомым лицам, пытаясь понять, кто сильно за лето изменился, а кто остался тем же, каким был в конце прошлого учебного года. По правую от неё сторону расположился брат-двойняшка — Рабастан. С левой стороны, как и всегда, Роберт Нотт и Клотильда Паркинсон, удивительно похорошевшая. Напротив задира Регулус Блэк, смурной Люциус Малфой и красавица Патрисия Бёрк.       — Поскорей бы дурацкое распределение закончилось, — слизеринка нервно постукивала пальцами по поверхности стола, закатывая глаза каждый раз, когда звучало новое имя. — Я ужасно голодна.       — Успокойся, Пати… — лениво растягивая слова, откликнулся Люциус, повернувшись подруге. Ее смуглая кожа удачно контрастировала с золотистыми кудрями, как всегда идеально уложенными домовиками. — Успеешь отужинать, не нуди.       — Скоро восемь, а мне нельзя так поздно есть. Это может плохо сказаться на моей фигуре.       Бёрк, не согласившись с советом друга, мотнула головой, силясь отогнать скверные мысли. По мере взросления она уделяла нездоровое внимание своему внешнему виду, нередко доводя себя до истощения, в погоне за призрачным идеалом со страниц модного журнала «Спелла».       — Если бы ты, Пэти-Бэти, не сидела на диетах, то не пришлось бы изнывать от голода, — встрял в диалог Регулус, беззлобно усмехнувшись однокурснице. — Выглядишь, как скелет. Может, фестралы твои дальние родственники?       Роберт Нотт заржал.       Круто развернувшись, Патрисия смерила друга столь пронзительным взглядом перламутровых глаз, отчего он мгновенно пожалел о сказанном. По правде говоря, девушке совершенно не понравилось замечание Блэка, которое, как всегда, приходилось не к месту. Она считала, что он мог бы, при особом желании, выражаться корректнее.       — Эдварду нравится моя фигура! — сквозь зубы прошипела Патрисия, подобно ядовитой змее. — Перестань, наконец, называть меня этим мерзким прозвищем!       Лестрейнджи переглянулись между собой, стараясь скрыть улыбки.       Друзья прекрасно знали, что ссориться с Бёрк — хуже Круцио, ведь она могла заговорить до смерти, покуда оппонент не согласится с ее мнением. Поэтому никто и не осмеливался вступать в перепалку с милейшей на первый взгляд девушкой. Никто, кроме Регулуса Блэка, находившего неземное удовольствия в шуточных склоках.       Сильнее сухих кончиков волос, Бёрк ненавидела своё имя, состоявшее из двух частей: Патрисия — имя, данное в честь давно почившей бабули, которую она терпеть не могла. Все от того, что покойная леди Бёрк любила пичкать внуков банановым печеньем собственного приготовления и, стоит отметить, отвратительного качества. Без того скверную ситуацию ухудшала сильная аллергия у Патрисии на бананы. Второе имя — Бэлинда, данное в честь тётки по линии отца.       Один лишь Регулус так часто старался об этом напомнить, от чего на втором курсе придумал запоминающиеся прозвище — Пэти-Бэти, сразу же прицепившееся к Патрисии, разбившей ему нос на третьем курсе.       — Ты же знаешь, дорогая, я не могу отказаться от этой замечательной привычки, — отозвался Блэк, пожав плечами.       Бёрк сильнее разозлилась. Она хотела было податься вперед, чтобы выцарапать друг глаза, как тяжелая рука Люциуса опустилась на её предплечье. Он не сильно сжал пальцы, давая понять, что пора бы успокоиться.       Патрисия от досады поджала губы, вернув крупицы прежнего самообладания.       — Я не выношу скандалов, Патрисия, — Малфой редко называл подругу полным именем, и обычно это означало крайнюю степень усталости от ее излишней нервозности и истеричности. — И ты, Регулус, успокойся. Иначе наша милая подруга свернёт тебе шею.       Четверо подавили смешки, чего нельзя было сказать о Бёрк.       Ее лицо покрылось красными пятнами от переполнившего гнева. Смолчав, Патрисия секунду другую прожигала Регулуса испепеляющим взглядом, покуда не утратила интерес, вернувшись к скучному распределению.       — Приношу извинения за свою бестактность, — голосом полного поддельного сожаления начал Регулус, — только прошу, сохраните мне жизнь, всемилостивая Пэти-Бэти!       После очередной шутки Регулуса, граничащей с сарказмом, друзья не сдержали смеха. За что Гораций Слизнорт наградил студентов красноречивым взглядом. Из уважения к декану, слизеринцы поумерили веселье, изредка бросая друг на друга улыбки.       — Спокойствие, друзья мои. Только спокойствие, — пробормотал Роберт, не став приветствовать аплодисментами первокурсника, нашедшего свое место на факультете — Гриффиндор. — Заметили, что в этом году к нам мало слизеринцев попало?       — Распределение не закончилось, рано делать выводы.       Переведя взгляд с Люциуса на Роберта, Регулус заговорил еле слышно, дабы не нарваться на замечание:       — Дело в том, что Пэти-Бэти нагоняет страх. Это мы-то привыкли, а первокурсники не ведают о красивой, но злой змее, вот и трусят.       В отместку за очередное оскорбление, Патрисия, как ей казалось, со всей силы пнула парня каблуком в голень. Регулус недовольно скривил губы, подавив стон боли. Потирая место хоть и мелкого, но не становившегося от этого менее болезненным, удара, он едва сдержал себя от того, чтобы не бросить в сторону подруги новую шутку. Однако понимал — сболтнул лишнего.       — Заслужил, — резюмировал Рабастан, не имея интереса к перепалке друзей.       — Заслужил! — согласился Блэк с тяжелым вздохом.       Бёрк заметно повеселела, наслаждаясь гримасой страдания, исказившей прекрасное лицо друга, подшучивавшего над ней с момента встречи.       В это же время за столом гриффиндора разговорам не было конца, как и частым смешкам мародеров, затыкающимся лишь для того, чтобы услышать друг друга.       — Не часто можно заметить, как смеются слизеринцы, — заметил Питер, поглядев на соседний стол. — Чаще всего они шипят.       — А я смотрю, ты сегодня в ударе, Хвост, — хохотнул Римус, опустив ладонь на плечо друга.       — Я рад вернуться.       — Так сильно по нам скучал? — Джеймс улыбнулся, наперед зная ответ.       — Конечно, целых три месяца вас не видел! Мать с отцом сослали меня к тётке. Пришлось жить в деревне, я там чуть не помер от скуки!       — Верим-верим! — охотно согласился Сириус, только бы сменить тему разговора с «моя обожаемая семья» на что-то более веселое. — Искренне сочувствуем, Хвост.       Римус Люпин, сросшийся с призванием старосты, дал новую ветвь разговора:       — Хотелось бы поскорее узнать наше новое расписание.       — Кто о чём? А наш староста об учебе. Скажи-ка мне, Лунатик, может тебе книжки ещё и снятся? — шутливо поинтересовался Поттер, указательным пальцем надавив на мостик очков.       Римус очаровательно улыбнулся, пригладив упавшие на лицо пряди.       — Не волнуйся, Сохатый. Тебя я тоже часто во снах вижу.       Питер присвистнул.       Блэк с задором рассмеялся, раза два хлопнув ладонью по колену.       — Прости, Лунатик, но ты не в моём вкусе. — С улыбкой Джеймс приобнял рядом сидевшую Лили Эванс за талию. В ее огненно-рыжих волосах, заплетенных в косу, витал цветочный аромат, пришедшийся ему по душе. — К тому же у меня есть мой цветочек.       — Джеймс, перестань! Ты мне форму помнёшь, — звонкий голос Лили значительно смягчился под конец. — Я ведь готовилась.       Трое мародеров бегло глянули в сторону Джеймса, который с пренебрежением закатил глаза, отсев от девушки, вернувшейся к разговору с подругой. Надо сказать, что в последнее время между парой все чаще случались ссоры. И даже лето, проведённое порознь не пошло им на пользу. Забавно и то, что конфликты возникали на ровном месте, чаще обычного не имея под собой серьезного оборота ситуации.       Начался пир, столы ломились от обширного выбора горячих блюд, десертов и напитков. Голодные взгляды студентов скользили от одной тарелки к другой. Они тянули руки к куриным ножкам, запеченному картофелю, однако еды от этого на столах меньше не становилось. Как и всегда Хогвартс встретил учеников с распростертыми объятиями, никого не оставив голодным.       — Знаешь, Бродяга, я все еще жду.       Сириус растянул губы в поистине коварной улыбке, не предвещающей ни черта хорошего. Достав волшебную палочку из кармана мантии, он совершил пару ловких движений под столом, бросив заклинание в сторону слизеринского стола.       Элегантное заклинание молниеносно достигло желаемой цели.       Через мгновение Большой зал взорвался оглушительным хохотом, со скоростью снитча перекинувшегося с одного стола на соседний, покуда не достиг преподавателей. Люциус Малфой, с увлечением участвующий в разговоре друзей, не отдавая отчета своим действиям, окунулся головой прямо в шоколадный пудинг. По его лицу, поразительно быстро бледневшему и краснеющему попеременно, стекал шоколад, пачкая новенькую мантию, купленную в честь начала учебного года.       Мародеры, не скрывая своей причастности к случившемуся, залились смехом, дав друг другу пять. Занудливых слизеринцев, особливо таких, как Люциус Малфой, они не любили, впрочем, их чувства были взаимны.       Люциус, пребывая в бешенстве от унижения, которому его подвергли, а самое примечательное — на глазах у всех жителей Хогвартса, — вознамерился немедленно наказать обидчиков.       — Я убью его! — воскликнул он, одним взглядом испепеляя виновника произошедшего инцидента.       Сириус Блэк, натянув на лицо самое что ни на есть невинное выражение, пожал плечами, подмигнув.       — Тише, Люци, он не стоит твоего внимания. Блэк просто недоумок, — начала Ралина, пытаясь стереть остатки шоколада с лица друга белоснежным платком.       — Н-да, мозги, как и здравомыслие явно достались мне, — невесело подал голос Регулус, поймав сочувствующий взгляд Патрисии.       Роберт Нотт склонился над ухом Рабастана, зашептав, мол, брату Регулуса до утра не дожить, в чем друг был совершенно точно согласен.       — Ну уж нет, Лина! Я так просто этого не оставлю! — горячо возразил Люциус, поднявшись со скамьи.       Отпрыск благородного дома Блэк давно нарывался на праведный гнев Люциуса Малфоя, над коим нередко подшучивал, выставляя его в дурном свете перед студентами и преподавателями. Потому и заслуживал того, что должно было с ним произойти, как только слизеринец придумает, как отомстить, да так, чтобы тот костей своих собрать не сумел.       — Люци, прошу, не здесь, — с мольбой во взгляде Ралина осторожно коснулась ладонью локтя друга, усадив его на скамью. — Он того не стоит, говорю же. Да и ни к чему конфликт в первый день, подумай о репутации. Твой отец не обрадуется, получив письмо от декана.       Под взглядами друзей и хохочущих студентов, Лестрейндж силилась привести лицо друга в более презентабельный вид, платком оттерев липкий шоколад с его подбородка и скул.       — Ты права, как и всегда.       Игнорируя шутки и улюлюканье гриффиндорцев, Люциус, словно зачарованный, не мог отвести взгляд от подруги, находясь под ее чарами. Пожалуй, она была единственной, не считая матери, кто мог унять его гнев, призвав к благоразумию.       — Чует мое сердце твой братец поплатится за содеянное, — покачав головой, пробормотала Патрисия Бёрк, с тоской поглядев на недоеденные остатки еды на тарелке.       — Его проблемы не мои заботы, — в тон подруги вторил Регулус, ни разу не удостоив старшего брата взглядом. — Позорище.       От увиденной картины Джеймс Поттер чуть заметно поник. Он не рассчитывал на подобное развитие ситуации, скорее на прилюдный конфликт и разбирательства. А тут на тебе. Отчего-то ему сделалось тошно смотреть на то, как Ралина Лестрейндж возится со слизняком, как он называл всякого слизеринца. Хотя как таковых причин его переменившемуся настроению не было.       — Он буквально у неё под каблуком! — воскликнул Бродяга, он же Сириус Блэк, треснув кулаком по столу от досады. — Провалилась наша затея. Выходит, зря рисковал, эх.       — Ну, почему же зря? Профессор МакГонагалл уже косо смотрит на нас, а значит, ты таки сумел привлечь ее внимание. — Римус отложил столовые приборы, пригубив чашку с кофе. — Да и сплотил ты тех, кого хотел расстроить. Гляди, как Малфой и Лестрейндж дружны.       — Говорят, у них роман, — без спросу вклинилась в разговор гриффиндорка — Мэри Гиббс с пятого курса. К тому же ужасная сплетница на пару с лучшей подругой — Элен Молдник. — Билли сказала, что сама лично видела, как они по кабинетам прячутся. Годрик знает, чем они занимаются наедине.       — А вот и нет! — возразила Элен. — У неё роман с Ноттом. Эх, запретная любовь.       Римус прыснул в кулак.       Иногда девчонки, падкие на маггловские женские романы, сочиняли небылицы. Уж он-то познал это на своей шкуре и не раз.       Ужин плавно подошёл к концу. Понемного ученики начали расходиться по своим гостиным, готовясь к завтрашнему учебному дню. Старосты сопровождали первокурсников, одновременно с тем проводя инструктаж и знакомство с древним замком Хогвартс.       — Чистота крови навек, — обращаясь к стене в подземелье, негромко произнёс староста Слизерина — Эдвард Селвин. — Прошу за мной.       Студенты толпой прошли в общую гостиную факультета. Выглядела она со вкусом, хотя кто-то бы назвал интерьер вычурным, а то и мрачным. На темных каменных стенах, как на подбор красовались гобелены, на коих были изображены знаменитые слизеринцы, вошедшие в историю магического мира. Вдоль стен стояли старинные буфеты из тёмного дерева и высокие шкафы с книжными полками, высотой доходившие до потолка. На радость студентам книг было намерено.       Несмотря на наличие внушительного камина, за решетками которого танцевали изумрудные языки пламени, в помещение было холодно. Поэтому каждый уважающий себя слизеринец с первого дня пребывания в замке знал, что надо использовать согревающее чары — vehementer, если, конечно, нет желания продрогнуть и с температурой проваляться в больничном крыле.       Освещение было под стать обстановке. Зачарованные светильники освещали пространство холодным болотным светом, контрастировавшим с огнём в камине. Посередине комнаты были расположены два дивана и кресла, обшитые добротной чёрной кожей. Если верить Регулусу Блэку и Роберту Нотта, то из питона, или же из фестралов. На самом деле их байки не имели ничего общего с реальностью. Однако они навели ужас на первокурсников, поговаривая, будто бы провинившиеся ученики стали вечными узниками замка. Надо было отдать им должное, так как первокурсники с особой серьезностью намеревались отнестись к учебе, чтобы не пойти по стопам своих предшественников.       — Пришло время отбоя, — Селвин встал перед студентами. — Мальчики поднимаются по правой лестнице, девочки по левой. На каждой двери имеются ваши инициалы, поэтому найти свои комнаты труда не составит. Ваши вещи доставлены, как и ваши питомцы. Отправляйтесь в спальни.       Как только гостиная опустела, Патрисия с широкой улыбкой прильнула к груди Эдварда, утонув в его объятиях. Он обнимал ее крепко, отвешивая двусмысленные комплименты.       — Я скучала, — она губами коснулась его щеки.       — Пати, пойдём.       Клотильда с Ралиной заманивали подругу в комнату, намереваясь обсудить то, что приключилось в Большом зале. Ну и, конечно же, поделиться впечатлениями о прошедшем лете, слишком быстро сменившимся осенью.       — Мне пора, встретимся утром в гостиной. — Бёрк поспешила покинуть общество парня, засмотревшегося ей вслед. — Не скучай!       — Буду ждать!       Оказавшись в комнате, за годы в школе ставшей родной, подруги принялись разбирать свои личные вещи при помощи заклинаний, справившись довольно быстро. За разговорами, разбавленными шутками, время в самом деле пролетело незаметно.       — Честно признаться, я так устала за этот вечер, — Паркинсон сонно зевнула, расплетая косы. — Эти поездки всегда оставляют меня без сил.       — Ещё бы, — не думая, поддержала подругу Патрисия, пройдясь щеткой по волосам, волнами осыпавшимися по ее хрупким плечам. — Хуже всего то, что кожа ужасно жирнится.       Клотильда согласно кивнула, спиной упав на постель.       — Лично мне нравится.       Лестрейндж неторопливо вынимала вещи из чемодана, дабы переложить их сразу в комод. Откладывать дела на потом она не любила, как и прибегать к магии в обыкновенных бытовых вещах. Не зря матушка ее учила ответственности.       — Ты как всегда, Лина. Хоть бы раз со мной согласилась.       На слова подруги, Ралина лишь тяжко выдохнула, продолжив разбирать увесистый багаж. К ворчанию соседки, которая также приходилась близкой подругой, она уже давным-давно привыкла и чаще всего старалась не заострять внимание на непрошенных советах.       — Ты ведь знаешь, что можешь воспользоваться Пэк? И твои вещи тут же окажутся в комоде. — Паркинсон недовольно поджала губы, с отвращением глядя на то, как подруга бессовестно игнорирует ее замечание. — Если хочешь, я могу это сделать за тебя.       — Не стоит, Клоти. Ты ведь знаешь, мне нравится складывать свои вещи вручную.       — Зря. Так бы ты справилась куда быстрее. — Накрывшись пуховым одеялом, Паркинсон тихо выругалась. — Ты прямо как магл! Не могу на это смотреть! — Демонстративно прикрыв глаза ладонью, слизеринка перевернулась на бок, всем своим видом выражая негодование.       — Клоти! Не будь такой деспотичной, — Патрисия на быструю руку сделала невысокий хвост на затылке, сидя на кровати поверх покрывала. — Пусть Лина делает так, как ей удобно.       Лестрейндж наградила подругу благодарной улыбкой, в ответ получив кивок.       — Чтобы я без тебя делала, Бёрк? — девушка качнула головой. — Расслабься, мисс Скрипуха, я закончила.       Услышав, как дверцы комода закрылись, Клотильда воскликнула:       — Слава Мерлину! Пати, погаси свет.       Согласно кивнув, слизеринка шепнула: Нокс?       