Сентябрь, 1977
Прикосновения обжигали и без того разгорячённую желанием кожу. Волшебник порывисто подался вперёд, целуя пухлые губы. Влажный язык скользнул по нёбу и зубам. Глаза закатились в блаженстве, а из горла вырвался хриплый стон.
Девушка потянулась к плечам парня, утягивая его на мягкую кровать. Ловко перевернувшись, Лестрейндж оседлала узкие бёдра гриффиндорца. Руки Блэка потянулись к её округлым бёдрам, ощутимо сжимая их.
Волшебница отбросила свои длинные волосы за оголённую спину. Кожа была покрыта капельками пота, которые притягивали взгляд серебристых глаз. Лунный свет освещал аккуратные груди, они чуть подрагивали вверх из-за плавных движений.
—
Ралина, — простонал имя слизеринки Блэк, потянувшись вперёд.
Лестрейндж очаровательно хохотнула.
Сириус был ею околдован.
—
Будь моей, — шептал он, покусывая нежную кожу на шее.
Лестрейндж выгнулась навстречу, нетерпеливо поёрзав на бедрах парня, от чего тот сильнее притянул её к своей обнаженной груди.
—
Будь моей…
—
Сириус, — простонала она, когда длинные пальцы коснулись влажного лоно. Тело дрожало, бёдра поддавались навстречу, безмолвно моля о продолжении. —
Сириус…
Ногти впились в мужские плечи.
Гриффиндорец не отрывал взгляда от лица девушки, пока его умелые пальцы проделывали с ней и в ней нечто невообразимое. Сейчас Ралина была полностью в его власти. Сириус упивался тем, как она сладко стонет, извиваясь от желания.
Блэк неожиданно остановился, мгновенно оказавшись за спиной девушки. Его руки скользили по её рёбрам, ключицам и плечам. Лестрейндж откинулась на грудь волшебника, подставляя свою шею для поцелуя. Пока правая рука Блэка всё ещё находилась между ног слизеринки, левая сжимала тонкую шею.
—
Будь моей, — шептал он, целую нежную кожу, где только можно.
Лестрейндж выгибалась каждый раз, когда пальцы Сириуса задавали темп. Его движения были грубыми, но одновременно с тем чувствительными.
Её тело такое мягкое и податливое, а разум гриффиндорца перестаёт соображать. И вот они уже оба на полу в комнате Сириуса, в доме его матери, из которого он сбежал года два назад.
И как только они здесь оказались? Но разве он может думать о таких вещах? Если девушка из его снов стоит перед ним на коленях, полностью обнажённая.
—
Бродяга, — позвала она его своим нежным голосом. Сириус умиротворённо улыбнулся.
Её тонкие руки потянулись к его достоинству, осторожно пробегаясь пальчиками вдоль члена, Блэк ахнул.
Как же это было горячо.
Единственной мыслью волшебника было лишь то, чтобы Лестрейндж не останавливалась, продолжая доставлять ему удовольствие. Бродяга не смог бы оторваться от неё, даже если бы прямо сейчас нагрянули Пожиратели смерти.
А после…
После он намотает её длинные волосы себе на кулак и ворвётся в её тело резко и страстно. Ралина будет кричать, стонать, кусать, плакать в экстазе и получать такое удовольствие, которое ей не доставит ни один мужчина.
И в этот самый момент она поймёт, что значит быть с Сириусом Блэком.
А он не выпустит её из своей постели до тех пор, пока она не поклянётся ему в том, что он единственный. Затем он вновь возьмёт её, грубо и резко. После чего Ралина забудет своё имя, без устали шепча его.
Гриффиндорец судорожно вздохнул, слизеринка лукаво глянула на парня из-под опущенных ресниц. Она украла его последнии остатки здравого разума.
—
Бродяга, — позвала она громче, волшебник нехотя открыл глаза. —
Бродяга! — воскликнула Ралина голосом Люпина.
Наваждение как рукой сняло. Блэк резко распахнул глаза, казалось, он задремал всего на мгновение, а уже стемнело. Римус придирчиво оглядел возбужденного друга. За счет нюха оборотня было несложно распознать запах феромонов, исходящего от Блэка.
— Какого Мерлина? — отозвался Сириус.
Во рту было сухо, поэтому он потянулся к бутылке с водой и махом её осушил. Римус поджал губы, шумно выдыхая.
— Зачем так кричать? — Сириус сжал виски, пытался унять головную боль.
Римус всё ещё посматривал на него украдкой. За те часы, которые Бродяга спал, Люпин отчётливо слышал приглушённые стоны и имя их общей подруги. Думать о том, что снилось Бродяге, не хотелось.
— Тебе нужно переодеться в форму, — наконец подытожил староста.
Блэк оглянулся вокруг, в купе был он и Лунатик. Хлопнув себя по колену, юноша плюхнулся обратно на диванчик.
— Где все? — смахивая непослушные пряди волос с глаз, поинтересовался гриффиндорец.
— Питер с Николасом, — Люпин чуть помолчал, не отрывая взгляда от друга. — Джеймс, как всегда, шныряет где-то, а Лестрейндж обходит поезд. — Сириус кивнул. — Не забудь переодеться, — разворачиваясь, напомнил староста.
Люпин покинул купе, оставляя друга одного. Блэк снова кивнул, ничего более не сказав.
Однако перед глазами до сих пор стоял образ слизеринки с золотыми глазами. Сны о которой мучают его не первый месяц.
