***
Притаившись у книжного шкафа, Питер Петтигрю наблюдал за старостой когтеврана, прикрываясь огромной книгой. Этим утром, вместо того, чтобы плотно позавтракать, Хвост отправился прямиком в библиотеку, хотя раньше никогда сюда не захаживал без особой надобности. Кто бы мог подумать, что из всех мест в огромном замке он окажется именно тут. Раздался глухой удар, кто-то уронил фолиант. Усмехнувшись самому себе, парень вновь повернулся к объекту наблюдения. Когтевранца на месте не было. Порывисто обернувшись по сторонам и не обнаружив волшебника, парень кисло скривился. И как он мог упустить его из виду? — Что читаешь? — над ухом раздался ладный голос. Сердце ушло в пятки. Громко сглотнув, Питер обернулся через плечо, встретившись взглядом с высоким парнем. И вовсе они не синие, как показалось на первый взгляд. Сероватые, с зелеными крапинками у зрачка, будто маленькая вселенная. — Я… я просто, — заикнулся Питер. Когтевранец хитро прищурил глаза, придирчиво оглядев книгу в руках гриффиндорца. — Ты держишь ее вверх ногами, — изрек Бургский. Питер оказался в плену глаз, в коих отражалась необъятная галактика. — Я Николас Бургский. Юноша протянул Питеру руку, учтиво склонив голову. Его руки такие теплые и мягкие. — Знаю, то есть очень приятно. — Хвост пожал протянутую ладонь, энергично потряхивая. — Ты забавный, — Николас улыбнулся, обнажая ровный ряд белоснежных зубов. — Ты уже завтракал? — направляясь к выходу, полюбопытствовал когтевранец. — Нет, — Хвост последовал вперед за новым знакомым, — а ты? — Нет. Если хочешь, можем пойти прямиком на кухню, — когтевранец бросил беглый взгляд на наручные часы. — Да, судя по всему, завтрак мы уже пропустили. Ты как? — В порядке, — выпалил Петтигрю, не думая. Бургский заливисто рассмеялся, запрокидывая голову назад. Питер замер. Должно быть, это самый лучший звук на свете, что он когда-либо слышал. Потому что был готов отматывать этот момент назад снова и снова, только бы ещё раз услышать мелодию его смеха. — Нет же, дурень, — на лице всё ещё играла легкая улыбка. — Хочешь ли ты пойти на кухню? — С тобой? — Питер не сразу поверил своим ушам. — Да, в смысле! Да, конечно! — тут же спохватился гриффиндорец. — Славно, ну пошли. Они спустились в подземелье, продолжив путь вдоль коридора. Дойдя до картины с весёлыми фруктами, остановились, переглянувшись. Протянув руку к груше, Николас пощекотал её, спелая желтая груша залилась хохотом, в одно мгновение превращаясь в зелёную ручку. Открылся вход. Николас пропустил Питера вперёд. Пространство было небольшим, и Петтигрю ненароком задел бедром руку Бургского. Смутившись и покраснев до неприличия, гриффиндорец двинулся дальше, чуть не пошатнувшись. Домовые эльфы, увидев юных студентов, начали кланяться, предлагая всевозможные вкусности. Заняв место за небольшим столиком, когтевранец отпил из чашки горячего чая с малиной. — Давно я так не смеялся, — нарушил тишину Николас. — У всех гриффиндорцев такое чувство юмора? Николас откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу. — Только у мародеров, — Питер горделиво расправил плечи, не нарушая зрительного контакта. — Верю, — Бургский сделал глоток чая. — Ты совсем не ешь. Переведя взгляд на блюдце с черничным пирогом, когтевранец подвинул его поближе к собеседнику. Сдерживая рвотный позыв. — Я не любитель сладкого. Угощайся. — Спасибо, — щёки Петтигрю обрели розоватый оттенок. — Не меня нужно благодарить, а тех, кто так любезно согласился предоставить нам стол. Повернув голову к сотне домовикам, когтевранец ловко забрался на деревянный стул, на котором сидел до этого. Незнакомый порыв вторгся в разум, заставив подчиниться, что, собственно, Николас и сделал. — Господа и дамы, — заметив эльфиек в потрёпанных платьях, добавил Бургский. Эльфы замерли, Питер и вовсе перестал жевать. — Благодарю каждого из вас за этот щедрый и безумно вкусный завтрак. Спасибо вам, мы крайне признательны. Сделав низкий поклон, Николас вновь уселся на своё место. Последовала минута молчания, никто не смел издать звука или, того хуже, писка. Когтевранец взглянул на ошеломленную физиономию Питера. Раздался плач и всхлип, эльфы принялись благодарить юношей за теплые слова, просили заходить к ним чаще и, собрав кулек разных кушаний, проводили учеников к двери. — Что-нибудь скажешь или так и будешь молчать? Ты так и ничего не сказал с тех пор, как мы вышли из кухни. Оба остановились посреди коридора. — Я в шоке, — Петтигрю судорожным взглядом бегал по невозмутимому лицу Николаса. — Мало того, что тебе известно о кухне Хогвартса, ты выказал уважение каждому, кто в ней работает. — Ах, ты об этом, — отмахнулся Бургский. — Мелочь. — Это вовсе не мелочь! Твоё отношение к существам, которых угнетают на протяжении многих веков, достойно уважения, — твёрдым и уверенным голосом выговорил Питер, неожиданности для самого себя схватив Николаса за предплечье от переизбытка чувств. — Не слова достойны уважения, а поступки. — Когтевранец нахмурился, не оценив порыва нового знакомого. — Свидимся, Питер. Юноша направился прочь из вестибюля. Свидимся, Питер. Он назвал его Питером. Он назвал его по имени. Он знал его имя.***
