***
Дом обустроен очень непрактично и как врач, хозяин не предпринял никаких действий для улучшения условий. На втором этаже стоят тяжелые двухстворчатые двери. Внутри тихо и к тому же темно. Выключатель Осаму не ищет. Просто логически определяет нужную дверь и тихо подходит. Звук шагов глушит толстый ворс ковра. Когда Дазай поворачивает ручку, раздаётся неприятный звук. Комната — просторная, с большими окнами, как в кабинете. С таких либо милуйся с любимым, либо бросайся. Хотя со второго этажа самоубийство не получится. Митико сидит на кровати, прикрыв ноги пледом. Она перед ним впервые такая: открытая и далекая, беззащитная внутри своей крепости. — Привет. — глухо говорит Дазай и садится рядом. Он пока не определился как себя вести и что сказать. Информацию и самому следовало переварить, а девушка определено даже не догадывалась о скором рождении брата. Взгляд зацепился за виолончель. Инструмент был большой, из лакированного красного дерева. На кровати обнаружился смычок. — Зачем ты пришёл? Она притягивает колени к груди. Красивая девушка в кровати, а он молодой мужчина. Хочется к ней прикоснуться и вообще-то он уже получил на это право. — Твой отец знает. Он не против. — Почему? Что ты ему сказал? — Ничего особенного, правда. — Лжёшь! Этот невидящий взгляд способен преследовать его в будущих кошмарах. У Митико голос срывается, руки мелко дрожат и она вот-вот заплачет. Плачущих мужчин Дазай вдоволь видел, пока пытал. А плачущую женщину никогда. Поэтому сделал, как главный герой в фильме — обнял. Со стороны они наверное выглядели трогательно и такие сцены Одасаку мог бы включить в свой роман. Осаму, если что, попросит. Дождь монотонно барабанит по стеклу. Ветки деревьев беспорядочно качаются в стороны, задевая стекла. Мысли же Дазая на удивление ясны. Его Митико тихонько рыдает, вжавшись в мужское плечо, а он уткнувшись в ей макушку, думает, что об этом решении жалеть не будет. — Иногда я думаю, что не помню каков цвет ночного неба. — говорит девушка, когда успокаивается. Теперь на спинку кровати опирается сам Дазай, а хозяйка устраивается в его руках. — Оно темно-синее, почти черное. Правда, когда я иду в бар, луна нередко становится моей спутницей. — А еще звезды, помнишь? — Когда у тебя было время разглядывать небо, а? Ты чем вообще занималась у Мори? Митико хихикает. — В основном тем же, что и ты. Знаешь, еще рядом со штабом есть продуктовый, ну, там еще вывеска была. — А, это где еще раньше бродячие псы кучковались? Я там консервы беру. — Вот, а я там после смены брала кофе и пачку «Oreo». Куталась в плащ, пила кофе и любовалась рассветом. В Порту по утрам всегда шумно. — Зато сейчас там тихо, как в гробу. Мори выкупил все ближние к штабу места. Туристы ютятся подальше. В постели тепло, Дазай поправляет мягкий плед на спине Исихары. В комнате уже темно, но никому дополнительное освещение без надобности. — Как странно, что мы оказались в таком положении. — говорит девушка, позволяя перебирать свои волосы. — Я бы хотела оказаться какой-нибудь работницей агентства с большими окнами и надраивать время от времени задницы плохим парням. — А я твоим тупым коллегой, который каждый день носил бы тебе кофе и печенье. — Если бы это могло стать правдой. Дазай, в темноте очень страшно. Я не хочу всю жизнь оставаться здесь. — Не бойся. Я подскажу тебе дорогу. Ты вернёшь себе свободу.***
Отца Митико теперь практически не слышит. Он отсутствует в доме все чаще, а если и находится в здесь, то старается не пересекаться с дочерью. И очень часто появляется Дазай. Он приходит вечерами, забирает с собой на причал или в парк. Сознание наполняет звуки: сигналы машин, музыка из ближайших кафе, волнение моря. Компания молодого мафиози приятна. Они говорят о работе тоже. Митико интересно знать, что происходит в организации. Украдкой она делится советом о стратегически важных точках в новых миссиях и иногда рассказывает о заграничной мафии и бывших конкурентах Мори. Они не заводят разговор о сделке, хотя нетрудно догадаться что девушке уже известно о своём положении. Дазай еще не опустившийся ублюдок. Он старается ухаживать аккуратно. Отвлекает разговорами, одаривая комплиментами, флиртует, вызывая смешки и держит за руку. В плохую погоду они остаются дома и пьют