Японские женщины, как это часто бывает в традиционных, патриархальных обществах и во многих вообще восточных обществах, гораздо взрослее и сильнее мужчин, как мне кажется. Просто потому, что на них больше ответственности, у них больше выдержки, и вообще — японская девочка традиционно воспитывалась в сознании того, что жертвенность — это хорошо. От этого, как мне кажется, японская жена в настоящей семье не очень часто бывает счастливой, но именно на ней семья и держится. Впрочем, семья всегда держится на женщине. Борис Акунин
Мори назначает новое задание спустя две недели. Конверт с письмом Дазай получает от безликого курьера. Там обнаружилась только дата. Вечер этой пятницы. Как последний клоун Исполнитель рядится не стал. Хотя соблазн сорвать мероприятие и увидеть ошалелые лица мафиози, существовал. Мори бы точно его пристрелил. Вполне вероятно, что босс намеревался использовать своего протеже в качестве ассистента для новых переговоров. Дазай уже присутствовал на таких встречах множество раз. Они всегда заканчивались одинаково. Он надел свежую белую рубашку, погладил брюки и пиджак, высушил пальто от очередной неудачной попытки расстаться с жизнью. Правый глаз остался покрыт бинтами. Машина босса уже ждала его перед домом. Водитель коротко поклонился и пропустил в салон. — Дазай-кун. — Элиза-тян! Светловолосая девочка в малиновом платье смерила его заинтересованным взглядом и вновь вернулась к сладкому пирожному. Мори одарил его молчаливым кивком головы. — Милая, не ешь так много. В гостях нас ждет много вкусного. — с ласковой улыбкой проронил мужчина. Его отношение к собственной способности Дазай никак не мог разгадать. — Ринтаро, я хочу мороженое! Пусть там будет мороженое! — Непременно, дорогая. Выглядел мужчина просто. Темные брюки да синяя рубашка. Значит, решил Дазай, встреча не несет делового контекста. А вот Элиза выглядела очень даже нарядно. Её волосы были в сложные косы, а платье и туфельки вычищены до блеска. И Дазай спросил: — Куда мы едем? — К одному старому другу. — улыбнулся Мори. Далее говорить он не стал и всю дорогу смотрел на девочку. Таинственный знакомый босса жил на самой окраине города, в частном коттеджном комплексе. В таких мафиози предпочитали не жить. В целом, ни Дазай, ни кто-то другой в их организации не имели апартаментов в черте города таких масштабов. — Он не принадлежит мафии? — нахмурился юноша. Ему впервые предстояло встретить кого-то из прошлого Мори, ушлого докторишки, а не великого Босса мафии. Мужчина напротив насмешливо на него посмотрел. Ситуация словно забавляла старшего по званию. Автомобиль остановился у кованных ворот в ожидании ответа охраны. — Ты так часто хочешь убить себя, Дазай-кун. Я решил, что ты составишь мне компанию в гостях. — Думаете, выпью вина и съем торт, сразу найду ценность в жизни? — Этого я не говорил. И с этими словами он вышел. Дом выглядел внушительно. Три этажа, не считая флигелей и пристроенной террасы. В сгущавшихся сумерках уже включили уличные фонари. В честности хозяина не усомнился бы разве что отсталый. Таких денег даже госслужащие не получали. Элиза схватилась за рукав Мори и с детским любопытством устремилась вперёд. Дазай шел чуть позади. Они вошли в просторный холл и запах еды тут же окутал всех троих. — Добро пожаловать! Навстречу вышел мужчина в строгом черном костюме. Верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, что свидетельствовало о неофициальной стороне визита. — Мори-доно, как давно мы не виделись! — они обменялись рукопожатиями. Потом взор хозяина дома упал на детей. — Какие славные молоды люди. Неужто твои? Босс наигранно расхохотался. — Можно