Тренировка гриффиндорцев проходила в самом разгаре. Капитан команды — Джеймс Поттер сегодня не щадил никого, гоняя по полю, как золотой снитч. — Поттер, давай закончим! Все устали! — во все горло закричала Шарлотта Роджерс, находясь напротив ворот команды соперников. — Скоро будет первая игра! — капитан команды отрицательно покачал головой. — А вы в отвратительной форме! Чем вы занимались все каникулы?! Хоть кто-нибудь держал метлу в руках за это лето? — внимательно следя за командой, ловец мрачнел. — Молчите? Тогда еще тридцать кругов вокруг поля! В ответ раздались протяжные вздохи. Надавив на держак метлы, Поттер развернулся в сторону трибун и полетел, обгоняя ветер. Плавно приземлившись около знакомой фигуры, парень отбросил метлу на деревянную скамейку. — Как игра? — гриффиндорец прищурился. — Сложно назвать это игрой, скорее издевательство, — вяло отозвалась девушка, не поднимая головы. — Спорт — жесток, Лестрейндж. — Особенно если ты капитан. Джеймс резко изменился в лице, отчего девушка тут же прикусила язык, поняв, свою оплошность. — Думаешь, я плохой капитан? — Поттер нахмурился, с шумом плюхнувшись на скамейку. — Нет, вовсе нет. Просто ты слишком увлечен процессом. — Это плохо? — Джеймс понурил голову, разглядывая грязь на обуви. — Нет, но ты не думаешь о других. Твоя команда устала. Лестрейндж перевела взгляд на команду Гриффиндора, наматывающую девятый круг вокруг стадиона. — Они не тренировались летом и разучились держаться на метле. Такими темпами проигрыш нам обеспечен. — Зарывшись пальцами в волосы, Поттер опустил голову. — Просто дай им время, до игры еще две недели. — Посоветовала Ралина, прикоснувшись к руке парня. — Я уверена, что они не подведут тебя, Джеймс. Поттер тут же выпрямился, шокировано смотря на слизеринку. Лестрейндж сглотнула, лихорадочно соображая, чем она могла его задеть или обидеть. — Что ты сказала? — Поттер подался вперед, из-за чего слизеринка была вынуждена отпрянуть. — Я… сказала, что твоя команда не подведет тебя и… — Лестрейндж запнулась, рассеяно смотря на Поттера. — Нет, не это! Как ты меня назвала?! Как ты назвала меня пару секунд назад?! — Джеймс, — слизеринка съежилась, раньше с ней никто не говорил столь требовательным тоном. Она к этому не привыкла. — Это ведь твоё имя. — Да, но ты никогда меня так не называла, только Поттер! — воскликнул гриффиндорец, поерзав на месте. — Мы никогда и не общались. Поттер ничего не ответил, размышляя об услышанном. — Я отпущу их прямо сейчас, — ловец кивком головы указал на команду. — Если ты пообещаешь, что придешь на нашу игру с Когтевраном. — Это шантаж! — слизеринка насупилась. — Да! Джеймс довольно улыбнулся парень. Посмотрев на измученную команду, Лестрейндж повернулась к парня. Ей ничего не оставалось, кроме того, чтобы дать обещание. И именно это она и сделала. — Даю слово. — Джеймс улыбнулся шире. В одно мгновение запрыгнув на деревянную скамейку, Поттер прокричал что есть мочи: — Все свободны, отправляйтесь отдыхать! Дважды повторять не пришлось. Команда мигом ретировалась с поля. — Что это? — волшебник обратил внимание на аппарат в руках девушки. — Это магловский фотоаппарат, Руди заколдовал его так, чтобы он работал на территории Хогвартса без помех. — Вспомнив старшего брата, Лестрейндж тепло улыбнулась. — В самом деле? — Джеймс подсел ближе. Его мало волновал причудливый аппарат слизеринки, но если это поможет с ней сблизиться, то почему бы и не задать пару вопросов. — Если не веришь, то можешь попробовать. — Ралина доверчиво протянула фотоаппарат парню. Быстро сориентировавшись, Джеймс схватил Лестрейндж за плечи, вовлекая в полуобъятия. Подняв камеру выше их голов, сделал снимок. Через несколько секунд вылезло маленькое фото. — Оставлю его себе, — не дождавшись ответа, Поттер запихнул карточку во внутренний карман ярко-красной формы. — Зачем? — Ралина с искоркой интереса во взгляде, следила за движениями Поттера. — Доказательство того, что гриффиндорцы и слизеринцы могут общаться без оскорблений, драк и проклятий. Лестрейндж