***
В подарок на день рождения её ждёт сборник братьев Гримм. Великолепное издание с золотым тиснением, картинками и параллельным переводом с немецкого. Розмари в восторге. Но радость омрачена тем, что недавно папа с мамой опять ругались на кухне. — Мия, я подобные сказки категорически не одобряю. Вот это вот всё... сводные сёстры Золушки, отрезающие пальцы, чтобы подошла туфелька, и всю дорогу истекающие кровью... приказ егерю выпотрошить Белоснежку и принести в качестве доказательства... Румпельштильцхен, разрывающий сам себя напополам... Короче говоря, я прекрасно вижу, почему его выбор пал на них, но дочери я такое дать не могу. — Мы должны позволить. Не столько для неё, сколько для него. Это же такой прогресс, Итан! По-твоему, как ещё он должен социализироваться? — То есть у нас теперь твоя очередь его защищать, да? Ты же больше всех сопротивлялась ответственности. Ну, после Криса. Мия не знает, что ответить. Но в молчании муж понимающе кладёт ладонь поверх её собственной, и это главное. — ...Мы не можем просто так взять и подселить его к гражданским! — В том-то и дело. Они не гражданские. Бывшая биотеррористка и ещё два других мутанта. Все под одним колпаком. Так намного удобнее. — Вы понятия не имеете. Никто из вас не видел то, что видел я. У них растёт маленький ребёнок, а вы хотите допустить к ним сумасшедшего маньяка! — Не драматизируйте, Редфилд. Подневольное содержание — пока что основное, что провоцирует в нём агрессию. В иных условиях мы ожидаем улучшений. Если их не будет, то, разумеется, вернём в изоляцию.***
На чердаке приятный полумрак: его нынешнего обитателя слишком раздражает яркий свет. Самое то для подобных историй. — А почитаешь на своём родном? — Ты же ничего не поймёшь. — Просто мне нравится, как звучит. Мама всегда старалась рассказывать с выражением, но с отчимом не сравнить. Голос — его любимый инструмент после тех, что разложены на столах и полках. С лёгкостью примеряющий роли, с удовольствием играющий тембром и интонацией. Радио, телевидение... Всё запрещено. Тем слаще успех поймать сигнал. Глоток свободы из внешнего мира. Даже если это лишь фильмы и шоу, а не настоящая жизнь, актёрам так и хочется подражать, вытесняя привычное, ненавистное, рабское, блёклое. Конечно, злодеи ему удаются лучше всего. Роза зачарованно ёжится: — Бр-рр, жуть какая. Хорошо, что это только выдумка. — Ну, как посмотреть, — затягивается он сигарой. — Сестрица моя, например, тоже обожала закусить лакомыми девчонками. Вроде тебя. Это была неплохая попытка спугнуть гостью, чтобы наконец оставила его в уединении, но та, наоборот, придвигается ближе, будто прячась в его тени. Уже пора бы вернуться к работе, но как же льстит наличие благодарной аудитории... Да и самого радует, что в конце Гензель и Гретель жестоко отомстят пленившей их ведьме. ...Он останавливает вращающееся лезвие и самозабвенно слизывает с него чёрную кровь Матери, пьянея от счастья долгожданного возмездия. Нацеленная винтовка в руках засланного в разрушенную деревню бойца начинает заметно дрожать. Такое не должно существовать за пределами ночных кошмаров. — У тебя ровно одиннадцать секунд, чтобы убраться с глаз долой и не мешать, — рокочет монстр. — На одну больше в честь того, что у меня сегодня праздник. — Теперь я начинаю понимать, — прерывает тихий детский голос его воспоминания. — Никакая я не принцесса. Я тоже чудовище. Ведь так?.. Она рассматривает одинаковые браслеты слежения на их запястьях, не осмеливаясь поднять взгляд. — Помнишь тот случай в школе? — вкрадчиво спрашивает отчим. — Угу. — Тебе понравилось? — Конечно, нет! — обиженно морщится она. — Вот, ты сама же ответила на свой вопрос. Роза задумывается: — Ну... на самом деле не совсем так. Потом нет, но сначала да. Я хотела, чтобы им было так же плохо, как и мне. Но я не нарочно. Я не знала, что могу такое... Лорд Карл Гейзенберг долго молчит. Стряхивает пепел, быстро остывающий до цвета седины в его волосах. ...чтобы им было так же плохо, как и мне... — Понимаю. В жизни всё неоднозначнее, чем в сказках, принцесса.