Жизнь взаймы

      

"Потому что есть добро и есть зло, и зло должно быть наказано. Даже перед лицом Армагеддона я не должен нарушать этого. Но столь многие заслуживают воздаяния... и так мало времени."       (с) Хранители.

      Первая карта, легшая на стол, изображала высокую женщину в черном платье с убранными в тугой пучок волосами.       Фрэнки пролистала старую бабушкину (или, возможно, пра-прабабушкину?) записную книжку и остановилась на странице с точно такой же, нарисованной от руки картинкой. “Черная вдова” гласила аккуратная подпись сверху листа, выделенная, как заголовок. “Дурное начало”, - кисло подумала Вудс. Но выбирать не приходилось - она точно знала, что карты легли верно. И точно знала, что они не солгут, хотя и понятия не имела, откуда именно в ней взялась эта уверенность. Впрочем, к таким и подобным ему “озарениям” Фрэнки, кажется, привыкла: они удивляли ее, не более, но больше не пугали и не заставляли просыпаться посреди ночи в холодном поту.       “Черная вдова - карта опасная, но не сильная”, - Вудс принялась за чтение, быстро шевеля губами в такт прочитанному, - “Сама по себе и в коротком раскаладе она означает неприятности, связанные с человеком, готовым на все в достижении своих целей. Однако в длинном раскладе значение может изменяться в зависимости от положения в ряду и соседствующих карт. В целом, однако, следует иметь в виду, что общий смысл останется прежним - некто с далеко-идущими планами, опасный для тех, кто стоит у него на пути.       “В длинном раскладе, если “Черная вдова” - первая карта в ряду, стоит воспринимать ее не как самостоятельную угрозу, а как последствия иных действий и поступков. Человек, которого обозначает карта, опасен, но действует не сам по себе, а подчиняясь чьей-то чужой воле, или, возможно, сильным обстоятельствам, противостоять которым иным образом не способен или не желает. Однако его действия окажут сильнейшее влияние на дальнейшие события - скорее, в негативном ключе, чем в позитивном”.       Фрэнки устало потерла переносицу и перевернула страницу.       На следующей оказался список карт, рядом с которой могла лечь “Черная вдова”, и Вудс пришлось изучить почти всю тетрадь прежде, чем она нашла соседа женщины в черном - мужчину в длинном плаще с лицом, закрытым капюшоном. В одной руке он держал зажженный факел, в другой - старую подзорную трубу.       Карта называлась “Ищущий”.       Фрэнки отлистала пожелтевшие, ставшие со временем хрустящими страницы обратно к списку “Черной вдовы”, и, отыскав нужный абзац, снова принялась за чтение.       “Если рядом с “Черной вдовой” лежит единственная карта, и карта эта - “Ищущий”, ждите большой грядущей беды, пусть даже “Ищущий” сам по себе совершенно безобиден.       Рядом с “Ищущим” вдова идет не по земле, а по крови, перешагивая через тела поверженных ею недругов. Следует быть осторожнее в своих словах и поступках, чтобы не вызвать на себя ее гнев. Однако “Ищущий” также означает, что главную опасность представляет не сама вдова, а ее покровитель - человек, что оказывает ей поддержку и, возможно, направляет ее мысли и действия в нужное ему русло…”       Фрэнки не понимала, о чем идет речь, и чувствовала - расскажи она об этом Риду или Пирсон, они бы тоже не поняли. Может, если узнать значения других карт, то и эта, самая первая, обретет какой-то смысл? Может, тогда Эстер...       Вудс вздрогнула.       Потому что внезапно в ее голове пронеслась одна ужасная, пугающая до ужаса мысль: что, если “Черная вдова” - это Эстер? Что, если подруга Гэвина попалась на крючок какому-то ужасному, жестокому человеку или существу, и теперь подчиняется ему? А следом пришла другая мысль - что, если этим существом, взявшим Пирсон под свой контроль, был Легион?       Фрэнки мотнула головой. Нет, этого не могло быть. В это не хотелось верить. Потому что что-то подсказывало ей: Легион не поступил бы подобным образом. Что-то подсказывало ей, что Легион не враг ни ей, ни Эстер.       