Наша любовь — кусочки склеенных осколков от прошлых обещаний.
— Ты обещала! Ты всё испортила! — кричит девушка, задыхаясь от злости, её волосы, грязные и спутавшиеся, мешают нормально видеть. — Чонын, ты пьяна, — осторожно начинает собеседница в пижаме, щурясь из-за света, который так внезапно включили. Её хриплый голос звучит отстранённо: — Тише. В прихожей, около двери, которую открыла бывшая, много обуви. Чонын смотрит на обувь, на секунду теряясь, и лишь поправляет своё клетчатое платье. — Я! — указывает на себя пальцем, безобразно смеясь. — Если кто здесь и пьяна, то только ты! — Не смешно, — выдавливает из себя, вмиг очнувшаяся, — слушай, иди домой. Или, — замолкает, беспокоясь, — можешь остаться у меня, но… — Кто с тобой? Девушка вздрагивает. Словно моральная пощёчина. Она лишь кусает губу, уверенно заявляя: — Ты. — Джинсоль! — вопит, не сдерживая отчаяния в голосе. — Кто с тобой?! Какое возмущение у неё на лице! Нонсенс! А казалось ей стало всё равно после той роковой ошибки Чон. После того, как она наверняка в последний раз в своей жизни была пьяна. — Тише! — злится, трясёт за плечи, пока та повторяет крики: — Джинсоль! Джинсоль! Джинсоль! — Тише! — трясёт сильнее, оборачиваясь по сторонам. — Никого нет, только ты! — Джинсоль, — внезапно смотрит в глаза, — почему ты мне изменила? Впервые задаёт данный вопрос. Спустя два месяца игнорирования, конфликтов и расставания, Чонын приходит к ней на порог и спрашивает, почему ей изменили. — Я была пьяна. — Это не оправдание, — шепчет она, качая головой. — Я знаю, — так же тихо отвечает девушка, глядя в прекрасные глаза, — я знаю. — Я пьяна, — признаётся, глупо смеётся после, — если я пойду, пойду целоваться с незнакомкой, ты будешь против? Чон вздыхает, сотня мыслей и вариантов ответа проносятся в голове. Лезет одна главная: — Мы расстались. — Но ты была бы против? Сглатывает. Вспоминает родное лицо, скорчившееся в боли и презрении, когда Ким призналась в измене. Честно и прямо в ужасном поступке. А сейчас той брезгливости нет, всего лишь надежда, которые она разрушает коротким: — Нет. Её бьют под дых, разве нет? Снова боль, тысячами оттенков проходящая по лицу, медленный шаг назад. — Вот оно как. Джинсоль молчит, отпуская, заламывая руки, и хочет грустно улыбнуться. Всё слишком запутано. Столько лет отношений, столько ошибок, неверных действий и слов. Пора прийти спокойному концу. — Ну я пойду. Кивает. — Будь осторожна. — Ты, — выделяет с нежностью, сдерживает себя от предложения остаться, — будь осторожна. Останавливается, напрягается вся Чонын, в то время как рука женская тянется к ручке двери. Голос у неё отчего-то уже не такой пьяный, только грустный: — Не хочешь, чтобы я осталась? — Н-нет, — заикается, держит взгляд. Она достойна большего. — Верно, ты достойна большего, — шепчет, на секунду приближаясь вперёд, вдыхая мягкий запах. Как уютно. Когда девушка спускается вниз, то первым делом достаёт телефон и пишет сообщение несохранённому контакту:Вы:
прости, что отменила сегодняшнее свидание. свободна завтра?
Никогда ни одна из них не узнает, что чувствует другая сторона на сто процентов. Такова истинная натура их любви, она не дарит правду.