Гори

      Огромный зал без окон казался склепом, который никогда не увидит солнечных лучей. Грядущее собрание было чистой формальностью и должно было пройти быстро, но даже это не вселяло в Шикамару никакой радости. Скоро нужно идти встречать послов из деревень, а выходить на солнце совершенно не хотелось, не хотелось вообще ничего. Впереди были долгие две недели экзамена, нервотрёпка, несметное количество работы и получение должности советника Хокаге. Цунаде-сама возлагала на него большие надежды, и честно признаться Шикамару знал, что их оправдает, не может не оправдать, ведь он Нара в конце концов. Ленивый гений Конохи. Иногда ему правда хочется всё бросить, но что-то всегда заставляло его снова идти и делать то, что от него так ждали другие, или не ждали — не важно. Отец однажды сказал ему, что, возможно, на его плечах лежит будущее всех детей Конохи. Громкие слова, не больше, Шикамару до сих пор так думает. Если уж говорить совсем честно — младший Нара даже не успел поразмыслить, чего хочет сам. Детская мечта о вечном созерцании облаков на вряд ли годилась для цели жизни, но до сих пор была очень заманчива.       У ворот толпа, несмотря на солнцепёк. На взгляд Шикамару, церемония встречи послов перед экзаменом на чуунина — мероприятие скучное, и зачем только все они пришли? Ино бы сказала, что для него всё — скучное, кроме шоги, естественно. Складочка меж бровей у Нары не исчезает уже перманентно, где-то может лет с пяти, и даже когда он идёт навстречу дзёнинам, которые приехали помогать организации экзамена, она никуда не исчезает и совсем не вяжется с подчёркнуто вежливой улыбкой. Послы из деревни Песка шествуют последние. Темари и Канкуро выглядят так, словно пару минут назад прикончили десяток разбойников — сурово, лаконично и по-песчаному строго. — Приветствую вас, желанные гости Конохи, чувствуйте себя как дома, — Шикамару чуть наклоняет голову в знак приветствия, всё ещё с дежурной улыбкой на лице. — Шиноби, стоящие впереди покажут вам дорогу до ваших мест пребывания и затем проводят в зал для переговоров. — Да расслабь ты лицо, выглядишь жутко с этим подобием улыбки, — Темари беззлобно усмехается, как-то совсем неожиданно хлопает его пару раз ладошкой по щеке и проходит дальше. — Тебе идёт быть хмурым и безразличным, не стыдись этого.       Шикамару закуривает и смотрит вслед уходящим послам. У песчаной девчонки даже походка такая словно она собирается убить тут всех, сжечь город и исчезнуть в ночи. Он помнит их первую встречу, она тогда была такой же, ни капли не изменилась, разве что в росте прибавилось, да и всё. Теперь она дзёнин, советник Кадзекаге и гроза всех головорезов Суны. Веер наперевес, сумка с кунаями, пара сюрикенов видневшихся из карманов — всё это как будто было неотъемлемой частью неё. Темари была рождена стать истинным воином своей страны, хоть и была девчонкой. С годами Нара усвоил одну вещь — порой девчноки гораздо более сильные шиноби, чем парни. Возможно, Темари поспособствовала такому взгляду, а возможно и не она. Сейчас думать об этом вовсе не хотелось.       По дороге к зданию, где должно было состояться собрание послов и организаторов экзамена, Шикамару останавливается возле магазинчика цветов Яманака. До собрания оставалось ещё примерно полчаса. Докурив сигарету, Нара зашёл в прохладное помещение, морщась от вездесущего аромата. Внутри он находит суетящегося вокруг букетов Узумаки и скучающую возле прилавка Ино. Яманака кивает ему головой в знак приветствия и снова бросает взгляд на Наруто, который явно провёл тут уже очень много времени, так и не решив, что покупать. Шикамару усмехается про себя — Ино терпением не отличалась и сейчас наверняка прокручивала у себя в голове, как бьёт Узумаки по голове одним из многочисленных тут букетов. — Разве у тебя не собрание с послами? — Ино обращается к другу, не прекращая сверлить Наруто глазами в надежде, что тот уже выберет наконец хоть какие-нибудь цветы. — Да, скоро начнётся, зашёл узнать как дела, — Шикамару проходит по залу вперёд и встаёт возле Наруто. — Привет, Узумаки.       