***
Поместье Пьюси За длинным столом сидела пара и не спеша уплетала завтрак. Голубые глаза не отрывались от бледного лица девушки, которая ковыряла вилкой в тарелке. Этелберт качнулся на стуле и потянулся за бокалом вина, выпивая содержимое до дна. — Не слишком ли рано для алкоголя? — Ралина поёрзала на скрипучем стуле, чувствуя себя неуютно. В этом доме ей всё казалось неудобным и чужим. — Волнуешься за меня, дорогуша? — насмешливо протянул Пьюси. — Ты становишься буйным. Взгляд Лины не отрывался от жареного яйца с кусочками помидор, кои покоилось на её тарелке, всё ещё нетронутые. Этелберт недовольно поджал губы. Резко поднявшись с места, он направился к жене, вжавшуюся в спинку стула. — Я не это имела в виду, — пролепетала она заплетающимся языком. — Думаешь, я ненормальный? Он рывком поднял её на ноги, толкнув к стене. Мужские руки сжали тонкую шею. Ралина вцепилась в его запястье, царапая ногтями, отчего на коже оставались алые царапины. — Может, только вино и помогает мне терпеть тебя! — прошипел он ей в лицо, сильнее надавливая на горло, из-за чего Ралине пришлось привстать на носки туфель. — Этелберт, пожалуйста. — Пьюси склонил голову вбок, взглянув на жену так, будто впервые её видит. — Пожалуйста, — хрипела Лина, не имея сил сопротивляться. Юноша не сразу, но всё же разжал пальцы, отшатнувшись. Дыхание сбилось. Он вновь не сумел взять эмоции под контроль, позволив гневу взять вверх над рассудком. Ралина упала на колени, жадно хватая грудью воздух. Её глаза жгло от слёз и обиды. Пьюси не отрывался от неё, наблюдая, как часто она дышит, как громко всхлипывает, как трясутся её руки и глаза, полные ужаса, боятся на него взглянуть. — Почему ты меня так сильно ненавидишь? Что я тебе сделала? — Ралина окинула его ненавистным взглядом. — Что я сделала не так, Этелберт? Он ничего не ответил. Ралина поднялась на ноги и, держась за покрасневшее горло, поплелась в свою комнату. Дорожки слёз увлажнили щеки. Она так устала быть девочкой для битья. Этелберт частенько срывался на ней, в основном это были оскорбления и ругательства, реже рукоприкладства, например: оттолкнуть; больно схватить за плечи и встряхнуть; сжать шею и тем самым довести до удушья. Как ни парадоксально, но магию он не применял. Хотя это всё равно не меняло того факта, что порой Ралина боялась лишний раз посмотреть в его сторону. — Ты всё испортила. Ты всё испортила, — повторил он снова, чуть ли не плача. — Я ненавижу тебя! Лина застыла у порога. — Как давно ты меня ненавидишь? — деревянным голосом спросила она, задрав голову вверх. Её муж пошатнулся, не в силах устоять на ногах, видя её полный ненависти взгляд. Он выбежал из столовой, пальцами надавив на виски, только бы прогнать из мыслей образ, преследующий его годами. — Как давно, Этелберт? Услышав своё имя, Этелберт подавился виски, которое жадно хлебал из хрустального стакана, стоило ему оказаться в гостиной. Пьюси истерично расхохотался, неуклюже усаживаясь в бархатное кресло. Ралина подошла ближе, внимательно оглядывая волшебника, чьи глаза лихорадочно блестели, как у самого настоящего безумца. Её передернуло. — С самого начала, — сквозь зубы прошипел Пьюси, откидываясь на спинку кресла. — Ты всегда была такой… Такой, — он запнулся, — невинной… Ралина вздрогнула. Поколебавшись, она присела на диван недалеко от мужа. Пьюси снова налил себе виски, залпом осушил стакан. — На тебе было голубое платье, а твои волосы были заплетены в две косы с белыми лентами. — Пьюси прикрыл глаза. — Малфой вечно крутился подле тебя вместе с твоими братьями, которые потакали каждому твоему капризу. Ты была такой счастливой, — он помолчал, устремив взгляд в камин. — Твой отец закружил тебя на руках, а мать рассмеялась. Я смотрел, не отрываясь, и тогда мой отец сказал: «Когда-нибудь ты получишь то, что будет твоим.» Должно быть, он говорил о чём-то другом, но думал я только, — Этелберт отвернулся, его тонкие губы скривились. — Только о тебе. Ралина поперхнулась воздухам, не веря в услышанное. Это было её пятилетие. — Больше всего на свете я хотел смыть с твоего лица эту чёртову улыбку! Хотел, чтобы ты страдала так же, как и я! Хотел, чтобы тебе было больно, чтобы ты ненавидела меня так же сильно, как и я тебя! — с горечью выплюнул он и прикрыл лицо огромными ладонями. — Я не понимаю, почему… — Ралина осторожно приподнялась с дивана, медленно сократила расстояние. — Я не знаю, как это исправить, — дрогнувшим голосом прошептал Пьюси, беспомощно вглядываясь в глаза жены с золотистым отблеском. Узкая ладонь потянулась к блондинистым волосам, на ощупь казавшиеся мягче пуха. Её пальцы пригладили выбившиеся пряди, отчего дыхание Этелберта участилось. В каждом её действие, в каждом слове и взгляде он искал подвох. — Этелберт, — позвала его Ралина, а он глядел на неё, не отрываясь. — Я ненавижу тебя. Глаза его заслезилась из-за подступивших слёз, а сам он сжался, словно провинившийся мальчишка. Ралина дотронулась до его лица, аккуратно приподняв за подбородок. Этелберт притянул её ближе, сомкнув огромные ладони, по сравнению с её, на талии, любом уперевшись в живот. Лина слегка пошатнулась и, коснувшись его головы, пальцами нежно провела по волосам. Этелберт всхлипнул. — Ненавижу тебя, — шептал Пьюси, сильнее сжимая её в своих руках. — Но себя я ненавижу сильнее. В груди Ралины всё неприятно сжалось. Человека, которого она считала монстром, на самом дела был искалеченным и разбитым, нуждающимся в помощи. Этелберт не ведал пощады и милосердия, уничтожая на своём пути всё и всех. Совесть, как и стыд, его не мучали. Таким извращённым образом пытаясь задушить в себе все те человеческие чувства. Быть может, он на самом деле самое настоящее чудовище? Резко оттолкнув жену от себя, будто он мог испачкаться, Этелберт вскочил с кресла. — Это слабость, слабость… — шептал он, сжимая пальцы в кулаки. — Этелберт… Он не обернулся, не слыша её голос. Как заведённый, он расхаживал по комнате, что-то причитая. — Слабость, слабость… — повторял он вслух и с каждым разом всё громче. — Слабость! — заорал Пьюси, свернув стеклянный стол. — Слабость! — Этелберт! — Лина пришла в ужас, видя руки мужа, обагрённые в крови. — Остановись! Он силой оттолкнул её в грудь, отчего Лина упала, головой ударившись об ножку дивана. Пьюси замер, заметив жену, лежавшую на полу. С виска стекала струйка крови. Ралина с трудом поднялась на ноги. Чувствуя слабость, она всё же подошла ближе. Пьюси не шелохнулся, несмотря на жгучую боль, отдающуюся в мышцах. — Эмоции — это не слабость, — прошептала она, касаясь его предплечья. — Слабость, — в том тоне ей ответил он. — Нет, Этелберт. — Ралина покачала головой. — Чувства и эмоции — величайший дар. Твой отец был очень жесток по отношению к тебе, — как можно тише проговорила волшебница, стараясь его не спровоцировать. — Никто не заслуживает подобного отношения. Не будь таким, как он. Стань лучше. Её глаза закатились, и тело обмякло, падая назад. — Ралина! — вскрикнул волшебник, ловя её на лету. — Ралина, — его окровавленные пальцы коснулись её виска, по которому стекала кровь. — Грэнс! — Хозяин, — старый эльф поклонился. Его карие глаза устремились на волшебника, сидевшего на коленях. Он прижимал тело жены к груди, раскачиваясь из стороны в сторону. — Я убил её?! Костлявые пальцы щёлкнули, через мгновение домовой эльф облегчённо выдохнул. — Нет, Хозяин, миссис Пьюси жива, но без сознания. — Жива, — повторил Этелберт, касаясь лица девушки. — Но кровь не останавливается! Пьюси достал из заднего кармана брюк волшебную палочку, её кончиком коснувшись головы Ралины. — Давайте лучше я, Хозяин. — Грэнс по новой щёлкнул пальцами, остановив кровь у виска девушки. — Миссис Пьюси нужно отнести в постель. Давайте я… — Этелберт не стал слушать старого эльфа и, подхватив жену, направился к лестнице, не отрывая от неё встревоженного взгляда. — Хозяин, — мельтешил рядом эльф. — Ваши раны нужно обработать, они могут… — Мне ничего не нужно! Оставь меня, — прошептал Этелберт, уложив девушку на тёмные простыни. — Как пожелаете, Хозяин, — сказал Эльф, исчезая. Длинные пальцы прикоснулись к тёмным волосам Ралины, накрутив их на фаланги. Этелберт задержал дыхание, склонившись над лицом Ралины. Сейчас она казалась ему такой безмятежной и совершенно беспомощной. Большой палец очертил контур губы. — Было бы лучше, если бы ты умерла, — прошептал Пьюси с хрипотцой в голосе. Он бесшумно опустился на постель, наблюдая, как подрагивают её ресницы, как часто вздымается и опускается грудь, от чего она выглядела ещё более соблазнительнее. А ведь они так и не консумировали брак. Воображение само собой рисовало разного характера картинки, мелькающие с бешеной скоростью. Этелберт тяжело выдохнул, не желая видеть Лину в своей голове. Её и так слишком много в его жизни.***