Староста Слизерина, как и всегда, следовала одному и тому же маршруту вот уже на протяжении двух лет. Обойдя первую половину поезда, Лестрейндж направилась в вагоны к своему факультету. Как выяснилось, первокурсников в этом году оказалось чуть ли не в три раза меньше по сравнению с прошлым годом.
Оно и неудивительно, учитывая сложившуюся ситуацию в стране. Волан-де-Морт всё больше давал о себе знать, собственно, как и его приспешники. Многие работники Министерства всё ещё подвергаются тщательному надзору, в особенности те, кто занимают высокую должность. Имена и фамилии Упивающихся смертью так и не удалось раскрыть. Несмотря на бдительное наблюдение мракоборцев.
К несчастью Гарольда Минчума, тридцатого министра магии Великобритании, пропаганда Волан-де-Морта для многих магов оказалось притягательна. Ведь он единственный, кто мог дать им свободу и прекратить угнетение волшебников, во всяком случае, именно так считали его последователи.
Так же, благодаря почившему Флимонту Поттеру, Министерству стало известно, что в ряды сторонников Тёмного волшебника входят не только маги, но и великаны, оборотни, вампиры и многие другие твари, чьи права знатно ущемлены.
Цель Пожирателей Смерти заключалась не только в чистоте крови, но и в господстве над магглорожденными и магглами.
«Ежедневный пророк» всё чаще и чаще призывал к осторожности. Было также введено новое понятие, как — комендантский час. За пределы дома не желательно было выходить после семи вечера, как и трансгрессировать.
Дабы не сеять панику в магическом населении, многие смерти и нападения на волшебников оказались не афишированы. Ходили слухи о том, что не только взрослые маги присоединяются к Волан-де-Морту, но и совсем юные волшебники. Правда, никаких фактов, кроме сплетен, не было.
Брюнетка приоткрыла дверь в купе. Её брат, забравшись с ногами на диванчик, увлекательно читал книжку в тёмном переплете. Паркинсон и Бёрк негромко переговаривались, тыча пальцами в журнал «Модная ведьма», с обложки которого подмигивала рыжая красавица. Нотта и Блэка видно не было.
Ралина облокотилась на дверной косяк в проходе, внимательно наблюдая за друзьями. Под пристальным взглядом сестры Рабастан оторвался от книги и взглянул на проход. Затем вновь вернулся к причудливому сюжету и снова посмотрел на миниатюрную фигурку.
Рабастан не поверил, что его сестра стоит прямо перед ним. Лестрейндж усмехнулась, а Басти, вскочив на ноги, кинулся к ней. Ралина едва слышно взвизгнула. Хватка у её брата была что надо. Патрисия и Клотильда радостно завизжали и бросились к подруге, ведь не видели её с апреля.
— Мерлин и Моргана, — протянул Блэк-младший, видя дружные объятия своих друзей.
Заметив темную макушку, Нотт в два шага преодолел расстояние и набросился на Лестрейндж.
— Почему, чёрт возьми, ты не отвечала на наши письма? — воскликнул он, не выпуская подругу из объятий. — Ты хоть понимаешь, как мы волновались? — не унимался Роберт, на что слизеринка стыдливо отвела взгляд.
— Мы не хотели беспокоить вас своими проблемами и портить лето, — тихо произнесла Ралина, не выпуская руку брата из своей, которая служила сильнейшей поддержкой.
— Лина, — позвала её Клотильда, пока Бёрк старалась унять нахлынувшие эмоции. — То, что произошло с вами, вовсе не проблема, — шатенка взглянула на двойняшек, которые не расцепляли рук. — Это трагедия, — добавила она тише. — Если бы вы нам позволили, то мы всё это время были бы с вами.
Слизеринцы дружно закивали, замечая, как брат с сестрой переглянулись.
Как же они не удосужились рассказать о случившемся друзьям? Ведь столько лет они все вместе делили радости и горести.
— Простите, — наконец сказал Рабастан. — Нам не стоило от вас закрываться.
— Нет смысла беспокоиться, — начал Регулус, усаживаясь рядом с Пати и Клоти. — Просто не забывайте о нашем существовании. — Двойняшки благодарно улыбнулись. — Вы ведь всё ещё помните наши имена? — шутливо проговорил он под смех Нотта и тычок в рёбра от Бёрк.
— Реджи, кажется? — Ралина прищурилась.
Роберт ещё сильнее захохотал. Пока Патрисия смахивала слезинки с перламутровых глаз. Клотильда обняла подругу за плечи.
— Вы не в обиде? — осторожно поинтересовалась староста.
На что друзья одобрительно загоготали. Разговоры не скончались на протяжении всего пути. Выяснилось, что Роберт с Клотильдой собираются пожениться сразу после школы. В то время как Регулус намеревался показать мир Пэти-Бэти.
Вернувшись к своим обязанностям, слизеринка продолжила патрулирование. Несколько третьекурсников получили замечание за то, что нарушили правила. Николас Бургский упросил Лестрейндж подежурить вместо него, дабы дать им побольше времени с Питером. Ралина согласилась, ликуя за счастье друзей, которое они заслужили.
Дойдя до купе гриффиндорцев, девушка аккуратно отодвинула дверцу в сторону. Взгляд скользнул на мускулистую спину. Гриффиндорец был напряжен, из-за чего каждый мускул его тела отчетливо виднелся. Стоя спиной к двери, Сириус не заметил девушку.
