Cast yourself (You are the spell)

Ночью в четверг профессора Хогвартса собираются в Запретном лесу. Все они одеты в самые толстые мантии, некоторые дрожат от холода. Другие ворчат по поводу того, что они делают посреди леса вместо обычного места встречи в офисе Дамблдора. Тем не менее, они следят за стариком, когда он спокойно идет через жуткую среду. После короткого перехода Дамблдор внезапно останавливается и поворачивается к ним. «Я понимаю, что вы все, наверное, задаетесь вопросом, что мы здесь делаем», — сочувствует он, делая паузу, словно чего-то ожидая. Он ничего не слышит и продолжает. «Действительно, мы ждем предводителя кентавров. Он желает обсудить вопросы пророчества со всеми нами «. Через несколько секунд посох начинает слышать резкий звук ударов копыт по земле. Многие в испуге вынимают палочки, но Дамблдор дает им сигнал убрать волшебные палочки. «Ах. Firenze! » он тепло приветствует, когда вбегает большой кентавр, сопровождаемый другими. Получеловек-полуконь любезно приветствует директора в своем лесу, которому старик делает замечание о погоде. «Боюсь, нам нужно обсудить более важные дела, чем дождь, который, признаюсь, не утихал уже несколько недель», — торжественно говорит Фиренце. Дамблдор жестом просит его продолжить. «Лес сейчас бесплоден. Он не знает жизни и смерти. Не светит солнце — не светит луна. В цветах нет красоты, у неба нет цвета. Духи и призраки больше не бродят по деревьям. Признаюсь, я не могу с уверенностью сказать, живут ли еще здесь существа этого леса. Если так, то они прячутся, чего я не могу раскрыть. «Единственным признаком какой-либо активности является единственная искра огня, которая находится прямо посреди этой земли. Иногда… иногда… » «Все в порядке, Фиренце», — ласково говорит ему Дамблдор. «Продолжайте, если можете. Ничего не говори, если нужно. Фиренце кивает, его большая обнаженная грудь наполняется тяжелым вздохом. «Иногда я вижу формы, в пламени которых загорается этот огонь. Формы, как у волшебных животных. Их двое: один образует могучего дракона, другой — огромного волка. Они равны по размеру, и одно не превосходит другого «. Он делает еще один глубокий вдох, словно пытаясь собраться с силами, чтобы продолжить. «На первый взгляд эти животные кажутся дерущимися. Волк кусает дракона за хвост, а дракон выдыхает на волка огонь. Тем не менее, взгляните повнимательнее, и я клянусь, что они почти танцуют, мой друг! » Он спотыкается о своих словах в подавленном волнении, когда говорит. Его люди издают за его спиной легкий шепот согласия. «Вы можете описать этот танец?» — спрашивает Дамблдор, совершенно раздосадованный. Фиренце сдвигает брови. «Я не могу сделать это достаточно справедливости, но если бы я был попробовать …» Он думает, что в течение долгого момента. Он всегда был из тех кентавров, которым нравилось говорить по-своему. «Я бы сказал, что они двигались по кругу. Один шаг вперед, два шага назад, ни больше ни меньше «. Дамблдор смотрит вдаль, когда кентавр заканчивает. «Большое спасибо, Фиренце. Я буду помнить о нашем разговоре и как можно скорее свяжусь с вами и предложу решение, если оно вообще придет ко мне «. Фиренце тоже благодарит его и уносится вдаль со своими товарищами. Дамблдор снова обращается к своему посоху. Он находит половину из них в оцепенении, их мысли все еще терзают слова кентавра. «Хотя мне более чем известно, что мы все глубоко озадачены таким поворотом событий», — начинает Дамблдор. «Я не позволю никому из вас обсуждать это до утра. Мы не можем начать анализировать то, чего не знаем. Более того, уже поздно. Мы не должны тратить время зря «. Его взгляд ловит лысину. «Гораций, я не ожидал, что ты здесь, например». «Я отменила задержание девочек на сегодняшний вечер. «Подумал, что нам всем нужен перерыв», — нервно говорит он. «Достаточно хорошо, — соглашается Дамблдор. — Тогда можешь начинать. Пришло время их еженедельного обсуждения. «Эээ», — начинает краснеть пухлый мужчина. Ему не терпелось сообщить хоть какие-нибудь хорошие новости. «Мисс Майклсон попросила мисс Зальцман заняться интимным блудом?» Он не стал рассказывать, как мисс Майклсон сделала ему то же самое. — Это вопрос, Гораций? Голубые глаза весело мерцают. «Что ж, мисс Майклсон была под чарами. Так что, признаюсь, мы не можем особо праздновать ее действия. Однако они оба согласились прийти на мой обед в субботу «. Он нервно улыбается. «Отличные новости!» На лице Дамблдора появляется искренняя улыбка. «Они едут друг с другом?» Профессор Снейп громко смеется над этим, не в силах контролировать себя. «Северус?» — подсказывает директор, и Снейп понимает, что он серьезно. «Прости меня, Альбус, я думал, ты говоришь