Начало. Часть Первая. (черновое название)

Через два дня. Глубокой ночью, когда сверчки замолкли, и почти весь город замер, погрузившись в тишину перед предстоящим днём, Мелина дремала в уютной кровати, подперев рукой голову. На лицо девушки светила неполная луна, но вовсе не тревожила. Ничто не посмело прервать её сон, кроме одного единственного мужчины, сидевшего напротив кровати журналиста. Валтор разглядывал темноволосую, анализировал её действия, поступки, о которых узнал пару часов назад и, сжимая, разжимая в руках мягкую вещицу, прищурился. Находясь в разуме Мелины, воспроизводя мрачные образы и иллюзии, проецируя их, будто настоящие сновидения, разглядывая её изначально умиротворённое, однако постепенно набирающее тревожность лицо, он остался доволен, недолго усмехаясь. На мгновение, мужчина отвлёкся, взор помутился от мыслей, впрочем, его тёмный силуэт оставался заметен при свете ночи. И, когда девушка вскочила, не обладая силами выдержать мучительные кошмары, то проснулась, от тревоги и беспокойства натягивая одеяло сильнее. Затем взгляд журналиста зацепился за тень, легко оказалось предугадать, кто скрывался за массивной, высокой фигурой, находящейся в абсолютно расслабленной, раскидистой позе. Отскочив, темноволосая крепче вжалась в кровать и, ненамеренно, невольно стукнулась телом о стену позади. – Что приходит? Отбросив неизвестную маленькую вещицу, Валтор встал, стряхивая невидимые пылинки с идеального красного пиджака. – Выяснилось, ты намерено игнорируешь мой совет быть благоразумной девочкой. Становилось очень страшно, иногда из-за того, светловолосый говорил о неприятных вещах, а подчиняться никто не желал, однако Валтор, только личным присутствием, наводил неконтролируемую потерянность и панику на окружающих. Мелина снова вжалась в кровать, в голову закрадывались отвратительные, кошмарные картинки насильственного характера: она не знала, зачем он пришёл. – Я не понимаю... В следующую секунду, светловолосый внезапно подскочил, девушка не вполне осознавала происходящее, растерянно уцепившись за одеяло, когда тот, расставив руки по обе стороны от её тела, склонился над кроватью, и дыхание коснулось шеи журналиста. Сердце колотилось, потому что глаза мужчины прожигали ледяным огнём душу насквозь. – Я не стану слушать бессмысленные оправдания. Скажу один раз, если в твоей головке появится мысль сбежать, то о таком решении пожалеешь не только ты, запомни, милая, пострадают и другие. Валтор, точно в доказательство собственных слов, накрутил на палец прядь волос темноволосой, почти коснувшись щеки Мелины, и, бросив прощальный взор, пронзающий, откровенно говорящий о понимании сути разговора, что нашептали ему стены о побеге, направился из комнаты прочь. Девушка, безусловно, понимала, что светловолосый имел в виду, поняла и то, что мужчина знает о её маленьком, но проворном плане, поэтому сидела на кровати ещё некоторое время неподвижно, а затем, одинокая слезинка прочертила мокрую дорожку по щеке, следом последовала другая. А одинокая луна, незаметно, подглядывала за всем. Валтор, одёрнув манжеты, яростно вошёл в просторную, холодную комнату, где его никто не ждал. Светловолосый, разместившись в кресле, припомнил те важные моменты, когда Мария, сидевшая на противоположном стуле, неуверенно выкладывала замысел темноволосой, очевидно в надежде на приятный бонус в виде спасения жизни и жизни её сестры, однако мужчина имел иные намерения, о которых рыжеволосая не подозревала. Следовательно, та разочаруется в принятом ею решении, а Валтор станет поглядывать на это из первого ряда.