Поэтому Лестрейндж негромко кашлянула, тем самым обращая на себя внимание. Медленно развернувшись, Блэк взглянул на слизеринку. Её щеки вмиг стали пунцовыми, а взгляд бегал в надежде зацепиться за что-то кроме Блэка, обнаженного по пояс.
— Что-то хотела? — любезно пролепетал Бродяга.
Как же ему нравилось осознавать, что он может вогнать её в краску. Это доставляло особое удовольствие.
— Хочешь что-то сказать? — всё также вежливо говорил он, между тем сокращая расстояние.
Лестрейндж неосознанно задержала дыхание, взглянув в кварцевые глаза. В них точно пляшут перечные чёртики.
— Мы подъезжаем, — прочистив горло и выпрямившись, наконец ответила волшебница.
Блэк ещё сильнее сократил дистанцию между ними. Атмосфера накалялась. Ралина часто дышала, выдавая себя с потрохами.
— Тебе стоит как можно скорее переодеться в форму, или мне придётся снять с твоего факультета пару-тройку баллов за непрезентабельный вид.
Неожиданно для самой себя Ралина осмелела.
— Боюсь не успеть, — Бродяга драматично схватился за сердце. — Может, поможешь мне?
Поиграв брови, Сириус протянул красно-золотой галстук. Слизеринка бросила странный взгляд на парня, после чего подошла ближе с ухмылкой на лице. Выхватив несчастный галстук, Лестрейндж опалила жарким дыханием лицо ничего непонимающего волшебника.
— Разумеется, — Лестрейндж растягивала слова, совсем как Малфой.
Юная ведьма затянула треклятый галстук, как удавку, потуже. Блэк ошалел от напора ведьмочки. В штанах, как назло, всё напряглось. Наклоняясь к уху парня, она прошептала вкрадчиво:
— Минус пять очков с Гриффиндора.
После чего, отстранившись, Лина довольно наблюдала за сбитым с толку Сириусом. Блэк ослабил хватку на своей шее, продолжая смотреть на подругу, так и ничего не сказав.
Такую Ралину он обожал. Жестокая и страстная.
— Чертовка, — прохрипел он, облизав в момент пересохшие губы, когда девушка скрылась за дверью.
Поттер сбежал с места преступления как угорелый. А всё потому, что по его вине, которую было крайне сложно признать, три когтевранки покрылись пупырышками, намереваясь познакомиться с ним
поближе.
Несомненно, молодой волшебник был только рад наладить контакт с прекрасным полом, но ни тогда, когда это происходит слишком навязчиво и нахально. К тому же одна маленькая слизеринка не давала переключиться на кого-то кроме себя.
Завидев Люпина с Эванс, Джеймс тут же подбежал к ним, стараясь спрятаться за спину друга. Что выглядело весьма комично, учитывая габариты Поттера.
— Что ты опять учудил, Сохатый? — Римус скептически изогнул бровь.
Лили еле слышно прыснула, прикрыв ладонью рот.
— Ничего, за что меня нужно было бы убить! — воскликнул Джеймс.
Заметив трёх когтевранок, которые смотрели в его сторону с неприкрытым раздражением, он кинулся наутёк. Обегая пороги и выступы поезда, Поттер удачно наткнулся на Лестрейндж, которая отчитывала младшекурсников.
— Меня хотят убить, помоги мне! — как можно быстрее пролепетал Поттер, схватив подругу за руку.
Ралина сконфуженно взглянула на парня, после чего обратила внимание на приближающихся девушек. Те громко кричали, браня гриффиндорца на чём свет стоит.
— Гулять по поезду вовремя поездки строго запрещено, — начала староста, Поттер стоял рядом, не поднимая головы. — Немедленно отправляйтесь на свои места, если не хотите расстаться с баллами, которые вы ещё не заработали.
Скрестив руки на груди и гордо задрав подбородок, Ралина оставалась непреклонной.
— Отойди с дороги, Лестрейндж.
Эриэнна Смаутс — когтевранка с блондинистыми волосами, подступила к старосте. Она была намного выше миниатюрной слизеринки и раза в два крупнее.
— Твой дружок должен поплатиться за то, что сделал! — наклоняясь к лицу старосты, грозно проговорила Смаутс. Слизеринка склонила голову вбок. — Поттер должен ответить! — не отступала Эриэнна, пока её подружки согласно поддакивали.
— И что он натворил?
Лестрейндж бегло бросила косой взгляд на друга. Джеймс негромко свистел, стараясь не встречаться с кем-либо взглядом.
— А ты взгляни, — отозвалась когтевранка, закатывая рукава.
На коже её рук, как и у остальных девушек, красовались красные пупырчатые пятна.
Поджав губы, Лестрейндж взглянула на друга. Теперь из трёх разгневанных фурий их стало четверо. Джеймс был готов поклясться всем богам, коих только знал, что именно сейчас он отдаст душу Мерлину.
— Это была самозащита! — воскликнул загнанный в угол гриффиндорец. — Я защищался! — Поттер оглядел конечности девушек, затем изрёк: — Это просто недоразумение.
Когтевранки заверещали, обвиняя волшебника во всех смертных грехах. Ведь по его милости они будут сидеть на праздничном ужине в таком нелепом положении. Поттер пытался перекричать троих и доказать, что они сами виноваты, нечего было к нему лезть, между прочим, они ещё легко отделались. Зельда попыталась занести свою руку для удара на гриффиндорца, но тот проворно отскочил.