Берик-апон-Туид, дом Поттера — Я не буду пить эту гадость! Даже не проси меня Эванс, я не доверяю твоему парню! — смерив Снейпа испепеляющим взглядом, произнёс парень. Северус фыркнул, сложив руки на груди. — Пожалуйста, — настаивала Лили, поднеся приятно пахнущие зелье к лицу Поттеру. — Это для твоего же блага. Всего один глоточек. — А может, нашему гриффиндорцу слабо? — Северус цокнул, сверкнув кварцевыми глазами. Джеймс вспыхнул подобно искре пламени. Выхватив колбу из рук подруги, он до дна выпил содержимое. Горло обожгла горечь. — Нечего мне не слабо! — Поттер расхлябанной походкой подошёл к дивану, с трудом держась на ногах. — Что это за дрянь? Глаза медленно наливались свинцом. — В этом вы все гриффиндрцы, сначала делаете, потом думаете. И, судя по всему, ещё и не всегда думаете, — изрёк Снейп, оглядев Поттера пренебрежительным взглядом. Лили возмущённо надула щёки. — Разумеется, все, кроме тебя, Лилс, — тут же поправил он себя. — Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась Эванс. — Я очень хочу спать, — Поттер зевнул, широко раскрыв рот. — Сработало! — довольно воскликнула девушка и обернулась на бывшего слизеринца, мило улыбнувшись. Тот согласно кивнул, касаясь её плеча. — Тебе нужно поспать, Джеймс. — Нет, — возразил Поттер, пытаясь подняться с места. — Я должен идти на собрание, меня все ждут. Снейп чрезмерно громко цокнул. — Тебе нужен сон. Когда ты в последний раз спал? — в голосе слышалось беспокойство. — Не помню, — отозвался Джеймс, прикрыв глаза, — я вообще ничего не помню. Лили встревоженно взглянула на Северуса, который пожал плечами. — Спи, Поттер. — Снейп нахмурился, увлекая рыжую ведьму на кухню. — Так больше не может продолжаться! Он не спит, почти не ест, а про его поведение и отношение к окружающем я и вовсе молчу. Он либо сам кого-то убьёт, либо это сделают с ним. Расхаживая взад-вперёд, проговаривал Северус. — Думаешь, я сама этого не понимаю? — Эванс скрестила на груди руки. — Откуда она могла знать, что отсутствие воспоминаний на нём так скажется? Ралина, наоборот, хотела его защитить! — настаивала она, пытаясь оправдать подругу в глазах своего парня. — Теперь нам нужно защищать его от самого себя, — подытожил волшебник, смахивая волосы с глаз. — Ты поможешь нам? — спросила Лили, умоляюще глядя на юношу. — Разумеется, Лилс, — печально улыбнувшись, Северус заглушил поцелуем нескончаемый поток вопросов. — Фу! — в кухню ворвался Блэк. — Оставьте свои нежности при себе! — Скривился брюнет, за что получил полотенцем по лбу. — Спокойно, Эванс! Я пришёл сюда за помощью. — Северус прыснул. — Ты знаешь, где живёт РАлина? Сириус выжидающе глядел на подругу. — В доме Пьюси, — сконфуженно произнесла девушка. — Тебе тоже стёрли память? — фыркнул Сириус, за что получил удар под рёбрами. — Мне нужен адрес поместья Лестрейнджей, точное местоположение, — пояснил Сириус, не обращая внимания на подколы со стороны Северуса. — Так, — Лили запнулась, напрягая память. Лина ей что-то говорила. — По-моему где-то на территории Франции, я точно не знаю. Сириус плюхнулся на стул, прикрыв уставшие глаза. — Я знаю, — отозвался Северус, две пары глаз тут же метнулись в его сторону. — Где? — схватив Снейпа за грудки рубашки, воскликнул Блэк. — Я напишу тебе, — сбрасывая сильные руки, небрежно отмахнулся волшебник. Достав лоскуток пергамента из кармана брюк, быстро набросал несколько строк. — Держи. — Снейп, ты лучший! Лили, береги его! Сириус выбежал за дверь, намереваясь трансгрессировать как можно скорее. Эванс подавила смешок. — Ни слова, — прошипел брюнет. — В одном он прав, — обнимая волшебника со спины, проговорила Лили. — Ты действительно лучший. — Она улыбнулась, поцеловав парня в губы.***
Поместье Лестрейнджей Получив порт-ключ у знакомого из Лютного переулка, Сириус нелегально трансгрессировал во Францию. Поместье было больше похоже на замок: огромные стрельчатые арки, изящные контрфорсы и длиннющие растения, расположившееся на высокой башне, обхватывая все доступное пространство. В верхней части были высечены прекрасные русалки с длинными волосами, которые едва заметно зашевелились, завидев приближающегося волшебника. Поместье выглядело как готический замок, вот только намного светлее и приятнее. А вокруг мелькали всевозможные цветы, благоухающие кусты с розами и высокие деревья. Невзирая на войну, которая царила за воротами поместье. Это место казалось раем. Неудивительно, что именно в таком сказочном месте жила Ралина, — подумалось волшебнику. Оглядевшись вокруг, Сириус приметил светлые витражные двери и направился прямиком к ним, вдоль извилистой дорожки из светлого кирпича. — Добрый день, сэр! — Лучезарно улыбнулся эльф. Удивленный Сириус отметил, что тот был высок, да и одет с иголочки, что было весьма непривычно. — Что привело вас, сэр? Блэк замялся. — Предупреди хозяев о моём присутствии. — Конечно, сэр! Тоби всё сделает в лучшем виде, — эльф исчез. Сириус стоял посреди огромного зала, не веря в увиденное, в доме его родителей такого отродясь не было. — Прошу вас, сэр, мистер Лестрейндж ждёт вас. — Разве ты не должен называть мистера Лестрейнджа Хозяином? — поинтересовался Сириус, следуя за проводником. — Что вы, сэр? — удивлённо воскликнул домовой эльф, тон у него был такой, отчего Блэк почувствовал себя виноватым не пойми за что. — Мисс Ралина освободила Тоби, и мистер Лестрейндж взял его к себе в услужение. — Здесь все свободные? — снова спросил юноша. — Разумеется, сэр! — радостно произнёс Тоби, забавно шевеля ушами. — В этом доме все уважаемые себя эльфы работают не покладая рук. Прошу вас, сэр, нам сюда. — Сириус зашёл в светлую гостиную, внутри которой находились двое. Себастьян Лестрейндж сидел в огромном кресле, попивая чай, а его старший сын расположился напротив, негромко читая вслух. — Мистер Лестрейндж, — воскликнул эльф, — мистер Блэк здесь. — Благодарю тебя, Тоби, — улыбчиво произнёс Лестрейндж-старший. — Будь добр, завари нам чай, — Тоби исчез. — Прошу вас, мистер Блэк, присаживайтесь рядом с нами. — Рудольфус внимательно наблюдал за другом сестры. — Что вас привело так далеко? Только сейчас Сириус заметил, как трясутся руки Лестрейнджа-старшего, а его затуманенный взгляд был направлен куда-то сквозь Блэка. — Я очень хочу помочь вашей дочери, сэр. — Сириус краем глаза заметил, как лицо Рудольфуса помрачнело. — Ралина? — с блеском в глазах воскликнул мужчина. — Моя звёздочка здесь? — Тише, отец. — Рудольфус крепче сжал руку отца в своей. — Ралины здесь нет. Она с Этелбертом — твоим зятем. — С зятем?! Моя звёздочка вышла замуж? — его губы дрогнули. — Можно тебя, — обратился Рудольфус к Блэку, после чего оба отошли в сторону. — Зачем ты пришёл? Тебе здесь не рады, так что проваливай отсюда. — Взяв себя в руки, произнёс Лестрейндж, бросив обеспокоенный взгляд в сторону отца. — Подожди, — возразил Сириус, хватая того за рукав. — Я хочу помочь, — Рудольфус заинтересовано кивнул после нескольких секунд молчания. — Мне известно, что твой отец заключил непреложный обет с Пьюси-старшим, исходя из которого Ралина должна была выйти за его сына. — Нет, — возразил волшебник, отшатнувшись назад. — Она вышла за него, потому что сама этого хотела, я бы знал, — он умолк, не в силах произнести хоть что-то. — Она бы сказала, я бы… Мы бы… — он запинался, стараясь подобрать подходящее слова. — Нет… Она тебе рассказала? — Соха… Джеймс Поттер рассказал мне. Рудольфус в два шага подошёл к отцу и, присев у его ног, с немым вопросом заглянул в затуманенные хрусталики глаз. — Мой мальчик, — протянул пожилой мужчина, коснувшись лица сына. — Отец, прошу тебя, скажи, какой именно непреложный обет ты заключил с мистером Пьюси? Сириус подошёл ближе. — О чём ты, Руди? — Себастьян Лестрейндж едва ли что-то соображал. — Отец, прошу тебя, вспомни. Заключал ли ты непреложный обет с Пьюси-старшим и что именно в нём было? — Бенджамин Пьюси… Мой давний друг, мы были как братья, — начал волшебник, и на лице заиграла тёплая улыбка. — Мы знали друг друга с самого детства, нам всё было по плечу. Когда нам было по шестнадцать, мы дали друг другу клятву. — Что за клятву? — воскликнул Рудольфус. — Что наши дети соединят свои судьбы друг с другом, и мы породнимся. Я думал, что мой сын женится на его дочери, но вышло наоборот. А потом всё поменялось, — мужчина погрузился в воспоминание, позабыв обо всём на свете. — Что потом было, мистер Лестрейндж? — осторожно