Жизнь взаймы

      Когда Гэвин позвонил, Ричард как раз искал последний пункт в списке подарков: большой радиоуправляемый вертолет для Коула. Выбор в магазине игрушек был просто огромным, и Найнс никак не мог определиться с тем, какую именно модель приобрести.       Ему больше всего приглянулся МИ-26. Он был просто гигантом и замечательно поддавался управлению — консультант милостиво позволил Ричарду попробовать игрушку. Вот только цена вертолета, мягко говоря, «кусалась». Рид вряд ли мог позволить себе такие траты. У Найнса же, напротив, деньги водились, но он не был уверен, что Гэвин оценит его широкий жест.       И в тот момент, когда Ричард бродил по рядам разочаровываясь в моделях подешевле, его телефон зазвонил. На экране высветился незнакомый номер мобильного, и Найнс, ни секунды не раздумывая, поднял трубку — он хорошо помнил, что сотовый Рида разрядился и подозревал, что полудушник мог одолжить аппарат у кого-то постороннего, чтобы связаться со своим помощником.       И угадал: из динамика раздался знакомый голос Гэвина. Голос был траурным и в нем звучали странные нотки, которые очень не понравились Ричарду. Он хотел спросить, как самочувствие господина Камски, но не успел.       Рид говорил очень быстро, только по делу и полностью игнорируя робкие попытки Найнса задавать вопросы, как делал всегда, когда дело не требовало отлагательств и было (или казалось временами слишком мнительному полудушнику) первостепенно важным и срочным.       Вот только на этот раз судя по всему, дело действительно пахло скверно: и в прямом и в переносном смысле.       Гэвин рассказал Ричарду про странную визитку, которую отдал ему молодой человек из персонала клиники по имени Гилберт Эммз, узнав о том, что господин Камски пытался покончить с собой, а его родной брат решил утащить того из-под крыла чутких и внимательных мозгоправов в неизвестном направлении. Как и про то, что пахла эта самая визитка далеко не весенней свежестью. Рида последний факт насторожил куда сильнее, чем даже отсутсвие какой-либо информации на карточке, а потому он устроил пареньку допрос с пристрастием.       Выяснить удалось немногое. Вернее, вообще ничего: карточку дала медику одна старая знакомая, когда узнала, что его девушка попала в больницу с перерезанными венами. Сказала, что там могут помочь, но на вопросы отвечать отказалась наотрез. Сам парень тоже ничего толком не знал: да, он звонил по этому номеру, но ответивший на звонок не представился, а просто дал указания, куда и во сколько привезти Дану. Это показалось медику подозрительным, но все остальные методы воздействия на любимую не давали ровным счетом никакого эффекта, а потому Гилберт все же решил послушаться спокойного, приятного уху голоса с того конца провода и привез девушку в назначенное место. Сам он уехал — это тоже приказал его загадочный собеседник, и принялся ждать. На следующий день ему пришло сообщение от Даны, которая попросила его забрать ее с той же самой точки — небольшой поляны на берегу залива.       И, по словам Гила, девушка совершенно преобразилась: еще недавно она была замкнувшейся в себе жертвой обстоятельств, забитой и глухой к словам и действиям окружающих ее людей; а когда он приехал забрать ее, бросилась ему на шею и обняла так крепко, будто не виделась с ним тысячу лет. О суициде она больше не думала — наоборот, начала жить полной жизнью, стараться попробовать что-то новое, каждую секунду искренне наслаждаясь своим существованием и компанией Гилберта. Даже в свои лучшие дни до трагедии она не бывала такой жизнелюбивой и позитивной. А, значит, суточная «терапия» дала эффект.       Это-то и настораживало Рида больше всего. Карточка пахла межью, а, значит, в этом деле точно была замешана какая-то тварь, что, учитывая новые дивные подробности об их способности обменивать душу на всякую ерунду, напрягало просто до ужаса. Был в этом какой-то подвох, просто обязан был быть, иначе и быть не могло. Осталось только выяснить, какой именно.       