Гори

      Когда осенний прохладный воздух врывается в окно, Саске ёжится и кутается в одеяло ещё сильнее. На улице уже светло, ленивые солнечные лучи заползали в комнату медленно, потихоньку разгоняя сон Учихи. Но настойчивый стук в дверь справился куда быстрее и менее приятно. Саске морщится, надеясь, что незваного гостя скоро унесёт, но стук продолжался. Нехотя встав с кровати, Учиха вышел из своей комнаты, на ходу проклиная утро, стучащего в дверь человека, брата, которого не было дома, а заодно и свою жизнь. Увидев на пороге гостя, Саске даже забыл мрачно посмотреть из-под чёлки и просто хлопал глазами в немом удивлении. — Ты что тут делаешь? — через пару секунд младший Учиха всё же обретает голос, хоть он и прозвучал, кажется, на пару октав выше. — Привет, Саске, Итачи дома? — Тен Тен переминается с ноги на ногу и странно улыбается. — Его дома нет, он сегодня должен вернуться с миссии, — он отходит от двери, жестом приглашая Такахаши в дом. — Зачем он тебе?       Тен Тен проходит внутрь, как-то совсем по-привычному скидывая обувь на пороге, и садится неподалеку от обеденного стола. — Я скоро пробуюсь в АНБУ, Итачи тренирует меня, — она улыбается непонятно чему. — Я подожду его здесь, если ты не против.       Саске сдвигает брови, молчит и вообще плохо соображает, что довольно удивительно. Тен Тен не просидела и минуты на месте, лёгким шагом добралась до кухонных шкафов, вытащила заварник, мешочек с чаем и две чашки. Учиха всё ещё выполнял свой незамысловатый танец бровями, то хмуря их, то вскидывая в немом удивлении, то дёргая ими попеременно. Что вообще происходит? Тен Тен порхала по кухне, словно была здесь хозяйкой, совсем не смотря на Саске и тихонько подпевая что-то себе под нос. Ее забавные пучки на голове иногда тряслись, когда она слишком резко дёргала головой, и Учиха понятия не имел, что делать с этой информацией. Когда первая волна изумления схлынула, Саске всё же присел за обеденный стол и продолжал наблюдать за суетящейся Тен Тен. — Вот чай и яичница на завтрак, вижу, ты недавно проснулся, — она наконец заканчивает свои махинации и садится напротив, толкнув чашку и тарелку в его сторону.       Саске берёт палочки в руки, всё ещё неотрывно смотря на Такахаши нечитаемым взглядом. Она словно и не замечает, наклоняет голову набок, улыбается, желает ему приятного аппетита и принимается за свою порцию. — И давно Итачи тебя тренирует? — Саске прочищает горло после заданного вопроса, потому что голос всё ещё не слушается и звучит гораздо выше, чем хотелось бы. — Где-то месяца полтора, — Тен Тен продолжает невозмутимо поедать яичницу. — Почему ты решила пойти в АНБУ? — Саске сам не знает, зачем всё это спрашивает, но он всё ещё в шоке и не знает, какие делать выводы, а ведь его очень сложно удивить.       Такахаши поднимает на него свой взгляд, пальцем указывая на свой набитый рот и кивает, давая понять, что ответит, как прожует. Учиха моргает и ждёт ответа. — Гай-сенсей настоял, чтобы я решила уже что-то со своей жизнью, попутно заявив, что на поприще обычного шиноби мне много не светит в связи с большим количеством конкуренции и посоветовал пойти в АНБУ, так как я обладаю хорошими навыками для работы там, — Тен Тен прерывает свою скоропалительную речь, вытирает уголки губ салфеткой, выдыхает и продолжает. — Не могу сказать, что мне было не обидно, всё-таки его слова задели меня на каком-то уровне, ведь он считает, что я гораздо слабее Рок Ли и Неджи. Но потом я все обдумала и решила, что он прав. Итачи капитан АНБУ, лучший в своем деле, если уж не во всей деревне, поэтому я обратилась к нему. Как ни странно, но он сразу согласился помочь.       