и так сказать. Элизу ты помнишь, а Дазай-кун — моя правая рука и новый Исполнитель. Мужчина схватил его за руку и заглянул в глаза. — Дазай Осаму, восемнадцать лет. Приятно познакомиться. — Исихара Нобу, рад встрече. Рукопожатие было крепким и на миг Дазаю почудилось что серые глаза сверкнули опасной сталью. Но лицо человека продолжало демонстрировать радость и гостеприимство. Внутреннее чутье мафиози подсказывало, что где-то здесь собака зарыта. — Исихара-сан, а чем вы занимаетесь? — спросил юноша. Они с Элизой заняли один диван в гостиной, в то время как Мори и его друг расположились в двух креслах поближе к камину. — Хороший вопрос, Дазай-кун. — коллега Мори закурил. — Неужели Огай-доно не говорил? Босс Портовой мафии сложил руки в замок. — Господин Исихара владеет рядом частных клиник в Йокогаме. — И я талантливый врач! — улыбнулся мужчина. Исихара Нобу вообще не снимал эту дурную улыбку с лица, такую яркую и фальшивую, что Дазаю хотелось плюнуть ему в лицо. Он заставил себя улыбнуться. — Брось, Нобу, ты давно уже не практикуешь. — Уж извини, Мори-сенсей, дипломатия мне понравилась больше. — Так вы работали послом? — И такое когда-то было в жизни, Дазай-кун. С юности я прекрасно разбирался в языках, но отец все лепил из меня врача. А когда он умер, выяснилось что в переговорах и бизнесе я многим лучше, чем в медицине. Мори и его старый друг словно сладкая парочка, и это первый раз когда босс так слащаво трещит. Элиза, которая уплела несколько шариков мороженого, вдруг оказалась у него перед лицом: — Хочу на улицу. В роли няньки бывать еще не приходилось. Но Мори так увлекся беседой, что полностью утратил внимание ребёнка. Осаму с девочкой выходят на заднюю сторону двора, игнорируя испуганные взгляды служанок на кухне. На улице по-летнему приятно, хотя еще только середина мая. По периметру высажены деревья персика и несколько яблонь и даже стоят качели, на которые тут же залезает ребёнок. Тишина прерывается шелестом листьев и громкими возгласами способности. Очередной день скоро подойдет к концу, и от мысли что настанет новый, хочется удавиться. — Тебе весело, Элиза-тян? Девочка хитро улыбается. — Не грусти, Дазай-кун. Лучше придержи качели и помоги мне спустится. Он послушно ждёт, когда она поправит складки наряда. Идти обратно в салон, где два бесчестных мужика травят друг друге байки славной молодости, нет желания. Дазай уже думает как бы отослать Элизу обратно а самому перелезть через забор и сбежать, когда слышит со стороны кухни: — Она собирается спустится! — говорит одна из женщин в фартуке. — Прикажете подать на стол? — Тупица, госпожа не сядет! Следом раздается громкий голос Мори и тяжело вздохнув, Дазай решает вернутся. Если что, сошлется на усталость и отчалит раньше, раз уж босс в хорошем настроении. И он был малость заинтригован. Они с Элизой вернулись в тот момент, когда бывшие врачи поднялись с бокалами в руках. — А мы уж собрались за вами идти. Элиза-тян, тебе понравились качели? — ласково спросил Мори, подхватывая ребенка на руки. — Качели очень красивые, Исихара-сан. Должно быть, у вас чудесные дети. — дежурно ответил Дазай. Нобу драматично всплеснул руками. — К сожалению, судьба не даровала мне сына. Только дочь. В его речь заскользили нотки отвращения и прежде чем можно было успеть сделать выводы, Мори обернулся. — А вот и она. Наверху распахнулись двери и послышались легкие шаги. С лестницы спускалась девушка. — Добрый вечер. Дазай широко распахнул глаза. Этот голос он узнал. Это была Она. Его спасительница и подруга Оды Сакуноске. Вскоре в гостиной оказалась настоящая прелестница. Облачённая в скромное