какао. Поначалу зрячему неловко смотреть фильмы, но Исихара объясняет ему, что отсутствие картинки перед ней не значит, что не интересно. В кармане его плаща два телефона. Один — обычный, для звонков по работе. Второй он приобрёл недавно, там хорошая камера. А еще он заполнен фотографиями и записями. Митико играет ему на виолончели очень часто. По пятницам в баре он долго смотрит на свой напиток и раздумывает в одиночестве. После миссий, он заваливался либо в бар чтобы выпить, либо шёл домой с бутылкой горячительного. Способы самоубийства вечно вертелись в голове. Сейчас времени на такие вещи уже не оставалось. Большую часть отчетов Дазай все также скидывал на Акутагаву и Чую, и бежал домой чтобы вымывшись и переодевшись, отправится к Исихаре. Митико не часто ему звонила, словно боялась. Она никогда не задавала вопросов в лоб, но в её тоне сквозила просьба. Одиночество в огромном доме съедало её и она имела право требовать внимание Дазая. В квартире, что подарила ему организация, тихо. Книг (кроме руководства по самоубийству!), Дазай не читает, а телевизор не включает намеренно. Ему нужно быть на задании через четыре часа, а он не может сомкнуть глаз. Он подносит телефон к уху. Если что, он скажет, что сделал это случайно и извиниться. — Привет, Дазай. — И тебе здравствуй, принцесса. Я тебя разбудил? — голос чуть низкий. Этот мужской тон волнует девушку на том конце провода. — Нет, я решила слегка размять пальцы. Разыгрывала старую партию. А ты…тебе не спится? — Кажется на то. Обычно после пяти банок крабов я легко засыпаю, но сегодня что-то пошло не так. И как хорошо, что ты тоже не спишь. Окажись это так, мне было бы стыдно. — У меня сбитый режим. Мне сложнее просыпаться, ведь я раньше всегда ориентировалась на восходы. К тому же, я не работаю. — Радуйся, что нет. Сейчас бы занималась очередной зачисткой. — Ты…сейчас лежишь? — Ты ведь не хочешь спросить что на мне надето, да? — НЕТ! Я…эм, я подумала. Если ты сейчас лежишь в кровати, то можешь закрыть глаза? Я сыграю тебе. Переключив на громкую связь, Дазай устраивается удобнее. — Я готов. — И действительно закрывает глаза. Раздается низкий голос инструмента. В тишине квартиры первые ноты звучат резко и отрывисто. А потом к ним привыкаешь. Виолончель прекрасна в руках талантливого человека. Ощущения прямо как в тот день, только теперь он в своей постели и раны больше не болят. Сейчас хорошо и не одиноко. Просыпается исполнитель от звонка со стороны тумбочки и резко выпрямляется. — Хироцу-сан? — Машина ждет вас, Дазай-сан. Собирается юноша меньше чем за четверть часа и перед выходом складывает мобильник в карман. Второй, на котором стоит фотография виолончелистки, он оставляет дома. Иногда ему кажется, что он не заслуживает эту девушку.***
О том, что у Исихары могли остаться покровители в организации, Дазай догадывался. Но он точно не ожидал, что в лицо ему прилетит пощечина, да такая, что голова дёрнется в сторону. Озаки зла, буквально в ярости. Полы её кимоно развевается в стороны, за спиной Золотой Демон уже вынул клинок из ножен, хотя его действия были бесполезны. Прежде эта женщина славилась своим хладнокровием и Осаму впервые видит эмоции на её красивом лице. — Дрянной мальчишка. — шепчет, чуть ли не шипит Кое. — Я знала, что ты ублюдок, каких поискать, но чтобы настолько… — Выбирайте выражения, Озаки-сан. Вы в штабе организации, и я не уступаю вам по положению. Взгляд у Дазая страшный, стальной. В такие моменты Акутагава хотел слиться со стеной и даже Чуя как-то обронил, что не хотел бы оказаться на месте врагов. — Босс тебе приказал? Чего ты добиваешься, Дазай? Почему ты вмешиваешь эту девочку в свои грязные планы? — Почему вы все думаете, что это мой план? — жестко усмехнулся исполнитель. — Я устраиваю себе личную жизнь, что с того? Кое поджала губы. Она не верила ни единому слову. — Анэ-сан, это правда. У меня нет злого умысла. Я готов на все, чтобы её защитить. — Тогда что ты вчера делал в моем доме? Вы с Ямадзаки… — она прикрылась веером, — Книжки читали в закрытой комнате? Дазай недовольно цокнул. Прошлой ночью он пошел туда лишь с целью напиться, но Томоэ снова оказалась под боком. Но кое-что в нём изменилось. Он никогда не придавал значения в своих отношениях с женщинами. Ямадзаки была