Жизнь взаймы

      -Это сработает? - с надеждой поинтересовалась девушка с того конца провода.       -Разумеется, - Патриция Лир с удовольствием затягивается длинной безникотиновой сигаретой с ароматом ментола и медленно выдыхает дым, наблюдая за тем, как его клубы причудливо извиваются в полутьме ее комнаты.       -И…. - девушка сглотнула, явно борясь с собственными эмоциями, - И как быстро все будет… Ну…       -Кончено? - с улыбкой подсказала Патриция.       Ее всегда веселила эта нерешительность людей: они были готовы на убийство, но боялись назвать конец концом.       -Да… - робко отозвалась девушка.       Лир откинулась на спинку своего старого, но горячо любимого кресла-качалки и снова затянулась:       -От месяца до трех. Это зависит от многих факторов: возраст, состояние здоровья и психики, тяга к жизни...       -Но три месяца - это максимум, да?       -Да. Через три месяца ваша проблема уже точно будет решена. Я даю вам свое слово.       -Хорошо… - девушка шумно втянула носом воздух, - Когда вы начнете?       -Как только получу плату.       Собеседница долго молчала - из трубки раздавалось только ее неровное, нервное дыхание.       -Я перечислила деньги на указанный счет, - сказала она наконец, - Они придут через несколько дней.       -Значит, через несколько дней я начну работать. Всего доброго.       Патриция сбросила вызов и сломала старую раскладную “Моторолу” напополам.       Женщина отложила пластиковые обломки в сторону, на аккуратный деревянный столик сбоку от кресла. Их следовало выбросить, а после избавиться от сим-карты, но Пати знала, что никогда этого не сделает. Как и многого другого: например, не убьет того человека, которого “заказала” ее недавняя собеседеница, не выпьет своего любимого чая с бергамотом и мятой, не встретит новую весну и, скорее всего, даже не увидит следующего рассвета.       Однако время еще было, и Патриция не собиралсь растрачивать его впустую. Она медленно поднялась с кресла, морщась от боли в затекшей спине, и пошла на кухню - большое, светлое помещение с панорамными окнами с видом на залив и чудесными светильниками - солнышками, расставленными по углам. Женщина включила их, хотя на улице все еще было светло: ей нравилось, как ярко горят эти лампы и как плавно растекаются диодные огоньки по длинным и тонким “лучам”.       Лир открыла подвесной ящик, встала на цыпочки и достала бутылку отличного кубинского рома, который купила лет десять назад, когда была еще молодой и свежей, как утренняя роса и колесила по миру вместе со своей любимой. Патриция хорошо помнила тот день и последовавшую за ним ночь, полную страсти, любви и взаимопонимания. А теперь от всего этого осталась только недопитая бутылка и воспоминания, от которых в груди все до сих пор сжималось и болело.       Патриция мотнула головой, прогоняя прочь ненужные, совершенно бесполезные сейчас воспоминания. К чему они? Ведь, если верить росказням, уже совсем скоро они все так и так пронесутся перед ее глазами беспощадной, невероятной вереницей образов, эмоций и чувств. Яркой, почти ослепляющей - ведь именно так ощущается все, что происходит в последний раз. Лир надеялась, что то же самое сработает и с ромом. Она не любила алкоголь, в отличие от Бренды, которая и настояла на покупке этой бутылки, но сегодня, возможно, Патриции даже понравится.       “Просто прокати на языке - почувствуй аромат пряностей. Не глотай сразу - это же не водка!” - услышала Лир голос Бренды. Мелодичный, родной, любимый голос, которого ей так сильно не хватало.       -Ничего, милая, - тихо прошептала Патриция, - Скоро мы снова будем вместе… Скоро я снова увижу тебя…       Лир откупорила бутылку и сделала маленький глоток, прокатывая алкоголь по языку, как велела Бренда. Вкус все равно был мерзким, но в пряном послевкусии почудилось что-то родное и до боли знакомое. Именно такими на вкус были губы ее любимой, когда они занимались любовью той ночью на Кубе. Именно такой аромат ощущала Патриция при каждом поцелуе.       “Он… здесь…” - прошелестел неприятный, сухой, как мертвые ветви дерева, голос прямо над ухом Лир       Патриция прикрыла глаза на мгновенье, а когда открыла их, увидела перед собой красивого молодого человека, высокого и статного, с дивными светло-серыми глазами и аккуратно уложенными каштановыми волосами.       Лир улыбнулась:       -Не думала, что моя смерть будет такой… привлекательной.       -Мне не нужна ваша жизнь, мисс Лир, - спокойно сообщил незнакомец.       -Не нужна. Но вы ее заберете.       Мужчина нахмурился, и это замешательство рассмешило Партицию. Она снова сделала глоток рома, жалея о том, что не купила сигар, когда сегодня утром ходила в магазин на углу. Лир не курила вот уже лет десять, но сейчас за настоюящую сигарету отдала бы левую руку. Табак имел удивительное свойство расслаблять и успокаивать. И просто потрясающе сочетался с алкоголем.       -Сегодня я умру, мистер…       -Ричард. Мое имя Ричард.       -Как скажете. Итак, сегодня я умру, Ричард. От вашей руки, хоть вы и не собираетесь лишать меня жизни, но так оно и будет. Поверьте мне - духи не лгут. Духи всегда говорят правду.       -Какие духи?       Патриция чуть заметно улыбнулась и снова приложилась к бутылке.       -Души тех, кто оставил эту бренную землю, Ричард, но кто не решился шагнуть за грань. Они остаются здесь, пока не исчезнут или не сойдут с ума. Жалкая, печальная судьба...       Найнс сделал шаг вперед.       -Вы управляете этими духами, - он сказал это тоном, по которому невозможно было определить, вопрос это или утверждение, - С помощью вуду.       Патриция расхохоталась. Громко и заливисто, так, будто незнакомец, представившийся Ричардом, только что рассказал самую смешную шутку в ее жизни. Так, словно она была не потрепанной жизнью старухой, а молодой, полной сил, еще красивой чернокожей девушкой с поджарым телом и роскошными, не тронутыми сединой волосами. Будто и не было всех этих долгих, наполненных скорбью и одиночеством лет.       -Как вы думаете, Ричард, кто я такая? - спросила Лир, вытирая тыльной стороной ладони выступившие на глазах слезы.       Мужчина склонил голову к плечу. Его и без того хмурое лицо совсем помрачнело, и Патриция внезапно поняла, КТО ИМЕННО стоит перед ней. Она должна была ощутить ужас, животный, первобытный страх, но вместо него почувствовала лишь благоговение.       -Вы - медиум, - спокойно резюмировал Ричард, - И сильный - я не сразу почувствовал...       “Нет, не из-за этого ты не почувствовал”, - подумала про себя Патриция, но вслух сказала другое:       -Все так: я действительно медиум. А вы?...       Лир знала ответ, но почему-то ей показалось важным услышать подтверждение своей догадки от незнакомца.       Вот только тот с ответом не спешил. Он все так же серьезно смотрел на Патрицию, не мигая, прожигая глазами ее уставшую, охладевшую ко всему душу, и молчал. И это молчание создавало напряжение, которое, казалось, можно с легкостью потрогать - стоит только протянуть руку и напряжение, звенящее в воздухе коснется кожи, заставляя волоски на ней встать дыбом.       -Кто я - значения не имеет, - сухо отозвался мужчина.       “Беги!” - прошептал сухой, неприятный голос, - “Беги! Прячься! Спасись!”       Но Патриция не собиралась бежать. Только не сегодня, только не сейчас. Да и какой смысл в побеге, ведь от Судьбы нельзя спрятаться или скрыться. От Cудьбы бесполезно скрываться и прятаться, ведь то, что Предначертано, все равно произойдет - Патриция знала это наверняка. Потому что однажды уже попыталась поспорить с предначертанным и дорого расплатилась за это. Кроме того, смерти Лир не боялась совершенно. Напротив - она жаждала ее, и давно бы пустила себе пулю в лоб, если бы не контракт. Контракт, который нельзя было расторгнуть никак, кроме окончательным исчезновением одного из подписавших. Контракт, который не принес Патриции ничего, кроме боли, скорби и горя. Лир внутренне порадовалась тому, что сегодняшнюю сделку она так и не выполнит - незнакомец спасет эту жизнь. И еще десятки других.       