в шутку», — говорит профессор Защиты. — Мисс Зальцман спросила мисс Монтгомери — вы знаете, блондинку, учившуюся на шестом курсе Гриффиндора, — Дамблдор кивает. «… Сопровождать ее на вечеринку. Сама мисс Майклсон пригласила мисс Мачадо. «О нет.» Дамблдор вздыхает. «Так не пойдет». Он потирает руки, расслабляя напряженные плечи. « Понятно. Как мы можем исключить их из посещаемости? » - Это было ее последнее занятие в пятницу, и Хоуп Майклсон чувствовала себя хорошо. Весь день она носила маггловскую одежду, и это было просто потрясающе. Они ни разу не заставили ее споткнуться о ноги, как это часто бывает в ее длинной мантии, и она обнаружила, что они также позволяют ей свободно двигаться. Еще более комфортно ее делало то, что Элизабет Зальцман вообще не пыталась снова ее разыграть. К тому же за весь день у нее не было ни единого спора с Джозеттой. Урок зельеварения прошел быстро и эффективно, и, несмотря на очевидное удивление Джозетты, увидев другую девушку в маггловской одежде, она вообще ничего не сказала. Остальные ее друзья также покончили со своей гордостью и носили маггловскую одежду, за исключением Пенелопы. Она получила месяц заключения в тот момент, когда прошла через класс Слизнорта. Пенелопа тогда вела себя так, словно ей было все равно, но Хоуп знала, что сожалела об этом на более глубоком уровне, который, как ей казалось, она не могла показать. Теперь это был курс защиты от темных искусств, и Хоуп искренне этого ждала. Она подходит ровно к звонку и садится. На этот раз, возможно, прислушиваясь к предупреждению Снейпа, Джейд и Джозетта расходятся у двери вместо того, чтобы флиртовать у стола Джозетты. Маглорожденная садится рядом с Хоуп и начинает смеяться. Хоуп бросает на нее странный взгляд, заставляя девушку махать руками перед ее лицом и пытаться остановиться. «Мне очень жаль «, — хихикает она, на самом деле не извиняясь, и Хоуп обнаруживает, что не ненавидит звук. «На самом деле приятно это слышать», — думает она. «Это просто… твоя одежда!» Хоуп слегка обиженно откидывается назад. Она думала, что хорошо выглядит. Неужели она целый день унижала себя? Мерлин… До надежды осталась секунда от того, чтобы поклясться, что она больше никогда не будет носить маггловскую одежду — не обращая внимания на какие-либо наказания, которые она получает, — пока Джозетт не начнет объяснять. «Ты не должна носить ценник, — говорит она между смехом, — и тебе нужно снять наклейку с размером своих джинсов». «Какие?» Хоуп втягивает воздух, глядя на свои джинсы. Она задается вопросом, должна ли она оторвать наклейку сейчас или позже. «Я думал, что это было частью дизайна». Это только рассмешит Джозетту еще сильнее. Хоуп закатывает глаза и стягивает наклейку, стараясь не смотреть на счастливый взгляд Джозетт. Она искренне думала, что это часть джинсов. Она бросает наклейку на пол и тянется за ценником, но не может его найти. «Здесь.» Хихиканье Джозетты прекращается после долгого момента поддразнивания, и Хоуп только хмурится в ответ и движется вперед рукой. Хоуп в замедленной съемке наблюдает, как она наклоняется и тянется к чему-то рядом с головой Хоуп. Затем она плавно вытаскивает ценник и кладет его на стол. Хоуп беспорядочно сглатывает, ее горло болит там, где раньше не было. Она чувствует почти животное желание попить воды — у нее так пересохло во рту. Джозетта была там, проявляя сострадание всякий раз, когда Хоуп была чем-то менее грубым и мерзким. Похоже, она всегда соответствовала энергии Хоуп. Когда Хоуп была жестока, Джозетта заставляла себя делать то же самое. Если Хоуп решила не быть, Джозетт тоже. Тем не менее, она злится. Подлая, ужасная сторона Хоуп Майклсон хочет сказать Джозетте, чтобы она никогда больше не делала этого, хочет уйти из страха, что ее одноклассники наблюдают за их обменом, хочет сбежать — боится, что ее отец узнает и отречется от нее. Она молчит, чувствуя потребность сказать что-то ужасное, чтобы уравновесить приятное жужжание прямо под ее кожей. «Ты позволила мне гулять весь день, зная об этом?» Ее голоса кажутся ей жалобными, и она смотрит, как глаза Джозетты сужаются. «Хорошо», — говорит она, надувая губы и хмурясь. «Ты так гуляешь, как будто ты владелец этого места, что я подумала, что это может принести пользу». Хоуп только усмехается и отворачивается, появление учителя мешает ей сказать что-то столь же враждебное. Она жаждет времени, чтобы застыть и вернуться к моментам назад, когда Джозетта рассмеялась чем-то восхитительным, а Хоуп тупо наблюдала за ней, но в полном восторге. Снейп произносит речь, похожую на ту, которую он произнес накануне, и снова убирает все с пути, говоря им, чтобы они сосредоточились и возобновили