И Фрэнки до смерти хотелось верить этому “чему-то”. ***       Нэйтон Лейн затушил сигарету в резную железную пепельницу, раздавив пепел в мелкую крошку и вернулся в дом.       Больше всего на свете он ненавидел ждать, вот и пытался убить время сигаретами - мерзкими и слишком легкими для него. Теми, что оставила его бывшая жена, когда с истерикой уходила от него два или три года назад. Нэйт не особенно скучал по ней - Энни была взбалмошной, глупой невротичкой, которая доводила его до таких граней ярости, о которых мужчина даже не подозревал буквально по щелчку пальцев. Единственное, что у них получалось хорошо, это трахаться, но секс оказался недостаточным стимулом к сохранению трещащих по всем другим швам отношений, поэтому они распались. Они оба, наверное, с самого начала понимали, чем все закончится, но зачем-то продлевали агонию. Скорее всего, здесь сыграла свою роль привычка, а, может, страсть, но Нэйтон все же поставил бы на страх: да, им с Энни было несладко, но они хотя бы не были одинокими. А теперь… Ну, теперь он коротает свои вечера в жарких объятиях женщин по вызову, а Энни… Черт ее знает.       Нэйт налил себе виски и повернулся к камину, в котором плясали и хрустели горячие языки пламени. Комнату наполнял приятный, чуть пряный аромат хвои, и Лейн сделал глубокий вдох, прикрывая глаза от удовольствия.       Несмотря на ожидание, вечер был приятным. Хороший виски, родной дом, новый ковер, который просто потрясающе ощущался босыми ногами и на котором он собирался в скорости заняться сексом. Нэйт отпил из бокала и улыбнулся, представляя себе молодое, гибкое тело, податливо тающее в его руках, готовое на все, лишь бы доставить ему удовольствие. Представил, как он медленно освободит это тело от одежды и положит на этот самый ковер, собирая языком мурашки с гладкой, дивно пахнущей кожи; как будет целовать пухлые губы, и как чуть позже эти самые губы сомкнутся на его...       В дверь позвонили, и Нэйтон вздрогнул, выныривая из собственных фантазий. Он моргнул, прогоняя остатки наваждения, осторожно поставил стакан на каминную полку, поправил стильную темно-синюю рубашку и направился в коридор, где открыл дверь, впуская в свой дом молодую, невероятно красивую девушку.       -Добрый вечер, - улыбнулась она, - Меня зовут Ронда.       -Нэйтон Лейн, - мужчина так же улыбнулся, галантно целуя протянутую ему хрупкую ладонь. Девушка бросила на него томный, игривый взгляд и очаровательно покраснела:       -Рада встрече.       Нэйтон тоже был рад. Рад настолько, что его сердце припустило, а в брюках постепенно становилось тесно.       -Хотите выпить? - спросил он, переминаясь с ноги на ногу, - Пойдемте в гостиную, я налью вам…       -Виски, - подсказала Ронда.       -Отличный выбор! - поддакнул Лейн.       Он провел девушку в зал, усадил на диван возле камина, а сам поспешил на кухню за вторым стаканом и бутылкой “Джонни”.       -Хотите фруктов, или…       Нэйт запнулся на полуслове и чуть было не выронил из рук виски. Потому что увидел, перед ним раскинулось, пожалуй, самое потрясающее и волнительное зрелище: девушка изящно изогнув свои длинные, стройные ножки, лежала на диване, элегантно положив голову на руки. Лежала абсолютно обнаженной, и Лейн нервно сглотнул, оглядывая ее совершенное тело.       -Это - скотч? - спросила Ронда и надела на свое миленькое личико самую соблазнительную улыбку, - Я люблю скотч…       -Да… Да! Конечно, я тоже пью только скотч! Я… - Нэйтон тяжело сглотнул - в глотке пересохло, а голова, обычно заполненная целой плеядой мыслей, внезапно стала пустой и гулкой, - Я могу нарезать фруктов, и…       Девушка рассмеялась и, легко оттолкнувшись от подлокотника, поднялась с дивана и быстро сократила разделяющее их расстояние.       -Спасибо, - она забрала из внезапно ослабевших пальцев мужчины стакан и сделала маленький глоток, - Предпочитаю чувствовать чистый вкус скотча.       Лейн был пьян и без виски.       -Я не понимаю… - протянул он, не сводя взгляда с полных алых губ, - Ты такая красивая… Ты могла бы стать кем угодно - с такой-то внешностью. Кинематограф, модельный бизнес, телевидение - тебе бы везде были рады. Но вместо блестящей карьеры и толп поклонников, ты занимаешься… этим… Почему? Почему ты решила продавать себя?       -Почему ты спрашиваешь? - Ронда рассмеялась, снова отпивая из стакана, - Разве ты не должен радоваться тому, что я избрала такой путь? Ведь в противном случае, мы бы не встретились…       -Конечно, я этому рад! - поспешил заверить ее Нэйт, - Мне просто любопытно, только и всего.       -Что ж… Удовлетворю твое любопытство, - Ронда отставила стакан в сторону - на изящный кофейный столик, придвинутый к дивану и сделала еще шаг вперед. Теперь она стояла так близко к мужчине, что он ощущал ее теплое дыхание на своей коже, - Во-первых, мне это нравится…       Ее рука прикоснулась к груди Лейна и плавно скользнула ниже, запуская по телу клиента вереницу мурашек.       -Во-вторых, проституткам редко задают вопросы, а я не люблю рассказывать о себе, - тонкие пальчики добрались до паха Нэйта, где тут же нащупали стремительно твердеющую плоть. Ронда приласкала изнывающий по любви орган и улыбнулась, чуть прикусывая свою округлую нижнюю губу.       -Ну а в третьих, это был самый простой способ добраться до тебя, - закончила девушка.       Нэйт удивленно вскинул брови, а в следующее мгновенье зажмурился от боли - рука девушки с силой сжала его мошонку.       -Что ты…делаешь?... - проскулил он, падая на колени.       -Делаю тебе больно, сладкий, - проворковала Ронда, - Ты же любишь боль?       Нэйтон боли не любил. И не понимал, с чего вдруг эта милая девушка по вызову решила обратное. Но больше всего его беспокоили слова проститутки. Он впервые видел ее и понятия не имел, зачем ей было его искать.       -О чем ты говоришь? Ты сумасшедшая…       -Отнюдь, - девушка присела на корточки рядом с ним, - Ты что, совсем меня не узнаешь, сладкий?       -Что ты несешь? Что тебе нужно?       Боль понемногу утихла, и Нэйт сумел подняться на ноги, тут же отскакивая в сторону от безумной бабы. Та, однако, даже бровью не повела - только выпрямилась и откинула упавшие на лице пряди.       -Вспоминай, сладкий, - Ронда улыбалась, - Давай сыграем в игру. Выиграешь, и я, может быть, сохраню тебе жизнь…       -Что? - Нэйтон нервно рассмеялся, - Ты долбанная психопатка… Проваливай из моего дома!...       -Как невежливо… - протянула девушка.       А в следующую секунду ее карие глаза преобразились, загораясь ярким желтым светом, а зрачки вытянулись, как у кошки.       -Мне что, придется научить тебя манерам? - Ронда оскалилась, и Лейн с ужасом увидел две пары бритвенно острых клыков, - В нашу последнюю встречу у тебя не было их вовсе…       -Что ты такое? - промямлил Нэйтон. Он медленно пятился назад до тех пор, пока не уперся спиной в стену, - Что тебе нужно от меня?       Ему было страшно. Страшно настолько, что он буквально не мог пошевелиться - даже моргать было так тяжело, будто веки вдруг стали весить по дюжине фунтов. Кислорода отчаянно не хватало.       -В этом и заключается игра! - девушка радостно хлопнула в ладоши, - Ты должен угадать, кто я такая!       Ронда явно веселилась, наслаждалась моментом и страхом застывшего перед ней мужчины.       -Но я не знаю! - всхлипнул Нэйт, - Не знаю, кто вы такая!...       Девушка подскочила к нему и приложила свой длинный, наманикюренный пальчик к губам мужчины:       -Тихо, тихо… Не порти удовольствие! И не делай поспешных выводов. Я же еще не рассказала правила! А они очень простые, смотри: ты можешь задавать мне вопросы, я буду на них отвечать, пока мне не надоест, и, если ты успеешь угадать, кто я - победишь!       Нэйтону правила не понравились, но он предпочел оставить это мнение при себе.       -Ну? - мотнула головой девушка, - Давай, начинай!       -Я не… - Лейн сглотнул, - Ладно, ладно... Мы знакомы?       -Нет. Но мы были знакомы. Когда-то.       -Когда?       -Давно… Очень давно, сладкий. Так давно, что ты уже позабыл обо мне.       Улыбка Ронды стала шире, и когда ее острый, удивительно длинный язык пробежался по клыкам, Нэйт зажмурился, всем сердцем надеясь, что когда он откроет глаза, она исчезнет, словно дурное наваждение.       