Она заканчивает свой монолог, делает глоток чая и смотрит на Саске, в её взгляде читается чёрным по белому: «будут ещё вопросы?». Учиха снова только и может, что кивнуть и уставиться в свою тарелку. Следующие минут десять проходят в поедании яичницы и украдких взглядов Саске на Тен Тен. Признаться честно, его распирает от желания спросить, насколько часто она приходила к ним в дом, что знает местоположение всего на их кухне — как раз последние полтора месяца его почти не бывало тут из-за разгара осенних миссий, прогулок с Сакурой, обедов с Наруто и очень долгих философских разговоров с Какаши-сенсеем. Такахаши не замечает его взглядов или делает вид, что не замечает, размеренно поедая собственное творение. Раньше для Саске она просто существовала, где-то рядом, параллельно, но никак не врывалась в его жизнь, как сегодня. Всё, что ему было известно о ней — бесконечный запас оружия, и, наверно, ещё более сумасшедшая команда, чем была у него самого. Как она за столько лет вытерпела без поседения бешеного «юного» сенсея, такого же бешеного, на сей раз без кавычек, юного сокомандника и гениального занудного обладателя бьякугана — совершенно непонятно. Хоть и эта тройка возможно была одним из сильнейших оружий Конохи, Саске точно не смог бы провести с ними и минуты — его психика не выдержала бы такого удара. Когда их молчаливый завтрак подходит к концу, Саске слышит шаги на пороге. Тен Тен тоже слышит, так как тут же резко поднимает голову и смотрит в сторону коридора, чуть вытянув шею. — Саске, чья это обувь у нас на пороге? Ты что, привел девушку домой, пока меня не было? — голос Итачи немного усталый, но все же младший Учиха слышит нотки лукавости.       Через несколько секунд Итачи появляется на кухне, держа в руках свою размалёванную маску неведомого животного, и растерянно смотрит на застывших Саске и Тен Тен. Те смотрят на него в ответ. Младший Учиха готов поклясться, что в жизни не видел подобного выражения лица у брата, в голове бьётся настойчивая мысль, но он боится высказывать её вслух или даже делать намёки — пока точно рано, и может не совсем уместно. — Привет, Тен Тен, — Итачи нарушает неловкую тишину и садится за стол с правой стороны, попеременно глядя то на брата, то на девушку. — Я вижу, вы ели, я бы тоже не отказался, после миссии голодный как чёрт. Саске, положишь мне немного? — Я сделаю, — Такахаши встает с места, захватив свою уже пустую тарелку и снова засуетившись у кухонных шкафов.       Итачи демонстративно избегает зрительного контакта с братом, и Саске теперь точно уверен в своей недавней мысли. И понятия не имеет, что думать, как жить с этой информацией и как теперь разговаривать об этом. Стоит ли вообще говорить об этом? — Приятного аппетита, — Тен Тен двигает в сторону Итачи тарелку с едой и ещё не остывший чай. — Спасибо тебе большое, — он принимается за еду, пока Саске всё ещё посматривает то на него, то на гостью, думая, что это самое странное утро в его жизни.       Такахаши равнодушно достаёт кунаи и начинает их протирать, хотя они и так сверкают от блеска. Младший Учиха про себя решает, что больше не может находиться в этой кухне, потому что становится все страннее и страннее смотреть на это. Одевшись в своей комнате, он выходит в коридор и хочет что-то сказать на прощание, но осекается, когда видит через проём в стене, как Тен Тен тянется через стол к Итачи и целует его — быстро чмокает скорее, но всё же — так просто, беспечно и совсем привычно, как будто делает это каждый день. Возможно, так и есть. Но Саске лишь трясет головой, сохраняя шокированное выражение лица, и бесшумно выходит на улицу.