Именно этим Рид и собирался заняться, вот только лезть на чужую территорию к совершенно неизвестной напасти было бы полной глупостью. Именно поэтому Гэвину и нужна была помощь Ричарда — тому следовало поискать в сети любую информацию по странному номеру.       Кроме того, Рид попросил Найнса съездить к Донне и побеседовать с девушкой. Гэвин сомневался, что та вдруг расколется, учитывая то, что она даже своему дружку ни слова не сказала, но попытать удачу все же стоило — нельзя было отметать никаких вариантов.       С этим Ричард был полностью согласен, а потому решил приступить к делу незамедлительно.       Но сперва все же купил тот большой, дорогой вертолет, который так приглянулся ему с самого начала. Да, это наверняка разозлит Гэвина, но Найнс знал, что рано или поздно полудушник сменит гнев на милость. Рид безумно любил своего названного сына и желал ему только лучшего. Такой роскошный подарок наверняка обрадует мальчика, и Гэвин просто не сумеет отнять у ребенка такое простое и искреннее счастье.       Выйдя из торгового центра, Ричард быстро поймал такси (водители частенько стояли прямо на парковке в ожидании нагруженных покупками клиентов, не рассчитавших свои силы), так что свои поиски начал уже в машине, удобно устроившись на просторном заднем сидении минивэна в окружении многочисленных сумок. Лэптопа с собой у него не было, так что пришлось довольствоваться сотовым, но этого было вполне достаточно чтобы погуглить загадочный номер телефона, присланный ему Ридом. Как и ожидалось, поисковик не выдал ничего полезного, и Найнс принялся копать в другом направлении.       Вот только раскопать ничего серьезного не успел, поскольку такси уже остановилось возле дома Гэвина.       Ричард буквально взлетел на этаж и, аккуратно сложив подарки на диван, ринулся к ноутбуку Рида. Дану Олбрайт отыскать было несложно — девушка вела весьма активную сетевую жизнь и вела, кажется, абсолютно все, что можно было вести: начиная от блока на богом забытом онлайн-дневнике, заканчивая страничкой в инстаграмм. Гэвин был прав — девушка была невероятно позитивной: с каждого снимка и из каждого поста буквально сочилась просто невероятная жизненная энергия. Глядя на нее никто и никогда бы даже представить себе не смог, что эта яркая, солнечная девушка с невероятными рыжыми волосами могла когда-то думать о том, чтобы свести счеты с жизнью — ее было сложно представить даже просто не улыбающейся, не то, чтобы настолько расстроенной. И это настораживало, пусть даже все ее эмоции и казались совершенно искренними.       Найти ее адрес не составило труда — Дана не особенно скрывала свою контактную информацию, так что на ее странице в социальной сети и место жительства и телефон были в открытом для всех доступе. Впрочем, такая легкомысленность только играла Ричарду на руку. Еще одной удачей оказалось то, что жила мисс Олбрайт неподалеку — всего в трех кварталах от дома Рида, а, значит, Найнс мог дойти до ее резиденции на своих двоих, не вызывая такси. Разумеется, он мог попасть в любую точку города и без всякого транспорта, но, честно говоря, Ричарду куда больше нравилось ездить или ходить, чем исчезать в одном месте и появляться в другом по щелчку пальцев. Глупо, наверное, но ничего поделать с собой он не мог.       Солнце уже почти село, и на город опустились приятные глазу сумерки. Ричард сделал глубокий вдох, ощущая аромат свежего осеннего ветра, в котором уже чувствовались морозные нотки надвигающейся зимы. Скоро выпадет первый снег, и тусклый, серый город преобразится, превращаясь в искрящееся тысячей отблесков праздничных огней снежное полотно.       Ричард быстрым шагом двинулся вниз по улице, жмурясь, когда последние и самые яркие солнечные лучи падали ему в глаза. В это время суток Детройт нравился ему больше всего: все возвращались домой, зажигали свет в своих комнатах, создавая уютную, какую-то открыточную атмосферу спокойствия и умиротворения. А перед самым Рождеством, когда все вокруг украсят свои обиталища разноцветными огоньками и фигурками, можно будет даже позабыть на мгновенье о том, какие ужасы творятся каждый день на улицах города.       