Вот только девушка никуда не исчезла.       -Продолжай! - это была не просьба - приказ.       -Ты… - Нэйт облизал пересохшие губы, - Ты… мертва?       -Да, да, да! - обрадовалась Ронда, - Хороший вопрос, сладкий!       И придвинулась еще ближе. Лейн ощутил исходящий от нее запах. Он не был приятным - душный и затхлый, как в давно не проветриваемом, отчаянно плесневеющем помещении, однако в нем было что-то еще. Что-то удивительно знакомое, вызывающее острые приступы ностальгии. И Нэйт пытался, изо всех сил пытался вспомнить, где слышал этот запах, но…       -Все верно, сладкий. Я - мертва… - прошептала Ронда прямо ему на ухо.       Нэйтон вздрогнул от неожиданности, но глаз не открыл.       -Как тебя звали? - чуть слышно спросил Лейн.       -Такие вопросы задавать нельзя, - протянула Ронда, - Только те, на которые можно ответить “да” или “нет”.       -Но я же спрашивал о том, когда мы были знакомы!       -Правила изменились, сладкий.       -Ронда - не твое настоящее имя?       -Нет, - игриво отозвалась девушка и вдруг расхохоталась, - Ты знаешь хоть одну проститутку, представляющуюся своим настоящим именем?       Нэйт медленно покачал головой. Нет, таких шлюх он не встречал ни разу - все они предпочитали вычурные и глупые имена вроде “Конфетки” и “Алмаза”.       -Мне надоело играть, - голос Ронды внезапно стал серьезным, - Последний вопрос?       По спине Лейна прокатилась ледяная волна. Он умрет. Прямо здесь, в своем уютном маленьком доме, возле камина, который так сильно нравился ему и Энни… Боже, подумать только, но Нэйт вдруг осознал, что скучает по Энни!       Губы мужчины тронула печальная улыбка. Он слышал в голове голос бывшей жены, пронзительный и высокий, как полицейская сирена: “Ты всегда был неудачником, Нэйт! С самого колледжа ты был чертовым неудачником!”...       Нэйт распахнул глаза и уставился на Ронду. Потому что внезапно понял, почему ее запах казался ему таким знакомым. Потому что он вспомнил, вспомнил как сейчас тот самый день, вернее, вечер, когда вдыхал его всей грудью. И несколько дней, недель и месяцев после, когда никак не мог выкинуть его из головы.       -Бритта… - чуть слышно произнес он, - Ты - Бритта…       -Угадал, - восторженно воскликнула девушка.       А в следующую секунду почувствовал чудовищную боль - горло обожгло каленым железом. Нэйт попытался вдохнуть, но только хлюпнул, захлебываясь вязкой, теплой жидкостью.       Лейн упал на пол, хватаясь руками за разорванную глотку, чувствуя, как по его пальцами ручьями стекает кровь. Его широко распахнутые глаза не мигая смотрели на застывшую перед ним женщину.       -Т…ы г…ри..ла… ч… что… не у…уб…шь… - с трудом прохрипел Нэйт, - Я… Я уга… Угадл…       -Я же сказала, что МОЖЕТ БЫТЬ пощажу тебя, - пожала плечами Ронда, - Может быть, помнишь же, сладкий?       И последним, что увидел Нэйтон Лейн перед смертью были кошачьи, горящие в полумраке глаза. ***       Гэвин пил уже две недели. Пил по-черному, что учитывая его сущность полудушника означало нечеловеческие объемы употребляемого спиртного. Начал он с водки: она была дешевой, безвкусной и подходила под любую закуску или запивку. Риду потребовалось выпить около семи литров прежде, чем он ощутил плотное опьянение и еще четыре, чтобы вырубиться прямо на полу своего офиса на половине пути в туалет. На утро Гэвин чувствовал себя превосходно - разве что затекшая шея немного гудела, только и всего.       На следующий день он принялся за чистый спирт. Достать его было нетрудно, учитывая то, что его родным братом был Элайджа, мать его, Камски, который, судя по тому, каким размытым был его голос, занимался примерно тем же, чем и сам Рид накануне. Он не спрашивал, на кой черт Гэвину понадобилось столько спирта, и за это полудушник был ему до смерти благодарен.       -Так много я достать не смогу, - вяло произнес Элайджа, - Но двадцать литров - легко. Сможешь принять канистры через час?       -Да. Спасибо.       