голубое платье и туфельки без каблуков, она тут же изменила царящую обстановку. Её красивые длинные волосы переливались на свету и руки жгло от желания схватить локоны пальцами. — Дазай-кун, позволь представить тебе мою дочь. И они тут же оба поклонились. — Дазай Осаму. — Рада знакомству. Я Митико Исихара. — прошелестела девушка и наконец подняла голову. Окажись он не исполнителем мафии а обычным парнем, то в ужасе бы вскрикнул. Сердце же Дазая пропустило удар от печального осознания. Снаружи его лицо осталось беспристрастным. Голубые глаза Митико не двигались. Она не видела Дазая.***
Дальнейший вечер прошел лучше. Стоило Митико присоединится к гостям, Элиза тут же засияла и принялась скакать вокруг девушки. По всей видимости, компания маленькой девочки пришлась хозяйке дома по вкусу. Дазай стоя поодаль, наблюдал за тем, как прическа светловолосой девочки преобразилась в умелых руках в красивые локоны. Но ждать более Дазаю не хотелось. — Элиза-тян. — позвал Мори, то ли угадывая настроение и желания своего воспитанника, то ли ему уже наскучили сигары и душный мужик. — Иди сюда, здесь твои любимые сладости. Ребенок тут же бросился к столу. А Исихара осталась в одиночестве у огня. Дазай тут же занял место рядом. — Я должен вас поблагодарить, Исихара-сан. Вы спасли мне жизнь. Она вздрогнула и чуть повела плечами. — Не стоит благодарности. Ода сказал, вам уже лучше. — Мазь, что вы мне передали, просто чудо. Я долгое время пытался вас отыскать, верите, но Одасаку все время отказывал. Она повернулась к нему лицом. — Не вините его. Это я попросила. Дазай-сан, вы ведь и сами понимаете причину. Она имела ввиду свой недуг, и он бы в жизни не мог предположить что третий кандидат в исполнители окажется слепым. На Исполнителя, она правда не тянула от слова совсем. Хотя Дазай слышал о подобном: волк в овечьей шкуре. Та же Озаки: красивая хрупкая женщина, способная при желании вырезать толпу. Но эта девушка даже не вызывала у юноши никаких подозрений. Да и причин не было: она лечила его раны, помогала детям, к тому же её знал Ода… Но на мафиози? Нет, она не была похожа на таких, как они. И была слепа. Болезнь была приобретенной, в этом он был уверен. Голубые глаза не утратили своей красоты и не были покрыты белой пленкой. Разве только сам взгляд: стеклянный, смотрящий сквозь него. А может, это и к лучшему, что она его не видела. — Ты очень красивая. — не удержавшись, признался юноша. Она стыдливо прикрыла щеки. Пользуясь отсутствием лишних глаз, Дазай коснулся локонов и отодвинул их за спину, лишая Митико способов закрыться от него. Теперь ей точно от него не скрыться. Шестнадцатилетняя Митико Исихара была красавицей от которой трудно было отвести глаза. Жаль, что она не могла оценить его обаяние. — Так значит, ты учительница? — перевел он тему, бросая на столовую взгляд, дабы им никто не мешал. Ему хотелось, чтобы ей было комфортно рядом с ним. — Нет. Когда-то я хотела учить детей. Сейчас натаскиваю ребятишек французскому. Ода не против, говорит, им лишним не будет. — Скучаешь по Европе? — Не очень. Я уже привыкла. Они замолчали. Со стороны столовой раздавались голоса. Дазай смотрел на Митико, она — прикрыла глаза. Молчание это было приятно юноше. На удивление, сейчас ему было хорошо. Апатия, следовавшая за ним по пятам, отступила. Даже о суициде думать не хотелось. — Во время лихорадки вы звали Одасаку. Очевидно, вы весьма близки. — наконец, произнесла девушка. Уголки её губ слегка приподнялись. — Ты так думаешь? — насмешливо протянул Дазай. — Он волновался за вас. Да и вы, кажется считаете его другом. — Если дружба на нашей работе имеет место быть. Митико не ответила. Цепкий взгляд наткнулся на её руки, сжатые в кулаки. — Как бы то ни было, я рада что все живы и здоровы. — Знали бы вы, как я этому не рад! — театрально выкрикнул Дазай. — Позвольте предложить вам… — С меня уже взял слово Ода-сан, что я должна вам отказать. Никакого двойного суицида. — строгим тоном оповестила учительница. Если бы эта девушка могла видеть, то точно бы засмеялась. Так комично в тот момент выглядел Осаму Дазай.***
