Несносный

Если в раннем детстве Джим любил, когда мать с дядей Фрэнком уезжали одновременно на день-другой в гости или по делам, то теперь их отъезд вызывал у него ещё больший восторг. Когда они были маленькими, посидеть с ними приходила бабушка Кирк, которая всегда его особо выделяла за схожесть с отцом, её погибшим сыном. Поэтому Джим в её присутствии чувствовал себя королём, в то время как Сэм куксился, а Спок просто вёл себя настолько тихо, что о его присутствии легко было забыть. Иногда с ними сидел дедушка Кирк, и тогда детская комната превращалась в деревню индейцев: из двух покрывал сооружали вигвам, из цветной бумаги мастерили головные уборы, а разноцветные бусы, с помощью которых Вайнона некогда занималась с ним развитием мелкой моторики, превращались в амулеты. Сэм, Джим и Спок наносили друг на друга боевую раскраску и бегали по дому с радостным улюлюканьем. Точнее, бегали Сэм и Джим. Спок обычно сидел – маленький, худенький, полуголый и дрожащий – в импровизированном вигваме, закутавшись в «шкуру убитого гризли» – шерстяное одеяло. Дедушка Кирк порой прижимал его тщедушное тельце к своему тёплому боку и курил настоящую трубку. Уговор был – ни слова об этом Вайноне, которая стойко не одобряла курение в присутствии детей. Теперь бабушка и дедушка были слишком стары, чтобы справляться с тремя подростками, а эти самые подростки – по мнению Вайноны – были достаточно взрослыми, чтобы не поджечь и не взорвать дом. Как только ховеркар с матерью и дядей скрылся из виду, Сэм взбежал по ступенькам в свою комнату, чтобы позвать в гости приятеля. Джим и Спок переглянулись и отправились к себе. – Он позовёт этого придурковатого Марка, с которым только и тусуется в последнее время, – недовольно проворчал Джим, поднимаясь по лестнице. – Нам не обязательно проводить время с ними, – успокаивающе заметил Спок. – Мы могли бы сыграть в шахматы и посмотреть научно-популярный фильм о редких представителях фауны планет L-класса бета-квадранта. На том они и порешили. Первую партию в шахматы Джим проиграл «в пух и прах» даже вопреки тому, что в своей возрастной группе был неизменным чемпионом штата Айова. Следующую партию ему удалось свести к ничьей. – Сыграем ещё раз? – спросил Спок, разворачивая доску и начиная переустанавливать фигурки. В этот же момент желудок Джима издал обиженное урчание. Спок вскинул бровь. – Джим, ты проголодался? – Немного, – смущённо сказал Джим и изо всех сил втянул предательски урчащий живот и прижал к нему кулак. Не то чтобы он стеснялся естественных звуков, производимых его телом: ни капельки. В школе среди мальчишек громкость всяческих подобных звуков являлась предметом гордости, как и размеры ссадин и кровавых корок на коленях; а по воспроизведению как можно более звучных отрыжек даже проводился чемпионат. Но при Споке Джиму почему-то хотелось быть более… цивилизованным и хорошим. Вряд ли вулканцы могли бы посчитать подобные достижения логичными. – Очень хорошо, – кивнул Спок, отставляя шахматную доску в сторону. – В таком случае, полагаю, было бы целесообразно принять пищу. Я могу приготовить овощной салат и бутерброды с пастой из авокадо. И сок. Джим чуточку поморщился, поскольку ему хотелось съесть хот-дог или хотя бы сэндвич с ветчиной. Спок явно прочитал выражение его лица. – Твоя мать оставила также сосиски. Но я думаю, что их стоит разогреть. Джим радостно подпрыгнул на стуле. – Вот! То, что нужно! Пасиб, Спок. – В данном случае благодарность нелогична, ведь восполнение энергетических запасов является одним из условий адекватного функционирования мозга. Раз уж ты собираешься победить меня в третьей партии, принять пищу будет более чем целесообразно, – ровно ответил Спок, поднимаясь и одёргивая свою тунику, которую носил дома вместе с простыми брюками. Несмотря на прожитые на Земле годы, вне школы он предпочитал традиционную вулканскую одежду, которую Вайноне приходилось заказывать по специальным каталогам. – Тем более, я ещё ничего не приготовил. Джим хмыкнул и потёр руки. – Ладно. Так