Pour ne pas vivre seul Чтобы не жить в одиночестве, On se fait du cinéma Мы придумываем себе кино, On aime un souvenir Мы любим воспоминание, Une ombre, n'importe quoi Тень – неважно, какую. D. – Pour ne pas vivre seul (1999)
– Вы, ребята, хотите славного шоу сегодня, не так ли? – Английский выговор у saint_michelange был чистеньким, а смех мелодичным. – Чего бы вам хотелось? Что вам показать? – Лица парня не было видно, но было понятно, что он читает комментарии. Серёжа тоже подобрался, отставляя бокал вина на низкий журнальный столик рядом с ноутбуком, на котором и смотрел трансляцию. Комментарии полетели с бешенной скоростью и одно предложение было откровеннее другого. saint_michelange поцокал языком, словно журя своих фанатов-извращенцев, немного поменял позу, показывая на камеру соблазнительные бёдра, обтянутые тонкой и упругой тканью чёрных чулок, потянул за резинку, и она звонко шлёпнула молочную кожу. Дразнит, Муравьёв улыбнулся, вытягивая под столом ногу и случайно сбивая стопку бумаг. Записи разлетелись веером по полу, и Серёжа досадливо пнул их ногой ещё дальше. Вообще-то да, он должен был работать над диссертацией, а не попивать винцо под эротические стримы. Если ему и было стыдно, то совсем чуть-чуть. Парень на экране тем временем вел рукой выше от резинки чулка до талии, плотно обхваченной пояском. Едва касаясь кончиками пальцев, обвёл стройный, почти девичий, изгиб талии и слегка выступающие полукружья рёбер. Всё было в нём прекрасно, картину портило только синюшнее пятно довольно свежего синяка, разлившееся чуть ниже грудной клетки, Муравьёв часто замечал на нём такие следы. Парень тем временем закусил губу, чуть раздвигая ноги, демонстрируя полное отсутствие белья. Выше губ лица не было видно, но и их хватало, чтобы демонстрировать чувственность и острые реакции. Рука поднялась ещё выше, цепляясь наконец за цепочку. Изящный палец ловко намотал серебристую змейку ровно посредине и медленно потянул, голова парня откинулась и с губ сорвался сладкий-сладкий стон. Цепочка соединяла два маленький чёрных зажима, сжимающих очаровательно розовые соски. На предыдущих трансляциях в них поблескивали маленькие шарики пирсинга, но сегодня парень, вероятно, снял их. Пальцы на ногах Муравьёва поджались и ему пришлось обхватить член прямо через ткань домашних штанов, судорожно наблюдая за происходящим на экране. saint_michelange продолжал играться цепочкой, подергивая её и доставляя себе мучительное удовольствие, с аккуратного небольшого члена плавно скатилась капелька предэякулянта. – Вы много чего хотите, ребята… Но я не могу сделать всё сразу, вам придётся определиться! – Тонкие, чётко очерченные губы наигранно надулись, Серёжа испытал ревнивое желание провести по ним пальцем и стереть детское выражение. В комментариях велись ожесточённые дебаты, но Муравьёва они мало интересовали, он не мог оторвать взгляда от парня на экране. Он перестал мучить соски и сел чуть дальше в кадре так, что губы перестали в него попадать, всё внимание сосредоточилось на теле. saint_michelange широко раздвинул ноги, лениво поглаживая себя по члену, устраиваясь так, чтобы было видно аккуратную дырочку, поблескивающую от смазки. Монетки от зрителей так и посыпались, вызывая тихий мелодичный смешок стримера. Соблазнительные изгибы тела подсвечивались мягким миганием фиолетовой гирлянды, сиротливо лежащей за огромным двуспальным матрасом прямо на полу. Больше никакой обстановки в комнате не было, никакой кровати или хотя бы каркаса, белые стены, светлый пол и белая смятая постель, на которой парень и сидел, ожидая, когда публика определится. – Ох, ребятки. Я начинаю скучать, – saint_michelange резко свёл ноги, поднялся и на мгновение исчез из кадра. В чате запаниковали, Серёжа отпил из бокала, тупо уставившись на пустую постель. Из динамика послышалось какое-то копошение вне кадра и стример вернулся с одной из своих любимых игрушек. Довольно крупным пастельно-розовым фаллоимитатором. На кровать посыпались небольшие флакончики со смазкой с разными запахами и тяжело упал вибратор, с помощью которого парнишка обычно