спросил Блэк. — Потом появилась mon amour. — Рудольфус вздрогнул. — Селестина встала между нами, но я выбрал её. — Что именно произошло, отец? — возвысил голос Руди, когда Себастьян снова замолчал. — Ах, — выдохнул мужчина. — Бенджамин тоже был к ней неравнодушен. Однако твоя мать полюбила меня. — Он улыбнулся, сжимая руку сына, на его глазах блеснули слёзы. — В чём состояла ваша клятва? — подавшись вперёд, спросил Рудольфус. — Какая клятва? — удивился волшебник, оглядываясь на молодых людей. — Где моя звёздочка? — Лина скоро вернётся. Отец, позволишь ли ты взять твои воспоминания? — Если они тебе нужны, то бери, — пожал плечами Лестрейндж-старший, откинувшись на спинку кресла. — Мне нужен сосуд, — обратился мужчина к Блэку, тот трансфигурировал небольшую ёмкость из фарфоровой чашки и протянул ему. С помощью волшебной палочки Рудольфус вытянул воспоминания из виска отца и дождался, покуда серебристая прядь не повиснет на кончике палочки. Затем лёгким движением руки стряхнул её в протянутую ёмкость. Бродяга глядел во все глаза, разумеется, он слышал о такой магии, но никогда не видел воочию. — За мной, — прохрипел мужчина, покинув гостиную, Сириус направился за ним следом. Они быстро минули лестницу с мраморными ступенями, добравшись до второго этажа, где прошли вдоль длинных коридоров, остановившись у деревянной двери. Волшебники прошли внутрь крохотной комнаты, где находился неглубокий каменный сосуд, на ободке которого были вырезаны руны. Из сосуда исходило серебристое свечение. Ничего подобного Сириус никогда прежде не видел. Вещество непрерывно двигалось, отчего над поверхностью появлялись и исчезали силуэты. — Что это? — спросил Блэк. — Хранитель воспоминаний, — пояснил мужчина, сбросив содержимое флакона в чашу. — Нужно окунуться. Блэк кивнул, и оба погрузились в воспоминания. «Двое волшебников стояли на огромной поляне. За горизонтом солнце медленно клонилось к закату, окрашивая небо в алые и золотистые цвета. Через пару секунд к ним подошёл высокий парень с рыжими волосами. — Встаньте друг напротив друга и схватитесь за предплечья. Твоя кисть, Пьюси, должна быть поверх Лестрейнджа. Двое парней кивнули, сделав так, как было велено. — Готов, Бенджамин? — ухмыльнулся голубоглазый брюнет, выступающий в качестве серванта. — Готов, а ты Себастьян? — спросил темноволосый, являющийся доминусом. Его друг согласно кивнул, продолжая улыбаться. — Давай, Розье! — Рыжеволосый наставил на руки друзей волшебную палочку. — Обещаешь ли ты, что в будущем наши дети вступят в брак друг с другом, когда достигнут совершеннолетия? — Обещаю, — кивнул Лестрейндж. — Обещаешь ли ты, что наш общий внук или внучка получат всё наше наследство и соединит наши дома? — Обещаю. — Обещаешь ли ты, что исполнишь свою клятву? — Обещаю, — подтвердил Себастьян. При каждом обещании из волшебной палочки Розье, которая закрепляла обет, вырывались огненные петли, обвиваясь вокруг рук волшебников, дающих обет. — Готово, — подытожил Розье. Лестрейндж и Пьюси кинулись друг другу в объятия, хлопая по плечам. — Скоро мы станем настоящими братьями! — радостно воскликнул Бенджамин.» В одно мгновение всё исчезло, и двое снова оказались в крохотной комнатке. Сириус сполз на пол, запустив пальцы в густые волосы. Он молчал, как и Лестрейндж, обдумывал всё то, что увидел и услышал. Рудольфус не проронил ни слова, облокотившись на высокий комод. — Чтобы исполнить клятву, ей нужно от него родить и всё? — с надеждой спросил Блэк. — Соединить дома, — повторил Рудольфус. — Клятва, заключённая на будущее нерожденных людей, или в нашем случае детей, нерушима. Ралина будет свободна только после смерти Этелберта или… — он умолк. Внутри Сириуса всё оборвалось. — Или что? — Блэк вскочил на ноги, чувствуя слабость. — Или если Пьюси-старший освободит моего отца от обещания, но для это нужен хранитель. — Розье, — закивал Бродяга, — но постой, он же… — Как три года мёртв, — подытожил Лестрейндж. — Значит, Пьюси нужно убить. Мысли о смерти ужасали Блэка, даже если речь шла о поганом слизеринце. Он отрекся от семьи, чтобы не замарать руки в чужой крови, а теперь готов пойти на всё, чтобы Ралина была свободна. — Нет, — отрицательно покачал головой Рудольфус. — Даже не думай об этом, или я сам тебя убью. — Ты себя слышишь? Пьюси чёртов безумец! Хочешь, чтобы Лина страдала?! — Мужчина непроизвольно дёрнулся, услышав сокращённое имя сестры, сорвавшееся с уст Блэка. — Ты просто не видел то, как он издевался над ней. «— Где ты был, когда мне нужна была помощь?! Где ты был, когда Пьюси пытал меня?! Когда он истязал моё тело тёмной магией?! Когда я задыхалась во снах, видя ваши могилы?!» Мужчина пошатнулся, только сейчас до него дошёл весь смысл и ужас, вложенный в слова сестры. Его сестра, его малышка Лина. Она не заслужила этого, не заслужила. — Неизвестно, как это может на ней отразиться, если он умрет насильственной смертью от наших рук, ведь мы знаем о данном обете. К тому же Пьюси-старший очень хитер и ставлю мешок галеонов на то, что он наложил защитное заклятье на свой род. Лина исполнила половину клятвы, вдруг она пострадает! — в ужасе прокричал Рудольфус. — В магии всегда есть лазейки! Он умрёт, и она будет свободна, если ты этого не сделаешь, то это сделаю я! — гневно прикрикнул Блэк, направившись к двери. — Стой! Это магия древняя и неизвестная, — покачал он головой. — Нет ни одного упоминания о расторжении сделки, где нет пострадавших. Я не могу рисковать её жизнью, не могу потерять свою малышку, — со слезами на глазах произнёс мужчина и, сократив разделяющее их расстояние, обхватил руки Сириуса. — Молю тебя, если она хоть немного дорога тебе, не делай того, что может ей навредить. Не губи её жизнь. — Жизнь с Пьюси — сущий ад, и это вредит ей каждое мгновение. Даже если бы я хотел… — Сириус запнулся и сбросил руки мужчины со своих. — Она не станет рисковать чужими жизнями, не пойдет на это. Тишина заволокла комнату. Блэк развернулся, чтобы уйти. — Прошу тебя! — с болью в голосе воскликнул Рудольфус. Сириус остановился. — Я не сделаю то, что может ей навредить. Будь уверен. — Переведя дух, он продолжил. — Если ты не хочешь её потерять, то расскажи о состоянии отца. Рудольфус покачнулся, закрыв руками лицо. Его малышка Лина так много пережила за эти два года, как же ему обо всём рассказать?***
Поместье Пьюси Этелберт нехотя открыл глаза и, повернувшись в сторону, обнаружил, что находится не в своей комнате. Воспоминания минувшего дня пронеслись перед глазами. Сколько же он проспал, вроде бы только прикрыл глаза, а тут. Жены рядом не оказалось. Приподнявшись на локтях, Этелберт осмотрелся и заметил девушку в углу комнаты, которая смотрела на него безумными глазами. — Что ты здесь делаешь?! — Этелберт встал и не спеша направился к жене. — Не подходи ко мне! — закричала Ралина и схватила настольную лампу с комода. — Не подходи, или, клянусь Мерлином, я ударю тебя! — стоило Пьюси приблизиться, как Лина замахнулась, но он был быстрее и проворнее. Этелберт выхватил злосчастную лампу из рук жены. — Не трогай меня! — закричала девушка, вырывая запястья из его рук. — Успокойся! Я не собираюсь вредить тебе, — сквозь зубы прошипел и ослабил хватку. — Как твоя голова? Спросил Пьюси, оттянув галстук в сторону. — Всё хорошо, — выпалила она, прижавшись спиной к стене. Её рука машинально потянулась к виску, ощупывая на наличие повреждений. — Почему ты оказался в моей постели? — Как, разве ты не помнишь? — Ралина отрицательно качнула головой, он же подошел ближе. — Ты была такой ненасытной и громкой, когда я имел тебя на тех простынях. Мужское дыхание опалило мочку уха. — Нет, — руки с обеих сторон от ее головы не дали шанса на отступление. — Ты лжёшь! — Разве? — протянул Пьюси, нависая сверху. — Не ты ли кричала «Да, Этелберт! Я вся твоя! Возьми меня!» — Издевался юноша, растягивая слова писклявым голосом. Он стоял слишком близко, как ни в чём не бывало, накручивая её темные локоны на пальцы. — Кто же знал, что святоши вроде тебя могут быть такими, — он смерил её похотливым взглядом, отчего на щеках Ралины промелькнул румянец. — Такими дикими. Он приблизился, оставив укус на коже шеи. — Ты врёшь, — возразила девушка, растерянно качая головой. Парень хохотнул. — Признай, ты бы хотела. Хотела бы, чтобы я отымел тебя как следует. — Лина вжалась в стену, насколько это было возможно. — Хочешь, чтобы твои коленки тряслись, а тело билось в бешеных конвульсиях. Верно? — Его язык коснулся ложбинки между грудей, а взгляд был по-прежнему прикован к золотистым огням. — Где бы ты хотела? На столе или под ним? В ванне или на полу? Нет, подожди, я знаю, — шептал он ей в шею, одновременно с тем ладонями шаря по её оголенным ногам. — Ты же у нас плохая девочка, наверное, где-то… — Перестань! — возразила Ралина, пытаясь оттолкнуть его. — Что не так, дорогуша? — Пьюси перехватил её запястья. — Ты вся дрожишь, неужели так сильно возбудилась? — он наклонился ближе, отметив для себя, что её пульс участился. — Ты уже влажная, а? — Ты просто ненормальный! Идиот, ты просто кретин! — В отличие от тебя, я не кричу каждую ночь, сдирая кожу в кровь! Ралина пошатнулась. — Откуда? — сипло спросила она, парень отвернулся, тяжело дыша. — Ты приходил сюда? — Да, — прохрипел он, покинув комнату, громко хлопнув дверью. Ралина прикрыла рот ладонью, стараясь подавить нарастающую истерику. Он был рядом, когда она страдала и теперь он знает, на какие точки давить. Он её уничтожит.***