Патриция отставила бутылку в сторону - пить ей больше не хотелось. Ее разум, обычно острый и быстрый, как стрела, и так был достаточно затуманен, а Лир не желала встречать свой последний миг пьяной или обдолбанной (хотя на полке над телевизором хранилась коробочка с просто потрясающей травкой). Нет, она хотела запомнить все: каждую секунду, каждое мгновенье перед неминуемым концом. Потому что расплата - это самое ценное и самое жестокое, что может произойти с любым человеком. И Лир хотела вкусить ее целиком, от и до, потому что знала - она заслужила все, что с ней произошло. Если не в то самое мгновенье, то после - уж точно.       Интересно, Бренда видит ее сейчас? А если видит, насколько она разочарована в том, кем Патриция стала? Наверное, сильно, ведь сама Патриция в себе давно уже разочаровалась.       -Как вы это делаете?       -Делаю что? - Патриция снова подняла глаза на пришельца, - Убиваю этих людей? Это делаю не я, а их родственники. Я всего лишь навигатор - пулю выпускают они.       Руки мужчины дрогнули и сжались в кулаки. Он сделал шаг вперед, угрожающе нависая над Лир.       -Как. Вы. Это. Делаете, - повторил он, делая паузы между словами.       Патриция вздохнула:       -Неприкаянные души, Ричард. Все дело в неприкаянных душах - они напуганы, озлоблены, и, самое главное, голодны. Стоит только подождать, совсем немного, и голод становится невыносимым.       Ричард понимающе кивнул, и, кажется, немного расслабил ладони, однако Лир все равно ощущала исходящую от него силу - невыносимую, всепоглощающую, невероятную.       Патриция тяжело сглотнула. Ей вдруг стало трудно дышать.       -Я… Я порабащаю эти души. Это не сложно, учитывая то, в каком состоянии они находятся. А после - управляю ими. Делаю из них “теней”,       -Остановите их. Сейчас же.       Лир всплеснула руками:       -Я не могу!       -Вы наслали этих тварей на людей! - рыкнул Ричард, и его голос гулким эхо разнесся по комнате, - Вы отдаете им приказы! Они подчиняются вам - скажите им отступить!       -Это невозможно! Если тени вышли на охоту, они не вернутся без добычи.       На скулах Ричарда заходили желваки:       -А если вы умрете?       -Даже если я умру.       Мужчина шумно выдохнул.       -Должен быть способ их остановить, - уверенно сказал он.       -Он есть. Но вам он не понравится.       -Выкладывайте, - приказал Ричард, и Патриция невольно залюбовалась его лицом - жестким, сильным, скуластым.       -Тени нужна жертва. И она не успокоится, пока не получит жертву. Она нацелена на отметку, но если отметку уничтожить - накинется на любого.       -Что за отметка?       Патриция протянула руку, указывая на комод за спиной незнакомца:       -Посмотрите сами. В верхнем ящике.       Ричард развернулся на каблуках и, подойдя к винтажному предмету мебели, извлек из него маленькую плетеную куколку.       -Это - заготовка для метки. Я ведь не лгала, когда говорила клиентам о вуду - нужно только приколоть к кукле фотографию с написанным на ней именем и метка готова.       -Отдайте мне куклы. Всех людей, которых вам заказали.       -Они не у меня.       -Тогда где?       -В домах и временных жилищах жертв. И нет, их прятала туда не я - я лишь отсылала куклу заказчику. Остальное - их забота.       -Арчибальд Ален. Кто хотел убить его?       -Я не знаю. Мне называют только имя жертвы, клиенты остаются анонимными.       -Что ж… Тогда, полагаю, мы закончили.       -Нет, Ричард. Не закончили. Ведь я еще дышу.       Ричард снова склонил голову к плечу:       -Зачем мне убивать вас, если это все равно не спасет ваших жертв?       -Потому что если вы этого не сделаете, я продолжу принимать заказы и люди будут гибнуть и дальше.       Мужчина фыркнул:       -Не будут. Скоро сюда приедет полиция. Они арестуют вас. В тюрьме вы не сможете делать своих куколок.       