доводил себя до грандиозного финала шоу. Он осторожно закрепил игрушку на полу, подготавливая её для себя, хорошенько смазывая розовой, наверняка приторно пахнущей, субстанцией. Серёжа тоже по-своему готовился: одним махом допил вино и высвободил член из плена домашних штанов. На секунду в кадре снова появилась нижняя часть лица с тонкими алыми губами и острым, чуть скошенным набок подбородком, и saint_michelange игриво улыбнулся, отрабатывая свои кровные монетки. Муравьёв мог бы испугаться, что внушительный фаллоимитатор не поместится в такого тонкокостного парня, если бы не видел этот анатомический фокус с завидной регулярностью одинокого аспиранта с разбитым сердцем. Но думать о горестях было особо некогда, на экране разворачивалась самая горячая часть шоу. Парень плавно и даже изящно опускался на огромный силиконовый член, опираясь руками о матрас позади себя, цепочка зажимов всё ещё болталась на уровне живота, поблескивая фиолетовыми бликами гирлянды. Рука Серёжи на члене двигалась так же медленно и тягуче, как дырка парня растягивалась, принимая в себя фаллос. Наконец, он опустился до конца, снова лениво поглаживая едва касаясь головку члена, дразня и себя, и зрителей. И ожидая прилива монеток, сделал обычную свою штуку, откидываясь чуть сильнее назад и втягивая живот, демонстрируя очертания игрушки внутри себя. saint_michelange снова мягко засмеялся, наблюдая за бешено полетевшими сообщениями в чате и принялся раскачиваться, трахая себя глубоко, но всё ещё не слишком быстро. Муравьёв бездумно вторил его темпу, надрачивая себе, рука потянулась к мышке и нажала на большую кнопку с нарисованными монетками. Парень с библейским ником убрал руку с члена и подогнул ноги, приподнимаясь на них, заставляя член полностью выскользнуть. Дырочка судорожно сжималась вокруг пустоты, пока не выпустила очаровательную розовую капельку смазки, приземлившуюся точно на головку фаллоимитатора. saint_michelange развел руками ягодицы, демонстрируя раскрытого себя камере. Он уже неплохо заработал за вечер, Серёжа снова сделал небольшой вклад. – Ох, вы такие бессердечные, просите меня о таких грязных вещах, – парень снова направил в себя искусственный член и плавно опустился, двигаясь на нём. – Должен ли я разрушить себя на этом славном дилдо? – Наигранная задумчивость вовсе не портила шоу, она удивительно шла этому молодому приятному голосу. Но больше, конечно, ему шли стоны, когда темп резко ускорился и saint_michelange принялся буквально скакать на игрушке, томно и сладко постанывая. Многократно повторяющийся звон монеток только распалял, а Серёжа всё время ловил себя на том, что задерживает взгляд на уродливом синяке, мысленно рассчитывая нехилую силу удара, след которого останется ещё надолго. Жалость и читающееся в некоторых отчаянных действиях желание разрушить себя физически и морально, были причиной, по которой Муравьёв выбрал именно saint_michelange среди тысяч других порно-стримеров. Он был не только хорошеньким парнем с ладной фигуркой, в нём чувствовался какой-то слом. И это их роднило. Иногда улегшись в постель после очередного томного вечера в компании стонов, шлепков и редко попадающих в кадр улыбок, Серёжа гадал, как выглядит этот парень, где и как он живёт и кто оставляет ему такие страшные отметины. Ко всему прочему, засранец был чертовски сексуальным и знал это. Умел выгнуть спинку, откинуть голову, обнажая шею, поправить резинку чулочка. И шоу выходили безупречными и страшно прибыльными. Для одинокого разбитого Муравьёва они стали спасительной привычкой, от реальности его тошнило. Такой вот запретно сладкий эскапизм. Розовые, наверняка жутко чувствительные края дырочки податливо растягивались вокруг игрушки, руки парня должно быть устали служить опорой, но погоня за оргазмом делала людей выносливее и упорнее. Красивый, худой живот натягивался очертаниями дилдо, а член истекал смазкой, образуя на полу очаровательную лужицу. saint_michelange потянулся неверной рукой к цепочке и не слишком аккуратно освободил соски, поглаживая себя ладонью по груди и сдавленно почти шипя от боли. Сместив центр