звонко рассмеялась, концы волос забавно подпрыгивали. Поттер умилился от увиденной картины. Он не мог оторвать от нее глаз, как бы сильно не старался. Хотя ему не особо-то и хотелось этого делать. Ралина была красавицей, невзирая на зеленый галстук, глупо было это отрицать. Она была так прекрасна, отчего его сердце кануло в пятки. Неосознанно улыбнувшись, он зачарованно глядел на девушку. Было невозможно оторваться. — Ты смешной, — хихикнула слизеринка, мило улыбнувшись — А ты очень красива. Девушка растерялась, не зная, что ответить. — Ралина! — позвала ее Патрисия Бёрк, стоя в компании Малфоя, Нотта и Регулуса Блэка. — Иди к нам! Девушка поманила подругу рукой, краем уха слыша, как недовольно фыркает кто-то из друзей. — Увидимся на игре, — быстро развернувшись, Ралина направилась к друзьям. — Буду ждать! Продолжая сидеть на трибуне и глупо улыбаться, Джеймс размышлял о том, как ему можно заговорить с девчонкой. А ведь она совсем не показалась ему заносчивой и противной, как большинство студентов с её факультета. — Заводишь дружбу с гриффиндорцами? — Блэк оглянулся на смущённую подругу, продолжая идти к замку вместе с друзьями. — Нет, просто Поттер спросил, а я ответила. Малфой фыркнул, кривя тонкие губы. — Да ладно вам! — хохотнула Патрисия. — Пойдемте быстрее в замок, здесь холодно. Пятеро ускорили шаг. Малфой чуть отстал от остальных, равняясь с Лестрейндж, которая пыталась закрыть крышкой объектив. — Не замерзла? — невзначай поинтересовался слизеринец, поправив шарф. Девушка взглянула на Малфой исподлобья. — Совсем чуть-чуть, но это не страшно. Улыбнувшись, Ралина вновь вернулась к камере в своих руках. Ничего не говоря, Малфой стянул со своей шеи шарф болотного цвета и заботливо обмотал им шею девушки. И как ни в чем не бывало, продолжил идти за друзьями следом. — Спасибо, Люци. Лестрейндж улыбнулась, отчего на лице ее друга появилась тень улыбки. — Мне не сложно, — предоставив оттопырены локоть подруге, Люциус ускорился, а та тут же ухватилась за него. — Не обязательно скрывать от окружающих свои хорошие стороны, — мимоходом добавила Лестрейндж. — Никому не нужны твои хорошие стороны, если у тебя есть власть и сила, Лина. — Ты недооцениваешь людей, — Ралина уныло покачала головой. — Зато ты их переоцениваешь.***
Этим утром Римус Люпин проснулся раньше всех своих друзей. Он благополучно успел закончить домашнее задание по нумерологии, сходил в душ, заправил наспех кровать, не забыв прикрыть ее балдахином. Взглянув на свои часы около прикроватной тумбочки, гриффиндорец ужаснулся. И, приставив свою волшебную палочку к горлу, протяжно закричал: — Вставайте! Мы проспали! — Чего ты орешь, Лунатик? — сонно пробормотал Блэк, не открывая слипшихся глаз. — Вы проспали, Бродяга! Урок начнется через десять минут. — Гаркнул Люпин. — Как через десять? — ужаснулся Поттер, протирая глаза. Он вскочил с кровати, попутно ища свои вчерашние вещи, кои он так и не удосужился сложить после тренировки. — Почему ты не разбудил нас раньше? — Я попросил об этом Питера, — оглядев комнату, Люпин задал вопрос: — кстати, где он? — А нам откуда знать?! — взревел Сириус, застегивая рубашку на нижние пуговицы. — Странно, час назад был здесь, — задумчиво изрек Римус. — Час назад? И ты будишь нас только сейчас, — словно мандрагора, заверещал Поттер. — Я же сказал. — Да-да, ты просил Питера, — Блэк в панибратском жесте похлопал друга по плечу, — спасибо, Лунатик. Люпин кивнул. Прихватив портфель, он неспешно двинулся к двери. Ребята шустро выбежали из комнаты, отправляясь к теплицам. — Я так голоден, — заныл Джеймс. — Прости, Сохатый. Ты же знаешь, я не завтракаю по утрам, — пожал плечами Лунатик, как бы в извиняющимся жесте. — Спроси чего-нибудь сладкого у Ренгбби, уж у неё-то точно что-то есть, — посоветовал другу Блэк. Раздались смешки. Будь у Мелиссы Ренгбби несколько лишних крекеров, то она бы пихнула их в рот, только бы не делиться. Помона Стебль — профессор травологии, раздавала указания ученикам Гриффиндора и Когтеврана на совместном уроке. Их сегодняшняя задача заключалась в изучение Поющих грибочков. Шляпки их были ядовитыми, но очень красивыми, с небесно-голубоватым отливом. Пение таких грибочков зачаровывало в буквальном смысле. Именно поэтому профессор предварительно выдала мохнатые наушники для защиты. Через пять минут от начала урока в теплицу ворвались трое запыхавшихся гриффиндорцев. — Милостивый Мерлин, вы опять опоздали! — вскрикнула профессор, держась за сердце. — Простите, профессор, мы не нарочно, — Лунатик понурил голову. — Вы же знаете, как тяжело просыпаться