***

      Сакура стоит на холме возле дерева, подставив лицо против ветра и зажмурив глаза. Её розовые волосы летят назад, руки сжаты в кулачки, и она кажется такой маленькой на фоне воистину исполинского дерева. Саске позволяет себе остановиться и просто смотреть на неё, прежде чем подойти. Сакура красива, даже когда упрямо злится от своих незначительных неудач в медицине, умна, сильна, сосредоточенна, и Учиха верит, что любить её — правильно. Несмотря на то, что Наруто тоже её любил, несмотря на то, что они друзья на веки, и несмотря на то, что когда речь невольно заходит о будущей жизни, Сакура не рисует в ней себя частью его семьи, да и Саске честно признаться тоже. Возможно просто ещё рано, возможно просто не время, и случится всё само собой. Возможно. Их совместное лето и первые месяцы тёплой, настигающей осени были, наверно, лучшими моментами в его достаточно скучной однообразной жизни. Весть об их свиданиях разлетелась быстро, но Саске отмахивался от всех любопытных вопросов, бережно храня их моменты только между ними двоими. Харуно была поистине удивительной — одновременно жёсткой и мягкой, суровой и доброй, целеустремленной и понимающей. Учиха понял, что не будь она рядом с ним, с Наруто и с Какаши, они бы стали совсем другими людьми, он точно не знает какими, но точно не лучше, чем сейчас. Её открытый, светлый взгляд на мир, вера в себя, искренность и преданность друзьям, своему делу, самому Саске просто оглушала, обезоруживала, окрыляла. Порой Учиха даже жалел, что не позволял себе любить её раньше. — Не простудишься? — Саске подходит тихо сзади и целует в макушку. — Нет, мне тепло, — Сакура выдыхает резко и поворачивается к нему лицом. — Как дела дома?       Саске еле заметно морщится, вспоминая утренний инцидент, всё ещё не зная, как к этому относиться и стоит ли кому-то рассказывать. Но Харуно уже успела заметить его перемену в лице и смотрит вопросительно, ожидая ответа. — Всё в целом хорошо, Итачи вернулся, — Учиха берёт её за руку, нежно переплетая пальцы и смотрит вдаль на виднеющийся лес. — Не договариваешь, Саске, — она улыбается, не давит, не просит рассказать — просто знает, за столько лет уж точно успела выучить его наизусть.       Он лишь прищуривает глаза, заметив далеко в небе ястреба, планирующего камнем вниз за своей жертвой. — Кажется, у моего брата появилась девушка, — Учиха наконец прерывает своё наблюдение и смотрит в глаза Сакуре, чувствуя то самое тепло, которое преследует его рядом с ней. — И это Тен Тен.       Харуно вскидывает брови, открывает рот явно для озвучивания какой-то мысли, но тут же закрывает, потому что новость действительно шокирующая. Итачи Учиха в Конохе считался непоколебимой константой, тот, кто всегда решит проблемы, если уже никто не может их решить, даже сам Хокаге. Холодный, суровый, с тяжёлым взглядом, окутанный легендами о своем шарингане и почти не появляющийся в Конохе, так как шпионаж был его основной стезёй. Никто не говорил об этом вслух, так как сейчас между странами царил относительно устойчивый уже который год мир, но все знали об этом. Загадочная фигура Итачи в мыслях Сакуры занимала почётное пятое место после любви к родителям, любви к Саске, бешеному тандему Наруто и Какаши и необъяснимой смеси страха и уважения к Цунаде-саме. Она помнит, как в далеком детстве, стоя на пороге дома Учих, она с нетерпением ждала Саске, чтобы пойти в академию вместе, и когда сёдзи раздвинулись, она увидела не своего друга, а похожего на него взрослого мальчика с рассеянным взглядом и странной полуулыбкой, витающей на его лице. Сакура никогда никому не признавалась, что этот момент она помнит отчётливей всех, что были в её жизни. — Это… странно, — Сакура наконец нарушает молчание и сжимает руку Саске ещё сильней. — Как ты об этом узнал? — Она пришла в дом рано утром, ещё до того, как Итачи вернулся, приготовила завтрак и ходила по нашему дому так, словно там ей и самое место, — Саске пожимает плечами и вспоминает, что за пеленой сонливости и шока так и не понял, вкусная была яичница или нет. — А потом я увидел, как она его целует.       