тяжести, он упёрся коленями в пол и теперь двигался на члене не так быстро, зато руки освободились, и он принялся водить ими по телу, подчёркивая изящность и доставляя ласками дополнительное удовольствие. Горошинки сосков почти сердито покраснели и топорщились, парень приласкал их пальцами, растирая и чуть оттягивая, затем потянулся рукой за спину и вытянул вибратор, почти торжественно белый. Приставил его к сочащейся головке и почти разрушено застонал, с усилием приподнимаясь и опускаясь, обилие смазки добавляло неприличных хлюпающих звуков. Серёжа ощутил, как сладостный скулёж стримера толкает его самого к счастливому завершению вечера, но что-то дёрнуло его поднять взгляд от экрана. Монетки продолжали звенеть, парень дрожать и стонать, а комментарии нестись с бешенной скоростью. Но Муравьёв уже выпал из атмосферы. В ростовом зеркале он видел себя, с измученным мятым лицом, бумажки и пустой бокал. А ещё свою жену. Трогательно красивую, молодую. Она смотрела на него без всякого выражения, кровь запеклась потёками на её виске. И хотя она умерла больше года назад, Серёжа продолжал её видеть. Такую же, как в их последний вечер. Он нервно выдернул руку из штанов, рывком захлопнул ноутбук, на экране которого парень был на пике наслаждения, и потёр усталые глаза. А когда отнял руки от лица, за спиной уже никого не было. Он был один, как и всегда.* * *
– По сфере действия нормы международного права классифицируются на универсальные, региональные, партикулярные, – факультативные лекции по международному праву для студентов аспиранту Муравьёву нужно было читать по-французски, постоянно сверяя термины и проводя параллели между российским и французским законодательством. По этой причине мозг Серёжи непрестанно трудился, и эта несчастная пара раз в неделю требовала тщательной подготовки. Чего не скажешь о его студентах. Раннее пасмурное утро, стандартное для Питера. Половина дремлет над конспектами, но слушает в пол-уха, потягивая кофеёк из бумажных стаканчиков, половина кутается в куртки и пальто, стараясь не околеть в стуженой с ночи аудитории, не успевают маленькие батарейки обогреть такое огромное помещение к первой паре. Да и голос Муравьёва настоящим эхом отдаётся, от самого себя голова раскалывается, хоть группа небольшая, сборная сразу с нескольких специальностей. – По источнику – на договорные и обычные нормы. – Сергей Иванович поднялся на ещё одну ступеньку амфитеатра, сделал паузу и обвёл глазами группу, взгляд зацепился за щуплую фигуру студента, сидящего у окна. Третьекурсник прислонился головой к стене, плотно закутавшись в длинное объёмное пальто, и дремал, даже не пытаясь делать вид, что слушает. Муравьёв нехотя произнес, обращаясь к его старательно записывающему классификацию соседу по парте: – Кондратий, пихните Бестужева-Рюмина, мы теряем его драгоценное внимание. Рылеев стушевался и принялся расталкивать сонного Мишу, тот сменил позу, сев прямо и взяв в руки ручку, но через время все равно уставился в окно, думая о своём, нахмурив красивые брови. Но это уже не было заботой Сергея Ивановича. Он продолжал читать лекцию, стараясь повышать интонацию и жестикулировать, чтобы хоть как-то оживить первую пару в утро понедельника. Пришлось переместиться за стол, чтобы отыскать в своих материалах к лекции вопросы, выписанные на скорую руку вчера после трансляции. Когда нужный листок наконец отыскался, Муравьёв пробежал его глазами, выискивая подходящий вопрос, не отрывая взгляда от строк, он спросил Бестужева-Рюмина о системе международного права, по теме прошлого занятия. С части аудитории у окна послышалось шелестение тетрадными листами и шёпот. Сергей Иванович поднял голову. Миша встал с места, потирая глаз и выискивая ответ в своём не доведённом до ума конспекте, Рылеев тянул руку и одновременно пытался шёпотом подсказать товарищу. А за их спинами, в аккурат между ними сидела Ирина, покойная жена Муравьёва. Теперь выражение её лица было скорее сочувствующим, будто она пыталась извиниться за своё навязчивое присутствие. Кровь, запёкшаяся на виске, и, хорошо заметная в больнично-белом свете ламп, гематома от падения на щеке портили её красивое, симметричное лицо. Сергей Иванович прослушал, что пробубнил себе под нос вместо ответа Бестужев-Рюмин, но это было уже неважно. Прозвенел звонок, студенты закопошились, наваждение прошло. Муравьёв сидел в оцепенении, уставившись в место между партами, где видел жену. Проходящие мимо студенты поглядывали на странного молодого преподавателя. – Наверное, он несчастный человек, – тихо прошептал Кондратий на ухо Мише. Тот в ответ окинул Муравьёва-Апостола лишь быстрым взглядом, поджал губы и вышел из аудитории.* * *