Наруто чертыхается, поднимает лицо от белых роз, морщит нос и громко чихает. — Привет, Шика, — Узумаки потирает нос и улыбается во все тридцать два. — Выглядишь помятым, тебе бы в отпуск. — Некогда, — Нара улыбается уголком губ. — Экзамен, к сожалению, сам себя провести не может.       Шикамару проходит дальше к прилавку, где Ино уже потихоньку зевала, прикрывая рот ладошкой. Нара сразу же замечает новую пару серёжек, замысловатую заколку и красивый кулон с аметистом. Кто же счастливчик? — От того, насколько быстро Наруто выберет букет, смена быстрее не закончится, — Шикамару опирается на прилавок и многзначительно указывает взглядом на украшения. — У меня не свидание, — слишком быстро и резко выпаливает Яманака, тут же понимая, что выдала себя. — По крайней мере это не обозначалось как оно, просто прогулка. — Как скажешь, — Шикамару пожимает плечами, крадёт один леденец, лежащий в баночке и переводит взгляд на Наруто. — Давно он тут? — Кажется, уже минут сорок, всё не может выбрать цветы Хинате, — Ино вздыхает то ли от умиления, то ли от безысходности. — Хочет выбрать идеальные.       Шикамару вздёргивает бровь — Хинате? Для него Узумаки характеризовался несколькими фразами: абсолютное неумение анализировать ситуацию, бешеное количество энергии, демон внутри и неиссякаемая любовь к Сакуре Харуно. Видимо, всё же иссякаемая. — А ты когда придёшь наконец за цветами на свидание, а? — Ино улыбается и заговорщически подмигивает. — Давно пора бы, ведь ты теперь самый завидный жених Конохи, Шика. — Надеюсь, никогда, уж слишком с вами девочками трудно, — Нара берёт ещё один леденец и отталкивается от прилавка. — Наруто, возьми фиалки в горшке, Хинате понравится. — Почему ты так думаешь? — Узумаки отрывается от внимательного созерцания на сей раз пионов. — Не знаю, просто думаю, — Шикамару пожимает плечами, открывает дверь и выходит на улицу, оставив в недоумении друзей.

***

      Собрание заканчивается довольно быстро, Шикамару почти не чувствует себя глупо от несходящего насмешливого выражения лица Темари и старается игнорировать боль в висках. Надо срочно закурить. На улице ещё нестерпимо жарко, хоть и световой день подходит к концу, а аромат лепёшек вызывает тошнотворный рефлекс. Когда он вообще последний раз нормально ел? Дым мягким теплом стекает по гортани и выходит обратно, почти сразу растворяясь в раскалённом воздухе. Когда всё успело стать таким проблемным? Совсем недавно он разглядывал облака на пару с Чёджи, прячась от родителей, чтобы ненароком не припахали к домашним делам. А теперь он провёл своё первое в жизни международное собрание, организовывает экзамен на чуунина и, кажется, совсем чуточку сходит с ума. Возможно, просто из-за жары. — Ты молодец, держался отлично, хоть и коленки у тебя тряслись, — голос у Темари резкий, вклинивается в самое нутро мозга с разбега. — Ты всё собрание смотрела на мои колени? — Шикамару дёргает бровью, выдыхает дым чуточку яростнее обычного и практически чувствует её раздражение — сейчас точно закатила глаза. — Не льсти себе, тебя выдало дрожание в голосе, — Темари встаёт напротив него и всего на секунду Шикамару кажется, что вся жара исходит именно от неё — его практически утопило от этих волн.       