что? Ты готовишь, а я подыщу нам что-нибудь посмотреть во время еды? Спок склонил голову набок. – Просмотр программ во время употребления пищи снижает эффективность пережёвывания и способствует перееданию. Джим скорчил жалостливую мину. Спок вздохнул. – Но в качестве исключения – редкого исключения – может быть приемлемо, – с этими словами он вышел из комнаты. После его ухода Джим соорудил перед головизором удобное гнездо из подушек, в котором можно было устроиться с тарелками, и принялся искать запись какой-нибудь программы, которая была бы интересна им обоим. По настоянию Вайноны на каналы головидения была установлена программа родительского контроля, которая не позволяла мальчикам смотреть высокорейтинговые передачи и фильмы. Но мать Джима не знала, что ещё год назад они со Споком взломали эту программу и теперь могли смотреть всё, что угодно. Впрочем, ни у одного из них не было интереса ни к программам с элементами жестокости и насилия, ни к порнографическим фильмам, демонстрирующим – по определению, данному Споком, – различные комбинации соединения обнажённых гуманоидных тел. Однако Сэм, обнаруживший, что Джим и Спок взломали программу контроля, отдал им все свои карманные деньги, скопленные за несколько месяцев, за код доступа к неограниченному просмотру. Джим погрузился в изучение списка научно-популярных голопрограмм, но неожиданный приступ любопытства заставил его зайти в раздел порнографии. В последнее время он всё чаще прокручивал у себя в голове эпизоды из просмотренных ранее немногочисленных видео. На момент просмотра они казались ему нелепыми и дурацкими, но когда Джим начинал их обдумывать, в желудке возникало какое-то странное предвкушение, от которого он испытывал тайный стыд. Несколько недель назад он попытался поговорить на эту тему со Споком, но тот лишь склонил голову набок и посмотрел в ответ безмятежным взглядом, чуть приподняв бровь. Джим заткнулся. Теперь же он прокручивал список программ вниз, пока в глаза не бросилось название «Вулканские невольники». Джим задумался. Он не мог припомнить, чтобы рабство существовало на древнем или уж тем более современном Вулкане. «Надо спросить у Спока, – решил он. – Или лучше сам поищу информацию». Он разрывался между желанием схватить падд, чтобы задать этот вопрос поисковой системе, и желанием включить видео. В итоге одним глазом Джим просматривал информацию на падде, а другим наблюдал, как одетые в полупрозрачные тряпки герои брели по пустыне с настолько ярко-красным песком, что это резало глаза. Сами персонажи имели крайне отдалённое сходство с настоящими вулканцами, увиденными Джимом в посольстве в Сан-Франциско, куда он вместе с Вайноной несколько раз сопровождал Спока. Вероятно, именно из-за полной сосредоточенности на двух процессах и стремления поскорее с ними справиться, он слегка потерял ощущение времени. Джим был выброшен в реальность, когда просматривал информацию о вулканском обществе досуракианского периода, в то время как на экране головизора огромный клингон, появление которого в пустыне было довольно внезапным и не то чтобы хоть как-то объяснялось, принялся срывать одежду с пискляво стонущих и крайне мускулистых «вулканцев» и пышнотелых «вулканок». Джим приподнял брови, ещё раз усомнившись в их расовой принадлежности. Возможно, это ромуланцы? На секунду на экране все затихли, и тут же откуда-то снизу раздался звук бьющегося стекла. Джим поставил видео на паузу и насторожился, сосредоточенно прислушиваясь к происходящему в доме. Спок должен был уже вернуться, он всегда был крайне оперативным и эффективным, а салат и бутерброды делались довольно быстро. Джим сделал несколько шагов к двери и услышал бормотание голосов. Он высунул голову из комнаты и осмотрелся, а затем выскользнул на лестничную площадку, присел на корточки и выглянул вниз. Но подглядеть, что происходит, отсюда не получалось, поэтому он прокрался вниз по лестнице и притаился у двери в гостиную. -...