Спустя час пустой болтовни, прелестница начала раскрываться. Взрослые, к счастью, под ногами не путались. Митико оказалась интересной собеседницей, и позднее Дазай осознал, что слушать её было приятно. Они много говорили о музыке, юноша интересовался знаменитыми классиками и когда начал ужасно шутить, девушка вдруг делится историями о … — Ты так много знаешь о самоубийствах! — По факту, многие знаменитости совершали самоубийства. Мне кажется, они будто осознавали что в будущем их творчество признают, и стремились красиво уйти из жизни. Самоубийство — это красиво. — сказала в тот вечер Митико, и подняла стеклянные глаза на него. — А ты бы хотела сделать нечто подобное, Митико? Губы изогнулись в горькой усмешке. — Думаю, мне еще нужно время, Дазай. Равно как и тебе. Именно поэтому ты в Портовой Мафии, не так ли? В японской речи заскользил еле слышный акцент, и по мужскому телу пробежали приятные мурашки. Эта собеседница волновала его. — Я пока не нашел. — серьезно ответил Дазай. — А ты? Сможешь увидеть что-то в этой жизни? Сказано было низко и цинично, и он будет еще долго корить себя за подобные выражения. Дочь дипломата не потеряла лица и под стать ей, дала ответ: — Мое существование тяготит меня, ты прав. Но…я еще надеюсь. А вдруг я и есть та самая героиня тех сопливых романов? Может и для меня найдётся хороший финал?***
Ода удивленно на него посмотрел. Пришлось повторить свой вопрос. — Я пока не думал об этом. Меня волнуют детали, их должно быть много. И сам роман будет написан с атмосферой теплоты и умиротворения. В нем будут обычные люди, с нормальной жизнью. А не такие ублюдки, как ты — слышалось Дазаю. — А почему ты спрашиваешь? Любишь когда все кончается хорошо? — усмехнулся друг, допивая сок. Они сидели в ожидании Анго уже четверть часа. — Один человек сказал, что хочет встретить хороший финал для себя. И я думаю … какой финал себе хотел бы я? — Ты ведь решаешь это сам, Дазай. — А? Сакуноске отодвинул кота и подтянулся поближе. — Ты хочешь покончить жизнь самоубийством — это хороший или плохой финал для твоей жизни? Ты можешь стать кем угодно: поваром, боссом, художником. Можешь уйти из организации. Можешь помиловать или убить. У твоих действий есть закономерный конец. Ты сам выбираешь себе исход. — А если я не могу выбрать? Если не могу принять решение, то тогда я вынужден вечно бродить с пустотой в груди. Ода печально улыбнулся и потрепал друга по голове. Редкий жест, который позволен только ему. — Не волнуйся. Даже если это случится и ты потеряешься, я подскажу тебе дорогу.***
В один из теплых вечеров, когда всю мелкую работу Дазай сбрасывает на Акутагаву и Черных Ящериц, он звонит Митико Исихаре и приглашает её в музей искусств. Чтобы добраться в район Минато Мирай он берет такси, и все равно опаздывает. А свидание дело серьезное. В свои восемнадцать Дазай умел привлекать женщин и пользовался своим природным обаянием. Он в равной степени пользовался время от времени услугами домов любви Озаки, а если бывал в хорошем расположении, цеплял кого-то в баре. Это было полноценным свиданием в понимании Исполнителя. И неплохим логическим ходом. Если Митико была готова стать его коллегой и сорвать