Камски отключился, а через час с небольшим в дверь постучали, и несколько мужчин в рабочих комбинезонах с эмблемой “Нью Эйдж Фармасютиклз” на груди втащили в скромное обиталище Рида четыре полных канистры с плещущейся внутри прозрачной жидкостью. За их спинами в коридоре мельтешил Ричард, на которого Гэвин старательно не смотрел - хватало и того, что полудушник кожей ощущал настороженный, взволнованный взгляд холодных серых глаз.       Спирта хватило еще на три дня. За эти три дня Рид умудрился превзойти самого себя и вообще не трезветь, поддерживая себя на стадии пускающей слюни мартышки двадцать четыре часа в сутки. Однако спирт закончился, и вместе с трезвостью вернулись и жуткие, забирающие все силы и волю к жизни мысли.       Гэвин не желал оставаться с ними наедине; как не желал ни с кем ими делиться, а потому понимал: нужно что-то посерьезнее алкоголя. Именно поэтому он направился прямиком на сто четвертую улицу. Район был неблагополучным, и Рид отлично это знал - в бытность свою полицейским он частенько приезжал сюда на вызовы. Здесь обосновалось несколько банд, промышляющих торговлей наркотиками разной степени тяжести, и их разборки зачастую заканчивались весьма и весьма кроваво. Было странно находиться здесь не по долгу службы, и больше всего Гэвин беспокоился о том, что местные “бегунки” запомнили его рожу, но ему повезло, и несколько пакетов небадяженного “красного льда” ему продали без каких-либо вопросов и проблем. ***       Маркус припарковался прямо у палисадника. Да, ставить здесь машину было нельзя, но других свободных мест у старой панельки не было. Манфред вышел из автомобиля, дважды проверил сигнализацию и зашел в подъезд.       -Спасибо, что приехали, - поприветствовал его дежуривший в подъезде Ричард, - Он… совсем плох.       Найнс тоже выглядел паршиво, и это немало удивило Маркуса. Он видел Ричарда всего несколько раз, но тот всегда, всегда смотрелся так, будто только что сошел с обложки детективного романа, однако сейчас все было иначе: лицо стало еще бледнее и осунулось, под глазами залегли синяки, волосы, обычно аккуратно уложенные, нелепо топорщились в разные стороны.       Манфред вздохнул:       -Давно он?       -Месяц, - голос Ричарда звучал глухо и устало, - Почти месяц.       -И ты думаешь, это поможет?       -Если это не поможет - тогда я не знаю, что делать.       Маркус кивнул, и Найнс, достав из кармана ключ, открыл дверь в крохотную клетушку Рида.       В квартире стоял стойкий запах спирта, пота и чего-то кислого и отвратительного, больше всего напоминающего подогретый на плите уксус. По полу были разбросаны пустые бутылки от водки и пластиковые баки, в которые частенько наливают бензин, только эти, очевидно, в свое время были наполнены вовсе не горючим.       Сам Рид лежал на диване и, судя по тому, как мерно вздымалась и опускалась его грудь, спал.       Его левая рука крепко сжимала небольшую стеклянную трубку, густо вымазанную подсохшим бурым веществом.       -Гэвин! - гаркнул Маркус и с силой потряс спящего за плечо, - Вставай!       Рид пробурчал что-то невнятное и отвернулся. Бульбулятор выпал из его руки и с глухим стуком упал на пол.       -Принеси воды, - тихо попросил Манфред.       Ричард тут же метнулся к раковине.Он нашел чистый стакан, набрал холодной воды из под крана и отдал емкость Маркусу, который тут же опорожнил ее прямо на голову спящего Гэвина.       -Сука!       Рид подскочил на диване и уставился на Маркуса злым, плывущим взглядом.       -Какого хера ты творишь? - рявкнул он, брызжа слюной.       Рид говорил четко и вполне вменяемо, но был явно не в себе - его пальцы дрожали и судорожно сжимались, зрачки были расширены, дыхание - рваное и загнанное, как у пробежавшего стометровку.       -Красный лед… - протянул Маркус и поморщился, - Не ожидал, что ты докатишься до такого, Рид. Не расскажешь, с чего вдруг решил удариться в наркотическую эйфорию?       -Тебя ебать не должно! - грубо выплюнул Гэвин.       Он попытался встать, но не удержался на ватных ногах и рухнул обратно на диван.       