Патриция улыбнулась.       -Вы действительно думаете, что чтобы убивать людей мне так уж необходимы эти дурацкие куклы? - спросила она.       Судя по тому, как резко помрачнело лицо незнакомца, больше он так не думал.       -Вы должны убить меня, Ричард, - Лир подалась вперед, смыкая руки в замок, - Потому что если вы этого не сделаете, кровь всех следующих жертв будет на ваших руках. Вы это понимаете, ведь так?       Ричард не шелохнулся. Он все так же стоял в паре шагов от медиума и сверлил ее своим ледяным, как зимняя вьюга взглядом. Время, казалось, остановилось, и Патриция считывала его едва заметное течение неровными ударами собственного сердца. Только сейчас ей стало по-настоящему страшно. Раньше Лир воспринимала смерть как что-то обыденное и привычное. Смерть окружала ее уже очень и очень давно; была вечной и единственной подругой Патриции, и медиум прекрасно знала, что рано или поздно смерть заберет и ее саму. Но лишь теперь, когда смерть стояла прямо перед ней в обилке крайне привлекательного мужчины, Лир осознала: это - конец.       -Вы сказали, что знали, что я приду, - медленно произнес незнакомец, - Откуда?       -Духи весьма болтливы, - пожала плечами Патриция, - И наблюдательны.       -Они и сейчас здесь?       Патриция прикрыла глаза, прислушиваясь к гомону десятков голосов и кивнула:       -Да. Они всегда рядом.       Незнакомец быстро оглядел совершенно пустую комнату, а после снова остановился на сидящей перед ним женщине - Патриция чувствовала его взгляд даже сквозь закрытые веки. Нужно было октрыть глаза и посмотреть в лицо своей гибели, но Лир не могла. Пусть лучше так: встретить вечную тьму во тьме - это в каком-то роде даже было поэтично.       -Это будет больно? - прошептала она.       -Да, - в тон ей отозвался Ричард, - Вы не заслужили тихую смерть, так что я позабочусь, чтобы было больно.       Патриция улыбнулась. Да, все верно - она это заслужила. И знала это лучше, чем кто бы то ни было.       -Могу я попросить вас об услуге? - спросила Лир.       -Можете попробовать.       Патриция поднялась с кресла, прижимая ладонь к болящей пояснице и прошла вперед, к невысокой книжной полке. Она достала с нее маленький кожаный молескин и протянула его Ричарду.       -Возьмите это. После того, как вы… закончите, прошу, прочтите. Это - мой дневник. И информация, которая в нем содержится, крайне важна.       Ричард взял блокнот, бегло оглядел его кожаный переплет и убрал его во внутренний карман пиджака.       -И еще кое-что… - Лир пожевала губу, - Не смотрите назад.       -Простите?       -Если увидите тень - не оборачивайтесь. Тень не способна навредить тому, кто не видел ее, но если вы заглянете в ее глаза...       Патриция вернулась в кресло и снова прикрыла глаза.       -Я готова, Ричард, - произнесла она, - Я готова...       И через мгновенье пришла боль. Настолько яркая и всеобъемлющая, что Лир даже закричать не смогла - только раскрыла рот и сделала глубокий, судорожный вдох. Свой последний вдох.       “У меня нет детей”, - пронеслалсь в голове Патриции запоздалая мысль, - “Я не смогу переродиться, а, значит, стану Немезидой…”       -Не станете, - раздался холодный голос Ричарда, - Когда я закончу с вами, от вас не останется ничего, даю слово.       И боль, которая и так казалась невыносимой, усилилась многократно. *** Slippy - Immortal       Ричард говорил, а Гэвин слушал, впитывая каждое слово, боясь упустить хотя бы одну, пусть даже незначительную деталь. Потому что знал: в его работе незначительного не бывает - любая мелочь может стоить кому-то жизни. Может стоить жизни Алену.       -Спасибо, - буркнул Рид, когда Найнс закончил свой нехитрый рассказ. Информации было крайне мало, да и чувствовалось, что источники были явно не достоверными, но всяко лучше, чем ничего.       Гэвин отключился и повернулся к Арчи. Тот так и сидел на диване, крепко сжимая в дрожащих руках пепельницу, вцепившись в нее так, будто именно от этого куска стекла и зависела теперь его жизнь.       -Выяснил что-то? - без особенной надежды спросил он.       -Да. Мой помощник выяснил. Скажи мне, кто мог бы желать твоей смерти? Кому ты перешел дорогу?       -Ты серьезно? - Ален слабо усмехнулся, - Забыл, где я работал? Забыл, сколько людей я перебил и скольких из-за меня посадили? Да половина Детройта с радостью помочилась бы на мою могилу!       -Нужно что-то конкретное. Должен быть кто-то, кто готов был заплатить за твою жизнь.       -Да не знаю я! Я не… - в пустых глазах Арчи вдруг вспыхнуло озарение, - Дебра…       -Дебра?       -Да, Дебра. Моя жена… кхм… Бывшая жена.       Что-то такое Рид припоминал: Ален рассказывал о том, что женат, но никогда не вдавался в подробности. Гэвин всегда думал, что между ними не все гладко, и именно поэтому боевой товарищ и не распространяется о своей благоверной. Видимо, ранение и почти полная недееспособность Арчи в течении почти года добила и без того умирающий брак. Вот только почему она вдруг возненавидела своего экс-супруга настолько, что даже пошла на убийство? Рид знал, что брак - это подброшенная монета, и что любовь вполне способна перерасти в настоящую ненависть, но ненависть настолько слепую?...       -Что произошло? - спросил Гэвин.       -Много всего: любовник, ранение, дети - все вместе.       -И она приходила к тебе, так? - Рид принялся метаться по квартире Алена, заглядывая за мебель, - Совсем недавно, верно? Зачем?       -Мы судимся из-за опеки над детьми, - Арчи скрипнул зубами, - У нас две девочки, ты же знаешь, да?       -Да, ты рассказывал о них.       -Дебра выходит замуж и не хочет, чтобы я виделся с девочками. Вот по этому поводу она и приходила.       -Вы поссорились? - предположил Рид, заглядывая за навесные кухонные полки, за которыми толстым слоем покоилась пыль.       -Да, можно и так сказать. Она принесла бумаги и попросила подписать отказ от родительских прав. Сказала, что это - мой последний шанс решить все мирно.       Гэвин замер, как вкопанный, и медленно повернулся к Алену.       -Что она сказала? - переспросил он.       -Что дает мне последний шанс расстаться полюбовно. А что? Ты же не думаешь, что...       Рид думал.       -Ты хорошо помнишь тот день? - Гэвин быстрым шагом сократил разделяющее их расстояние, - Помнишь, где она стояла? Куда ходила? Что трогала?       -Да ничего особенного вроде… - Ален нахмурился, - Мы в коридоре разговаривали, внутрь она не заходила… Хотя нет, зашла на минутку - попросилась в туалет… Эй, ты чего?       -Она должна быть там! - гаркнул Рид, разве что не вбегая в крошечный санузел.       -Кто - она? - ошарашенно спросил последовавший за ним Арчи.       Гэвин распахнул дверцы ящика под раковиной и принялся выгрбеать из него скудное содержимое:       -Кукла! Чертова кукла!       -Какая еще кукла?!       -Вудуистская плетеная херня. Твоя жена ее где-то спрятала, нужно найти ее!       -Вот черт! - Ален захромал в другой угол ванной и начал копошиться за стиральной машиной, - Херня, херня, херня...       Рид не нашел ничего ни под раковиной, ни за старенькой чугунной ванной. У Арчи тоже было пусто.       Сердце Гэвина неприятно сжалось. Неужели информация, найденная Ричардом - пустышка? Неужели он не сумеет спасти Алена?...       А потом взгляд Рида упал на отслоившуюся от стены плитку.       -Боже…- выдохнул он.       И бросился на колени, хватаясь пальцами за края плитки. Она легко поддалась, отделяясь от стены, и стоило Гэвину потянуть еще сильнее, как кафель со скрипом сломался на пополам и упал на пол вместе с кусками серого, давно отслужившего свое цемента.       А поверх всего этого мусора легла маленькая плетеная кукла.       В ванной воцарилась идеальная тишина - казалось, урони кто-то из соседей салфетку, и они оба: и Рид и Ален, тут же услышат ее тихий шелест. Гэвин медленно вытянул вперед руку и осторожно, будто нелепая игрушка может вдруг ожить и наброситься на них, прикоснулся к хитросплетению тонких, шершавых веревок. А потом так же медленно сомкнул пальцы на чертовой кукле и поднял ее с пола.       