думаешь, ты здесь самый умный? – раздался хрипловатый, ломкий голос, в котором Джим опознал дружка Сэма – Марка. – Я не утверждал ничего подобного, – ответил Спок спокойным, выверенным тоном, – однако факт остаётся фактом: интеллект среднестатистического представителя вулканской расы преобладает над таковым среднестатистического представителя человеческой расы. Джим вытянул шею. Тот стоял посреди комнаты, сжимая тонкими пальцами коричневый поднос, который держал перед собой. На подносе были две тарелки и один стакан. Осколки второго стакана валялись на залитом чуть мутноватой жидкостью полу вокруг. Джим отстранённо подумал, что Спок налил им обоим апельсиновый сок, предпочитаемый Джимом, а не яблочный, который любил сам. Между тем Марк медленно обошёл Спока по кругу, нагнулся к нему и поднёс прядь его длинных тёмных волос к своему лицу, вдыхая запах. Джим почувствовал, что его вот-вот стошнит. Желудок скрутило в узел, в горле образовался ком, который не удавалось сглотнуть. – Ты такой мелкий и тощий, разве ты можешь быть в три раза сильнее? – тихо сказал Марк, позволяя пряди волос Спока выскользнуть из своих пальцев и лечь на место, так же идеально гладко, как и раньше. Спок напряжённо наблюдал за перемещениями Марка, словно маленький отважный зверёк в ожидании подходящего для атаки момента. – Предполагаю, что исходя из разницы в росте, весе и физическом развитии, я сильнее тебя в две целых и две десятых раза, – напряжённым голосом произнёс он. В ответ обидчик лишь рассмеялся и схватился обеими руками за поднос с другой стороны. Джиму было известно, что вырвать что-либо из обманчиво хрупких пальцев Спока было не так-то просто. Он зачарованно наблюдал за противостоянием двух мальчиков, в то время как на периферии его сознания формировался вопрос: Где же Сэм и почему он это допускает? Но эта мысль мгновенно исчезла, когда Спок выпустил поднос из рук, очевидно, не посчитав нужным его удерживать дольше. Марк отшатнулся и едва не потерял равновесие. Оставшийся на подносе стакан опрокинулся, и сок выплеснулся на его клетчатую рубашку. Марк выругался и едва ли не швырнул поднос на журнальный столик. Тарелки звякнули, Джим вздрогнул, а Спок продолжал спокойно стоять на месте, опустив вниз сжатые в кулаки руки и высоко подняв подбородок. Марк смотрел на него в упор, а его щёки заливал яркий румянец ярости. Он снова шагнул к Споку, встав настолько близко, что едва не соприкоснулся с ним телом. – Не нужно, – тихо сказал Спок, не опуская взгляда. Парень лишь ухмыльнулся и положил руку ему на плечо. Джим изо всех сил зажал рот ладонями, не зная, что делать. Мысли крутились в его голове, как безумные. Ведь только пару минут назад всё было тихо и мирно, а теперь… – Отойди, пожалуйста, назад и не трогай меня, Марк, – сказал Спок словно сквозь зубы. – Иначе я могу нанести тебе физические повреждения. Его глаза казались очень тёмными и огромными на почти снежно-белом лице с тонкими, резкими чертами. Марк ухмыльнулся и резко схватил Спока за шею сзади. От настолько внезапной атаки ошеломлённый контактом вулканец беспомощно приоткрыл рот, а его взгляд потерял фокус. Марк жёстким рывком поставил его на колени перед собой и прошипел: – А теперь мы посмотрим, умеет ли твой ротик что-то ещё, кроме как произносить все эти глупые угрозы и дурацкие запутанные фразы, – удерживая Спока за затылок, второй рукой он потянулся к ширинке. Перед глазами Джима мелькали чёрные точки, в ушах шумело. Ноги и руки казались ватными. Но собрав все силы и волю, он вскочил и бросился вниз по лестнице, неловко цепляясь по дороге за стены и перила. Через несколько секунд он уже был в гостиной – стоял, тяжело дыша, в паре метров от уставившихся на него мальчиков. В глазах Марка было раздражение, в глазах Спока – странная печаль. – Что здесь… А где Сэм? – прохрипел Джим, бочком подходя ближе. Марк прищурился и убрал руку с шеи Спока, который сразу же вскочил на ноги. – Ещё одна малявка. Может, посидишь в своей комнате? – насмешливо спросил он. – Подождёшь брата? – Это мой дом, – как можно более твёрдым голосом заявил