Нужно было работать над трудным разделом диссертации, никак не выходило сосредоточиться. Серёжа ходил по комнате, зачитывая куски научных трудов вслух, тёр глаза, рисовал кубы и пирамидки на черновиках, но не мог выдавить из себя и строчки. Ничего толкового. Не хватало концентрации, или вдохновения. С уколом совести вспомнилась недопитая бутылка вина, но так недалеко и запить от академического запора. Преподавательская деятельность сжирала кучу времени и сил, а тут ещё приказ заведующего кафедрой найти инициативных толковых студентов для написания статьи, студенческая конференция близится. На ум пришёл Кондратий Рылеев, но он и так задействован везде где только можно. Муравьёв досадливо отбросил ручку, вспомнив остальных своих полумертвых студентов. Пришлось вернуться к чтению очередной статьи на ноутбуке, совершая над собой титаническое усилие воли, удерживая внимание только на материале, подальше от стонущих мальчиков и требовательных заведующих. Когда Серёжа потянулся выписать номер нужной страницы, не удивился присутствию в комнате жены. – Получается? – Голос её остался прежним, мелодичным, как и при жизни, разве что слегка приглушенным. С бессильным раздражением Муравьёв подумал, что получалось бы куда лучше и легче, не мучай ты меня своим конвоем. – Не очень, но я стараюсь, – разговаривать с покойницей было странно, но Серёжа привык. Иногда эти беседы помогали ему разобраться в ситуации или в себе самом. Он не видел Ирину, потому что она была за его спиной, и упрямо не поворачивался, выписывая библиографические данные. – Ты на меня сердишься? – Спину обдало холодом, словно она хотела коснуться мужа. Но он поежился и повёл плечом, коротко ответив: – Нет, не за что сердиться. – Что за пакет торчит из-за дверцы шкафа?.. – Это привлекло внимание Муравьёва и окончательно оторвало его от работы. Он повернулся к жене, снова сталкиваясь с её окровавленным, смертельно белым лицом. – Я работаю, Ирина. – Смотреть на неё было сродни пытки, вечное напоминание об одиночестве. – И всё-таки, что в нём? – Она перевела взгляд на шкаф и запечатанный прозрачный пакет с этикеткой выпал из-за дверцы, тихо шлёпнувшись об пол. Барабашкина магия просто. Сергей отвернулся к ноутбуку, нехотя ответив: – Там твои вещи. Отдали в больнице, после констатации смерти. – И ты их до сих пор вот так хранишь? Запакованными? – В голосе Ирины отчетливо звенели сострадание и беспокойство. Она подошла к шкафу, но материальный мир был ей неподвластен, так что она просто присела возле пакета, рассматривая бирку со своими данными, временем и местом смерти. На блузке, которая была в ней в тот вечер, тоже была кровь. – Серёжа, послушай. Ты должен избавиться от пакета. И от всех остальных моих вещей тоже. Это нехорошо. Это отравляет тебе душу. Поэтому я не могу уйти. Муравьёв раздражённо поднялся, отпихивая от себя низкий столик с ноутбуком и бумагами. – А может мне не надо, чтоб ты уходила! – Он поднял пакет, крепко сжав его в своей руке. – Мне это дорого, ясно тебе? И ты мне дорога! И я не хочу… я боюсь, что всё забуду. И тебя забуду. – Голос потерял силу, а за раздражением последовала слабость. Серёжа запихнул пакет обратно на дно шкафа, не находя в себе ресурсов разбираться с этим сейчас. Он упал на кровать, лицом в подушку, чувствуя, как прохладная рука призрака гладит его по затылку и спине, от жалости к себе захотелось завыть. Муравьёв вдруг подумал, что лучше бы провел вечер за просмотром трансляции, упиваясь совсем другими фантазиями о далёком и несбыточном.