Центр Лондона, магловская гостиница Девушка выгибалась на светлых простых с каждым новым толчком, сотрясающим её тело. Её пальцы зарывались в волосы Рабастана, сильнее притянув к себе. Протяжно застонав, юноша рухнул рядом. — Я рад, что ты снова здесь, — вовлекая девушку в долгий поцелуй, прошептал Лестрейндж-младший, поглаживая девичье бедро. — И я. Поэтому я не собираюсь уезжать и хочу быть с тобой, — целуя грудь парня, шептала де Гиз. — Ты останешься? — прохрипел Рабастан, не открывая глаз. Губы Мариэллы спускалась ниже, а её белоснежные волосы приятно щекотали кожу. — Мари, — простонал волшебник. — Останусь, я останусь с тобой Рабастан. — В таком случае я никуда тебя не отпущу. Лестрейндж навис сверху, уперев ладони в матрас у её головы. Любовно покрывая её шею дорожкой поцелуев, он спускался ниже, пока Мариэлла довольно не вскрикнула.***
Берик-апон-Туид, дом Поттера Карие глаза парня распахнулись. С тяжёлым вздохом он принял сидячие положения, подтягиваясь и разминая шею. Этой ночью он спал спокойно и даже выспался. — Бродяга? — О, уже очнулся? — Повернулся к нему Блэк, отсалютовав бутылкой медовухи. — Давно ты здесь? — свесив ноги с дивана, Сохатый поплёлся к кухне. — С вечера, но ты так сладко спал, что я не стал тебя будить. — Джеймс подошёл к другу с бутылкой молока, неуклюже плюхнувшись на диван. — Женщина, которую я люблю, никогда не будет моей. Сириус уронил лицо в ладони. — Я и подумать не мог, что ты сможешь кого-то полюбить, — сконфужено пробормотал Сохатый, хлопнув друга по плечу. — Вот посмотри на меня, я никого не люблю и у меня нет никаких проблем. — А как же твоя Валери? — ребром ладони утерев влажность под носом, Сириус взглянул на друга. — Валери?! — Джеймс прыснул. — Мы просто спим, ничего больше. Я в Министерство. Ты со мной? Ты не появлялся там уже почти месяц. — И сегодня не появляюсь, — бросил Блэк и, схватив пергамент со стола, написал несколько строк. — Да, Бродяга, — протянул Джеймс, почесав затылок. — Твой почерк всегда был лучше моего. Сегодня, кстати, должен зайти Хвост со своим дружком, и, может, Римус с Нортс подтянутся. — Лунатик простил тебя? — окликнул он друга. — Нет, — бросил волшебник и залез в камин. — Министерство магии, — проговорил он чётко, изумрудное пламя поглотило Поттера. — Выпендрежник, — усмехнулся Блэк.***
Поместье Пьюси Этой ночью Ралине так и не удалось сомкнуть глаз, в комнате было слишком душно, то холодно. Постель жесткая и неудобная, а бесчисленное количество поз только усугубляли положение. Спрыгнув с кровати, волшебница накинула шелковый халат темного цвета поверх точно такой же сорочки. Шаркая босыми ногами, она спустилась по длинной лестнице, оказавшись в зале. В помещении гуляла лёгкая прохлада. Ладонями обхватив себя за плечи, миссис Пьюси прошла в столовую. Желудок сворачивался в узел, но есть не хотелось. — Доброе утро, Хозяйка! — Поздоровался с ней эльф. — Чего бы вы хотели на завтрак? — Что-нибудь лёгкое, — приветливо улыбнувшись, Лина присела за стол. Мужа видно не было. — А где, — она запнулась, — Этелберт? — Хозяину нездоровится, — удручённо пожал плечиками Грэг. — Хозяин пожелал есть в своей комнате. — Ясно, — прошептала Ралина. Сегодня она может насладиться размеренным днём и никто не будет над ней издеваться. — Может, Хозяйка хочет навестить Хозяина? — поинтересовался домовый эльф, с надеждой поглядывая на девушку, поперхнувшуюся чаем. — Грэг уверен, что Хозяину станет лучше от вашего визита. — Его огромные глаза наполнились слезами. Видимо, домовики любят Пьюси, несмотря на его пренебрежительное к ним отношение. — На вряд ли. — Хозяин заботится о вас, — пролепетал эльф, поджав огромные уши. Его реплика вызвала нервный смешок волшебницы. — Хозяин каждую ночь проводит с вами, он стережёт ваш сон. — Ралина напряглась. — Грэг сам видел! Хозяин никого к вам не подпускает и сидит всю ночь подле вашего ложе. — Я, — Ралина прочистила горло, стараясь предать голосу серьезный тон. — Быть может, позже. Счастливый эльф растратился в воздухе, попутно утирая слёзы. Домовые эльфы действительно любили своего Хозяина, ведь не зря же они нянчили его с рождения. — Чёрт, — выругалась она. Лина старалась избегать лжи в своей жизни, поэтому ей придётся сдержать своё обещание. Миссис Пьюси полдня просидела за книгами, так сильно углубившись в истории выдуманных персонажей, отчего потеряла счет времени. Только они помогали ей отвлечься от мыслей о волшебнике, имя которого она боялась произнести вслух. Ведь каждое упоминание перерастало в истерику. Именно поэтому встречи с Лили сошли на нет, потому как каждый разговор так или иначе заканчивалась Поттером. Захлопнув книгу, Ралина свесила ноги с кровати, мысленно борясь с желанием сдержать обещание, данное домовому эльфу, или напрочь пренебречь им. Мерлин, это полный абсурд! Выйдя из комнаты, девушка прошла вдоль тёмных коридоров. С портретов, которые висели на стенах, на неё глядели давно почившие волшебники рода Пьюси. Все как один кривили рты, когда Ралина проходила мимо. Не выдержав, молодая ведьма побежала по коридору что есть мочи. Прибежав к нужной двери, Лина спиной облокотилась на стену, стараясь восстановить сбившееся дыхание. С лица не слезала довольная улыбка, а щеки пылали жаром. Такие шалости вызывали тёплое чувство где-то в районе груди, навевая воспоминания о прошлом. Закусив губу, Лина собралась с силами и вошла в комнату. Она была здесь всего лишь один раз, но так и не осмотрелась. Личная комната Этелберта казалась огромной, с высокими потолками и высоченными окнами во всю стену, напротив которых была расположена соответствующая размеру кровать из тёмного дерева, а по бокам от неё две тумбочки. В углу — тёмный шкаф с плетеной ширмой. Невзирая на огромное пространство и скудное количество мебели, личная опочивальня Этелберта оказалась довольно уютной. Откуда-то сбоку раздался громкий кашель, Ралина подошла ближе. В постели лежал Пьюси, на его лице выступила лёгкая испарина, а светлые влажные волосы завитками закручивались у лба. Этелберт находился на грани сна и реальности, мучаясь видениями минувших лет. — Слабость, слаб… — шептал волшебник, в кулаках сжимая простынь. Ралина поджала губы, основав, что ему и правда нездоровится. Её рука коснулась лба мужа, на мгновение ей померещилось, будто она обожглась. — У тебя жар, — прошептала волшебница одними губами. Её взгляд метнулся по сторонам и, заприметив небольшую дверь в стене, Ралина рванула к ней. Внутри оказалось ванна. Схватив небольшое полотенце, девушка опустила его под ледяную струю воды, льющейся из серебристого крана. Из комнаты снова донёсся хриплый кашель вперемешку со стонами. — Сейчас станет легче, — вполголоса проговаривала Лина, оставив на лбу Этелберта влажное полотенце. — Хозяйка, что вы делаете? — Он мигом подбежал к постели, всматриваясь в лицо волшебника. — Он весь горит, жар нужно сбить. — Лина сорвала покрывало, коем был укрыт Этелберт. Она не смогла сдержать выкрика, увидев, что ран, полученные от оборотня, воспалились и загноились. Грэнс покачал головой, стараясь сдержать слёзы. Он просил Этелберта обратиться к целителю, но тот его не послушал. — Мне нужна моя мазь в белом тюбике, которая находиться в верхнем ящике комода около стены. — Кивнув, эльф исчез и через мгновение появился, протягивая светлую упаковку Ралине. — Держи его, — приказала девушка, и когда эльф щёлкнул пальцами, волшебница размазала сильно пахнущую смесь на груди мужа. Этелберт взвыл, пытаясь сопротивляться, но магия Грэнса удерживала его, покуда Ралина пыталась залечить и без того воспалённые раны. Откинув мешающие волосы за спину, она наклонилась ближе к Пьюси. Этелберт схватил её за запястье, и девушка услышала, как хрустнули кости. — Этелберт! Он ослабил хватку, а тут же Лина отдернула руку. — Он не ведает, что творит, Хозяйка. — Удручённо покачал головой Грэнс. — Едва ли, — прошептала она, совсем не слышно.***