Она выглядела совершенно обычной - Рид видел множество подобных плетеных человечков на ярмарках по случаю Хэлоуина или Санта Муэрты, с той лишь разницей, что к этому экземпляру была приклеена фотография Арчи. Не вся - только вырезанное лицо, прикрепленное к голове куколки. Гэвин ухватился пальцами за уголок помятого снимка, отцепляя его от плетенки. Снимок хрустел в его руках, и Рид был уверен, что иссохшая карточка рассыпется в его пальцах, но та была куда крепче, чем казалась. Гэвин развернул ее и обнаружил то, о чем говорил Ричард - имя “Арчибальд Рейнольд Ален” и адрес. Тот самый адрес, по которому они находились сейчас.       Теперь все сходилось. Теперь все выглядело ровно настолько же безумно, как описал это Ричард - а, значит, те данные, которые он откопал в сети были хотя бы отчасти верны. А, значит, дьявольскую куклу следовало немедленно уничтожить. Рид задумался на мгновенье, а потом рывком поднялся на ноги. Свободной рукой он пошарил по куртке в поисках зажигалки, не нашел, глухо выругался и вцепился в задние карманы своих потертых джинс. Зажигалка лежала там. Гэвин достал ее, чиркнул раз пять, не меньше, прежде, чем все же сумел добыть огонь (видимо, газ в пластиковом корпусе подошел к концу). Огонь, совсем слабый и тусклый, танцевал над металлическим остовом зажигалки, и Рид поднес его алые языки к тельцу куклы. Пламя занялось почти сразу - веревки, несмотря на то, что плетеный человечек долгое время пролежал в ванной комнате, были до ужаса сухими, и Гэвин не в тему подумал о том, что Арчи, должно быть, пренебрегает гигиеной.       Горящая кукла ужасно воняла, и Рид поморщился - этот запах с легкостью можно было сравнить с вонью межи, настолько он был отвратительный и тошнотворный.       Сгорел человечек быстро, почти мгновенно. Гэвин ожидал чего угодно: какого-то потустороннего фейерверка, например, но растрепанные толстые нити просто тлели и скукоживались, издавая неровное, неприятное шипение. И больше ничего.       И это не нравилось Риду больше всего.       Он повернулся к Алену - хотел поделиться с ним своим беспокойством, но так и замер, заметив животный ужас в расширившихся глазах друга.       -Что? - спросил у него Гэвин, - Что такое? Что с тобой?       Арчи судорожно втянул носом воздух.       -Она снова здесь, Гэв. Прямо за моей спиной...       Гэвин нахмурился. Потому что именно сейчас он не видел за спиной Алена ничего, кроме обшарпанной стены и потрескавшейся плитки.       -Ален, - медленно произнес он, - Послушай… Ты сказал, что уже видел это… эту тень в отражении, так?       Арчи кивнул и отступил на шаг назад, все так же ошарашенно глядя на зеркало за спиной Рида.       -И когда ты увидел ее, ты обернулся?       Ален не ответил. Как зачарованный, он таращился в одну и ту же точку, не в силах оторвать взгляда от ужасающего силуэта. Силуэта, который отправила сюда его бывшая жена, чтобы избавиться от ненавистного экс-супруга, мешающего ей строить новую, лучшую жизнь.       Гэвин быстро сократил разделяющее их расстояние и с силой схватил Арчи за плечи.       -Смотри на меня! Арчи! Мать твою, посмотри на меня! - Ален вздрогнул, но послушно перевел взгляд на полудушника, - Постарайся вспомнить - ты оборачивался на эту тварь? Это, мать твою, важно!       Губы Арчи дрогнули.       -Да. Да, естественно я обернулся! Твою мать, Рид! Она стояла там, я видел ее! Видел ее как… Стой… Где она? Она исчезла! Рид, ее больше нет!       -В каком смысле “больше нет”?       -В отражении. Она больше не отражается в зеркале! Это же хорошо, так? - губы Алена тронула чуть заметная, нервная улыбка, - Значит, ты победил, так ведь?       Рид пробежался языком по губам.       -Нет, - говорить это было сложно. Пожалуй, сложнее Гэвину еще ничего не давалось, - Я проиграл...       