В комнате воцарилась тьма, и меньше чем через пару минут девушки засопели, провалившись в сладкую дрему. Лишь Ралина Лестрейндж ворочалась в постели, ища удобную позу. За три месяца она всё же отвыкла от неудобных перин в Хогвартсе.       В то же время в комнату мародёров, в башне Гриффиндора, ворвались двое запыхавшихся друзей с растрёпанными волосами, но с улыбками до ушей. Стоя в пижамных штанах и оголенным верхом, на радость сокурсницам, Джеймс и Сириус перевели дыхание, дав друг другу пять.       — Так держать, Сохатый!       Блэк пригладил волосы, расправив плечи.       — Мне повезло с напарником.       — Что вы двое успели учинить на ночь глядя? — монотонным голосом поинтересовался Римус, подготавливая кровать ко сну.       — Сбежали от Филча, — ответил Сириус без капли стыда. — Но перед этим успели добавить в его тыквенный сок пару лягушачьих лапок. Ох, и визгу было!       — Точно поросенка в замок запустили! — Джеймс заржал.       — Вы о тех, что взрываются? — Из ванной комнаты вышел Питер, стряхнув с волос капли воды.       — Они самые!       — Эх, жаль меня не позвали!       — Да ладно тебе, у нас впереди целый год, успеешь наверстать. Клянусь, завтра поймаем мисссис Норрис и…       — На кой черт нам кошка сдалась?       — Пока не знаю, но что-то обязательно придумаем.       — Пора ложиться, у нас завтра зельеварение, — не вникая в разговор друзей, Римус зевнул, прикрыв навалившиеся тяжестью глаза, лёжа в постели. — Слизнорт не любит, когда опаздывают. Я прочитал на каникулах литературу, которую он посоветовал. Надо подойти пораньше… Вопросы есть.       Послушав совет ответственного старосты Гриффиндора, друзья улеглись в кровати и незамедлительно провалились в мир грёз.

***

      Примерно в полчетвертого утра раздался душераздирающий крик, содрогнувший женскую спальню в подземельях Хогвартса.       Девушка в кровати, расположенной у окна, извивалась, как самая настоящая змея. Её чёрные длинные волосы были спутаны, на лбу выступила испарина, а кожа обрела мёртвенно-бледный оттенок. Сжимая в ладонях простынь, Лестрейндж не могла проснуться, как бы не старалась.       Грудь ее сотрясалась от рыданий.       Патрисия с Клотильдой, заслышав всхлипы и приглушенные вскрики, повыскакивали с постелей, позабыв о сне.       Бёрк, от ужаса представленной картины, прикрыла рот ладонью, стараясь сдержать выступившие на глаза слёзы. Ее подругу на протяжении нескольких лет преследовали ночные кошмары, о чем она знала, и вот они вновь дали о себе знать, напугав. Видя страдания Ралины, девушка чувствовала боль, где-то рядом с сердцем, сопереживая и волнуясь.       — Оживи! — схватившись за волшебную палочку, Клотильда при помощи магии пыталась развеять кошмары. — Оживи!       — Что ты творишь?       — Она должна проснуться, — намеренно не смотря на перепуганную подругу, ответила Паркинсон, тщетно стремясь сохранить хладнокровие в стрессовой ситуации. — Пожалуйста, очнись, тебе нужно проснуться!       Ралина не слышала голоса подруг, продолжая оставаться в цепких лапах кошмара, крепко в нее вцепившегося. Слёзы катились по впалым щекам, доходя до пересохших губ. Боль, казалось, была невыносимой.       — Это не поможет, — сдерживая непрошеные слёзы, промямлила Патрисия, чувствуя дрожь в ладонях.       — Что тогда?       Не ответив, Бёрк выбежала из девичьей спальни и за считанные секунды оказалась напротив тяжёлой дубовой двери. Не думая, она принялась стучать по ней руками и ногами, только бы разбудить друзей. Через несколько секунд дверь отворилась. На пороге показался сонный молодой человек с оголённой грудью, но благо в штанах. Его волосы находились в полнейшем беспорядке, о чем надо было волноваться в последнюю очередь.       — Пати? — Рабастан не поверил увиденному, так как прежде ему не доводилось видеть всегда собранную подругу взволнованной с влажными следами от слез на щеках. — Что с тобой?       Слизеринец опустил руку на плечо подруги, стараясь хоть как-то успокоить бешеный поток слёз.       — Рали… Ралина она не просыпается… Клоти хотела, — девушка вновь зарыдала, закрыв лицо ладонями. — Она…       Не дослушав до конца несвязанный поток слов, Рабастан бросился к комнате сестры. Спросонья он толком ничего не понял, кроме одного — с Ралиной что-то не так, и он ей нужен. Вихрем забежав в спальню, он чуть не снёс дверь с петель, не рассчитав силы.       — Она не просыпается. Я не знаю, что делать! — Паркинсон заламывала смуглые пальцы, нервно кусая губы. — Помоги ей.       Рабастан преодолел расстояние от порога до кровати, не сводя взволнованного взгляда с сестры. Присев на колени у изголовья постели, Лестрейндж коснулся ее заплаканного лица, силясь хоть как-то утешить.       — Ралина… Ралина, это я, твой брат. Пожалуйста, проснись. Ты сильнее, чем думаешь. Так борись. — Рабастан переплел их пальцы. — Пожалуйста…       — Басти? — слетело с искусанных губ Ралины.       — Да, я рядом. Всё хорошо, всё закончилось, — успокаивающе шептал волшебник, не выпуская сестру из рук.       Лина расфокусированным взглядом осмотрела комнату — у порога толпились две не на шутку перепуганные соседки.       — Простите, — рассеянно пробормотала она, с трудом шевеля губами.       — Всё в порядке, не думай о нас, — ответила за двоих Клотильда, внутренне радуясь тому, что оковы кошмара спали.       Рабастан улегся в кровать сестры, обняв ее за плечи обеими руками. Замученная Ралина прильнула ближе к груди брата, находя в нем тепло и умиротворение.       — Спи, еще слишком рано.       — Я уже не смогу. Я не хотела вас разбудить, простите.       — Тогда отдохни, завтра сложный день, — Рабастан с нежностью перебирал тёмные локоны сестры, неслышно напевая с детства знакомую мелодию.       — Не уходи.       — Не уйду.       Ночью Ралина Лестрейндж так и не сумела сомкнуть глаз, но благодаря присутствию брата, ей было намного легче.