Маркус достал из кармана флешку и швырнул ее на подушку рядом с Ридом:       -На вот. Изучи, как придешь в себя.       -Что это? - Гэвин даже не повернул головы в сторону блестящего черного предмета.       -Подробности вчерашнего убийства в Кливленде, которое…       -Похер! - перебил его Рид и вдруг рассмеялся.       Смех был больным громким, заливистым и пугающим - так, должно быть, хохочут сошедшие с ума люди во время очередного помешательства.       -Все. Хватит, - Маркус в два шага сократил разделяющее их расстояние и смачно ударил Гэвина по лицу.       Смех мгновенно прекратился.       -А теперь слушай меня, - голос Манфреда стал жестким, - Мне наплевать, по какой причине ты вдруг решил пуститься во все тяжкие, но мне нужна твоя помощь. Так что сейчас ты пойдешь в душ, приведешь себя в чувства, а после мы поговорим о деле. Уяснил?       Рид несколько секунд буравил Маркуса недовольным, колким взглядом, а после кивнул.       -Помоги встать, - сипло попросил он.       Манфред протянул Гэвину руку и даже довел покачивающегося полудушника до ванной.       Вышел оттуда Рид посвежевшим, и, к счастью, вменяемым.       -Пришел в себя? - поинтересовался Маркус.       -Угу, - хмуро отозвался Гэвин.       -Хорошо. У меня есть для тебя дело. В Кливленде.       Рид поморщился:       -Бюро запретило мне покидать Детройт.       -Они согласились позволить тебе выехать в Огайо. Я все уладил, - отмахнулся Манфред, - В пригороде произошло убийство. Мужчина, сорок два года, найден в гостиной собственного дома с разодранной в клочья глоткой. Полиция считает, что дело по нашей части.       -В Кливленде что, нет своих полудушников? - проворчал Гэвин.       -Есть, но всего один. И, как ты можешь догадаться, он очень занят. Так что туда отправишься ты. Все подробности и снимки - на флешке, советую ознакомиться с ними перед тем, как отправляться. И завязывай с этой дрянью, - Маркус пнул носком ботинка лежащий на полу бульбулятор.       -Угу…       Манфреда такой ответ явно не устроил.       -Закрой это дело, Рид. И возьми себя в руки!       На это Гэвин предпочел вообще никак не реагировать, и Маркус, выждав для приличия еще минуту, покинул дом своего коллеги. Он вернулся к машине, вытащил из под дворника квитанцию со штрафом за парковку, спрятал бумажку во внутренний карман плаща и забрался внутрь минивена. Ему стоило бы завести двигатель и отправиться обратно в свой офис - работы было просто невероятно много, но вместо этого Манфред откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, чувствуя, как усталость мягкими лапами обнимает его тело.       Из этой странной неги его вырвал звонок мобильного.       -Привет, солнце. Что-то случилось?       -Нет, все хорошо, - отозвалась Норт, - Хотела спросить, сможешь ли ты забрать меня с работы вечером? Я забыла дома проездной.       -Да… Да, конечно.       Норт проворковала что-то ванильное и повесила трубку.       Маркус понял, что диалог закончен, только спустя несколько минут - настолько он был погружен в собственные мысли.       А мысли были тяжелыми. Манфред понимал, почему Рид ударился в алкоголь и наркотики - в конце концов, он видел, во что превратился Гэвин в ту ночь, когда они столкнулись с Предвестником, и, выслушав рассказ Ричарда, понял, что невидимый гость снова проявил себя.       Манфред с легкостью мог представить себя в аналогичной ситуации. Что уж там, он и пребывал в ней сразу после Межевого кризиса, когда все вокруг, абсолютно все вокруг считали полудушников чудовищами, уродами, прямой опасностью для каждого обычного человека в радиусе пары десятков километров от них. Даже родные и друзья, и это было больно и обидно.       Но у этих двух случаев было просто катастрофическое различие: Маркус прекрасно помнил свое становление “монстром”, в то время, как Гэвин сейчас в подобные моменты себя совершенно не осознавал.       -Только не сдавайся, сукин ты сын…       Манфред не сразу понял, что произнес это вслух. А когда осознал - рассмеялся, так же сухо и безумно, как совсем недавно рассмеялся Рид. Только в отличие от Гэвина, смех Маркуса был вызван не интоксикацией, а странным, каким-то потусторонним отчаяньем.       