Хогвартс, подземелья Слизерина Практически целый месяц метка на предплечье Блэка-младшего не давала о себе знать. Письма от Бёрк приходили каждый день. Пожалуй, это была единственная его отдушина. — Привет, — рядом с ним на небольшой диван, на коем в свое время он сидел с друзьями, опустилась белокурая волшебница, внимательно оглядывая кузена. — Привет, — кивнул он, не отрываясь от письма, пахнущее мятой и шоколадом, пахнущее Патрисией. — Как ты? — девушка нервно поерзала на месте, расплавила складки форменной юбки. Регулус пожал плечами. — Ты всегда можешь со мной поговорить, Реджи. Она ободряюще сжала его руку в своей. — Знаю, Цисси. — Благодарно улыбнулся парень, — видел, как Люциус провожал тебя. — Щеки Нарциссы вспыхнули, выдавая девушку со всеми потрохами. — Вы хорошо смотритесь вместе. — Не думаю, что он считает также. — Понурив голову, Нарцисса закусила нижнюю губу. — Это не так, — возразил Блэк, — если бы ему было все равно, то он бы ничего и не делал. Может, он ещё тебя не любит, но ты ему явно не безразлична, Цисси. — Губы девушки дрогнули в улыбке. — Уж поверь мне, я-то знаю Люциуса, как-никак он всё же мой друг. — Спасибо, — прохрипела волшебница. Эти слова действительно много для неё значили. За лето, которое она провела с Малфоем-младшим, оба хоть немного, но сблизились. Люциус всегда был вежлив и приветлив, на счастье девушки, ещё и заботлив. Когда-то она думала, что Малфой чопорный и бесчувственный, но, узнав его лучше, её мнение кардинально изменилось. Люциус любил красивые вещи, холодный чай, ветер, музыку, книги, искусство и белые розы. Всё это ей удалось узнать за три месяца, проведённые с ним. Он рассказал Нарциссе о последних днях своей матери, что вызвало слёзы сожаления. Ей действительно было очень жаль. Она пыталась его поддержать и выказать сочувствие, но у неё не особо это получилось. За свою жизнь волшебница не теряла родных и любимых, поэтому и чувства Люциуса понять было непросто. Хотя рана с именем Андромеда по-прежнему терзала её душу и сердце. Но Цисси знала, что старшая сестра жива, и оттого было не так уж и больно. — Ты знаешь, — начала девушка, заглядывая в тёмные глаза кузена. — Что всегда могу с тобой поговорить, — кивнул волшебник и слегка улыбнулся. Чувство правильности и безопасности растеклось по телу и волшебники просидели так ещё несколько часов. Они не проронили ни единого слова. Каждый думал о своём, однако присутствие родного человека вселяло уверенность и силы в завтрашний день. — Спасибо, — неслышно прошептал волшебник и, поднявшись с места, отправился в свою комнату. Белокурая девушка всё ещё сидела в опустевшей гостиной, освещаемой пламенем в камине. Как бы она хотела, чтобы война подошла к концу и все жили счастливо. Чтобы дети не теряли родителей и наоборот, чтобы люди не погибали в бесчисленных количествах. Цисси просто хотела жить полной жизнью в мире и согласие. Больше ей было не нужно.***
Поместье Пьюси Ралина всё же не смогла оставить больного человека одного, даже несмотря на то, что им был Этелберт. Монстр из её кошмаров и законный муж в жизни. Пьюси медленно открыл слипшиеся глаза, в комнате было темно и от этого стало легче. Перевернувшись на бок, волшебник чуть простонал, его тело всё ещё болело. Юноша взглянул на девушку, которая дремала в кресле у изголовья его кровати. — Ралина, — хрипло позвал Этелберт, его рука медленно потянулась к её коленям. — Ралина, — произнёс он громче и ощутимо подтолкнул девушку. Она мигом распахнула глаза, сбрасывая последние остатки сна. — Воды. Ралина кивнула и, вскочив с места, подошла к кувшину, находящемуся на невысоком комоде. Волшебница бросила взгляд в сторону мужа. Он сейчас был так беспомощен и изнеможен болью от полученных ран. На секунду ей подумалось, что она может проигнорировать мольбу, оставив его одного. Всего лишь на секунду и этого хватало, чтобы воспротивиться сомнительному порыву. Может он и безжалостен, но она нет. Подойдя ближе к парню, Ралина помогла ему приподняться, после чего поднесла стеклянный стакан к его пересохшим губам. — Быть может, тебе нужно что-то еще? — Лина косо поглядела в его сторону. Даже в таком состоянии он внушал страх, свинцом заполнивший вены. Одно неловкое движение, не то слово или жест, — Этелберт Пьюси придёт в бешенство. Так и не услышав ответа, волшебница направилась к выходу. — Останься, — прохрипел Пьюси. Рука так зависла на дверной ручке, не в силах нажать на неё посильнее. Разумеется, она могла сделать вид, будто не услышала его. И всё же она обернулась, сглатывая подступившие к горлу ком. Присев в кресло напротив постели мужа, Ралина с сомнением поглядела на его потрескавшиеся губы, синяки под глазами и мертвенно-бледную кожу. — Ты не воспользовался моей мазью, из-за чего твои раны воспалились. — Я наказал себя, — прохрипел Этелберт, не открывая глаз. Ралина чуть вздрогнула, она никак не ожидала услышать подобного ответа. — За что? — Я едва не убил тебя, — прошептал он, голубые льдинки вглядывались в бледное лицо жены. — Ты права, — сипло прохрипел юноша, — я действительно ненормальный, — его рука потянулась к её ладоням. — Но я хочу стать лучше… Ты поможешь мне, Ралина? Лина не дёрнулась, продолжая сидеть, словно высеченная из мрамора статуя. Его слова надолго засядут в её голове. Она неверующе глядела на мужа, ища хоть какой-нибудь подвох. Кивнув, Лина накрыла ладонь Этелберта своей. Кожа его рук была холодной и гладкой, словно камень. Ничего общего с ним. — Помогу. Этелберт не отпускал её ладонь, цепляясь, как будто это единственная спасательная соломинка. Возможно, для него так и было. — Спасибо. Она буквально заключила сделку с дьяволом, пообещав спасти его искалеченную душу.***
Берик-апон-Туид, дом Поттера В субботний вечер Джеймс Поттер собрал всех своих близких друзей у себя дома. В числе которых были: Бродяга, Хвост с Бургским, Лунатик и Элла, а также Эванс и Снейп, благодаря которым он, наконец, смог насладиться полноценным сном. Ребята уместились за круглым столом поедая маггловскую пиццу и запивая ее кислым лимонадом. Друзья играли в «правда или действие», Люпин уже успел поменяться одеждой с Нортс и теперь сидел в девичьем платье. Бродяга признался в любви Снейпу, пока тот находился в шкафу, а Лили впервые закурила сигарету. Сейчас Джеймс остро ощутил, насколько сильно ему не хватало друзей. — Итак, — протянул Поттер, окидывая Николаса изучающим взглядом. — Правда или действие? В его карих глазах плясали черти, отчего Бургский громко сглотнул, предвкушая нечто жесткое. — Правда, — ответил он. — Тогда, скажи, сколько отношений у тебя было? — Джеймс хищно щёлкнул зубами. — Только с Питом, — изрёк волшебник, переплетая пальцы с Петтигрю, щеки которого вспыхнули в то же мгновение. — Врёшь, — фыркнул Поттер, — я сам видел тебя с несколькими девчонками! — Ты спросил, сколько было отношений, а не муток, которые не значили от слова ничего. Все, кроме Пита, — Николас прильнул губами к Петтигрю. Ребята дружно заулюлюкали. — Теперь ты, Поттер, — чёрные глаза Северуса загадочно сверкнули, Джеймс подался вперёд. Как бы ему не хотелось признавать, но чувство юмора у бывшего слизеринца все же присутствовало. — Правда или действие? Джеймс задумался, он уже который раз выбирал действие. — Правда! — решительно воскликнул волшебник. — Ты не спал несколько недель, — начал Северус, — но что тебе снится сейчас? — раздались разочарованные вздохи, ведь все ожидали услышать что-нибудь куда более интересное. — Что? — удивился Снейп, оглядывая народ. — Это научный интерес. Поттер молчал, ему совсем не хотелось рассказывать об этом друзьям, но и идти на попятную тоже не входила в его планы. — Каждую ночь я вижу девушку, — начал волшебник, и присутствующие тут же умолкли. — Я не знаю, кто она, — Джеймс откинулся на диван, — но всегда она такая реальная. И порой, — Поттер умолк, и ребята мигом заскулили, моля о продолжении. — Мне кажется, будто я готов найти её, где бы она не была. — Звучит бредово, — прыснул Блэк, отпил немного вишневой газировки, купленную в Трех метлах. Поттер зарядил ему под рёбра, провоцируя начало шуточной войны. — Она красивая? — Спросила Элла, открыв рот. Этой девушке до жути нравились романтичные истории, заканчивающиеся счастливым концом. Поэтому Элла и носа не высовывала из книг, на что Люпин лишь снисходительно улыбался. — Не знаю, — почесал за затылком Джеймс, скидывая тушку Сириуса с себя. — Я