Найнс свернул на Холлоуей драйв и, пройдя несколько метров, остановился возле небольшого, уютного дома, выкрашенного ярко-зеленой краской.       Калитка была заперта, как были заперты и ворота, ведущие к небольшому навесу, под которым стоял старенький «Митсубиси».       Звонка нигде видно не было, и Ричард попросту перелез через невысокий аккуратный заборчик. Промерзшая, покрытая инеем дорожка хрустнула под подошвами его ботинок. Звук показался оглушительным в окутывающей небольшой спальный район тишине, и в голову Найнса сразу пришли неприятные, отвратительные ассоциации с треском ломающихся костей.       Ричард моргнул, прогоняя непрошенную аллюзию, и двинулся к дому мисс Олбрайт. Хозяйка была там — в окна первого этажа горел свет, и Найнс, взлетев по ступенькам, несколько раз постучал в дверь (здесь звонка не обнаружилось так же, как и у калитки).       -Одну минуту! — послышался из-за двери звонкий женский голос.       И ровно через минуту створка скрипнула, открываясь.       -Ох, простите, пожалуйста — вы застали меня врасплох, — Дана улыбнулась, демонстрируя чуть выпирающие вперед резцы, которые, однако, совершенно не портили ее миловидное личико. Она была абсолютно обнаженной, если не считать повязанного над грудью пушистого банного полотенца.       В нос Ричарду ударил аромат чайного масла.       -Я не ждала гостей, — виновато продолжила Дона, — Вот и…       -Простите, что побеспокоил вас, мисс Олбрайт, — чуть качнул головой Найнс, — Меня зовут Ричард Найнс, я — помощник местного полудушника, Гэвина Рида. Могу я задать вам несколько вопросов?       Улыбка исчезла с лица Даны, но взгляд не поменялся — остался таким же открытым и доброжелательным, как и раньше. Она молча кивнула и чуть отступила в сторону, пропуская Ричарда в дом.       -Дадите мне еще пару минут? — осторожно попросила девушка, — Я переоденусь во что-нибудь более… адекватное.       -Конечно, — понимающе кивнул Ричард, и Дана трусцой пробежала в комнату. Ее босые ноги забавно шлепали по кафелю прихожей.       Ричарда остался возле двери — хозяйка не предложила ему пройти или раздеться, а потому он решил просто дождаться ее прямо здесь.       -Прошу прощения, что снова заставила вас ждать, — Дана вернулась к Найнсу спустя мгновенье, одетая в просторное, теплое платье, — Пойдемте в гостиную. Только, пожалуйста, разуйтесь — я совсем недавно вымыла полы.       Найнс послушно скинул ботинки и проследовал за девушкой.       -Итак, — Дана села на кушетку и сложила руки на коленях, почти полностью копируя позу своего гостя, — Вы говорили, что помогаете полудушнику. Не понимаю, зачем вам понадобилась я?       Ричард достал из кармана телефон и, открыв сброшенную Ридом фотографию визитки, показал ее Дане:       -Вам знаком этот номер, мисс Олбрайт? — мягко спросил он.       Девушка кивнула:       -Нет, номер мне не знаком… Но визитку я узнаю. Я не знаю, как много вам обо мне известно, но несколько лет назад я пыталась покончить с собой.       Дана закатала рукава своего платья и показала уродливые шрамы на запястьях.       Они смотрелись совершенно неуместно на светлой, почти алебастровой коже.       -Это была первая попытка, — девушка спрятала шрамы, — Потом, уже в клинике, я пыталась наглотаться таблеток. Но, к моему счастью, в баночке оказались витамины, а не снотворное или что похуже.       -Жаль это слышать, — как можно более сочувственно произнес Найнс.       -Не стоит жалеть. Это — в прошлом. Жизнь состоит не только из радости и улыбок. В ней много боли, несправедливости и отчаяния. Именно поэтому и нужно ценить каждый мирный, спокойный день; любую крупицу счастья. Потому что иначе все теряет смысл.       -Вы пришли к этому выводу не самостоятельно, не так ли?       Губы Даны превратились в тонкую, обескровленную нить.       Она долго молчала, глядя прямо в глаза Найнсу и, кажется, даже почти не дышала.       -Нет, не самостоятельно, — сказала Дана наконец, — Но и не с помощью этих… садистов в белых халатах…       -Тогда с чьей же?       -Та карточка, которую вы мне показали… Вы же получили ее не с проста, верно? Вам дали ее, потому что кто-то, кто вам дорог попал в беду и нуждается в помощи. Я права?       Ричард качнул головой:       -Это — не важно, мисс Олбрайт. Я здесь для того, чтобы выяснить, что именно с вами произошло. Все остальное отношения к делу не имеет.       -Что ж, как бы там ни было — этому человеку стоит позвонить по номеру на карточке. Не нужно бояться. Поверьте — его жизнь преобразится… Хотите чаю?       Ричард чая не хотел, но все равно кивнул, и девушка, снова улыбнувшись, убежала на кухню, оставляя Найнса в полном одиночестве. Это было очень кстати — Ричард хотел осмотреться вокруг, а делать это при хозяйке дома казалось совершенно неуместным. Теперь же, когда у него появилось свободное от ее внимательных глаз время, Найнс не собирался тратить его впустую. Он поднялся с кресла и быстро огляделся вокруг.       Комната была самой обычной: кушетка, пара простеньких кресел, деревянный кофейный столик и самый дешевый электрический камин, который, судя по тому, что вилка не была вставлена в розетку, не пользовался особенной популярностью в этом доме. А вот аккуратная маленькая полочка над ним, напротив, была буквально забита разнообразной мелочевкой, и именно эта мелочевка и привлекла внимание Найнса.       Ричард подошел поближе, хмуро разглядывая странные вещицы: статуэтки из странного белесого материала, больше всего напоминающего кость; мутноватые прозрачные шарики в деревянной миске; вороньи перья. В небольшой чашечке на самом краю полки стояли благовония, давно истлевшие, но все еще пахучие, и запах этот был ужасно сладким: не как в кондитерской, а, скорее, как в морге — приторная, густая вонь гниющей плоти.       Но больше всего, внимание Найнса привлекла фотография. Снимок был сделан на старый полароид и, кажется, очень и очень давно — цвета поистерлись и выгорели на солнце, искажаясь и преображаясь. На фотографии была запечатлена сама мисс Олбрайт с рыжеволосой женщиной лет пятидесяти и маленьким мальчиком, конопатым и беззубым. Все трое широко улыбались, глядя в камеру.       Снимок был невероятно позитивным и домашним, однако от него веяло пробирающим до костей, могильным холодом.       Ричард хорошо знал это чувство. Оно всегда означало одно и только одно — смерть. И сейчас, глядя на выцветшую фотографию, Найнс понимал: все, изображенные на ней люди (за исключением Даны) мертвы. Гэвин говорил о том, что мисс Олбрайт потеряла мать и младшего братика, так что Найнс без труда сделал вывод о том, что на снимке запечатлены именно они. И от того, что соседствовало фото с костями и перьями, ощущение дискомфорта и неправильности только усугублялось.       С кухни послышался звонкий щелчок вскипевшего чайника, и Ричард поспешил вернуться на свое кресло. Вопросов к мисс Олбрайт стало только больше, и сейчас Найнсу предстояло придумать способ задать их так, чтобы девушка не смогла уйти от ответов. Задача была непростой.       Дана вернулась в зал и поставила перед Ричардом чашку с чаем.       -Вот, возьмите, — мило улыбнулась она.       -Спасибо.       Найнс вежливо сделал глоток самого дешевого пакетированного «Липтона» и поставил чашечку обратно на стол.       -Мисс Олбрайт, — осторожно начал Ричард, — Можете рассказать, что именно произошло с вами после того, как ваш приятель позвонил по номеру на карточке?       Дана коротко кашлянула.       -Простите, но нет.       И отвела взгляд. Что тоже было странным — раньше она смело смотрела прямо в глаза Найнса.       -Боюсь, что я вынужден настаивать, мисс Олбрайт. Информация, которой вы обладаете, может быть крайне важна для нас.       -Я же сказала — нет! — голос Даны дрогнул и в нем зазвенели нотки раздражения, — Если это все, что вам нужно — то вам лучшей уйти.       -Но я не уйду, пока не получу ответов.       Лицо девушки мгновенно преобразилось — если раньше оно постоянно буквально излучало тепло и радушие, то теперь вдруг превратилось в холодную, жестокую маску.       Ричарду эта перемена совсем не понравилась.       -Вы мне угрожаете? — прошипела Дана, — Вы не имеете никакого права! Убирайтесь, иначе я вызову полицию!       