***

      На первый взгляд класс Горация Слизнорта представлял собой вполне комфортное и добротное помещение. Из окон открывался шикарный вид на Черное озеро, мерцающее в свете солнечных лучей. Несмотря на высокое расположение башни, внутри класса было жарко натоплено, дабы зелья в склянках не испортились.       Студенты шестого курса неторопливо рассаживались по местам, как всегда по правую сторону от окна находились — слизеринцы. В то время как по левую сторону, ближе к стене, украшенной портретами именитых волшебников, заняли свои места ­— гриффиндорцы. Факультеты не смешивались, если на то не было дано указания преподавателя, — предпочитая не иметь друг с другом делом. Поэтому стоит ли говорить, насколько групповые работы не были ни кем любимы? Выходит, что нет.       Профессор в дорогом расшитом костюме посматривал на карманные часы, корпус которых был обрамлен крошечными изумрудами. Переводя пытливый взгляд на класс с полным количеством учеников, Гораций перешёл к началу урока.       — Ну-с, мои дорогие, очень рад видеть каждого из вас. В этом году мы затронем огромное количество важных и сложных тем. Поэтому настоятельно прошу относиться к моим уроком с полной самоотдачей и ответственностью.       Класс уныло застонал. Учебный год только начался, а каждый профессор считал своим долгом запугать их наперед, чтобы закалить морально.       — Не волнуйтесь. В случае возникновения вопросов обязательно обращайтесь лично ко мне.       Мужчина вновь улыбнулся.       Вверх взлетела рука, обладательница которой являлась — Дарерка Питерс. Девушка была уж очень миловидной, но чересчур сильно помешанной на учебе, чем отталкивала потенциальных ухажеров. Двое слизеринцев, сидевших за задней партой, гадко рассмеялись, пуская шутки в сторону гриффиндорки.       Питер громко чихнул, тем самым заглушив шепот Люпина. Его заклинание попало точно в цель, и теперь два слизеринца сидели с заклеенными ртами. Профессор не обратил должного внимание на студентов, потому шутка мародеров в очередной раз сошла им с рук.       — Простите, что перебиваю вас, профессор. Но меня интересует, будут ли в этом году групповые задания? — Дарерка поправила очки на веснушчатом носу.       — Ох, разумеется, мисс Питерс! Позже я сам лично распределю вас на группы из двух или трёх человек. Теперь же мы приступим к приготовлению Доксицида. Не знаю, известно ли вам, но за это лето докси развелось через чур много! Должно быть, всё дело в климате, лето в этом году выдалось холодным, — задумчиво добавил Слизнорт, потирая выдающийся подбородок. — Итак, не будем отвлекаться, приступим!       Профессор хлопнув в ладони, тем самым левитировав учебники на каждую парту.       Роберт Нотт работал в паре с Ралиной Лестрейндж. Их дуэт частенько приносил дополнительные баллы факультету, а все дело в правильном распределении обязанностей. Слизеринец, с видом профессора, давал указания, зная школьную программу наперёд, а Лестрейндж покорно выполняла поручения.       — Я добавлю слизь бундимуна, а ты быстро перемешаешь. ­       Лестрейндж кивнула в знак согласия, не имея возражений.       Пока слизеринцы были увлечены приготовлением зелья, трое гриффиндорцев придумывали очередную шалость, видно заскучав на уроке.       — Может, проучим Фоули?       — Нет, Сохатый, Гелия слишком мелкая рыбёшка, — небрежно отмахнулся Бродяга, — а вот наши близнецы самое то!       Блэк кивнул в сторону Лестрейнджей, прищурившись.       — Вообще-то они двойняшки, — поправил друга Питер. — Да и работают они сегодня отдельно. Вот был бы здесь Малфой…       — Тогда наша цель — девчонка, — решил за друзей Поттер.       Ловко вытащив палочку из кармана форменной мантии, Блэк направил её на котел Нотта и Лестрейндж, неслышно прошептав: Сито из котла. В тот же миг содержимое котла вылилось на парту, стекая на пол вязкой жидкостью.       — Осторожней! — воскликнул Роберт, потянув девушку за руку на себя, чтобы ее не задело незаконченное варево. — Ты в порядке?       Не понимая, что пошло не так, Ралина кивнула, удручённо выдохнув. Ей совершенно не хотелось варить зелье заново, тем более что времени до конца урока оставалось не так уж много.       Взгляды присутствующих тут же были устремлены на сокурсников. Слизеринцы всегда были хороши в зельеварение, а тут такое шоу на радость гриффиндорцам.       Зелье пузырилось, издавая гнилой запах.       — Ох, мои милые, вы в целости? — подойдя поближе к парте учеников, поинтересовался профессор.       — Да, сэр, — ответил за обоих Нотт.       — Судя по всему рецепт, был соблюден не соответствующе требованиям, — осматривая котёл со всех сторон, изрёк Гораций. — Сколько настойки калган-травы вы добавили?       — Совсем чуть-чуть, сэр, — Ралина закусила изнутри щеку.       — Очень странно, видимо, мне ничего не остаётся, как назначить вам отработку. Сегодня после ужина. О, и минус пять очков со Слизерина.       Раздались разочарованные вдохи студентов, сопряженные со смешками и ухмылками.       — Но, профессор, этим вечером у нас тренировка по квиддичу, а Нотт наш лучший охотник! Как же мы без него? — возмутился Эдриан Булстроуд, подорвавшись с последней парты.       — Ах, мистер Булстроуд, в таком случае я пойду вам навстречу. Мистер Нотт может прийти ко мне в эту субботу после полудня, ведь в это время вы свободны, мистер Нотт?       — Верно, сэр, — без особой радости согласился Роберт, понимая, что от отработки ему не отделаться.       — Вот и решено! А вас, мисс Лестрейндж, я жду этим вечером в этом же кабинете.       В ответ слизеринка лишь заметно кивнула, приуныв. Перспектива остаться на отработке чуть ли не в первый день занятий была так себе, но будет в разы хуже, если об прознает матушка.       С задней парты послышался громкий выдох Булстроуда.       В это время трое мародеров пытались сдержать смех. Лестрейндж через плечо обернулась в сторону гриффиндорцев, слегка прищурив золотистые глаза. Поймав взгляд девушки, Блэк задорно подмигнул. В ответ Ралина скривила губы и отвернулась, откинув длинные волосы за спину.       — Тоже мне фифа! — повернувшись к друзьям, пробурчал Сириус.       — Не расстраивайся, Бродяга, — положив руку на плечо друга, сказал Питер. — Слизеринцы, в отличие от гриффиндорцев, не могут похвастаться таким потрясным чувством юмора.       — И то правда, Хвост, — согласился Сохатый.