ни разу не видел ее лица, только… — Только что?! — Воскликнула Нортс в один голос с Лили. — Видел только золотых бабочек, — наконец ответил волшебник. — Кто следущий?! — поинтересовался Поттер, не давая времени одуматься ребятам. — Я! — радостно крикнула Элла. — Рими, — протянула девушка, обращаясь к парню. Веселье продолжилось. Все, кроме Сириуса, так и зависшего на месте с банкой в руке, активно участвовали в игре. Золотые бабочки. Девушка. Не знаю, кто она. Сомнений нет, речь идёт об Ралине. Сириус не знал, как ему быть. С одной стороны, если воспоминания Сохатого будут возвращаться, то он придёт к Ралине, и навряд ли Пьюси не вмешается. Змеёныш не просто так забрала его воспоминания, как бы сложно это не было признать, но Блэк видел те чувства, кои Сохатый испытывал к змеиной принцессе, и что чувствовала она к нему. Ралина отказалась от Джеймса, но лишь для того, чтобы уберечь его от безумства Этелберта. И как бы там не было, именно она и расплачивается за свою любовь к взбалмошному гриффиндорцу. Ралина пожертвовала своей свободой и счастьем ради жизни отца. И если он всё вспомнит, то всё, что она сделала, окажется бессмысленным. Сириус знал своего друга даже лучше его самого. И прекрасно понимал, что Сохатый ни за что не откажется от Ралины. И вот сейчас всё идёт к чертям. В отношениях с друзьями Бродяга ни разу не был эгоистом. Однако он не мог допустить того, чтобы всё вскрылось, не мог и не хотел. Ведь как бы то не было, у него ещё есть шанс, шанс с Ралиной. Пьюси не считает его соперником, и это играет ему только на руку. Потому что каждый раз змеёныш ищет утешение в объятиях Сириуса. И, быть может, она сама этого не понимает, но они стали ближе к друг другу, намного ближе. Только Бродяга заставляет её улыбаться сквозь горькие слёзы. — Ты свет, Сириус, — шептала она как-то раз, когда ей удалось выбраться из поместья и провести несколько часов с другом. — Свет, к которому я не устану тянуться. Не знаю, что было бы, если бы тебя не было рядом. Он обнимал её за плечи, пока она сидела рядом с ним на покрывале где-то высоко на холме, провожая заходящее за горизонт солнце. Это был один из лучших дней в его жизни, потому что она была рядом. Он готов стать для неё кем угодно, будь то: брат, друг, любовник или муж. Всё это было неважно, если он всё ещё ей нужен, если он ей не безразличен. Бродяга знал, что это неправильно. Знал, но ничего не мог с собой поделать. Её аромат цветов дурманил его, её шёлковые волосы, в которые он мечтал зарыться, кружили голову. И её глаза, Мерлин, какие же это глаза, словно сотканы из солнечных лучей. Он молил Мерлина и Моргану, чтобы они смотрели только на него одного, чтобы она видела, как сильно он в неё… Едва ли это важно. — Нашла бы себе другого друга?! — насмешливо протянул он, играя темными бровями. — Болван! — вскрикнула Ралина и ударила его в плечо, а тот повалился на спину, заливаясь смехом. — Я не найду никого лучше тебя, Бродяга. Я не найду никого лучше тебя, Бродяга. Сириус мигом принял сидячее положение напротив волшебницы. — Зато ты снова улыбаешься, — беззаботно пожал плечами брюнет и задорно подмигнул. — Не знаю, как отблагодарить тебя, ведь ты всегда рядом. Попроси что угодно! Попроси поцелуй, попроси! — Ничего не нужно, если ты всё ещё улыбаешься, змеёныш. Лишь твоя улыбка согревает моё холодное сердце. Ралина запрокинула голову назад и рассмеялась, так искренне и заразительно, Сириус просто не мог не улыбнуться. Он видел, как забавно подпрыгивают её кудряшки, как на лице появляются едва заметные ямочки и как сияют её глаза. Сириус никогда и никому не завидовал, на то не было ни единой причины. Однако больше всего на свете он хотел оказаться на месте Поттера, ведь именно Джеймс был связан с Ралиной чем-то, что не поддавалось объяснению. Незримой нитью, которая переплетала их сердца. Может, у него с ней такого не было, и всё-таки их души были связаны, связаны на век. Лучше он умрёт на этом же месте, но от неё не отречётся, чего бы это не стоило. — Бродяга! Ты чего завис? — Джеймс убирал посуду со стола, отнеся её к раковине. — Задумался, — поднявшись с места, он помог Поттеру, принявшемуся за мытью посуды. — Сохатый, ты же знаешь, что ты волшебник?! — подначивал его Блэк. — Знаю, Бродяга! — ухмыльнулся Поттер, не отрываясь от дела. — Как ни странно, но мне нравится делать это своими руками. Но мне нравится делать это своими руками. Именно это всегда говорила Ралина, когда друзья над ней по-доброму потешались. Сириус поджал губы, пытаясь понять, что же ему делать дальше и стоит ли говорить об этом змеёнышу.***
Поместье Пьюси Этелберт проснулся рано и на удивление чувствовал себя лучше. Его взгляд метнулся в сторону Ралины, так и просидевшей всю ночь в кресле подле его кровати. Этелберт приподнялся на локтях, затем, свесив ноги с постели, оказался напротив девушки, расстояние между ними было меньше полуметра. Юноша сложил губы трубочкой, выпустил тёплый воздух изо рта в лицо жены. Она слегка поморщилась, приоткрыв сонные глаза, Лина вздрогнула, пальцами вцепившись в подлокотники кресла. Он был так близко, отчего мигом отпрянула, кресло качнулось назад, и если бы Пьюси не удержал его на месте, то волшебница бы непременно перевернулась. — Успокойся, — голос его отдавался хрипотцой. Парень поднял руки вверх, как бы показывая, что ей нечего бояться, Ралина кивнула. — Ты просидела со мной всю ночь? Поднимаясь с постели, Этелберт направился в ванную комнату. — У тебя была лихорадка, — ответила волшебница, разминая затёкшую шею и спину. — Как ты себя чувствуешь? — Намного лучше, — ответил он, проходя за плетённую ширму. Распахнув дверцы высокого шкафа, он достал белоснежную рубашку. — Ты могла уйти. — Я же пообещала, что останусь, — отозвалась девушка, заламывая пальцы. — Мне нужно смазать твои раны. Ралина встала с места, а Пьюси подошёл ближе. Его рубашка, накинутая на плечи, оголила широкую грудь. Рука Лины потянулась к ранам, осторожно смазывая их густой субстанцией. — У тебя останутся шрамы. Этелберт не сводил глаз с её лица, задерживая дыхание каждый раз, когда кожей чувствовал её прикосновения. — Одним больше, другим меньше, — он пожал плечами, пальцами приподняв лицо жены за кончик подбородока. Ралина вздрогнула, ведь этот жест ни разу не кончался хорошо. — Ты выспалась? — Этот вопрос ввел её в ступор. — Нет, — его пальцы всё ещё касались её лица. — На самом деле я почти не спала, — настойчивый взгляд заставил её продолжить. — В последнее время я плохо сплю, а когда всё же получается, то… — она замялась, отвернувшись. — Что ты в них видишь? — Смерть, — прошептала Ралина и как можно быстрее скрылась за дверью. — Стой! — кричал Пьюси, следуя за девушкой. — Остановись! Схватив её за запястье, он рывком развернул её к себе. — Мне больно! Его взгляд машинально опустился вниз, и только сейчас он заметил, что кожа её руки посинела. — Это сделал я? — требовательно спросил юноша склонив голову вбок. — Это произошло случайно, — Ралина подошла к мужу. Она видела, как он напрягся. — Я знаю, что ты сделал это не специально. — Я безнадёжен! Я не хотел этого, — Этелберт закрыл лицо руками, стыдливо отворачиваясь. — Этелберт, не накручивай себя, — она хотела продолжить, но он опустился на колени, сомкнув руки на её поясницы. Головой уперевшись в низ живота жены, Этелберт издал нечто похожее на всхлип. — Всё будет хорошо, — прошептала девушка, поглаживая его по волосам, — я помогу тебе. Тишину вперемешку со всхлипами разрушили громкие хлопки. Волшебники вздрогнули и обернулись на темноволосого мужчину, только что вышедшего из камина. Этелберт мигом поднялся на ноги, спиной закрыв жену. Его глаза опухли, а щёки были влажные. — Какая мерзость, — сквозь зубы прошипел Пьюси-старший. Его волосы были гладко уложена, а осеннее пальто сидело как влитое. — Ты омерзителен, поганый мальчишка! — Не смейте! — крикнула Ралина и вышла вперед. Бенджамин впервые на неё взглянул и оскалился, вновь переводя уничтожающий взгляд на сына. Тот был явно не рад визиту отца. — Прячешься за женской юбкой?! Ты ничтожен, — словно яд сочился с его уст. Пьюси-старший подходил всё ближе. — Лучше бы ты умер в утробе своей матери! — слова, полные ненависти, оглушили Этелберта. — Как вы можете? Он же ваш сын, единственный сын! — с неприкрытым упрёком произнесла Ралина. — Что он вам такого сделал? — Закрой свой рот, грязная потаскуха! — мужчина влепил пощечину невестке, отчего та упала. — Молчи, когда люди разговаривают. Ты всего лишь грязь, запомни это. Как обезумевший Этелберт схватил отца за воротник и откинул его от жены, на кою он