титул самого юного главаря мафиози, она определенно была хороша, если не лучше самого Дазая. И он никогда не встречал таких девушек. Фотографию из отчетов он все-таки украл. Разница была колоссальной. Еще два года назад в ней бурлила жизнь и жестокость, а теперь дочь Исихары стала законопослушной гражданкой, да время от времени играла на инструменте? Да черта с два Дазай в это поверит. Мори нагрузил его работой, но он все равно все выяснит. И причину, по которой она лишилась зрения, и какую роль здесь сыграл Мори и Нобу. Последний Дазаю не нравился и он был уверен, что мужчина лишь на словах предан мафии. Кто-то сделал Митико заложницей собственного дома.***
— Уже уходите, Озаки-сама? Исполнительница остановилась. Зонт опасно приподнялся, демонстрирую блеснувшую сталь оружия. — Что тебе угодно, Ямадзаки? Из тени выплыла молодая женщина, чуть старше самой Кое. Одета она была в темно-синее кимоно с расшитыми белыми лепестками цветов. Озаки хмыкнула в рукав своего одеяния: она была высокого мнения о себе, но заместительница борделя старалась не уступать мафиози. Попытки были тщетны. Поэтому Томиэ овладела другим умением — искусством соблазнения мужчин. Она по праву считалась едва ли не лучшей ойран в заведениях Кое, и самой дорогой. Высокая, статная, эта женщина не могла оставить ни одного мужчину равнодушным, стоило ей лишь кокетливо прикрыться своим веером. Озаки её терпеть не могла. Впрочем, все женщины, продающие себя, не вызывали у неё чувства жалости и сострадания. Сама Кое пошла другим путем. Уж лучше перегрызть горла бесчестным мужчинам, чем прогнуться под них. Вот почему она якудза, а Ямадзаки — падшая женщина. Кое Озаки здесь повелительница, остальные — подстилки. — Озаки-сама, — ойран подошла ближе, — Вы доверите заведение на сегодня мне? — Не зарывайся, Ямадзаки. — улыбнулась владелица Золотого демона. — У меня есть дела поважнее, чем следить за сворой голодных и глупых девок. От столь грязных слов куртизанка скривилась. Она единственная, кто из всех остальных работниц не боялась хозяйку. Однако, Кое была осведомлена не только о прошлом своей подчиненной, но и о клиентах этой дамы. — Дазай занят работой, ему не до тебя. — изящным движением женщина поправила свой зонтик и встала в пол оборота. — К тому же, другие твои клиенты в последнее время недовольны твоим поведением? В чем причина, Ямадзаки? На последних словах в голосе прорезалась сталь. Чуткая на такие вещи, куртизанка низко поклонилась: — Прошу прощения госпожа, этого больше… — Молчать! Поговорим об этом после. Ступай в зал, Ямадзаки. Я рассчитываю на твое благоразумие. На этот вечер планы у Кое действительно были, но касались они не работы. В течении всей дороги молодая женщина раздумывала. Как руководительница публичных домов, она была осведомлена о каждом шаге своих подчиненных. Большая часть девушек попали под крыло из улиц. Потерянные, голодные и юные — такими они были. И конечно же, ради крова над головой и безопасностью они были согласны на выдвинутые условия. Эту часть своей работы Озаки ненавидела. Она предпочитала вести переговоры, воспитывать Чую, и дальше оказывать свое влияние на эсперов. Но Мори поручил ей это дело. Надо сказать, работой Босс был доволен. С приходом женщины, дома стали приносить такую прибыль, какой не было ни в одно время существования организации. Популярностью обладала ойран — Ямадзаки Томиэ. Она пришла работать уже будучи двадцатилетней девушкой. Сейчас ей было уже двадцать четыре, приличный возраст для этой профессии, но пока спрос был. Постоянные клиенты, дорогие гости из-за границы. И влиятельный человек в Мафии. Именно этот спрос и