Найнс пожал плечами:       -Ваше право. Дать вам сотовый?       Дана зло скривилась.       -Не надо, у меня есть свой!       Она рывком поднялась с кушетки и рванула в сторону камина, на полке которого, среди странной утвари, заряжался ее мобильник.       -Но я на вашем месте этого бы не делал, — спокойно произнес Найнс, делая еще глоток дрянного чая.       Олбрайт замерла. Телефон, на котором она уже успела набрать 911 дрогнул в ее пальцах. Она медленно обернулась, и в ее больших серых глазах читалась горючая смесь из ярости и недоверия.       -Это еще почему? — спросила она.       -Потому что если вы вызовите полицию, я позвоню в ФБР. И можете мне поверить — бюро с легкостью нарушит привычный уклад вашей дивной новой жизни.       -Какая глупость! С чего бы Бюро делать такое?       Ни с чего, в этом девушка была права, и Ричард прекрасно это знал: его предыдущие слова были не больше, чем блефом. Вот только пути назад уже не было: Найнсу нужна была информация, и ложь в данном случае была меньшим злом. Ричард надеялся, что ложь эта сработает — ему очень не хотелось прибегать к иным, более… убедительным методам.       -С того, что вы своим нежеланием делиться сведениями, ставите под угрозу жизни и здоровье других людей, — пояснил Найнс, — Вы не идете навстречу следствию, а, значит, противодействуете ему, что в свою очередь…       -Но я правда ничем не могу вам помочь! — топнула ножкой девушка.       Ричард склонил голову к плечу:       -Советую вам попробовать.       Несколько удивительно долгих минут Дана размышляла, нервно перебирая пальцами по экрану своего телефона, а потом положила его обратно на полку и вернулась к столу.       -Я не могу ничего рассказать, — отчаянно сказала она, — Поймите, я дала слово, что сохраню тайну. И не могу нарушить это слово, потому что обязана всем этому человеку. Он изменил мою жизнь, спас ее, подарил смысл и понимание. Если бы не он, меня давно уже не было бы, даже если бы я и не покончила с собой — стала бы очередным овощем в психиатрической клинике!       -Вам не кажется, что сейчас — не лучшее время, чтобы хранить тайны и данные обещания? — сухо поинтересовался Ричард, — Жизни людей в опасности.       -Каких людей? — всплеснула руками Олбрайт, — Если вы говорите о тех, кто, как и я, балансировал на самом краю — то у вас есть карточка и есть номер. Позвоните по нему, и все будет хорошо, я готова поставить на это собственную жизнь! Если о тех, кто уже обратился за помощью — они в безопасности, гарантирую! Поверьте мне, этот телефон… Тот человек, на другом конце провода, он — ангел во плоти! И никогда, ни за что не причинит никому вреда!       -Расскажите все!       -Я не могу!       На глазах девушки выступили слезы.       -Поймите, пожалуйста, прошу вас, хотя бы попытайтесь понять! — взмолилась она, — Я дала слово! Дала слово тому, кто подарил мне второй шанс. Поэтому… Поэтому можете сообщить в ФБР, если хотите, но я ничего больше не скажу.       -Что ж… Как пожелаете.       Ричард допил чай, аккуратно поставил чашечку на тоненькое, украшенное полевыми цветами блюдце и, поднявшись с дивана, отправился в коридор. Девчонка больше ничего не скажет, в этом он был уверен. То есть, конечно, он мог надавить на нее — причинить ей боль или вселить в нее ужас, но делать этого не хотел. Нет, он не сомневался, что под пытками Дона сдастся, просто не желал мучать девушку, которая была такой счастливой, когда он пришел, и которую и так успел довести до слез.       И, смешно сказать! , из-за этого чувствовал себя жутко некомфортно.       Олбрайт вышла в коридор в тот момент, когда Ричард уже успел зашнуровать оба ботинка и потянулся к ручке, намереваясь покинуть жилище девушки навсегда.       -Вы считаете, что тот человек… Тот, кто помог мне — он тварь? — тихо, почти шепотом спросила она.       Ричард повернулся к Дане.       -Не я, мисс, — отозвался он, — Полудушник, которому я помогаю, предполагает, что в вашем чудесном спасении может быть замешана тварь. И у него есть на это причины, поверьте.       