утром, — обаятельно улыбнулся Блэк. — Ах, мистер Люпин, вы же староста, как вы можете такое допускать? — Помона Стебль покачала головой. Римус опустил голову, разглядывая носки своих тёмно-коричневых туфель. Это было куда интереснее, чем выслушивать в двадцатый раз о его «высокой» должности и обязанностях. Признаться честно, он от этого порядком устал и не раз задумывался отказаться от значка старосты. Мародеры его переубедили, зная то, как на самом деле дорожит своим статусом. — Не вините его, профессор Стебль, это целиком и полностью наша вина, — заступился за друга Поттер. Блэк в ответ кивнул, соглашаясь со словами друга. — Всё дело в том, что мистер Люпин будя нас, сам и опоздал. Так что виноваты мы. Поверьте, мы с мистером Блэком готовы понести ответственность за содеянное. Сбоку раздались смешки. Профессор смерила троих гриффиндорцев неодобрительным взглядом. По правде, ей нравились мародеры. Ребята легко схватывали налету, не отказывали в помощи тем, кто действительно в ней нуждался. Единственный минус всех четверых заключался в неусидчивости и легкомыслии. — Что ж, займите свои места и приступите к заданию. В качестве исключения, сегодня я не буду снимать с вашего факультета очков. Улыбнувшись, Поттер, Блэк и Люпин прошли к деревянным столам подле погружённого в работу Петтигрю. — Где ты был, Хвост?! И почему не разбудил нас? — повернувшись к другу, Сириус нахмурился. — Пока вас добудишься, можно Хогвартс закончить. — Лениво отмахнулся Питер. — А был я в библиотеке. — С утра пораньше? — не поверив, поинтересовался Сохатый. — Как-то ты туда зачастил, — заметил Лунатик, подозрительно глянув на Питера. — Не понимаю, о чем ты. Блэк с Поттером внимательно оглядели Питера. Их друг не впервой ведет себя странно даже для своего характера. — Он прав, Хвост, ты частенько туда захаживаешь, — изрек Сириус. — Даже рубашку новую надел. Питер не осмелился поднять головы. — Может, ты какую девчонку подцепил? — предложил Джеймс. — Хотя я думал, что староста с Пуффендуя твоя возлюбленная. Поттер усмехнулся, скосив глаза на друга. — Кэти? Она в прошлом, — брезгливо отмахнулся Хвост. — Почему же? — Я подумал и решил, что слишком хорош лишь для одной девчонки! — Питер заливисто рассмеялся. Блэк хлопнул его по спине в знак одобрения. Мародеры слишком молоды и хороши собой, чтобы тратить лучшие годы жизни на глупых девчонок, которые не понимают их шуток. — Наш человек, — одобрительно кивнул Поттер, и Римус легонько улыбнулся. Урок был в самом разгаре. Когтевранцы со своей работой справились куда быстрее гриффиндорцев. И по просьбе профессора ученики с синими галстуками принялись помогать остальным студентам. К столу мародеров подошли трое: одна девушка и два парня, среди которых находился Бургский. — Привет, — поприветствовал ребят когтевранец. Мародеры последовали его примеру, не обращая на когтевранца должного внимания. Бургский бросил короткий взгляд на Питера и, подойдя к нему со спины, принялся помогать. — Ты делаешь неправильно, — сказал он так, чтобы слышал только Петтигрю. — А как правильно? — повернув голову в сторону Николаса, спросил Хвост. Когтевранец потянул руки к существу в руках гриффиндорца, продолжая стоять за спиной студента. Питер задержал дыхание, слишком сложно было стоять спиной к тому, от кого мурашки бегут по коже. — Эти грибочки довольно нежные создания, — опаляя затылок нового знакомого теплым дыханием, сказал Бургский. — Несмотря на их жесткие шляпки, поэтому стоит касаться их нежно, практически не прикасаясь. — Взяв левую ладонь Питера в свою, Николас прошелся по шляпки поющего гриба. — Вот так, у тебя получается. — Благодаря тебе, — осмелев, ответил Питер, но румянца не утратил. Раздался звонок, осведомляя учащихся об окончании урока. Студенты принялись на скорую руку прибирать свои места и поспешно покидая душные теплицы. Трое мародеров продвигались к выходу, в то время как Питер все еще разговаривал с когтевранцем. — Хвост, ты с нами? — вопрошал Блэк. — Идите, я догоню вас. — Махнул рукой в сторону друзей, Петтигрю обратился к когтевранцу. — Так что? — Вечером я собираюсь в Хогсмид. Составишь мне компанию? — обрывисто спросил он, на лице сохраняя равнодушие. Это свидание? Быть того не может! — Сегодня у меня нет планов, — ответил Питер, придав голосу твердость. — Отлично, я пришлю тебе записку, — направившись к двери, он глянул на гриффиндорца с лукавой улыбкой, — свидимся. — И исчез. Свидимся.***