волновал Озаки. Уж лучше бы Мори поставил запрет на частное посещение для своих подчинённых. Сегодня была полночь. Диск Луны заставил заглядеться. Охранник стоящий у ворот, кашлянул. Госпожу Кое уже ожидали. В традиционном бело-розовом кимоно, в центре чайного сада, её ожидала девушка. — Рада, что вы пришли, Озаки-сан. — Не стоит этих обращений, милая. Ты мне как сестра. От теплоты в голосе, у собеседницы заалели щёки. Кое в ответ на это, ласково улыбнулась. — Ты хорошеешь с каждым днём. — А вы все так же грациозны. И в словах, и я уверена, в движениях. Высокая прическа полностью открывала лицо Митико. Два года, думала Озаки. Прошло уже столько времени. — Скажи мне, Митико, что говорят врачи? Когда будет операция? — Сложно сказать. В моей ситуации не все так просто. — Но что-то же они говорят? — напряженно уточнила женщина, теребя кимоно. — Прогнозы? Операция не такая уж и сложная. — Озаки-сан… Анэ-сан. — Исихара сжала ладони исполнительницы. — Мой случай непростой. И отец… — Этот старик что-то говорит тебе? — Нет-нет, все хорошо. Просто отец все еще пытается понять, что со мной не так. — Твой дар так и не вернулся? — Вот уже два года я не могу призвать его. Возможно все дело в том несчастном случае. Анэ-сан, папа уже опустил руки. Кое залпом опрокинула в себя чай, не заботясь о приличиях. В конце концов, кто её сейчас видел. — Ты не можешь так быстро сдаться, слышишь меня? — жестко сказала глава борделей. — Знаете, я рада что Огай-доно прислушался и отдал мое место Накахаре. Двойной Черный — прекрасный дуэт. — Дазай и Чуя-кун как кошка с собакой. Они сложные. Митико наконец нащупала свою чашу и поднесла к губам. — Что вы думаете о Дазае? — Почему ты спрашиваешь? — Мы недавно познакомились. Кое закрылась рукавом и сплюнула в траву. — Как это произошло? — Мори-сенсей привел. Занятный юноша. — Какое верное утверждение. — фыркнула Озаки. — Может оно к лучшему, что вы не работаете вместе. Хотя я считаю, мы могли бы выиграть войну, используя твой дар в полную силу. Ты знаешь, какой у этого мальчишки дар? — Нет. Глубоко вздохнув, Кое разлила еще чаю. — Способность Дазая — обнулять все способности одним прикосновением. — Удивительный дар. — Каждый дар удивителен и не похож ни на один другой. К примеру твоя способность. Ничего прекраснее и ужаснее я не видела, Митико. Будем честны: Чуя хорош, он отличный боец. Его дар великолепен, хоть и нуждается в контроле Дазая. Он дался мне с трудом, и воспитывать его пришлось довольно долго. Теперь он прекрасный дипломат и великолепное орудие смерти. Но он не ты. Мы, эсперы, разные, и никто не может повторить нас или изменить. Дар каждого уникален. Но одной способностью далеко не уедешь, вспомни Акутагаву. Дело не в твоем даре, Митико. Ты хороша сама по себе, и неважно что ты женщина. Мы сильнее, чем кажется. Мори может брать кого угодно, но как бы он не пытался заменить тебя, это невозможно. Процесс идёт, да только есть у инструмента изъяны. Я считаю что именно по этой причине место пятого Исполнителя все еще пустует. Ты и Дазай — вы были рождены для этой роли. — Я ни на что не годна. — Тогда почему Дазай считает иначе? — Откуда вы это знаете? Никто не способен понять его! Кое ласково улыбнулась. — Да, его разум делает нас пленниками. Но что-то внутри меня подсказывает, что ваша встреча была состоялась из-за не босса, а стала решением самой судьбы. Митико покачала головой. Она не верила в судьбу. А женская интуиция Озаки её редко когда подводила. — Твоя задача не выслушивать этого неполноценного. Ничего страшного в том, что ты слепа. Главное — зрение Дазая не подводит. И он всегда смотрит в правильную сторону.