Ему было жаль Рида. При всех его недостатках, Гэвин был неплохим человеком: честным, храбрым, самоотверженным. Он не заслужил того, что с ним произошло, и тем более не заслуживал того, что происходило с ним сейчас. Ему нужна была помощь, но сам Рид никогда бы о ней не попросил. Если бы не Ричард, который, кажется, весь месяц так и продежурил под дверью полудушника, не находя себе места, не зная, как помочь дорогому ему человеку, Рид наверняка не очнулся бы до Рождества. Маркус в сотый раз задался вопросом: почему Найнс так сильно привязан к Гэвину? Что связывало этих двоих настолько крепко? Было в этой странной связи что-то больное, противоестественное и неправильное. Совершенно неправильное.       Манфред вдруг совершенно четко осознал, что Ричард - последний человек на Земле, к которому он повернулся бы спиной. ***       Еду привезли быстро - буквально через двадцать минут после того, как Ричард сделал заказ. Рид за все это время не произнес ни слова и даже не взглянул на своего помощника - сидел, уткнувшись в монитор своего нотубука и внимательно изучал оставленные Маркусом данные. Найнсу тоже хотелось бы ознакомиться с деталями дела, но подойти и заглянуть за спину полудушнику он не решался. Ричард понимал, что Риду - плохо. Как понимал и то, что лучше ему станет только если он снова займется делом.       Именно поэтому Найнс и обратился к Маркусу. Разумеется, он и сам мог найти подходящий случай, и, честно говоря, даже подобрал несколько, вот только не мог заставить себя приблизиться к старательно напивающемуся полудушнику. Не потому, что тот прогонял его - Гэвин, кажется, вообще не замечал существования Ричарда; а потому, что опасался снова столкнуться лицом к лицу с тем, с чем столкнулся там, на поляне посреди леса. С тем, что существовало внутри Рида и вырвалось наружу, уничтожив Предвестника. С тем, что казалось Найнсу до боли знакомым, и оттого еще более пугающим.       Манфред выслушал наполовину правдивый рассказ Ричарда и согласился помочь. План Найнса показался ему вполне здравым, хотя часть с “любым другим городом и сменой обстановки” явно была ему не по душе. Впрочем, он все же внял и словам Ричарда и здравому смыслу, прекрасно понимая, что Риду действительно нужно уехать из Детройта. Пусть даже на совсем короткое время, но все же уехать.       И вот теперь Гэвин увлеченно изучал подробности выбранного Манфредом происшествия. Да, он все еще не до конца отошел от воздействия красного льда - его движения были заторможенными и неловкими, он часто моргал и время от времени на его лице появлялась дурацкая ухмылка, но чувствовал себя полудушник явно лучше.       На еду он набросился так, будто не ел уже неделю, и возможно, так оно и было - в конце концов в последнее время Рид обращал куда больше внимания на постоянные возлияния, чем на пищу. Был бы он человеком, скорее всего лежал бы в реанимации, но полудушник от такого, к счастью, пострадать не мог.       С курицей Гэвин расправился минут за пять, после чего, попялившись в монитор еще с минуту, захлопнул ноутбук и встал со стула. Его качнуло. Качнуло совсем слабо, но Ричард все же подался вперед, желая подстраховать полудушника, который, однако, справился сам, просто переступив с ноги на ногу и бросил на помощника недовольный взгляд. А потом быстро развернулся на каблуках и принялся копаться в карманах своей куртки, висящей на спинке старенького кресла, выуживая из их недр ключи от Форда.       -Держи, - Рид швырнул ключи Ричарду, и тот ловко поймал их на подлете, - Ты поведешь.       -Вы хотите, чтобы я поехал с вами в Кливленд? - на всякий случай уточнил Найнс.       Гэвин кивнул:       -Да. Ты за рулем, а я буду спать на заднем сидении.       Ричард нахмурился.       -Вам плохо?       -Я четыре недели пил и упарывался чертовым красным льдом, - Рид надел куртку и оскалился, - Так что нет, я чувствую себя просто, блядь, охуенно! Если ты закончил с дурацкими вопросами, то, может, пойдем уже?