— Немедленно успокойтесь! — повысила голос староста Слизерина. — Посмотрите на себя, на кого вы похожи? — четверо тут же умолкли. — Вы сходите по приезде к мадам Помфри, — обратилась она к девушкам, после чего перевела взбешенный взгляд на друга. — А ты, — Поттер отступил, — ты совсем из ума выжил? — пристыдила его Лестрейндж.
— Ралина, — сладко протянул Поттер, уводя девушку подальше от заинтересованных ушей. — Я правда не хотел никому навредить, — оправдывался он, продолжая вести волшебницу вглубь поезда. — Это было самооборона, как я уже и сказал ранее.
— Самооборона? Они могли пострадать, — смотря на друга, который из-за всех сил пытался сдержать смех, слизеринка была готова продолжить нравоучения.
Не выдержав, Поттер заразительно расхохотался. Как бы Ралина не старалась, она не смогла сдержать улыбку и легонько стукнула друга по плечу. Тем самым показывая своим видом, что всё равно не одобряет его действий.
— Да? — раздался писклявый голос. Волшебники прислушались. — Он мне казался такой душкой, — с сожалением произнесла неизвестная девушка.
— Ну ещё бы, — сказал кто-то громче. — Ты ведь знаешь, что Мики была влюблена в него, — продолжала вторая. — А он оказался Пожирателем смерти, — послышались приглушённые ахи.
Джеймс и Ралина поплотнее прижались к щели в двери.
Гриффиндорец переглянулся с Лестрейндж, которая спиной оперлась на стену, прикрыв глаза. Разговоры об Упивающихся смертью никому не приносили радости. Ведь то, что они творили, выходило за всякие рамки морали. И никто не знал, когда он окажется следующим, если перейдёшь дорогу тому-кого-нельзя-называть.
— Да-да, — подтвердил второй голос. — Он же слизеринец, как и его дружки. Так что это совсем неудивительно. Нотт, конечно, красавчик, но убийца.
Лестрейндж ворвалась в купе, тяжело дыша. На неё тут же были обращены перепуганные взгляды четырех пар глаз.
— Убирайтесь отсюда, — прохрипела она. — И не смейте больше попадаться мне на глаза! — пятикурсницы не двинулись с места, оставаясь сидеть там, где сидели. — Убирайтесь!
Три волшебницы подскочили со своих мест, пока их подружка продолжала сидеть.
— Врываться без приглашения вверх невоспитанности, — начала пуффендуйка, поправляя огромные очки на носу. — Особенно, если тебя никто не звал. — Ирида Ментречс поднялась на ноги.
— Пошла вон отсюда, пока я не превратила тебя в лягушку, — угрожающе произнесла Ралина, вытаскивая палочку из кармана мантии.
Пуффендуйки пугливо ахнули, в свою очередь Поттер заметно напрягся.
— Что тебя удивляет? Всем известно, что твоя семейка Пожиратели!
Три волшебницы продолжали охать и ахать, а глаза Джеймса вспыхнули недобрым огнём. Пальцы Поттера сжались в кулаки, он был готов выбить всю дурь из невоспитанной пуффендуйки.
— Поэтому не удивительно, что ты угрожаешь мне. Кто тебя научил? Папочка или, быть может, твоя мам…
Договорить пуффендуйка не успела, потому что гриффиндорец заслонил шокированную подругу своей широкой спиной.
— Проваливай отсюда, если не хочешь, чтобы мародеры проучили тебя как следует.
Четыре волшебницы сжались, шутки с мародерами ни для кого не кончались удачно. Громко сглотнув, Ирида ретировалась вместе со своими подружками. Джеймс самодовольно хмыкнул, он так просто этого не оставит.
Лестрейндж без сил опустилась на краешек дивана, где пару минут назад находились сплетницы. Палочка выпала из дрожащих рук. Поттер оказался на корточках возле подруги, успокаивающе поглаживая её холодные руки своими горячими и шершавыми ладонями.
— Они глупые подростки и несут что не попадя. Тебе не стоит расстраиваться. Это глупые слухи и только, — настаивал Поттер, сидя у ног слизеринки.
— И только? Разве ты не согласен с тем, что они говорят? — у Лестрейндж дрогнул голос, гриффиндорец тяжело выдохнул и так ничего не ответил. — Ну конечно, — горько усмехнулась слизеринка, пытаясь вырвать руки из хватки юноши.
— Может я и не особо рвусь защищать всех слизеринцев, — начал Поттер, удерживая ладони девушки в своих. — Но я верю тебе.
Лестрейндж перевела взгляд на друга и, затаив дыхание, слушала его с неподдельным интересом. Поттер её никогда не обманывал. Он всегда говорил правду прямо в лоб, какой бы она не была.
— Если ты веришь в них, то и я верю. — Благодаря словам друга, слизеринка расцвела, позабыв про неприятный инцидент. — Твоя вера — моя вера, Ралина.
Присев рядом на диван, Поттер не сводил пристального взгляда с обескураженной физиономии подруги.
— Джейс, — Лина с чувством обняла друга за широкие плечи.
Чуть покачнувшись, гриффиндорец сцепил жилистые руки на спине слизеринки, уместив свою голову на её тёмную макушку. Даже осенью она пахла цветами.
— Ты не представляешь, что значат твои слова для меня, — прошептала Лестрейндж, продолжая улыбаться своей самой сияющей улыбкой.