От исхудавшего, осунувшегося лица Арчи в ту же секнуду отлила вся кровь, делая его белым и прозрачным, как простыню.       -И… И что теперь? - прошелестел он, - Все кончено? Все… Ар-р-х….       Ален сделал шумный вдох, а вот выдохнуть уже не сумел - потому что на его горле сомкнулись длинные тонкие черные пальцы.       Все дальнейшее происходило настолько быстро, что после, когда Рид отчаянно пытался вспомнить хоть что-то, в его голове всплывали только смазанные, обесцвеченные отрывки, сложить которые в единую картину не представлялось возможным. Кажется, он бросился вперед, всем сердцем желая разорвать чертову тень на куски, но уверенности в этом у Гэвина не было.       Единственным сохранившимся воспоминанием был леденящий душу страх и мучительное осознание: Ален умрет. Он обернулся, посмотрел на чертову тень, и теперь умрет прямо на его глазах. Ричард, мать его, как всегда оказался прав...       -Гэвин?... - голос Арчи звучал так, будто тот разговарил с прижатой к лицу подушкой, - Эй, Гэв!....       -А?... Рид медленно открыл глаза и тут же зажмурился - голову прострелило вспышкой жуткой, почти невыносимой боли.       Ему понадобилось несколько минут, чтобы прийти в хотя бы относительную норму и осознать, что он лежит на полу старой, грязной ванной комнаты Алена.       -Какого хрена… - пробормотал Гэвин, пытаясь подняться на ватных, непослушных ногах, - Ты… Ты в порядке?       Арчи медленно кивнул.       И что-то в этом простом жесте очень не понравилось Риду.       -Что произошло? - спросил он, - Где чертова тень?       Ален не ответил. Несколько мгновений он так и стоял, вжимаясь в дальний угол ванной, и этих мгновений Гэвину с лихвой хватило, чтобы понять: друг напуган. Вот только причина его страха явно изменилась.       -Тень мертва? - снова попытал счастья Рид.       -Ты что… - губы Арчи дрогнули, и он издал странный, глухой звук - нечто среднее между смешком и стоном, - Ты что, не помнишь?       -Не помню что? Как давно я врубился?       -Вырубился? - выпученные глаза Алена округлились, - Гэв ты не вырубался...       Теперь настала очередь Рида удивляться. Он явно терял сознание, иначе почему ни хера не помнит и за каким валялся на полу? Но и Арчи врать бы не стал...       -Что произошло? - Рид шагнул к старому другу, но замер, когда тот отпрянул от него, как от огня, - Что происходит, мать твою!?       -Ты не человек… - прошептал Ален. Его голос дрожал и срывался - видимо, за сегодня он пережил больше, чем мог вынести. Куда больше, - Ты не человек, ты не человек!..       -Я - полудушник, ты же знаешь!       -Ты - не полудушник! Ты… Ты - чудовище!       Рид раскрыл рот, собираясь ответить, но так и застыл, забыв его закрыть. Слова Алена прозвучали, как удар грома - настолько же неожиданно и оглушительно громко, хотя Арчи говорил очень тихо, почти шепотом.       -Чудовище?... - в тон ему повторил Гэвин.       Арчи снова сглотнул - Рид видел, как дернулся его кадык.       -Убирайся… - пробормотал он, слабо и чуть слышно, - Убирайся из моего дома...       -Арчи, я не…       -ПОШЕЛ ПРОЧЬ!       Гэвин опустил глаза, отступил на несколько шагов назад. Его руки сжались в кулаки так крепко, что начало сводить мышцы. Ему хотелось подойти к Алену, схватить его и хорошенько тряхнуть; крикнуть прямо в его бледное лицо: “Очнись! Это - я, это все еще я! Ты же знаешь меня херову тучу лет, знаешь, что я никогда бы не сделал ничего плохого ни тебе, ни кому бы то ни было! Что такого ты увидел? Чем я стал, что смог перечеркнуть все, что между нами было?”       Но вместо этого молча развернулся и вышел сперва из ванной, а после и из квартиры Алена.       Ему не нужен был ответ старого друга, чтобы понять, во что именно он обратился в его ванной.       Потому что Гэвин внезапно вспомнил ставший знакомым уже, но остающийся совершенно чужим голос.       Голос, рычащий в его голове всего одно, единственное слово.       “Враг! Враг! ВРАГ!”