намеревался навести палочку. Мужчина вскрикнул, явно не ожидая подобных действий от сына. По габаритам Этелберт был чуть ли не в два, а то и в три раза больше собственного отца. В первые за всё время на лице Бенджамина мелькнул страх, смесью ужаса и замешательства отразившись на лице. — Не смей её касаться! — Этелберт замахнулся на отца, но тот спешно трансгрессировал. — Трус! Ралина так и сидела на полу, держась за покрасневшую щеку. Сглотнув, юноша подошел ближе и присел на корточки, хотя из-за роста он продолжал возвышаться над ней. — Сильно больно? — Лина мотнула головой. — Он всегда говорил о том, как я слаб, а на деле сбежал, — Пьюси поджал губы. — Ты молодец, — нервно улыбнулась девушка, — ты хорошо держался и даже никого не убил. — Я хотел… Представлял, как ломаю его кости, слышал, как громко он кричит, моля о пощаде, чувствовал, как горит его плоть. — Но ты смог взять себя в руки. Для первого раза это было хорошо, очень хорошо. — Ты что, мать Тереза? — усмехнулся Этелберт, кажется, впервые это было по-доброму. — Кто? — поинтересовалась Ралина, тот отмахнулся и помог ей встать на ноги. — Ты не против, если ко мне зайдут Клотильда и Патрисия? — Твои подружки? — уточнил юноша, получив кивок. — Пусть приходят, теперь же это и твой дом. Этелберт ушёл. Улыбка на лице девушки померкла. От слов мужа ей стало тошно, как же сильно она мечтала оказаться в тёплой гостиной на бархатном диване с кружкой чая в руках и в обнимку с ним… Смахнув скупую слезу, волшебница поплелась в свою комнату. Ближе к вечеру Паркинсон и Бёрк сидели за длинным столом с Ралиной. Они ужинали и мило общались, рассказывая о том, что произошло с ними за то время, которое они не виделись. — У меня для вас новость, — заговорщицки начала Клотильда, девушки отложили столовые приборы, во все глаза уставившись на шатенку. — Я беременна, — закусив губу, она выжидающе глядела на подруг. — Мерлинова борода! — Бёрк громко всхлипнула, повиснув на шее у подруги. — Он уже там, да? — Патрисия указала на живот, стирая влажные дорожки с румяных щек. — Это девочка, — улыбнулась волшебница, поглаживая едва круглый живот. — У меня пока только первый триместр, но мне кажется, что я чувствую как она толкается. — О, Клоти, — улыбнулась Ралина и подошла к подруге, присаживаясь у её ног, как это сделала Патрисия. — Я поздравляю тебя и Роберта. — Спасибо, девочки. — Кивнула миссис Нотт и шмыгнула носом. — Из-за беременности я стала такой эмоциональной! Роби пока не знает, хочу сделать ему сюрприз на день рождение. — Она лучезарно улыбнулась, держа волшебниц за руки. — Обычно у ребенка должна быть одна крестная, но девочки, я хочу, чтобы у моей принцессы были вы обе. — Клоти, — всхлипывая, Бёрк заключила обеих подруг в свои объятия. — Мы с Линой всегда к твои услугам. — Да, — кивнула миссис Пьюси. — У твоей принцессы будем мы обе. Волшебницы беззаботно общались и даже успели распланировать первые годы ещё не рожденной малышки. За окном в столовой сверкнула молния, погода снова ухудшилась, что было совсем неудивительно. Октябрь, 1978 — Ты каждый раз будешь возвращаться в крови?! — Стоя между ног мужа, Ралина смазывала его раны на груди, рёбрах и руках. — Порой у меня ощущение, что в один день Барти принесёт твоё мёртвое тело. — Этелберт подавил смешок. — Клоти беременна. На лице девушки мелькнула улыбка, она действительно была рада за свою подругу. — Паркинсон? — спросил юноша, накинув на плечи рубашку. — Ага, — подтвердила Лина, закупорив все возможные коробочки и баночки. — И, между прочим, я буду крёстной, — продолжила волшебница и обернулась на мужа, смотрящего на неё так, что страх минувших месяцев заиграл в жилах. — Ты чего? — Волан-де-Морту мешает твой дружок Поттер, — лицо Пьюси не излучала ни единой эмоции. Ралина напряглась, и губы её задрожали. — О чём ты? — Он поручил мне задание убрать его с дороги, — Этелберт фыркнул, исподлобья наблюдая за тем, как глаза жены наполняются влагой. — Подумаешь, одним дружком больше, другим меньше. — Не вздумай так говорить! — Лина силой толкнула его в грудь, утратив самообладание. — Ты не тронешь его, не причинишь ему боль! — Её слёзы катились по щекам. Она чувствовала, как внутри неё закипает злость. Ралина пошла на всё, чтобы защитить Поттера любой ценой, и она просто так не отступится. — Ты и пальцем его не тронешь! — Думаешь, я ослушаюсь его приказа ради тебя?! — Пьюси перехватил её руки, сжав запястья. — Ты правда считаешь, что я пойду на такую жертву? — Её глаза пылали огнём. — Ты слишком много на себя взяла, дорогуша. Оттолкнув жену, Этелберт скривил рот, намереваясь покинуть комнату. — Ты хотел стать лучше! — в отчаянии прокричала она ему вслед. — Хотел прощения, просил о помощи и я не отказала тебе! Я не отказала тебе! — Она снова толкнула его в грудь, и тот качнулся. — Если хоть один волосок упадет с его головы, — Ралина выглядела обезумевшей: с блестящими глазами, налитым румянцем лицом, распухшим губами. Пьюси глядел на неё неотрывно. — Клянусь тебе, Этелберт, я уничтожу тебя и глазом не моргнув! Ралина сама не заметила, как прижала мужа к стене, тяжело дыша в его лицо. Этелберт не двигался, почти не дышал, с безумной улыбкой наблюдая за гаммой эмоций, исказившей лицо. — Он мешает Темно… — Мне плевать! Ты и твои дружки его не тронут! — Пьюси казалось, будто он прирос к полу, в несколько раз уменьшившись в размере. — Поклянись, Этелберт, что он не пострадает ни от твоей руки, ни от чьей-либо ещё. Он молчал, обдумывая услышанное. Рисковать доверием Лорда ради жены, которую он не ненавидел? Он, конечно, безумен, но не настолько же… Ралина не сводила с него горящих глаз. — Не могу обещать, — прошептал Пьюси, скрывшись из виду. Прикрыв глаза, Лина ощутила, как по щекам катятся слезы, а бешено бьющееся сердце вырывалось из груди. Она сползла на пол, закрыв рот руками, но ее болезненные крики все равно вырывались из горла, сотрясая стены дома. — Будь ты проклят!***
Весь день она просидела как на иголках. В горло не лез ни один кусок, хотя желудок не раз издавал урчащие звуки. Глаза её опухли и покраснели от бесконечного потока слёз. Хлопнула входная дверь, Ралина тут же бросилась в зал, по пути свернув тумбочку. Этелберт, морщась от боли, скинул свою мантию. Девушка выжидающе наблюдала за каждым его движением, но Пьюси прошёл мимо, так и не удостоив её взглядом. Он зашёл в тёмную гостиную, наливая бокал виски. Ралина всё ещё прожигала его спину взглядом. — Как всё прошло?! Налив себе огневиски в хрустальный стакан, Этелберт смерил жену оценивающим взглядом, отметив её бледность и встревоженный вид. Ралина явственно переживала за своего дружка. Усмехнувшись, он расположился в кресле напротив камина, медленно смакуя вкус опьяняющей горечи. — Как всё прошло? — с нажимом повторила Лина. — Волнуешься за него? — Ралина выхватила стакан из руки мужа, разбив его вдребезги. — Чур, убираю не я! — Отвечай! — Лина возвысила голос, вызываясь над мужем, тому потребовалось мгновение, дабы оттолкнуть её к дивану. — Что ты хочешь услышать, дорогуша? Хочешь знать, как он визжал, когда я пытал его?! Глаза девушки вспыхнули. Закричав что есть мочи, Лина повалила мужа на спину, но тот лишь рассмеялся. Казалось, сейчас в ней было столько мощи и злости, сколько отродясь не было. К сожалению, её удары не доставляли Этелберту ни малейшего дискомфорта, что ещё сильнее её злило. Она несколько раз влепила ему пощечину, слыша его смех. — Твой дружок просил остановиться, а я убил его! Ралина так и замерла, не в силах вдохнуть. Вся жизнь пронеслась пред глазами, его карие глаза, тёплые руки, непослушные волосы… Совсем недавно она просыпалась в его объятиях, а сейчас находится в клетке с чудовищем, не знающим пощады. Поднявшись на негнущихся ногах, девушка подошла к столу. Слез больше не было, она выплакала из-за все время прибывания в поместье мужа. Схватив нож, предназначенный для вскрытия конвертов, Лина обернулась на мужа. В глазах читалась пустота. — Ты забрал всё, что у меня было. Забрал мою любовь, друзей, свободу, абсолютно все. — Её мелко руки дрожали, свет в когда-то золотистых радужках глаз потух. Пьюси сглотнул, чуть привстав с пола. — У меня больше нечего нет, — не сдерживая слёз, прошептала Ралина. — Ничего, кроме жизни, которая мне даром не нужна, — ее взгляд опустился на нож, лезвие которого впилось в ладонь. — Я не доставлю тебе такого удовольствия. Она видела страх в его глаз. — Нет! Этелберт вскочил на ноги, когда его жена занесла лезвие над грудью. Он метнулся к ней, не давая тупому лезвию вонзиться в плоть. Его огромные руки обхватили её плечи, нож выпал из