Пять минут назад начался совместный урок между Слизерином и Гриффиндором. Кто-то незаметно дописывал домашнюю работу, кто-то шептался вполголоса, другие же почти что засыпали, развалившись на парте. — Как я и говорил ранее, — начал свою речь профессор. — Сегодня я распределю вас на небольшие группы для выполнения совместной работы, группы будут межфакультетные. Раздались разочарованные вздохи. Волшебники не особо любили работать в парах, тем боле со студентами не со своего факультета. — Тихо, это задание будет иметь три оценки. Первое, — профессор загнул указательный палец, — наличие работы в команде, второе, материал работы. — Загнул третий палец. — Представление работы перед классом. Ричард Брук стукнул кулаком по парте, выказывая неодобрение. Сосед по парте поддержал его кивком. Профессор начал перечислять группы людей, состоящие из трех-четырех человек. Многие были недовольны, особенно слизеринцы. Работать вместе с гриффиндорцами казалось оскорблением. — Как лучшие ученики на этом курсе, Лили Эванс, вы будете работать совместно с Северусом Снейпом. — Слизнорт многозначно подмигнул угрюмому слизеринцу. Лили быстро нашла глазами Снейпа, тот на нее даже не взглянул. Блэк толкнул Поттера в бок, чуть кивая головой в сторону не смотрящего на них слизеринца. — Чего тебе? — потирая ушибленное место, громко спросил Джеймс. — Эванс вместе со Снейпом, — ответил Сириус другу. Поттер взглянул на взволнованную Лили и, небрежно пожав плечами, повернулся в сторону профессора, продолжая внимательно выслушивать список имен. Блэк не понял реакции друга. — Сохатый, твоя Эванс с Нюниусом! Джеймс скривился, поворачиваясь к другу. — И что мне сделать, Бродяга? Пусть работают. — Поттер вновь принялся внимать словам Слизнорта. — Не мешай мне, я слушаю. Блэк не поверил ни то что своим глазам, но и ушам. Порой ему и вовсе казалось, что эти двое сошлись чисто случайно. — Джеймс Поттер, Сириус Блэк и… — профессор запнулся, а Джеймс напрягся. Лишь с одним человеком со Слизерина он был готов работать. Почему так долго? Давай же! — И Ралина Лестрейндж, да, именно так! — Морщинки на лице Слизнорта разгладились. От переизбытка чувств Джеймс не смог сдержать улыбки. Блэк утратил связь с реальностью. Да что вообще происходит? Рабастан Лестрейндж склонился к шее сестры, тихим шепотом опаляя мочку ее уха. — Малфой будет в ярости. Девушка непонимающе посмотрела на брата, тот перевел свой взгляд в сторону двух гриффиндорцев, слизеринка сделала то же самое. Поттер ей задорно подмигнул, заставляя щеки пылать жаром. Закатив глаза, Лестрейндж отвернулась, прикусив нижнюю губу, дабы скрыть улыбку. — Это ничего не значит, просто совместный проект и ничего больше, — Ралина заправила прядь волос за ухо. — Не обманывайся, я знаю этот взгляд, — ответил Рабастан, прожигая сестру пытливым взглядом. — Он нравится тебе. — Нет! Нет, не нравится, с ним просто интересно. Волшебник лишь усмехнулся, качая головой. Вскоре урок подошёл к концу. Ученики скрылись в коридоре, все, кроме Лестрейндж, которая осталась в опустевшем классе, продолжая собирать вещи. Задев пергаменты локтем, Лестрейндж удручённо вздохнула, опустившись на корточки и подбирая свои пергаменты. Боковым зрением девушка увидела пару дорогих туфель. Подняв голову вверх, волшебница напряглась. Над ней возвышался Этелберт Пьюси, гадко улыбаясь. Волшебник был определенно хорош собой, но характер оставлял желать лучшего. Пьюси являлся учеником со Слизерина с шестого курса. — Помочь? — слизеринец отбросил мешающие светлые пряди с лица. — Не стоит, я закончила. Встав на ноги, Лестрейндж запихнула листы в небольшую сумочку. Девушка хотела было пройти вперед, как массивная рука парня оперлась на парту, зажав волшебницу между школьных столов. — Постой, куда так торопишься? Давай поговорим. — Прозвучало как угроза. Пьюси приблизился к девушке, продолжая так же мерзко улыбаться. Лестрейндж передернуло. — О чём ты хочешь поговорить, Пьюси? Я спешу. — Ралина шагнула влево, парень сделал то же самое, она шагнула вправо, он за ней. — Чего ты хочешь? — Не будь такой грубой. Твоя мамочка будет недовольна, если её дочурка будет вести себя так с уважаемыми людьми. В качестве весомых доказательств, Этелберт смахнул пылинки с левого рукава дорогущего пиджака. — Где ты их здесь увидел? — сквозь зубы проговорила девушка. — Ай-ай-ай, какая плохая девочка, — проговорил слизеринец, сильнее сократив расстояние. — Папочка так плохо тебя воспитал? Или твоя глупая мамаша так и не смогла преподать тебе пару уроков этикета? — все также издевался Пьюси, смотря на сокурсницу с отвращением. Ралина затряслась от злости. — Не смей, — угрожающе произнесла Лестрейндж. — Не смей даже касаться их своим поганым языком. Жилки на лице слизеринца