      Тем же днём покинув кабинет трансфигурации, три студентки направились в Большой зал на ужин. Клотильда уважительно кивнула, приветствуя Кровавого Барона. Привидение пролетело мимо, не удостоив волшебниц и взглядом. Ничего удивительного, началась осень, а Барон хандрит.       — До сих пор не понимаю, что мы сделали не так? — Лестрейндж фыркнула, вспомнив насмехающихся над ней гриффиндорцев. — Я точно знаю, что сделала все правильно.       — Быть может, это Роберт что-то напутал? — Патрисия приобняла подругу за плечи, пытаясь ее поддержать.       — Исключено! — тоном, не терпящим возражений, возразила Клотильда Паркинсон. — Нотт хороший зельевар, к тому же на твоём месте я бы обратила внимание на котёл.       — Что ты имеешь в виду, причём здесь котёл?       — Лина, дорогая, ты словно наивный ребёнок, — закатив глаза, Паркинсон цокнула. — Просто так котлы не взрываются, тем более, если ты действительно уверена в том, что с вашей стороны ошибки не было.       Патрисия и Ралина непонимающе глядели на подругу. Порой Клоти говорила загадками, а они не всегда поспевали за ходом ее мыслей.       — До вас так и не дошло? Ставлю галлеон на гриффиндорцев.       — Клоти, нельзя обвинять кого-то без доказательств, — укоризненно произнесла Бёрк, поджав губы.       Клотильда резко развернулась на сто восемьдесят градусов и, смерив подруг снисходительным взглядом, ответила:       — Ох, Пати. Котёл и есть доказательство. А ты лучше взгляни на его дно.       Переглянувшись, девушки неопределенно пожали плечами, продолжив путь в Большой зал, где их заждались друзья.

      В Большом зале четверо мародеров сидели за гриффиндорским столом, поглощая пищу. Троих абсолютно не смущал придирчивый взгляд Лунатика, а Поттер его и вовсе игнорировал. Люпин частенько пытался наставить ребят на путь истинный, однако ни к чему хорошему это не приводило. Из раза в раз мародеры наживали себе всё новые и новые проблемы, а староста за них отдувался.       Отложив столовые приборы в сторону, Римус Люпин обратился к друзьям:       — Как вы умудрились попасть на отработку в первый день?       — Мы очень старались, — ответил за троих Питер, не прекращая есть.       Римус неодобрительно покачал головой, потупив взгляд в тарелку с недоеденными морковными котлетами. Аппетита не было от слова совсем. Да и Флитвик задал написать эссе к следующему занятию, к которому нужно было придумать тему.       К столу Гриффиндора торопился высокий паренек в форме Когтеврана. Его кудрявые золотистые волосы подпрыгивали при ходьбе, а огромные синие глаза, обрамлённые длинными светлыми ресницами, смотрели прямо, проникновенно. Походка его была легкой и непринуждённой, отчего казалось будто бы он плывет. На загоревшем лице играла лёгкая улыбка.       Питер не сумел оторвать взгляда от подошедшего волшебника.       — Римус, через три дня состоится собрание старост. Вы с Эванс должны на нем непременно присутствовать, будут подняты важные темы для обсуждения. Надеюсь, для тебя не составит труда сообщить ей об этом?       — Конечно, а в какое время?       Люпин взглянул на собеседника, утерев уголки рта бумажным полотенцем.       — Полагаю, в районе девяти утра в библиотеке.       — Мы будем вовремя, — пообещал Римус, кивнув.       Когтевранец одобрительно кивнул и, разворачиваясь, взглядом зацепился за светловолосого парня, рассматривающего его уж слишком тщательно.       — С открытым ртом сидеть неприлично, молодой человек, — пристыдил он гриффиндорца, тут же вжавшего голову в плечи.       Развернувшись на носках дорогих туфель, когтевранец вышел прочь из зала. Порозовевший от стыда и смущения, Питер проводил его долгим взглядом, пока тот не скрылся в тёмном коридоре замка.       — Кто это, Лунатик?       — Староста Когтеврана — Николас Бургский, — небрежно ответил Люпин. — Он порой бывает слишком педантичным, не обращай на него внимание, Хвост.       В то время как сердце Питера стучало в груди, словно заведённое, друзья продолжали трапезничать. На него никто и никогда не смотрел так, словно он единственный в этом огромном зале. На Николаса было невозможно не обратить внимание. Было в нём что-то такое, чего Питер словами описать не мог.       — Ну что, идём, Хвост? — прервав размышления друга, спросил Сириус.       В ответ тот лишь кивнул, с головой погрузившись в размышления. С грохотом поднявшись из-за стола, друзья отправились на седьмой этаж, сократив путь через тайный проход, о котором они узнали на третьем курсе.