Джим, впиваясь пальцами в свои бёдра, чтобы избавиться от дрожи. Марк закатил глаза и повернулся к Споку, который за это время не сдвинулся с места, хотя Джиму ужасно хотелось, чтобы он ушёл куда-нибудь. Марк снова положил руку на плечо вулканского мальчика, но не успел Джим моргнуть и открыть рот, как парень уже валялся на полу, прижимая к себе вывернутую под неестественным углом руку, тяжело дыша и едва слышно матерясь. – Я попросил тебя не прикасаться ко мне в вежливой форме, – сказал Спок подозрительно звонким голосом. Джим сглотнул. – Почему вы, люди, не понимаете федерационный Стандарт, если он является вашим родным языком? В это время входная дверь распахнулась, и на пороге возник улыбающийся Сэм. Однако его улыбка стремительно увяла, как только он увидел бардак в гостиной, лежащего на полу и скулящего приятеля и двух застывших рядом мальчиков. – Сэм, я думаю, тебе стоит вызвать скорую помощь и позвонить матери, – сказал Спок. Сэм уже открыл коммуникатор и набирал номер, хлопая круглыми глазами. Джим осторожно обошёл осколки и лужу сока на полу и подошёл к своему другу. Тот посмотрел на него остекленевшим взглядом. – Ты… – Джим замялся, понимая, что спрашивать Спока, в порядке ли он, будет глупо. – Может, мы сядем на диван? Пока ждём? Спок вздохнул и, казалось, вышел из транса. Сэм что-то судорожно объяснял в коммуникатор. Джим жевал губы и оглядывался по сторонам. Марк пытался отползти и опереться на стену. Он уже перестал выть, но его рука начала отекать и синеть, что было отчётливо различимо из-за отсутствия рукавов на его футболке. Спок направился было в его сторону, но тот с хрипом «Нет!» шарахнулся прочь. Вулканец наклонился и за здоровую руку подтащил парня к стене, помогая на неё облокотиться. Тот в ужасе вжался в стену, и Джим почувствовал мрачное удовлетворение от мысли, что уж теперь-то Марк будет знать, каково это, когда твоих просьб не слышат. Спок отошёл в сторону с тем же отстранённым выражением лица и замер с болезненно выпрямленной спиной. Джим нервно переминался с ноги на ногу, после чего поднял с пола уцелевший стакан и поставил его на поднос. Он с виноватым видом посмотрел на еду на подносе и неуверенно отщипнул кусочек хлеба. Сэм продолжал расхаживать по комнате, что-то бормоча в коммуникатор, и Джим различил слова «мам, я не знаю». В этот же момент он краем глаза заметил, что Спок пошевелился, и повернулся к нему. Тот смотрел на Джима и медленно моргал. – Я думаю, – тихо сказал он, – что мы с тобой могли бы забрать поднос и пойти пока на кухню. Джим с энтузиазмом закивал и схватил поднос. После чего они покинули комнату и устроились возле стойки на кухне. Спок достал два чистых стакана и сок. Джим воспринял это как разрешение приступить к еде и впился зубами в бутерброд. Следующие минут десять они провели на кухне, после чего за окном послышались сирены, а в прихожей зазвучали голоса. Джим торопливо проглотил то, что было у него во рту и вытер руки о футболку. Спок поморщился. Он так и не прикоснулся к еде. Не успели мальчики войти в гостиную, как Вайнона заключила их в неловкие объятия, но затем охнула и выпустила Спока, который с благодарностью кивнул. Джим прилип к материнскому боку и слушал, как его вулканский друг спокойно и уверенно рассказывает о произошедшем. Кое-что из его слов Джим с искренней готовностью подтвердил. Наконец Марка забрали в больницу вправлять руку, а полицейские уехали. Но перед тем предупредили, что Споку придётся ещё раз дать показания и, возможно, доказывать свою невиновность в нанесении телесных повреждений, на что Джим возмущённо воскликнул: – Эй! Марк первый начал! Расстроенный Сэм принялся убирать в гостиной, а Вайнона велела Джиму и Споку отправиться в детскую и подготовиться ко сну. Пока Джим разыскивал свою пижаму, Спок с любопытством разглядывал изображение на головизоре – пауза стояла на моменте, когда облачённый в чёрную кожу «клингон» заносил плётку над пышными ягодицами «вулканской невольницы». – В те времена, когда на Вулкане процветало