практику своих покровителей. Однако сегодня пятница, и все студенты слишком внимательны к тому факту, что скоро приближаются выходные, а вместе с ними и Хэллоуин. Они начинают тяготеть друг к другу и игнорируют план урока, но Хоуп думает, что Снейп, похоже, не возражает, поскольку он ни разу не вмешивается. Итак, увидев, что Снейп неоднократно ничего не делает с тем фактом, что никто не делает никакой работы, она оставляет Джозетту и начинает небольшой разговор с Майей и Пенелопой. Пару минут спустя она видит, что Джозетта тоже уходит. Магглорожденнаянаходит место рядом с Джейд, и они тоже разговаривают. Снейп только наблюдает, как друзья переходят к другим друзьям, и класс разделяется с гриффиндорцами и Джозеттой с одной стороны и слизеринцами с другой. Изначально Хоуп пытается поддерживать дискуссию о квиддичных командах со своими друзьями, но через некоторое время обнаруживает, что ее ум занят. Она поворачивает голову ровно настолько, чтобы увидеть, как Джозетта и Джейд снова флиртуют. Она закатывает глаза и оборачивается, как будто не может видеть что-то настолько грубое. Не прошло и секунды, как взрывается профессор Снейп. «Всем, тихо, сейчас же!» Роуз сглатывает достаточно сильно, чтобы слышать это рядом с собой, и Хоуп тихо вздыхает. У девушки всегда были проблемы с авторитетами. На третьем курсе она заплакала после того, как МакГонагалл накричала на нее за преобразование не того объекта. «Я не могу — не могу — поверить, что все вы так вопиюще проигнорировали мою юрисдикцию в этом классе! В частности, вы, мисс Монтгомери… — Гриффиндорская блондинка вскинула голову, не ожидая, что ее выделят. «… Проявил такое безмерное, крайнее неуважение, которое я ни разу не видел за свои десятилетия преподавания». Джейд заикается, пытаясь ответить, но в конце концов закрывает рот. Хоуп чувствует себя плохо из-за девушки, но все равно не может сдержать легкую улыбку, которая тянет ее губы. «Разве я не просил вас сохранять сосредоточенность и молчать?» Джейд неуверенно кивает. Снейп был довольно профессор ужасающим. «И все же, вы ослушались, в конечном итоге в одиночку нарушив фокус этого класса?» «Ну, я бы не сказала в одиночку…» — перебивает Джейд, наглый гриффиндорец во всей своей красе. Снейп говорит над ней. «Как подсказывает следствие, завтра вечером ты будешь отбывать заключение вместе со мной». Содержание под стражей? Хоуп не могла поверить своим ушам. Был ли Снейп абсолютно психическим или у него была истерика? Так или иначе, наказание было совершенно неуместным. И Хоуп ужасно растерялась. Хотя Снейп определенно был в значительной степени неразумным, он обычно никогда не давал заключения за что-то столь незначительное. «Завтра вечером?» Джейд почти кричит. Хоуп с трудом удерживается от громкого смеха. Джозетта кладет руку Джейд на плечо, чтобы успокоить ее, успокоить или… что-то в этом роде. Как бы то ни было, Хоуп видела зеленое. «Я не могу! У меня вечеринка Слизнорта! » «Боюсь, вам стоило подумать об этом, мисс Монтгомери, прежде чем разыграть такой трюк». «Но…» Она продолжает пытаться найти выход, но у Снейпа ничего этого нет. Хоуп наблюдает, как Джозетт сдувается, теряя свидание на ужин. Чистокровная смотрит в сторону, прямо в глаза Майи, которая изо всех сил пытается сдержать смех. Она выдавила улыбку, и Хоуп прикусила губу, чтобы не издать ни звука. В этом и заключается суть того, что на ваших занятиях есть друзья — очень сложно не бездельничать. «Без но», — повторяет Снейп в четвертый раз, и Хоуп и Майя совершенно теряют это. Майя ломается первой, ее задыхающееся хохотание ужасно громко заполняет класс. Вскоре после этого следует надежда, отчаянно пытающаяся не шуметь, но безуспешно. Шейп бросается на них обоих, резко перекрывая их смех. «Если вам это так смешно, мисс Мачадо, вы можете присоединиться к мисс Монтгомери завтра вечером». Майя белеет как полотно. « Что? Я тоже обедаю! " «Не беспокоитесь.» Снейп игнорирует ее. «Вы можете смеяться в заключении, сколько хотите». У Майи отвисает челюсть, и она решает бросить Хоуп под автобус. «Но Майклсон тоже смеялась!» «Нет, я не смеялась, ты стукач, » Хоуп шипит, не собирается добавить на ее груду задержания. Затем она поворачивается к Снейпу, указывая на Джозетту. «Нельзя просто так принимать оба наших свидания!» Джозетта согласно кивает, и класс ожидает ответа Снейпа. Снейп смотрит в потолок, словно обдумывая ответ. На самом деле он точно знает, что собирается сказать. Фактически, он готовил его всю ночь. «Если вы так расстроены, почему бы вам не пойти друг с другом, хмм?» В классе так тихо, что профессор Снейп думает, что он оглох. Звук проносится мимо его ушей и больше не повторяется.