Хоть Джеймс её и не видел, но ощущал всеми фибрами души и тела. Он всегда знал, когда ей весело или грустно.
— Я всё ещё могу их проучить, — прохрипел он, сильнее сжимая девушку в своих руках.
Староста прыснула, она в нём не сомневалась, особенно в его изобретательности.
— Они того не стоят, — отозвалась Ралина, приподнимая голову и заглядывая в карие глаза.
Поттер напрягся, слишком сложно контролировать себя, когда она так близко. Левой рукой гриффиндорец заправил выбившийся локон за ухо подруги, костяшками скользнув по линии подбородка. Лестрейндж приоткрыла губы, те в миг завладели вниманием юноши.
Сглотнув, юноша коснулся щеки волшебницы, Ралина чуть привстала. Он вновь взглянул в ее глаза, та часто моргала. Поглаживая большим пальцем скулу, Поттер медленно потянулся вперед, слизеринка в предвкушении прикрыла глаза.
— Ребята! — где-то рядом раздался звонкий голос, и двое тут же отстранились друг от друга. — Мы уже приехали! — радостно закричал Бургский. — Пойдёмте!
Николас исчез в коридоре вагона.
Вскочив, Лестрейндж мигом последовала за когтевранцем, пока Джеймс старался восстановить дыхание и бешено бьющееся в груди сердце.
Он чуть её не поцеловал. Он хотел её поцеловать. И она была не против.
Если бы не Николас, то Джеймс смог бы почувствовать вкус ее губ на своих. С улыбкой от уха до уха гриффиндорец последовал за друзьями. Небольшие окошки открывали вид на крыши Хогсмида.
Это значило лишь одно — скоро они будут дома.
***
Ужин в Большом зале прошёл довольно скверно. Директор Альбус Дамблдор не стал распинаться и попросил лишь о том, чтобы свет внутри каждого не переставал пылать. Трапеза прошла в молчании. Поскольку магглорожденный второкурсник Алекс Макгуайр вместе со своей семьёй подвергся смерти от рук Упивающихся смертью. Метка пожирателей висела над домом семьи Макгуайр.
Мальчик с рыжими волосами и ярко зелёными глазами был довольно коммуникабельным, поэтому за два года учёбы он обзавелся огромным количеством друзей и знакомых. Не только со своего факультета, но и с остальных тоже. Не оказалось ни одного из присутствующих в зале равнодушным к кончине маленького гриффиндорца. Девушки смахивали слёзы с глаз платочками, пока противоположный пол сидел угрюмо, хранив молчание.
Впереди было столько лет, а мальчишка давно лежит в могиле на кладбище Погасших Звезд. Жизнь оказалась не вечна.
— Надо устроить прощание, — прошептал Поттер на ухо своему лучшему другу.
Сириус согласно кивнул.
Договорившись встретиться у Чёрного озера, волшебники подняли палочки вверх. Двое гриффиндорцев, соорудив прекрасный корабль с помощью магии, отправили его в путь, навстречу молодому месяцу, который сиял сегодня с неистовой силой.
На прощание пришли не только гриффиндорцы, но и пуффендуйцы, когтевранцы, профессора и слизеринцы. В этот вечер не было оскорблений и драк, лишь горечь и все необъятная печаль.
Протиснувшись сквозь толпу, слизеринка подошла к двум друзьям, которые не сводили взгляда с белоснежного судна малых размеров. Раскрыв ладони, Лестрейндж тихо прошептала заклинание, после чего из её рук вылетели золотистые бабочки.
Освещая небо, словно маленькие звёзды, они полетели вслед за кораблем, сопровождая его в последний путь. Никто не двинулся с места до тех пор, пока с горизонта не скрылись огни.
Волшебники направились в сторону замка, продолжив хранить молчание.
Отбой пробил ещё два часа назад, комната давно опустела. Однако Поттер, Лестрейндж и Блэк сидели на бархатном диване, не отрывая взгляда от пылающего огня в гостиной. Питер, Бургский и Люпин находились рядом, но на противоположном диванчике. Блэк отпил сливочного пива и откинулся на спинку, прикрыв глаза после тяжёлого дня.
Этот вечер выдался слишком эмоциональным.
— Ралина, — негромко позвал подругу Римус, девушка внимательно уставилась на него в ответ. — Я никогда не видел такой красивой магии. — Люпин отпил из кружки. — Как ты это сделала?
Девушка поёрзала на месте, все мигом взглянули в сторону слизеринки.
— Папа, — Лестрейндж прочистила горло. — Папа научил меня этому в далёком детстве.
Ребята принялись слушать. Расправив складки на тёмной юбке, Ралина потупила взгляд в пол.
— Сколько себя помню, мне всегда снилось нечто ужасное. Поместье у нас огромное, и порой, когда я просыпалась, родители не всегда оказывались рядом. Басти и Руди часто не слышали моих воплей, потому что каждую ночь я просила нашу домовиху Ферри наложить заклинание тишины. Не хотелось никому докучать лишний раз. — Щёки порозовели. — Проводя ночи в слезах, было сложно оставаться бодрой наутро.
Лина запнулась, и в качестве поддержки Джеймс накрыл её ладошку своей огромной, переплетая их пальцы. Ралина слегка покраснела, сильнее сжав ладонь Поттера в своей.