***

      Явившись в кабинет Горация Слизнорта в назначенное время, Ралина Лестрейндж внимательно выслушивала наставления профессора до тех пор, пока в помещение, словно ураган, не ворвались трое смеющихся гриффиндорцев.       — Молодые люди, наконец-то вы явились. Побыстрее отдавайте свои палочки и приступайте к уборке. Вы, мистер Блэк и мистер Петтигрю, отправляйтесь в кладовку. Протрите каждую колбу, но ничего не повредите! Вы, мисс Лестрейндж, приберите своё рабочее место и можете быть свободны, — Слизнорт перевёл взгляд на Джеймса Поттера, который изредка поглядывал на слизеринку, то ухмыляясь, то подмигивая. — Ох, вы, мой дорогой мальчик, уберитесь на книжных полках, ведь это не составит особого труда, верно?       Слизнорт хитро сощурил глаза.       — Вовсе нет, профессор! — Джеймс добродушно улыбнулся.       — Всё будет в лучшем виде, — пообещал Сириус, закинув руку на плечо друга.       — Будьте уверены, — добавил Питер.       — Вот и славно, вернусь через два часа.       Заперев двери кабинета заклинанием, Гораций Слизнорт удалился.       Взяв тряпку и наполнив ведро горячей водой, Лестрейндж принялась оттирать засохшее зелье с парты, словом не обмолвившись с гриффиндорцами, посчитавшими ее зазнайкой, каких свет не видывал. Блэк на пару с Петтигрю отправились в кладовку, о чем-то перешептываясь. Поттер же подошел ближе к девушке, бедром оперевшись на стол позади себя.       — Ты пропустила пятнышко.       Не удостоив Джеймса ответом, Ралина продолжила тщательнее очищать школьную парту. Тот в ответ недовольно вздохнул, огорчаясь тому, что на него красавчика не обращают должного внимания.       «Да как она смеет? Я же Джеймс, Годрика дери, Поттер!»       — Ты умеешь разговаривать?       — А ты умеешь молчать? — в ответ парировала студентка.       — Отвечать вопросом на вопрос mauvais ton, знаешь об этом?       Джеймс не спешил заняться делом, чем сильно злил Лестрейндж, уставшую от бессмысленных вопросов и красноречивых взглядов. Оставшись с ним наедине она чувствовала себя неуютно.       — Лучше, чем кто-либо. Разве тебе не надо перебирать книги?       Обернувшись на шкаф через плечо, Джеймс усмехнулся. Сегодня уборка не входила в его планы.       — Успеется.       — Все вы гриффиндорцы такие.       — Какие же такие, Лестрейндж?       Джеймс медленно сокращал расстояние, кривя губы в ухмылке.       Бросив грязную тряпку на пол, слизеринка поднялась на ноги.       — Такие бестолковые! — смотря парню в глаза, грубо отрезала она — на её слова он лишь улыбнулся. — Чего ты лыбишься, Поттер?       — Ты такая забавная, когда злишься, — с издёвкой протянул гриффиндорец, заглянув в золотистые глаза волшебницы.       «Будто из чистого золота» — Пронеслось в голове Джеймса Поттера.       — Скажи честно, Поттер, это вы сделали? — Ралина указала на испорченный стол.       Довольно улыбаясь, Джеймс заглянул ей за спину, взглянув на парту, испорченную зельем. Надо признать, что Блэк всегда был хорош в заклинаниях. И в этот раз не ударил в грязь лицом.       — С чего ты взяла? — Поттер склонил голову на бок.       — Только вы вчетвером могли до этого додуматься!       — Выходит, ты признаёшь, что мы куда сообразительнее твоих слизняков?             Джеймс победоносно усмехнулся. Ему нравилась их словесная перепалка.       — Поттер! — Ралина чуть ли не задохнулась от возмущения.       — Лестрейндж, — елейно протянул Поттер.       — Просто признайся. Вы это сделали?       Картинно призадумавшись, Джеймс потер ладонью заостренный подбородок. Он мог бы долго водить ее за нос, но куда интереснее посмотреть на реакцию слизеринской змеи воочию.       — Пора открыть карты и признаться, — последовала пауза. — Ты права, это наша работа.       Ведомая злостью, Лестрейндж схватила тряпку с пола и задела ею смеющегося парня по лицу. Поттер пошатнулся, принимая оборонительную позицию.       — Вы виноваты! Из-за вас мне приходится торчать здесь вместо посиделок с друзьями! — рассерженно закричала девушка, бросившись вслед за гриффиндорцем. — Я убью тебя, Поттер!       — И оставишь этот мир без такого красавчика, как я?       С улыбкой, Джеймс обегал парты. Происходящее для него являлось игрой.       Загнав парня в угол класса, слизеринка ударила его дважды тряпкой по голове. Смеясь, волшебник перехватил руку девушки, выхватив у неё злосчастную влажную тряпку, и лёгким движением отбросил её в сторону.       — Это шутка, Лестрейндж! — Джеймс держал её за запястье, — всего лишь шалость.       — Шалость? Просто шалость?!       — Да.       Разозлившись пуще прежнего, девушка попыталась вырваться из хватки парня, проклиная его на чем свет стоит. Их близость больше взволновала ее, нежели вызвала негодование.       — Спокойно, Лестрейндж, или я подумаю, что тебе это нравится.       Смерив девушку оценивающим взглядом, Джеймс ухмыльнулся. Было в ней что-то такое, отчего ему делалось душно в ее присутствие.       — Ни за какие галлеоны, Поттер! — задрав подбородок, гордо выпалила слизеринка.       — Это мы еще посмотрим.       Медленно сокращая расстояние, Поттер следил за реакцией сокурсницы. Он приближался, словно хищник, а она боялась пошевелиться.       Сглотнув, Лестрейндж сипло прошептала:       — Что ты творишь, Поттер?       Лукаво улыбаясь, Сохатый опустил взгляд на приоткрывшиеся губы девушки. Облизнув свои, он вновь посмотрел ей в глаза. От неё исходила магия, это было приятно.       — А чего бы ты хотела? — вопросом на вопрос ответил юноша.       