рабовладение, наша раса ещё не вступала в контакт с клингонами, – заметил Спок. – Этот художественный фильм искажает исторические реалии. Джим истерически хихикнул. После того, как они оба улеглись в свои кровати и потушили свет, оставив лишь маленький ночник в ногах кровати Джима, в комнату вошла Вайнона. Она присела на кровать Спока и ласково погладила его накрытую одеялом коленку. – Ты не виноват, милый, – сказала она. – Этого парня нужно было поставить на место. – Я совершил агрессивный поступок, – едва слышно ответил Спок. – Это не вулканский путь. – Защищать себя – совершенно логично. Несколько секунд все молчали. Наконец Спок заговорил снова. – Я не понимаю, – тихо сказал он. – Почему эти человеческие дети не могут оставить меня в покое? Почему им нужно постоянно меня трогать? Введение в ксенобиологию и ксенокультуру входит в список предметов средней школы и в обязательном порядке изучается в пятом классе, а помимо этого директор мистер Эдвардсон дважды рассылал предупреждающие ноты касательно особенностей вулканской телепатии… – его голос чуть дрогнул, и прозвучал ещё более устало: – Поддерживать щиты на максимальном уровне и на постоянной основе крайне утомительно. С самых ранних лет мне говорили, что я обладаю крайне мощной телепатией, но по причине частично человеческого происхождения не могу держать щиты поднятыми слишком долгое время. Постоянное их удерживание… изматывает. Пару секунд стояла тишина, и Джим уже решился было заверить друга, что он прекрасно справляется, как услышал ответ матери. – К сожалению, – мягко сказала Вайнона, – у представителей человеческой расы – и в особенности у детей и подростков – желание всё попробовать на ощупь развито очень сильно. Дети познают мир сперва ртом, а потом – руками, – она усмехнулась. – Думаю, ты и сам мог это понять по поведению Джимми. Джим почувствовал, как его уши начинают гореть и подавил желание поглубже зарыться в подушку лицом. Желательно – засунуть под неё голову. – Ты слишком экзотический, Спок, – продолжала мать, – для нашей богом забытой Айовы. Во время службы в Звёздном флоте я сталкивалась с представителями многих видов, как населяющих Федерацию, так и проживающих вне её. Поэтому я понимаю важность соблюдения определённых культурных норм касательно других рас, – она на секунду замолчала. Раздался шорох ткани. – Но местные дети, Спок, в основном не видели никого, кроме других таких же человеческих детей, а их любопытство слишком сильно, поэтому даже постоянные напоминания, запреты и просьбы не помогают им держать руки подальше от тебя. Какое-то время стояла тишина, а затем Вайнона усмехнулась и слегка наигранно-легкомысленным тоном добавила: – Кроме того, ты очень… милый. Ты необычный, а всё красивое и необычное вызывает неконтролируемое желание это потрогать. Снова раздался шелест ткани, а затем приглушённый ответ Спока: – Я… предупредил его. Я попросил его отойти. Он не послушался и схватил меня снова, – его голос слегка задрожал. Джим поёрзал, вспомнив прищуренные глаза Марка и его руку на плече вулканца. – С ним всё будет в порядке. Всего лишь вывих и закрытый перелом. Ему вправили руку и наложили гипс, – сквозь зубы прорычала Вайнона. Ого, было похоже, что она в ярости. – На самом деле я считаю, что он легко отделался. Ума не приложу, как Сэм мог водиться с этим мерзким мальчишкой. – У него крутой ховербайк, – тихо сказал Спок. – Марк сказал, что позволил Сэму прокатиться на нём в центр города, пока сам присмотрит за нами. Вины Сэма в произошедшем нет, миссис Кирк. Он не мог знать, что всё так закончится. «Мог», – подумал Джим, вспоминая, как Марк злобным взглядом сверлил их на стоянке возле школы. Вайнона встала и сделала несколько нервных шагов по комнате. – Не защищай его, – резко сказала она. – Сэму следовало знать, с кем он общается! Он оставил этого… парня в моём доме с двумя детьми. А если бы он набросился на Джимми? – Вайнона остановилась и испуганно поднесла руку ко рту. – Я бы сломал ему ногу, – проворчал Джим и отвернулся к стенке.