Харуно смотрит на него секунду и внезапно громко и заливисто смеётся. Учиха не понимает, в чём дело, но невольно улыбается. Просто потому, что когда она смеётся, он чувствует себя счастливее. — Ты состроил такую гримасу, словно увидел врата ада, а не целующихся людей, — Сакура продолжает хохотать и держит свою руку на его щеке, так тепло и нежно. — Думаю, врата ада для меня куда более нормальное зрелище, чем мой старший брат целующийся с нашей ровесницей и товарищем, — Саске улыбается уголком губ и не может оторвать глаз от Харуно, у которой заалели щёки то ли от ветра, то ли от смеха. — Она старше нас на год, да и кто мы, чтобы судить о возрасте любви? — Сакура внезапно становится серьёзной и наклоняет голову набок, снова протягивая руку к лицу Саске.       Она целует его, приподнявшись на носочки. Прикосновение её губ и дрожащие ресницы — всё это трепетно, почти невесомо, щекочуще и приятно. Саске уже не робеет как раньше, не слышит бешено бегущую кровь и колотящееся сердце. Только лишь саму Сакуру, вкус её губ, невыразимую благодарность и теплоту. Когда она отрывается и смотрит ему в глаза, Учихе всего на секунду кажется, что в них он видит смятение или неуверенность. Это всего лишь мгновение, но затем Саске вспоминает, что встречу назначила она, и возможно не просто так. Он привычно хмурит брови, как и всегда в ожидании серьёзного разговора с кем бы то ни было. Харуно улыбается и берёт его лицо в свои руки. — Саске, я позвала тебя сюда, чтобы сказать кое-что, — Сакура прижимается к его лбу и громко выдыхает, словно собирается падать с большой высоты. — Я слушаю, — он чувствует её дыхание на своем лице и лёгкий аромат волос. — Мне нужно уехать на очень долгую миссию, — Саске видит, что она собирается с мыслями, что это ещё далеко не всё. — Возможно, она будет длиться больше полугода, а возможно и больше года, я точно не знаю. Я иду с Какаши-сенсеем, Наруто и с той девочкой из деревни Песка, Темари, кажется. Кадзекаге Гаара запросил у нас помощи, меня назначили. Я ещё даже не знаю, в чем суть миссии. Как только сказали, что она будет долгой, я сразу послала тебе записку и помчалась сюда.       Сакура снова шумно выдыхает, жмурит глаза и встряхивает головой. Саске молчит, ждёт и, кажется, совсем чуточку умирает внутри от предстоящей тоски. — Я вот к чему всё это говорю, — она убирает его непослушную чёлку назад. — Ты не должен меня ждать.       Сакура грустно улыбается, и Саске видит крошечную, кристально чистую слезу, стекающую по её щеке. Он ловит её большим пальцем, не позволяя упасть на землю, и улыбается в ответ. — Я дождусь. — Не нужно, — Сакура смотрит на него пристально, находясь так близко и всё ещё держа его лицо в руках. — Я любила тебя всё детство, до сих пор люблю.       Саске не понимает, к чему она говорит это, но не прерывает её. Наверно потому, что он всегда верил ей, потому что всегда знал, что она делает правильный выбор, потому что она стала взрослой, потому что она гораздо умнее, чем многие люди. Наверно ещё потому, что несмотря на свои чувства, она никогда не упустит шанс стать великой, ведь она этого заслуживает, как никто другой. — Саске, это долгий срок, это не те двухдневные, максимум недельные миссии, которые нам обычно дают. Это моя первая миссия в качестве шиноби-медика. Это мой первый ранг S. Это путь к моей мечте. И я не хочу уходить на эту миссию, зная, что ты тоскуешь по мне и… ждёшь меня. Возможно, я вернусь совсем другой, возможно ты станешь совсем другим. И я не хочу, чтобы когда я вернулась, ты ждал меня прежнюю, такую, какой ты знаешь меня сейчас.       Саске закрывает глаза. Он никогда не признается, что сделал это, чтобы сдержать рвущуюся слезу. Он понимает её, правда понимает, но этот момент прощания обрывает что-то внутри него. И почему-то Саске уверен, что сейчас Харуно чувствует то же самое. — Ты хочешь уйти свободной и вернуться свободной, я понимаю, — его голос не дрожит, он такой же спокойный, он усмехается. — Иногда я думаю, что всё же зря мы стали шиноби. — Возможно, в следующей жизни, мы будем простыми фермерами, с уютным семейным очагом и кучей детей, — Сакура улыбается. — И не будет никаких миссий, никакого оружия и долгих разлук. — Возможно.       Сакура тянется снова к нему, оставляя горячий след своих губ на его щеке. Она не плачет, остался только тот еле заметный след от единственной слезинки. Отходит пару шагов назад, не расцепляя их рук, улыбается, смотрит неотрывно минуту, словно пытается запомнить его лицо во всех деталях и наконец разжимает ладонь. Через несколько секунд Саске остается один на холме рядом с гигантским деревом, и по его щеке стекает маленькая слеза. Он улыбается и резким движением прерывает её путь. — Я не буду ждать тебя, я обещаю, — Саске шепчет это на выдохе. — Мы познакомимся снова, Сакура Харуно.