Олбрайт тяжело вздохнула:       -В таком случае многим людям стоило бы поучиться у него человечности.       Ричард не стал комментировать последнее высказывание Даны. Он только чуть склонил голову, прощаясь, и, дернув ручку двери, вышел из дома мисс Олбрайт.       Уже на самом крыльце он остановился и повернулся к девушке.       -Я заметил кости и перья, — сказал он, — На полке над камином. Это?..       Дана улыбнулась.       -Выглядит зловеще, правда? — она округлила глаза, — Кажется, будто в доме происходит злое и страшное вуду!       Ричард нахмурился, и Олбрайт, заметив это, рассмеялась:       -Хэллоуинская бутафория. Знаю, что давно следовало убрать ее, но глаза уже привыкли, так что руки не доходят. Даже тыкву никак не выброшу…       Она кивнула куда-то за спину Найнса, и тот, обернувшись, тут же наткнулся взглядом на керамический оранжевый овощ с зубастой улыбкой и огарком свечи внутри своей полой головы. ***       Гэвин достал из холодильника лоток с пюре быстрого приготовления и чем-то, что должно было притворяться жареной курицей, но на вкус больше напоминало бумагу, и сунул его в микроволновку.       Элайджа недовольно покосился на брата, но промолчал, чем, вероятнее всего, спас себе жизнь.       Рид сейчас больше всего на свете напоминал бомбу замедленного действия, готовую рвануть в любую секунду и от любого, пусть даже самого осторожного и безобидного движения. Он молчал всю дорогу от больницы до своей крошечной комнатушки, ни разу даже не взглянув на Камски, который, в свою очередь, тоже сидел тихо, старательно косплея моргающий манекен, быстро сообразив, что состояние брата сейчас паршивое, как никогда, и лучше просто придержать язык за зубами, чем нарваться на гневную тираду и пылающий яростью взгляд.       Заговорил Гэвин только после того, как микроволновка звякнула, оповещая своего хозяина об окончании программы подогрева.       -На. Ешь, — буркнул он, швыряя на стол лоток и пластиковую вилку.       -Спасибо, — без особенного энтузиазма отозвался Элайджа.       -Угу.       Камски лениво поковырялся вилкой в бесформенной, отвратительной и на вид и на запах массе. На еду это похоже было весьма отдаленно, и Элайдже совершенно не хотелось помещать это себе в рот.       К счастью, ему и не пришлось: Гэвина, который присел напротив брата и внимательно наблюдал за ним своими грязно-зелеными, въедливыми глазами, отвлекли: его телефон зазвонил, и Рид, бросив на экран аппарата недовольный взгляд, поднялся из-за стола и вышел из дома, явно не желая, чтобы Камски слышал его беседу.       Гэвина не было совсем недолго, но за это время Элайджа успел выбросить отвратительную еду в окно, удобрив ею растущие внизу кусты, густо покрытые вечнозеленым плющом.       -Спасибо. Было… съедобно, — сказал Камски, отодвигая от себя пустую посуду.       Рид пронесся мимо брата, схватил со стола свой ноутбук и снова исчез за дверью, старательно прижимая трубку к уху левым плечом.       Дверь хлопнула, закрываясь, и Элайджа откинулся на спинку стула, устало потирая виски. Голова, которая начала болеть еще в больнице, никак не желала проходить. Напротив — с каждой минутой боль становилась все сильнее и сильнее. Камски даже хотел провести небольшой обыск в квартире брата на предмет обезболивающих таблеток, но быстро отбросил эту мысль — вряд ли полудушнику помогал анальгин. Да и, честно говоря, уверенности в том, что в его нынешнем состоянии таблетки помогут ему самому, тоже не было.       Элайджа поднялся из-за стола, выкинул пустой лоток в урну и лег на диван, подложив под голову промятую подушку, от которой терпко пахло мятным шампунем и потом.       Запах этот был до ужаса родным — кажется, Гэвин пах именно так всю свою жизнь. Камски ощущал эту смесь ароматов множество раз, когда обнимал брата после долгой разлуки или просто находился где-то рядом, но осознал это только сейчас. Элайджа подумал о том, что именно так, должно быть, выглядит мир для гончей: гремучая смесь из ярких, непохожих один на другой запахов, среди которых обученный пес может без труда вычленить нужный и проследовать за ним хоть на другой конец света по велению хозяина.       