— Папа быстро меня раскусил. И как-то вечером, когда я снова боялась заснуть, он присел на мою кровать и, посмотрев на меня, серьезно сказал:
«— Ты не должна бояться мрака, пока в твоих руках мерцает свет». Отец научил меня той самой магии. — Девушка тепло улыбнулась, вспоминая минувшие годы. — Золотистые бабочки освещали мою спальню самыми тёмными ночами.
Ребята не проронили ни слова за весь рассказ, продолжая сидеть в тишине под треск поленьев в камине. Поттер всё ещё не выпускал руки слизеринки из своей, пока Бродяга незаметно для всех играл с её длинными локонами волос. Лунатик тихо похрапывал, а Питер удобно уместил голову на груди когтевранца, который перебирал его волосы пшеничного цвета с особой нежностью.
— Ребята, — тихо позвала волшебников Лестрейндж. — Будет война? — вполголоса прошептала она.
Никто не ответил, да ответ и не требовался. Все и так все знали, просто признать это было сложно. Молчание продлилось до самого рассвета.
Октябрь, 1977
Минул первый месяц осени. Задавали по-прежнему много, а как же, они ведь семикурсники. Нападения Упивающихся смертью участились, многие магические семьи покинули пределы Британии, опасаясь за жизнь родных и за свои собственные. Министерство Магии приняло решение оберегать учеников Хогвартса с помощью мракоборцев. Выход в Хогсмид был строго запрещен. Ничего не осталось, кроме как смириться и принять новые порядки.
Погода ухудшилась. Грозовые тучи не покидали небо, как и дожди, которые лили не переставая. Многие растения, о которых с неподдельным трепетом на протяжении сорока лет заботилась профессор Помона Стебль, увяли. Молодая Гремучая ива потеряла колоссальное количество листьев, облысев на пару лет вперед.
Каждый месяц в полнолуние Римус Люпин выпивал специальное зелье, приготовленное Лестрейндж накануне с помощью рецепта её тётки. Хоть он и находился в теле
монстра с разумом человека, боль не прекращалась. Однако его друзья не бросали его, дожидаясь окончания мучений Лунатика. После чего они все вместе возвращались в Башню Гриффиндора.
Невзирая на сложный период времени, мародеры продолжали доставать и подшучивать над Филчем и прочими обитателями Замка.
Джеймс Поттер всё же проучил языкастых пуффендуек, из-за чего они кукарекали на протяжении целого дня, пока действие заклинания не иссякло. Лестрейндж его отчитала, тем не менее, поцеловала в щёку в знак благодарности на глазах у всего Большого зала. Обезумевший от счастья Сохатый на радостях предложил ей стать
будущей миссис Поттер, на что слизеринка отказалась, заявив, что на такое у неё не хватит сил и выносливости.
Блэк окончательно разорвал все возможные связи и отношения с семьей. Это оказалось слишком трудным решением, после которого он не мог прийти в себя на протяжении пары дней. Поэтому его верные друзья не оставляли его ни на миг одного, за что он был им крайне признателен.
Именно так молодой волшебник, потеряв одну семью, и обрёл новую.
В конце месяца в подземелья Слизерина залетел чёрный филин, Лестрейндж забрала небольшой пергамент. Содержание которого гласило:
«Моя мать умерла этим утром. Ты нужна мне. Пожалуйста, будь рядом.
Л.Малфой»
Выпросив разрешения на трансгрессию в стенах школы сначала у Слизнорта, а затем у Дамблдора, Ралина получила дозволение. Лестрейндж аппарировала через камин в Малфой-мэнор в то же вечер.
***
Поместье Малфоев
Проходя через огромнейший сад, волшебница предстала перед трёхэтажным поместьем, почти что замком. Домовой эльф, имени которого она не знала, пропустил её внутрь. Огромная комната была забита волшебниками и волшебницами разных возрастов и наций. Не заметив ни одного знакомого лица, слизеринка упрямо протискивалась через толпу. И вдруг, совершенно случайно её взгляд зацепился за платиновые волосы, те были ниже лопаток.
Абраксас Малфой восседал в изумрудном кресле, окружённый своей свитой. Подойдя ближе, девушка присела в реверансе, тем самым обратив на себя внимание. Малфой-старший склонил голову в поклоне, приветствуя гостью.
— Моё почтение, Лорд Малфой, — Ралина вежливо поприветствовала хозяина дома, тот едва заметно кивнул. — Примите мои соболезнования. Ваша жена была прекрасным человеком, и мне бесконечно жаль, что этот мир так скоро её потерял.
Воцарилось молчание.
Абраксас Малфой не любитель данного рода диалогов, если тот не приносит ему никакой выгоды. Поднявшись с места, Малфой-старший подошел к волшебнице, опуская свою руку ей на плечо, слегка похлопывая.
— Рад видеть вас, мисс Лестрейндж, в столь прескверный день. — Девушка не сводила глаз с мужчины. — Создается впечатление, что вы одна понимаете, насколько Агнесс была исключительна, — предоставив локоть девушке, за который та ухватилась. Двое прошли вдоль зала. — Ни одна живая душа совершенно не помнит её лика, что уж говорить о жизни.
— Миссис Малфой была потрясающей женщиной. — Лорд Малфой поджал тонкие губы, вспоминая умершую жену. — Память о ней не исчезнет даже после…
Лестрейндж запнулась, стараясь подобрать подходящее слово, которое не ранит и без того искалеченное сердце хозяина дома.
Абраксас коснулся предплечья волшебницы, останавливаясь у мраморной лестницы белоснежного цвета.