Они стоят так примерно минуту, Темари смотрит ему в глаза словно пытается сломать. Каждая их встреча — соревнование, негласное, упрямое, яростное, никому казалось бы ненужное, но продолжающееся до сих пор. Шикамару понятия не имел, в чём суть этого соревнования и какой главный приз, ясна была задача — переглядеть, переспорить, уколоть побольнее, пошутить поязвительнее, а в конце обязательно — не попрощаться. Если бы кто-то сказал, что Нара в восторге от этой игры и в восторге от неё, он бы посмеялся и сказал бы, что это бред. Сказал бы, что не ждёт её появления в Конохе, не думает о ней, когда яростные порывы ветра хлещут, что есть силы, и обязательно сказал бы, что методично отказывается от любых миссий, которые связаны с Суной, ведь он терпеть не может ветер и песок. — Завтра начинается подготовка к экзаменам и встреча учеников из всех деревень, тебе бы отдохнуть с дороги, выглядишь неважно, — Шикамару первый прерывает молчаливую игру в гляделки и выпускает дым практически ей в лицо, Темари даже не морщится — вообще не меняет выражение лица.       Шикамару тушит сигарету о стену позади и щелчком выкидывает — попадает точно в урну. Она стоит, молчит, смотрит, и он видит — что-то поменялось в её взгляде. Он стал мягче, не как остриё кинжала, что готово разрезать твою сонную артерию. — Спасибо за заботу, я действительно устала, пойду поем и передохну, — Нару передёргивает всего изнутри от её голоса, теперь уже не резкого, а тихого, настигающего волнами.       Она застала его врасплох. Вот так просто. Шикамару готов поклясться жизнью, что никому этого не удавалось — это его фишка, знать всё наперёд. Перед ним стоит вроде бы та же самая девочка из Суны, но вроде совсем не она. Их правила игры никогда не обсуждались, но оставались неизменными, а теперь она вдруг одним взглядом и фразой меняет всё. И младший Нара соврёт, если скажет, что ему это безразлично. — Так и будешь стоять как могильный камень или угостишь меня обедом? — Темари наклоняет голову и улыбается еле-еле. — Рамен или барбекю? — Шикамару анализирует, пытается вывести формулу их взаимоотношений и привести математически точные аргументы смены её поведения, но с треском проваливается. — Однозначно барбекю, — Темари разрывает их зрительный контакт, и Шикамару чувствует это почти физически.       В кафе мало людей, занято всего пару столиков, за одним из них Нара видит Ино и Кибу, и даже не успевает удивиться, потому что в этот же момент Темари берёт его руку в свою и ведёт к столику в углу возле окна. У неё ладонь горячая, сухая, и Шикамару лихорадит от этого прикосновения.

***

      Ночь приходит незаметно, укутывает Коноху в свои тёплые объятия и нежно убаюкивает. В кафе практически не осталось людей, в другом конце сидели Ино и Киба, тихонько о чём-то разговаривали, иногда посмеиваясь и пряча глаза. Темари ела методично, тщательно пережёвывая каждый кусочек, говорила так же мягко, а Шикамару слушал, изредка вставляя пару слов. Он не знал, что происходит. Всё понятное, поддающееся логике и здравому смыслу всегда улетало невесть куда. Мысли в голове бегали хаотично, сменяли одна другую и будоражили привыкший к спокойствию мозг Шикамару. Она говорила, о деревне, о братьях, о миссиях, об учениках, Нара точно не помнит, о чём ещё, но помнит пронзительно зелёный цвет её глаз, выгоревшие волосы и загорелые открытые плечи. — Спасибо за ужин, — Темари вытирает салфеткой уголки губ, улыбается и чуть прищуривает глаза. — Проводишь? — Провожу, — Шикамару встаёт, привычно кладёт руки в карманы и направляется к выходу, слыша позади её шаги.       