Элайджа устало прикрыл потяжелевшие, будто свинцом налившиеся веки. Темнота поглотила его, принимая в свои уютные, спокойные объятия. Это было приятно, даже слишком приятно — казалось, даже гудящая голова под отпустила, и боль, сковывающая виски и затылок стальными тисками немного ослабла.       Камски задремал.       Он не знал, сколько времени прошло прежде, чем вернулся Рид, но когда услышал хриплый голос брата, вдруг осознал, что головная боль почти совсем утихла.       -Ты спишь? — тихо спросил Гэвин.       Элайджа поборол внезапно возникшее, совершенно детское желание притвориться, и, открыв глаза, повернул голову в сторону, глядя на Рида снизу вверх.       -Нет. Просто задремал немного.       -Хорошо. Мне нужна твоя помощь. Слушай…       И Гэвин рассказал брату все, что знал: о странной карточке, которую дал ему юный фанат таланта Элайджи, и о том, что карточка эта пахла межью; об устроенном молодому медику допросе, который не дал ровным счетом никакой полезной информации, и о том, как послал Ричарда к девушке медбрата, который, однако, тоже вернулся практически ни с чем.       Камски внимательно выслушал нехитрый рассказ Рида, не перебивая, и, когда тот закончил, сел на диване, разминая плечи.       -Правильно ли я понимаю, — он поднял вверх указательные пальцы, — Где-то в Детройте есть место, в котором тварь помогает людям избавиться от суицидальных наклонностей?       -Похоже на то.       -И ты собираешься этого добродеятеля прикончить?       -Я хочу понять, какого черта происходит. Твари ничего не делают просто так, так что сомневаюсь, что нам попался чертов альтруист!       Элайджа понимающе кивнул.       -Ладно, пусть так. Чего ты от меня-то хочешь?       Гэвин нахмурился и опустил голову, сосредоточенно разглядывая грязный пол под своими ногами.       -Ну, раз ты у нас теперь суицидник…       Камски шумно выдохнул, рывком поднялся с дивана, подошел к окну и присел на подоконник.       -Хочешь сделать меня приманкой? — раздраженно спросил он, прикуривая.       Гэвин все еще смотрел в пол, на его скулах ходили желваки, и Камски пытался угадать причину его заминки — злость или стыд?       Судя по тому, как нервно дернулся Рид прежде, чем подойти к брату, и как нервно он прикуривал — ни злость и не стыд, а их гремучая смесь, щедро приправленная волнением.       -На тебе будет жучок и ДжиПиЭс трекер, — сказал Гэвин, игнорируя последний вопрос Камски, — Я буду слышать все, что слышишь ты и точно знать, где ты находишься.       -И что мне там делать? — Элайджа сбросил пепел в приоткрытое окно, — Делать вид, что я собираюсь отправиться к праотцам?       -Делать вид? — оскалился Рид, — Ах, да, ты же случайно выпил цианид и чуть не октинулся на собственной кухне!       -Стрихнин, — поправил Камски, — Я принял стрихнин, а не…       -Закрой свой рот!       Элайджа вздрогнул от неожиданности; сигарета выпала из его пальцев и упала вниз, в те же кусты, оплетенные плющом, куда чуть раньше этим вечером полетела паршивая еда.       Гэвин сверлил брата таким яростным взглядом, что лицо Камски буквально обдавало жаром.       -Ты поможешь? — процедил он.       -Да. Да, помогу. Господи…       Гэвин несколько секунд так и продолжал зло пялиться на Элайджу, а потом в две затяжки добил сигарету и, метнув ее в окно следом за окурком брата, соскочил с подоконника, на ходу доставая из кармана мобильник и ту самую загадочную карточку с номером телефона.       Трубку взяли мгновенно, будто ждали звонка Рида весь день.       -Чем могу помочь? — раздался в динамике приветливый женский голос.       -Мой брат пытался покончить с собой, — резко отозвался Гэвин, — Мне сказали, вы можете помочь.       -Все верно. Вы сможете привезти вашего брата сегодня вечером?       -Смотря куда.       -Северо-запад города, тупик возле леса на семнадцатой улице. Привезите его туда к десяти и уезжайте. Сможете?       -Да. А забрать его когда?       -Не беспокойтесь, с вами свяжутся.       И девушка повесила трубку.