Он большим пальцем поглаживал запястье правой руки волшебницы, чувствую легкую дрожь. Оба молчали, прерывисто дыша. Поттер наклонился, не разрывая зрительного контакта. Расстояние между ними едва ли осталось. Ралина поперхнулась воздухом, находясь все равно что в трансе. Его присутствие странно на неё действовало.       — Что вы делаете? — выйдя из кладовки, что была смежена с кабинетом, Питер обратил на себя внимание.       Отступив на два шага назад подальше от гриффиндорцев, Лестрейндж ответила на ранний вопрос Поттера:       — Я хочу, чтобы ты убрал то, что натворил.       Круто развернувшись и попутно схватив сумку с парты, она выскочила вон из кабинета.       Джеймс медленно повернулся к другу, не теряя улыбку.       — А это, мой друг, называется — разрушить атмосферу.       К друзьям присоединился Сириус, потирая руки бумажным полотенцам. Поглядев на сконфуженного Петтигрю, парень нахмурился.       — Что произошло? — Блэк взглядом графитовых глаз пробежался по пустому кабинету. — А где змея слизеринская?       Первым встрепенулся Питер.       — Что произошло? — возбуждённо воскликнул он. — Наш друг хотел поцеловать змеиную принцессу!       — Это правда? — серьёзно спросил Бродяга, утратив всякую веселость.       — Я всего лишь хотел преподать ей урок. Ничего больше.       Оба недоверчиво переглянулись, но, ничего не сказав, пожали плечами.       — Пора заканчивать.       Достав волшебную палочку Римуса Люпина, Питер сделал пару умелых движений, после чего класс обрёл прежний вид, сверкая чистотой.       — Вы достали? — Джеймс глянул на выпуклые карманы друзей.       Разумеется, в ловкости рук своих друзей он не сомневался. Но всё же стоило уточнить, ведь не зря же они потратили половину вечера, днём нарвавшись на отработку.       — Обижаешь, Сохатый, — Сириус подбросил флакон. — Возвращаемся?       Трое друзей вышли из кабинета, направившись вперед по коридору, а после спустились по лестнице, благополучно добравшись до башни Гриффиндора. Путь занял не больше десяти минут, за которые ребята не проронили ни слова.       — А что с нашими палочками? — поинтересовался Петтигрю у друзей, тем самым нарушив тишину.       — Успокойся, Хвост. Заберём их завтра. — Блэк наклонился к уху друга. — Какие-то проблемы?       — Никаких проблем, — беззаботно ответил Поттер.

***

      Лестрейндж избегала его на протяжении трёх дней, начиная с того самого вечера в кабинете профессора Слизнорта, теперь он знал это наверняка.       — Кого ты высматриваешь? — Люпин устало потер глаза.       — О чём ты? — не отрывая взгляда от читального зала, переспросил Поттер.       Римус тяжело выдохнул. Он сразу почуял подвох, когда друзья изъявили желание отправиться в библиотеку в выходной день.       — Вы двое увязались за мной, — парень пером указал на Поттера и Петтигрю, — странно, что Блэка с собой не прихватили.       — Мы пытались, он не захотел, — отмахнулся Джеймс.       — Что происходит? Что вы опять удумали?       — Ничего криминального, — поспешил успокоить друга Питер, дернув плечами.       Заметив знакомую фигуру, Поттер вскочил с мягкого кресла, едва его не опрокинув. Ему наконец-то представилась возможность прервать игру в прятки и заговорить с мисс Лестрейндж, — и этот шанс он не собирался упустить.       — Ждите здесь, я быстро.       Оставив друзей без объяснений, Джеймс почти бегом направился к высокому стеллажу с книгами. Приблизившись, он вдохнул запах полевых цветов. По телу пронеслась приятная волна тепла.       — Доброе утро, мисс Лестрейндж!       В ту же секунду на него кто-то шикнул. Мадам Пинс прошла мимо, неодобрительно покачав головой.       — Поттер? Не думала, что ты знаешь о существовании библиотеки в нашей школе.       — Ты избегаешь меня.       — С чего бы? Разве у меня есть на это причины?       — Полагаю, то, что произошло во время отработки, тебе не понравилось, — запаздало ответил Джеймс, наградив девушку широкой улыбкой.       — Ничего не было!       Студенты, всерьез занимающиеся учебой, шикнули на волшебников, призывав к тишине.       — Верно, ничего не было, — согласился гриффиндорец.       Абсолютно ничего.       — Но…       — Но ты хотел меня поцеловать, — промолвила Ралина так тихо, чтобы услышал только он.       Хотел, очень хотел.       — Не придумывай, — отмахнулся парень. Слизеринка насупилась, прижав книгу к груди, точно закрываясь от него. — Это была шалость. Но сейчас не об этом… — Поттер выдержал паузу, собравшись с мыслями. — Думаю, мне стоит извиниться. Прости.       Ралина, как учили братья, хотела бы оставить Поттера с носом, но не стала. Возможно, узнай матушка о ее абсурдном поведение на отработке, как она бегала за поганцем с грязной тряпкой, умерла бы со стыда. А то и вовсе заявила бы, что ни один достойный волшебник не женится на той, кто забывает о воспитании и манерах.       Ни того, ни другого Ралина не хотела, поэтому пошла на компромисс со своей совестью.       — Не смертельно, но в следующий раз советую держать дистанцию, — Ралина застенчиво улыбнулась. Может, она всё же ошибалась на его счет.       — Как скажешь. Мир? — Поттер неуверенно протянул руку вперёд, оттопырив мизинец.       Немного подумав, Лестрейндж ответила:       — Мир.       — Подожди-ка, не значит ли это, что ты в ожидании нашей новой встречи? Сама ведь сказала, в следующий раз…       — Ты неисправим, — смешок сорвался с губ Лестрейндж, точно звон колокольчика.       — Такой уж я. Ну что, проводить тебя?