— Столь добра и красива, — внимательно оглядев Лестрейндж, изрёк мужчина. — Ты всегда мне нравилась, — девушка поёжилась от пристального взгляда волшебника. — Мой сын ждёт тебя. Надеюсь, ты сможешь помочь моему мальчику, — с болью в голосе произнёс он.
И в это самое мгновение Ралина заметила то, насколько вид Абраксаса Малфоя истощённый и измождённый. Его когда-то белоснежные волосы теперь отдают сединой, а огонёк в серых, как туман глазах давно померк.
— Полагаю, — последовала недолгая пауза, — сейчас он нуждается в тебе больше, чем в ком-либо.
Покуда Лина пыталась прийти в себя, Лорд Малфой скрылся в толпе гостей. Лестрейндж было искренне жаль новоиспечённого вдовца.
Ралина кинулась на третий этаж и, достигнув нужной комнаты в восточном крыле, перевела сбившееся от бега дыхание. Вздохнув полной грудью, она коснулась изящной дверной ручки и, открыв дверь, зашла в комнату. Обстановка казалась схожей с гостиной Слизерина, но мебель была куда роскошней.
Молодой волшебник сидел на полу у потухшего камина, держа в руках небольшую рамку с фотографией. Половица скрипнула, бывший слизеринец нервно дернулся. Люциус оглядел подругу затуманенным взглядом.
— Лина.
Сердце Лестрейндж болезненно сжалось. Предательские слёзы прихлынули к глазам.
— Люци, — прошептала она.
Ралина подбежала к другу, садясь рядом с ним на колени. Так и не осмелившись его коснуться.
— Её больше нет, — сипло произнёс он, и из глаз цвета штормового моря скатилась одинокая слеза. — Как мне без неё жить?
Закрыв руками лицо, Люциус тихо всхлипывал, не в силах справиться с потерей горячо любимой матери. Ралина обняла друга за шею, прижав ближе к себе. В отчаянии Люциус сомкнул руки за спиной подруги, не сдерживая горестных рыданий.
— Ты справишься, — шептала слизеринка, поглаживая мягкие волосы волшебника. — Ты самый сильный человек, которого я знаю. — Её губы оставляли смазанные поцелуи на щеках друга. — У тебя всё получится. Я буду рядом, пока ты не перестанешь во мне нуждаться.
Тишина окутала комнату невидимым шлейфом. Двое волшебников продолжали сидеть на холодном полу, прижавшись к друг другу как можно плотнее.
— Ты всегда будешь нужна мне, — сипло произнес Люциус.
Стерев с её щеки слёзы, Малфой потянулся ближе. Он хотел коснуться её губ.
— Люци, — прошептала Лестрейндж, понимая то, что вот-вот произойдёт.
— Всего один раз, Лина. Только один, — шептал он, опаляя её губы своим горячим дыханием.
Накрыв уста девушки своими, волшебник подался вперёд. Придерживая одной рукой затылок волшебницы, он оттягивал её волосы назад. Второй рукой ощутимо сжал тонкую талию, притянув слизеринку ближе к себе. Ралина и не думала отстраниться, касаясь плеч юноши своими маленькими ручками, после чего оказалась на его коленях.
— Лина, — простонал Люциус.
Их языки сплелись друг с другом, словно клубок змей. Зарывшись пальцами в волосы волшебника, Лестрейндж предоставила инициативу
другу. Легонько сжимая талию
подруги, Малфой целовал её губы так, словно она единственная, из-за чего он всё ещё дышит.
Их поцелуй получился настолько нежным и печальным, отчего в комнате пошёл снег.
— Не покидай меня, — прохрипел волшебник, касаясь своим лбом лба подруги. — Только не сейчас.
— Я с тобой.
Поднявшись на ноги, Лина протянула ладонь Люциусу, за которую он ухватился, словно за спасательный круг. Двое последовали к огромной кровати. Юноша прилёг на спину, прикрыв глаза. Лестрейндж уместилась рядом, перевернувшись на бок к нему лицом.
— Я рядом, — прошептала она, переплетая их пальцы, как в старые добрые времена.
— Я только твой, Лина. Я только твой…
***
Лунатик, который весь день проводил в библиотеке в объятиях книг и Эллы Нортс, сейчас отсутствовал. А Хвост и вовсе сбежал с Николасом в тайную комнату. Двое мародеров, конечно же, не были против и только поддерживали друзей, но иногда так хотелось собраться вчетвером, как когда-то. Поэтому Поттер и Блэк сгоняли в Три метлы под мантией невидимкой во время ужина, закупившись сливочным пивом и огневиски.
Неизвестно, сколько времени они просидели с бутылками в руках на полу, спинами облокотившись на свои кровати, которые были расположены поперек друг друга. За окном давно стемнело, а смех и шутки не скончались.
— Помню-помню! — заверил друга Блэк, отпивая из бокала спиртное. — Надо как-нибудь повторить.
Пьяный Джеймс довольно кивнул.
— Как думаешь, у них что-то есть? Ну, кроме дружбы, — неожиданно спросил Поттер.
Джеймс устремил туманный взгляд куда-то в сторону окна. Сириус сконфуженно уставился на друга. Кажется, он потерял нить разговора.
— Ралина и слизняк, — пояснил гриффиндорец, — думаешь, они целовались? — Поттер внимательно посмотрев на друга.