заиграли. Больно схватив девушку за локоть, Пьюси проговорил так угрожающе, отчего кожа покрылась морозными мурашками. — Ты поганая девчонка, не стоящая ни малейшего внимания. Ты такая слабая, что я могу буквально раздавить тебя, как мелкую букашку. — Он сцепил пальцы на затылке девушки, причиняя боль. — Ты бесполезная. Почему все с тобой возятся? Твой дорогой братец, глупые подружки, Малфой и этот мерзкий Нотт. Пьюси скривил губы в отвращении. От Этелберта исходили мощные волны магии, из-за которых Лестрейндж не могла сдвинуться с места. Она как будто находилась под гипнозом, не отдавая отчета тому, что сейчас происходит. — Я скажу тебе, почему. Потому что ты жалкая. Им всего лишь жаль тебя, ведь ты такая, — отойдя от Лестрейндж на несколько шагов, Пьюси оглядел слизеринку брезгливо, будто она грязь под его ногами. — Такая ничтожная, незначительная. Ты никому не нужна, ни друзьям, ни семье. Ты лишняя, ненужная, грязная. Твои родители хотели только Рабастана, не тебя. Ты никому не нужна. — Этелберт приблизился к уху девушки. — Жалкая… Глаза девушки наполнились слезами. Слизеринец ушел, оставив Лестрейндж в пустом кабинете. Из ее глаз бежали горячие слезы, а грудная клетка болезненно сжималась. Жалкая… Ты жалкая… Схватив сумку с парты, волшебница ринулась к двери на несгибаемых ногах, а после вдоль по коридору, стирая дорожки солёных слёз с лица. Глаза нещадно щипало. Ты никому не нужна. Не нужна. Лестрейндж часто ссорилась с Пьюси, но так далеко он никогда не заходил. Забежав в женский туалет на третьем этаже, волшебница кинулась к свободной кабинке, освобождая свой желудок от завтрака. Слабая. Поднявшись с колен, слизеринка подошла к огромному настенному зеркалу в полный рост. Придирчиво осматривая своё отражение. Растёкшаяся под глазами тушь, помятый вид и спутанные волосы. Не этому ее учила мать. Жалкая. Сжав кулаки до боли, Лестрейндж ударила прямо в зеркало, что есть силы. Ударила еще раз, еще и еще. Не издав ни единого звука. Тяжело дыша, она схватила отлетевший осколок, сжав в правой руке до крови. — Ну всё, хватит, успокойся, — позади неожиданно раздался низкий голос. — Брось это. Указав на осколок в руке, медленно проговорил юноша. Через пелену слёз, застилавшую глаза, девушка не смогла разглядеть подходящего. — Убирайся! — с надрывом крикнула она. — Тише, успокойся. Подходя к трясущейся то ли от злости, то ли от обиды слизеринке, проговорил парень как можно спокойнее. Держа руки на уровне глаз, чтобы волшебница понимала, что он не собирается причинить ей вреда. — Я возьму? — протянув руку вперед, спросил Блэк. Девушка разжала пальцы и окровавленный осколок разбился о кафельный пол. Слабая. Закрыв лицо обагренными от крови руками, Лестрейндж осела на пол, содрогаясь всем телом от рыданий. Гриффиндорец присел на корточки, рядом с девушкой. — Я слышал, что он сказал. Больше он рта открыть не сможет, я позабочусь об этом. — Блэк косо глянул на слизеринку. Ралина его совсем не слышала, продолжая захлёбываются в слезах. Сейчас она выглядела такой маленькой, сжавшись в комочек. Такой беззащитной. Единственное, чего сейчас хотел Сириус, так это переломать каждую косточку Этелберта Пьюси. Вырвать его язык с корнем, воскресить и сделать это еще раз. Как он смеет обращаться с девушками подобным образом, зная, что они не могут дать ему отпор? — Перестань плакать, — жестко бросил парень и тут же смягчился. — Он не стоит твоих слез. Девушка никак не отреагировала. Не зная, что делать, Сириус притянул Лестрейндж к себе, успокаивающе поглаживая по спине и волосам. — Тише. Вцепившись в мантию Блэка, Ралина спрятала заплаканное лицо в шею парня, продолжая лить горькие слёзы. Сириус продолжал сжимать слизеринку в объятьях, успокаивая её и шепча что-то на ухо. Он не выносил женских слез. Постепенно Лестрейндж приходила в себя. Легонько взяв ее за подбородок, Блэк стер оставшиеся слезы большим пальцем. Слизеринка сипло прошептала слова благодарности. — Он поплатится, — сказал Сириус как никогда серьёзно. Волшебница отрицательно покачала головой, месть ей не нужна. Блэк заметно нахмурился. — Я не хотела, чтобы меня кто-то видел в таком состоянии. — Никто не узнает, — заверил ее Блэк. Встав на ноги, девушка привела себя в порядок, пока Сириус восстановил разбившееся зеркало. Блэк собирался было уйти, как раздался хриплый голос. — Спасибо. Бродяга остановился, стоявшая недалеко Ралина, не отрываясь, глядела на него своими золотистыми глазами так, будто заглядывала в душу. — Спасибо тебе, Сириус, — вновь сказала она, Сириус. Блэк сухо кивнул, уходя. Он не выносил женских слез, так почему остался?***