дрожащих ладоней. Муж с женой осели на пол. Этелберт все еще не выпускал ее из своих колючих объятий. — Я не убил его, не убил, — шептал он ей на ухо, пока она рыдала и билась в его руках. — Я пошутил… — Я ненавижу тебя! — кричала Лина в истерике. — Ненавижу! Ненавижу! Лучше бы ты убил меня! — Этелберт носом зарылся в ее волосы, пряча непрошеные слезы. — Я не могу дышать, не могу… Этелберт переместил ладони на лицо жены, притянув её ближе к себе. — Посмотри на меня! — воскликнул он, и она посмотрел. — Вдох-выдох, вдох. — Он показывал, что ей нужно делать, а она повторяла. Потихоньку волшебница успокоилась и прикрыла глаза, уткнулась в плечо мужа. — Поттер жив, его никто не тронул. И не тронет, клянусь. Словно тряпичная кукла, Ралина на сидела у него на коленях, позволяя гладить себя по спине. — Почему ты всегда причиняешь мне боль? — Я не умею по-другому, — прошептал он ей в волосы, продолжая удерживать в своих руках. — Ненавижу тебя, — всхлипнула девушка. Одна его ладонь переместилась на её голову, поглаживая волосы. — Я сильнее, — подхватив жену на руки, он отправился в её комнату. В углу гостиной за волшебниками наблюдал старый Грэнс, его уши сжались также как и он сам. — Мой бедный Хозяин. Уложив Ралину на кровать, Пьюси направился к двери, но еле слышное бормотание его остановили. Этелберт прилег рядом с женой. Правая рука опустилась на женскую талии, притянув Лину поближе к груди, а левая удерживала запястья. — Всё хорошо, — шептал он, слыша приглушённые всхлипы.***
Ноябрь, 1978 В конце ноября выпал первый снег, а температура упала до максимальной отметки. Поистине самый страшный момент наступил тогда, когда стало известно, что теперь и дементоры присоединились к Волан-де-Морту. Министерство магии призвало всех волшебников к осторожности. Многие работники Министерства были убиты в собственных домах, над которыми висела метка пожирателей. В то время как маглорожденные волшебники и маглы подвергались нападениям Упивающихся смертью. Однако чаще всего мракоборцы успевали предотвратить смерти невинных и отправить сторонников темного волшебника в Азкабан. Ряды Ордена Феникса пополнились, а Джеймс Поттер стал мракоборцем, экстерном закончив своё обучение. Аластор Грюм лично занялся его обучение и нехотя признал, что тот оказался одним из лучших его учеников. Блэк участвовал в операциях Ордена, но стажировку в Министерстве поспешно закончил. Да ему это было и не важно. Его всё ещё мучила совесть и чувства. Марлин МакКиннон так и не вышла на связь, хотя Алиса и Лили продолжали закидывать её совами. Совсем недавно Алиса Стоун вышла замуж за Фрэнка Лонгботтома, а мародеры отплясывали на их свадьбе, не жалея сил. А на следующее утро Фабиан и Гидеон Пруэтты погибли в схватке с тремя пожирателями смерти, защищая магловский приют. Похороны прошли скромно, из присутствующих были лишь родные и самые близкие. Через несколько дней их сестра Молли Уизли родила двух близнецов. Когда волшебница взяла детей на руки, она ещё долго-долго плакала на плече у мужа. Война не щадила никого. Хогсмид, Три метлы — Я всё ещё не одобряю эту идею, — произнёс Рабастан, косо поглядывая на брата. Рудольфус допил сливочное пиво и встал на ноги, когда завидел сестру. — Лина, — улыбнулся он, целуя девушку в обе щеки. — Малышка, — позвал её мужчина, вовлекая в крепкие объятия. — Вы себе представить не можете, как я рада вас видеть. — Лина тепло улыбнулась, сжимая руки братьев. — А père не пришел? Рабастан хмуро поглядел на брата. — Ты же знаешь, он не любит покидать поместье, — отмахнулся Рудольфус. — Как Пьюси? — Я с ним не разговариваю практически месяц, поэтому можешь сам лично у него спросить. Братья общались с сестрой, не расцепляя рук, ведь они так давно не проводили время вместе. За несколько часов Рабастан рассказал о де Гиз, а Рудольфус о том, что планирует разорвать свадьбу с Блэк и жениться на Розье. Ралина была, безусловно, счастлива за любимых мужчин, однако самой ей рассказать было нечего. — А как папа? Он мне давно не писал. — Ралина заметила, как Басти с Руди переглянулись. — Всё хорошо? — Лина, — притянул Рудольфус, — папа болен. — Это ведь не смертельно? — ее голос дрогнул. Рабастан покачал головой. — Просто ответьте! — она одернула руки, требуя ответа. — Мне жаль, — произнёс Рудольфус, не глядя на сестру. Девушка прикрыла глаза и, встав с места. бросилась к выходу, схватив пальто с вешалки. — Лина! — крикнул ей в догонку Лестрейндж-младший и хотел было кинуться следом, но рука старшего брата его остановила. — Я говорил тебе, что это плохая идея! Девушка бежала, куда глаза глядят, хотя по правде, она ничего не видела из-за слёз, пеленой застилавших глаза. Она врезалась в мимо проходящих людей, принося извинения; несколько раз поскользнулась на тонком льду, чудом не упав. — Эй! — крикнул ей кто-то в след, когда она выбежала на проезжую часть. — Смотри, куда прёшь! Ралина не могла поверить в происходящее, буквально за полгода её жизнь перевернулась с ног на голову. Она так сильно устала, отчего порой боялась проснуться. Смахнув слезы, Ралина обернулась туда, где мелькали проезжающие машины. Воображение само собой рисовала картинки, как её размажет по дороге, если прямо сейчас она оступится. Прикрыв глаза, Ралина шагала вперёд, но чьи-то руки обхватили её за талию. Она обернулась, заметив знакомое лицо. Уткнувшись в плечо друга, Лина дала волю слезам. — Что же ты творишь, змеёныш? — огорчённо произнёс Блэк, притянув её ближе. Он ладонями обнимал её заплаканное лицо, не зная, как облегчить страдания. — Мой отец скоро умрет, Бродяга. — Сириус накинул на неё свою кожаную куртку. — Я не могу… У меня больше нет сил бороться, пусть всё закончится. — Не говори так. — Я очень устала, — прошептала волшебница. — Мне жаль, змеёныш. Мне так жаль… Сириус безмерно ей сочувствовал, но всё, что он мог сделать — лишь быть рядом. Вокруг них проходили люди, мелькали машины, а снег кружился в свете ночных фонарей.***
Поместье Пьюси Этелберт сидел в тёмной гостиной, дожидаясь свою жену. Он знал, что она должна была увидеться с братьями, но их встреча давно подошла к концу. Волшебник поднялся с кресла и несколько раз прошёл взад-вперёд, пытаясь успокоить и без того шаткие нервы. Дверь хлопнула, и Пьюси вытянулся, как струна, сжимая зубы. Ралина зашла в комнату, юноша обернулся, намереваясь высказать ей все, что он думает, но так и остался стоять с открытым ртом. Не поднимая глаз, Лина присела на диван. — Ты в порядке? — спросил Пьюси, внимательно оглядывая жену. — Нет, я не в порядке. Лина устало покачала головой, прикрыв лицо руками. Этелберт так и стоял, не зная, что ему делать. Он хотел облегчить её страдания, но не понимал, как лучше. Усевшись у ног жены, Этелберт уместил свою голову на её колени, поглаживая стройные икры сквозь плотные чулки. — Пожалуйста, не делай мне больно. — Не буду, — пообещал волшебник.***
Берик-апон-Туид, дом Поттера Сириус прошёл в кухню, занося два пакета со всевозможной едой. Сохатый, завидев друга, поплёлся за ним следом. — Будешь готовить? — Спросил волшебник, с интересом заглядывая в бумажные пакеты. — Буду, — подтвердил Блэк, — и ты мне поможешь. — Поттер закатил глаза и подошёл ближе. Остановившись около друга, он принюхался. — Что с тобой? — со смешком поинтересовался Сириус, наблюдая за парнем. — Этот запах, — протянул волшебник, и Блэк дернулся. — Кажется знакомым, — нахмурился Джеймс. — Я был у Гринграсс, — соврал Бродяга и, стянув кожаную куртку, бросился в свою комнату, намереваясь закинуть её под кровать как можно дальше. — Лили со Снейпом обещали зайти! — прокричал ему в спину Сохатый, как вдруг уронил куриные яйца на пол. — Чёрт! Зайдя в ванну, Сириус принял душ, стараясь смыть опьяняющий запах волшебницы с золотыми глазами. А делать этого так не хотелось. Весь вечер он утешал её и убеждал в том, что её жизнь бесценна и она не должна отчаиваться. В какой-то степени он винил и себя, ведь он сам убедил Рудольфуса рассказать Ралине об отце. Бродяга хотел как лучше, а вышло как всегда. Надев чистую футболку и штаны, Блэк прошёл в кухню, где его друзья сидели за столом и поедали макароны с сыром и помидорами. — Привет, Сириус! — Лили улыбнулась, подозвав друга ближе. К полуночи Северус и Эванс отправились домой, а Сохатый отправился в свою комнату в надежде снова увидеть девушку из своих снов. И только Бродяга всё ещё не спал, он выкурил пачку вишнёвых сигарет за ночь, размышляя, как ему лучше рассказать Ралине о состоянии Сохатого, а именно о том, что он начинает вспоминать, сам не зная что. Хуже всего то, что Джеймс шепчет её имя во сне.