Ночной воздух отнюдь не помогает, оставляя его в странном состоянии зыбкости и нереальности происходящего. Нара не привык к тому, что что-то оставалось вне его контроля. А здесь и сейчас он отпустил поводья, чувствует, что несётся с бешеной скоростью во что-то абсолютно неизведанное, пугающее, манящее. Темари идёт рядом, почти плечом к плечу и изредка поглядывает вверх на звёзды. — Красивая у вас деревня, — Темари говорит почти шёпотом. — Знаю, — щелчок зажигалки, глубокий вдох и выдох. — Суна тоже красивая, по-другому, конечно, но в ней есть своя прелесть, — Темари делает паузу. — Тебе бы там понравилось. — Это приглашение? — Шикамару не знает, зачем спрашивает, рядом с ней плохо получается обдумывать слова, они лезут вперёд мыслей. — Можно и так сказать.       Остаток пути они проходят в молчании. Темари останавливается возле нужного здания и поворачивается к Шикамару лицом. В ночи у неё глаза чёрные, черты лица немного размыты, а поза не такая воинственная как днём. — Завтра начинается суматоха, готов? — она смотрит все так же прямо, словно связывает их глаза без шанса на разрыв контакта. — Нет, но кто меня спрашивал, — Шикамару вздыхает. — Две недели, и всё закончится. — Я уверена, что всё пройдёт отлично, — Темари снова улыбается, не язвительно, открыто, тепло. — Я на это надеюсь, — Шикамару хочет пожелать спокойной ночи и уйти, но почему-то продолжает стоять на месте.       Они снова стоят в молчании. Сверчки вдалеке заводят свою песню, где-то слышно уханье совы и чьи-то голоса в окнах. Шикамару снова лихорадит, на сей раз он не знает от чего, но сердце ухает уже где-то в ушах, а внутренности свело от желания сказать что-то совершенно неуместное. — Снова уедешь, не попрощавшись? — он слышит свой голос словно со стороны, не успевает поймать себя раньше. — Возможно, — Темари делает шаг вперёд, и Шикамару буквально чувствует воздух между ними, словно он стал ощутимым — бери и режь. — Я всегда не хочу с тобой прощаться, это словно делает нашу новую встречу неизбежной. — Прощание не значит навсегда, обычно люди говорят «До встречи», — Шикамару чувствует её дыхание, тёплое, еле уловимое. — Это всё равно прощание, словно ты намеренно отсекаешь от своей жизни человека.       Шикамару не находит, как ей возразить. Да и не знает, нужно ли это. Сейчас их разделяет пара жалких сантиметров, странный разговор и воспоминания о прежних встречах. Сегодня он сказал Ино, что с девочками сложно. С Темари было сложно втройне. Но сейчас это совершенно не имело значения. — Пообещай мне, что мы никогда не будем прощаться. Я всегда хочу думать, что настанет утро, и мы встретимся.       У Шикамару земля под ногами теряется, уходит куда-то вниз, переворачивается, кружится и не встаёт на место. Он понимает. Внезапно, как ударом молнии. Понимает, что происходит и не знает, что с этим делать. — Обещаю, — шёпотом, практически не дыша.       То ли на своём, то ли на её выдохе их губы касаются. Осторожно, нежно, невесомо. Через пару секунд Шикамару берёт её лицо в свои руки и целует, мягко, но уже настойчиво, влажно, сминая губы. Щёки горят, ладони горят, жара настигает и не даёт продыху. Они отрываются друг от друга, и Шикамару чувствует как губы покалывает, а голова гудит, отказываясь думать вообще. У Темари широко распахнуты глаза, а на щеках румянец виднеется даже в этой темноте. — Ты с ума меня сведёшь, — Шикамару прислоняет свой лоб к её лбу. — Возможно, — Темари улыбается. — Надеюсь, этого не произойдёт буквально, иначе Цунаде-сама откроет на меня охоту.       Они смеются, тянутся за новым поцелуем и, кажется, совсем забывают о времени и вообще об окружающем мире. Шикамару не знает, сколько они так простояли. Темари желает ему спокойной ночи, быстро касается губами его щеки и исчезает во тьме дома. Нара доходит до дома быстро, встретив по дороге идущую в своё поместье Хинату. Она шла с несходящей счастливой улыбкой, бережно держа в руках горшочек с фиалками.