Одно место за столом Слизерина этим вечером пустовало. Малфой бегло оглядел зал на наличие знакомого лица. — Где Ралина? — У неё разболелась голова, и она осталась в комнате. — откликнулся Рабастан, ближе наклонившись к другу. Люциус нахмурился. Слишком часто у Лестрейндж болела голова. — Те сны, — подозрительно оглядевшись на наличие лишних ушей, он продолжил, — они ещё ей снятся? Люциус напрягся. Рабастан отложил столовые приборы в сторону, обратив полное внимание на друга. Говорить о столь щепетильной теме не хотелось, но Малфою он доверял. — Летом всё было спокойно, но когда мы вернулись в Хогвартс… — Лестрейндж замялся, а Люциус продолжал жадно внимать каждому слову. — Ей приснился один кошмар. Я не смог разбудить её сразу. — Лестрейндж прикрыл глаза, Малфой положил на плечо друга ладонь в знак поддержки. — У Руди получалось куда лучше. Я так сильно боюсь опоздать, она очень от них страдает. — Что говорят колдмедики? — сдавлено спросил Малфой-младший. — Отец не говорит, даже Руди не знает, — с сожалением ответил Рабастан, кривя губы. Подойдя к столу Гриффиндора, Сириус сел рядом с Лунатиком. Трое оглядели друга с лицами полных вопросов. — Где ты был? — начал Питер, — тебя не было на трансфигурации. — Был занят, — буркнул Блэк, не отрываясь от тарелки с сырным супом. Поттер и Люпин подозрительно переглянулись. — Ты в порядке? — Джеймс прищурился. — Ты сегодня слишком отстранённый, что-то случилось? Бродяга сжал зубы. — К чему эти вопросы? Я не голоден. — Вскочив из-за стола, Бродяга прошептал себе под нос очередное ругательство и скрылся. — Что с ним происходит? — не выдержал напряжения Питер. — В последнее время он сам не свой, — отозвался Римус, продолжая ковыряться вилкой в тарелке. Поттер и Петтигрю сидели с опущенными вниз головами. Каждый думал о своём. На выходе из большого зала Питеру преградил дорогу третьекурсник с Когтеврана, протянув маленький кусочек пергамента.В девять у Маэстро.
Н.Б.
У Питера перехватило дыхание. Он не забыл. Николас о нем не забыл. Бегом добравшись до комнаты и схватив первую попавшуюся под руку мантию, Петтигрю выбежал из гостиной Гриффиндора. Молниеносно пролетая лестничные пролеты и темные коридоры, Питер добежал до главных ворот Хогвартса, а после и вовсе покинул его приделы. Около небольшого двухэтажного кирпичного дома с пестрой крышей, гриффиндора уже ждал когтевранец. Он был прекрасен в этой темно-синей мантии, подобно звездному небу. На мгновение Питер забыл, как дышать. И вдруг он обернулся, взгляд Николаса был направлен на него, только на него. Эти глаза, как маленькие вселенные, смотрели лишь на него одного. Бурский как будто был создан специально для Питера. Прекрасен, как небосвод. Как ливень из слез русалок. Такой светлый и прекрасный. — Ты вовремя, — Бургский подошел ближе. И они отправились в магазин волшебных музыкальных инструментов. Здесь было все и даже больше, столько редких вещей. Например, шкатулка с голосами мертвых. Арфа, у которой вместо струн были золотистые волосы морских русалок. Поющие птички, невидимая гитара, воздушный орган. Этот вечер был прекрасен. Нескончаемые разговоры, огромное количество шуток и его прекрасный смех. Смех Николаса. Возвращаясь в Хогвартс, оба не переставали улыбаться. Для них обоих это было ново. Попрощавшись у парадной лестницы, они разошлись. Напоследок Бургский кинул: — Свидимся. Свидимся.***
Октябрь, 1976 Минуло полтора месяца с начала учебы. Профессора по-прежнему задавали много, часто пугая. Одним словом, жизнь кипела. Приближался День Всех Святых. Каждый тщательно готовился, девушки подбирали лучшие наряды, макияж и прически. Молодые люди так же в стороне не стояли. Но были и те, кто не забывал об учебе. Вот и сейчас, сидя в дальнем углу библиотеки, Эванс и Снейп корпели над совместной работой. Лили часто поглядывала в сторону сокурсника, он же и взглядом ее не удостоил, что уж говорить о разговоре. Не выдержав, Эванс прервала тишину: — Северус. Слизеринец вздрогнул. Как же давно он не слышал её голоса, обращённого лишь к нему одному. Сохранив хладнокровие, он невозмутимо взглянул на девушку, смерив её тяжелым взглядом. — Мы можем поговорить? — Получив кивок Снейпа, Лили, собравшись с силами, продолжила. — Знаешь, с последнего нашего разговора прошло почти полтора года. Девушка сминала складки юбки тонкими пальчиками. Она давно должна была с ним поговорить и объяснить. Юноша шумно вздохнул. — К чему этот разговор, Лилс? Напряжение окутало обоих. Лилс — так он назвал её в последнюю их встречу, когда староста Гриффиндора убегала в слезах. После того, как