Сириус сжал зубы. Разумеется, они знали причину, по которой Лестрейндж сорвалась к Малфою. По-прежнему было неприятно думать о том, что они рядом и Люциус может её касаться, как когда-то в школе.
— Думаю, нет.
Джеймс глупо улыбнулся, повалившись на пол. Блэк неслышно прыснул, смотря на пьяного волшебника.
— Знаешь, Бродяга.
Блэк насторожился. Вынимая пачку вишневых сигарет, Сириус закурил, выпуская облака дыма. Он кожей чувствовал то, о чём будет говорить Поттер. А слышать это ему совсем не хотелось.
— Кажется, я влюбляюсь в неё всё сильнее и сильнее, — вставая с пола, Джеймс направился к окну. Бродяга с грустью покачал головой. — Она такая, такая…
— Уникальная, — опередив друга, ответил сероглазый.
Сохатый порывисто обернулся и кивнул с той же дурацкой улыбкой на губах.
— Да, — подтвердил Джеймс. — Все никак не могу вспомнить свою жизнь до Ралины. — Джеймс локтями опёрся на подоконник. — Без неё всё будто во тьме.
Поджав губы, Сириус встал, подходя ближе к названному брату.
— Думаешь, я ей нравлюсь? — выпалил Поттер, а Сириус прикрыл уставшие глаза.
Не останавливайся.
Джеймс.
Лестрейндж слишком много значит для меня.
Ты нашёл меня.
Я всегда найду тебя, где бы ты не была.
— Да, Сохатый. — Хлопнув друга по спине, наконец произнёс Сириус. — Думаю, нравишься.
Джеймс благодарно кивнул. Это всё, что он хотел услышать. Безусловно, Поттер чувствовал, что небезразличен Лестрейндж, но Сириусу верилось больше, чем интуиции.
— Спасибо, Бродяга.
Коснувшись плеча друга, Сохатый скрылся за дверью ванной комнаты.
Если бы Поттер хоть немного разбирался в людях, которые его окружают, то уже давно бы заметил тоску в глазах волшебника, которую не смогла скрыть даже улыбочка.
***
Ранним утром волшебница сонно открыла глаза, тело неприятно сдавливало. А всё потому, что, видимо, во сне Люциус прижал Лестрейндж ближе к себе. Легко вывернувшись из хватки друга, девушка приняла сидячее положение.
Оглядев комнату, она отметила, что та не изменилась с тех пор, как она была здесь в последний раз. Взглянув на друга, Ралина сочувственно улыбнулась. Уж ей, как никому другому, известно, что значит смерть одного из родителей.
Совершенно случайно её взгляд зацепился за левое предплечье Люциуса.
Не может быть.
Аккуратно отодвинув край рубашки, Лестрейндж ахнула, прикрыв ладонью рот. Чёрная змея с черепом красовалась вдоль всего предплечья волшебника. На миг Ралине почудилось, будто она зашевелилась, а может, и нет.
Убийца. — Раздался в голове голос Ириды.
— Люци, — позвала она друга.
Через время юноша открыл глаза и, улыбнувшись, взглянул на девушку. Ралина сжалась, поджав под себя колени. Проследив за её взглядом, Малфой одёрнул рукав и вскочил с кровати.
— Люци, — вновь прохрипела Лестрейндж, тот вздрогнул.
Больше всего он опасался того, что она будет бояться его.
Малфой развернулся к подруге, та не отвела взгляда. Он медленно подошёл к постели, на которой они спали буквально пару минут назад. Лестрейндж не отстранилась. Уже хорошо.
— Я понимаю, как это выглядит, но пойми, у меня не было выбора!
Малфой стыдливо уронил лицо в бледные ладони. Как же было стыдно.
— Остальные тоже? — сипло поинтересовалась брюнетка, боясь услышать ответ.
Люциус молчал.
— Все кроме, — он запнулся, — кроме Регулуса и Крауча.
Сердце Лестрейндж упало в пятки. Руки неосознанно задрожали, а глаза лихорадочно забегали, стремительно быстро наполнялись солёными слезами.
— Как давно? — Малфой молчал. — Как давно? — настаивала слизеринка, на негнущихся ногах поднимаясь с кровати.
— С весны, — прохрипел волшебник.
Из глаз потекли предательские слёзы, а внутри всё сжалось, отдаваясь тупой болью во всем теле.
— Вы ничего мне не сказали, — прохрипела она, стараясь унять непрошеные рыдания. Люциус встал, несмело подойдя к подруге. — Мой отец, он знает? — Малфой нехотя кивнул. — Вы, — запнулась Ралина, — вы уже убивали?
— Никогда, — заверил её Люциус. — Лина, послушай, — начал он, — ни я, ни твои братья, ни Нотт ни разу не забрали чью-то жизнь.
— Но вы видели! — воскликнула она, тот ничего не ответил. — Это…
Сократив расстояние, Лестрейндж обхватила Люциуса двумя руками, тот в одночасье ответил на её объятия. Она всё понимала.
— Никто не узнает. Я никому не расскажу.
Малфой облегчённо выдохнул.
— Лина, я не хотел тебя разочаровывать.
Девушка нахмурилась.
— Не говори глупостей, — запротестовала она, — никто из вас меня не разочаровал! — Слизеринка сильнее обняла друга. — Прошу тебя, Люци. Не испачкай свои руки в крови.
— Никогда, — пообещал Люциус, не выпуская Ралину из плена своих рук.