он прилюдно оскорбил ее. Девушка коснулась своей дрожащей рукой холодной и мертвенно-бледной руки волшебника. — Я скучаю, — сорвалось с её губ прежде чем она подумала. Прикусив язык до крови, она взглядом ловила реакцию слизеринца. Он скривился так, будто на его плечах покоился непосильный груз. — Зачем ты мне это говоришь? — голос звучал хрипло. — Ты сама сказала, что прошло столько времени, так к чему всё это? Я столько времени бегал за тобой, просил прощения. Признал свою ошибку, как только с моих губ слетело это мерзкое слово. Я молил тебя о прощенье, бегал за тобой, а ты даже не захотела меня выслушать. — Пальцы сжались в кулаки, в то время как глаза Лили наполнились слезами. — Я совершил всего одну ошибку, и ты так просто от меня отказалась. Эванс глотала слезы. Оба молчали. — Северус, — вновь позвала девушка, так и не убрав своей ладонь с руки парня. — Не надо, всё кончено. Ты сама сделала этот выбор. Слизеринец поднялся с места, небрежно скидывая в потрепанную временем сумку чернила, пергаменты и прочие принадлежности. — Ты выбрала Поттера, избавившись от меня, как от ненужной вещи. Теперь слишком поздно. По щекам девушки текли горькие слезы, не в силах этого вынести, волшебник последовал прочь из храма знаний. Сорвавшись с места, Лили накинулась на Снейпа со спины, удерживая своими веснушчатыми руками его на месте. Юноша остановился, выпрямившись подобно натянутой струне. — Лили, — начал он. — Северус, прости меня. Пожалуйста, прости! — Слёзы градом продолжали стекать по щекам. — Я так виновата. Крепко зажмурившись, она ждала его ответа, боясь быть отвергнутой. — Жизнь, в которой нет тебя, мне больше не мила. Не всходит солнце для меня. Лишь слёзы льются по щекам. Я плачу ночью, я жду тебя. Это были строчки из песни, их песни. — Ты не забыла? — голос осип. — Ни на миг. Снейп медленно развернулся к девушке, смахивая слезу с покрасневшей щеки, бледными костяшками пальцев. — Прости меня. — Прости меня.***
Сириус Блэк выкуривал третью по счету сигарету, смотря на звездное небо. Хогвартс спит. А он сидит на каменной скамейке в полпятого утра, кутаясь в легкую мантию. За последний год так много изменилось. Он и сам себя не узнавал. Позади раздались тихие шаги, но Блэк не обернулся. Женская фигура присела рядом. Он украдкой взглянул в ее сторону. Лестрейндж. — Давно сидишь? — она нарушила тишину после нескольких минут молчания. — Пару часов. Сириус потушил сигарету об поверхность скамейки. — Я хотела ещё раз поблагодарить тебя. С тяжелым вздохом Ралина поглядела на парня. — Не стоит. — И всё же, — настаивала волшебница и, улыбнувшись, она пояснила: — слизеринцы не остаются в должниках. Так что теперь я твоя должница. — Выходит, я могу попросить у тебя всё, что мне вздумается? — гриффиндорец заинтересовано вскинул брови — Да, но в пределах разумного. — До какого-то определённого времени? — Блэк глухо рассмеялся. — До тех пор, пока я буду жива. Сириус усмехнулся. Осмотрев девушку с ног до головы, он заметил, что слизеринка сидит лишь в тонком ночном халате поверх пижамы. А ведь сейчас середина октября. — Тебе не кажется, что уже холодно, — окинув ее халат беглым взглядом, Сириус прочистил горло. — Накинула первое, что увидела. Ралина пожала плечами, пряча руки под халат. Блэк хмыкнул. Стянув с себя мантию, Сириус набросил ее на плечи девушке. — Но ведь ты замёрзнешь, — возразила Лестрейндж, сузив глаза. — Пустяк. Сильнее нахмурившись, девушка накинула половину мантии на спину волшебника, закрыв его от холодных потоков ветра. Благо мантия просторная. Вопросительно изогнув правую бровь, Блэк обернулся к девушке. — Не хочу, чтобы по моей вине ты заболел, — просто ответила Лина, продолжая глядеть на небо. — Скоро начнется рассвет. — Закат или рассвет? — Блэк достал свою последнюю сигарету. Девушка на мгновение задумалась, размышляя над вопросом. — Определенно закат. Потому что когда садится солнце, то впереди есть целая ночь. — Лестрейндж умолкла ненадолго. — Ну, а с рассветом у тебя больше нет времени в запасе. Блэк согласно кивнул. Изо рта выпуская сигаретный дым, Сириус чуть запрокидывал голову к звёздному небу. Вывернув руку из-под осенней мантии, Лестрейндж выхватила из рук парня сигарету и сломала её надвое, закинув в траву. Сириус оказался в ступоре. — Не выношу этот запах, — пояснила Ралина, морща нос. Поднявшись с каменной скамьи, она побрела прочь в сторону замка. Предварительно скинув с плеч мантию молчаливого гриффиндорца. Она только что сломала его последнюю сигарету. И Блэк позволил ей это сделать. Он позволил уничтожить свой последний косяк. Позволил.