удобна и доступна, и что самое главное, не лезла к нему в голову, ничегошеньки не требуя взамен. Вновь оказавшись с ней в кровати, к нему пришло осознание, что не её он хочет видеть под собой, не к ней хочет прикасаться. Как женщина, Томоэ это поняла. — Расценивай это как прощальный подарок. — сказал тогда напоследок Дазай. — Я нашел женщину, которая станет моей спутницей. Дазай моргнул и уставился на рисунок веера. Кое ждала ответа. При неблагоприятном исходе, она могла разрушить все хорошее отношение Митико к нему. Женщины же легко могли закрыть глаза на работу, а на измену — никогда. — Митико — ласково улыбнулась Озаки. — настоящий нежный цветок, который был опущен во тьму. Она все еще чиста и невинна. Понимаешь, о чем я? — Я её и пальцем не трогал. — И не тронешь. Запомни: она тебе не ойран и девка, которую можно в баре зацепить. Хочешь сорвать этот цветок — будь готов к решительным мерам. — Если хотела пышную помолвку, могла бы так и сказать, сестрица. Озаки гордо развернулась и обронила через плечо: — Хотя бы приличное кольцо, Дазай. Она между прочим, уже давно готовит для тебя подарок. Когда дверь кабинета захлопывается, ему на телефон приходит сообщение. Сестрица пришла в ярость, прости меня! P.S Нашептали, что из Европы ожидается поставка высококлассного товара, ты знаешь об этом? Он набирает ответ: Спасибо, но ты опоздала. Она меня чуть не съела, но я остался жив. По поводу товара ничего не знаю, но я скажу об этом Анго. Подумал, и приписал: Я скучаю. Ответ пришел незамедлительно. У меня плохое предчувствие. Что-то грядёт.***
Митико предугадывает все действия Анго, стоит тому лишь зайти в бар и положить свой мокрый зонтик. — Мои каналы не смогли прознать, кто они. Ни имени, ни главаря. Но это только полбеды. Мотивы у них странные. Они стреляют старой моделью европейского пистолете, ты знаешь, они не пригодны для хорошего боя. Перехватывают контрабандные судна в Токио и Осаке, маленьким числом. А как только становятся заметны, тут же бросаются в бой. Все перебиты. — Отряд самоубийц? — пошутил Дазай, причесываясь перед зеркалом. Лицо его ничего не выражало. — Я пытаюсь выяснить. Ваш агент разведки сегодня ездил на рыбалку. Ты уже говорил с ним? — Анго еще не приехал. — Как странно! Встреча завершилась вот уже несколько часов. А потом Анго кладет перед ними свой чемодан, и в чёткий ум Дазая закрадывается сомнение. Разглядывает зонт, часы и сигареты. Часы подделка, Митико сказала об этом почти сразу. — Когда, говоришь, ты закончил сделку? — внезапно спросил Дазай, разглядывая вещи Анго. — В восемь вечера. Потом сразу отправился обратно, на минуты на отдых. — Анго горько рассмеялся. — Ну, свои деньги я отработал, голову на плечах сохраню. Сделка закончилась в половину шестого. — Так зачем мы собрались здесь? — спросил довольный Анго. За Дазая ответил Одасаку: — Ни зачем. Я случайно на него наткнулся. Исполнитель довольно улыбнулся. — Я так и думал, что вы будете здесь, поэтому пришел. Чтобы получился привычный вечер. Двое мужчин со смешком посмотрели на Дазая. — Слышал, тебя постигла удача в личной жизни. Поздравляю Дазай. — Я не ожидал, но если честно, вы друг другу подходите. — сказал Одасаку. В его синих глазах блеснула тихая радость. Дазай знал, он был искренним. — Позаботься о ней, ладно? Юноша кивнул. Разговор перетек в прежнее русло. Они говорили о работе Оды, спорили о конфликтных ситуациях Дазая, которые тот мог испортить и о тофу. На память о том вечере остались задорные фотографии. Возможности сняться заново им больше не предоставилось: вскоре один из них покинул этот мир, остальные предпочли более не встречаться.***
Шаги Мори гулкие, тактичные, а еще сопровождаются еле слышными детскими. После того как она потеряла зрение, они никогда не оставались вдвоём. Словно Элиза стала барьером между ними. Ненависть с того дня стала только расти. Растеряв зрение и дар, полагаясь только на слух, Митико стала по-другому воспринимать этого человека. — Зачем вы пришли? — спрашивает девушка. В голосе ни вежливости, ни официоза. Ей плевать, она на него больше не работает. — Митико-чан, какая ты сегодня злая, — смеется мужчина, очевидно сев в кресло. — А я между прочим, к тебе с благими намерениями. — Катитесь в Ад со своими намерениями. Повторяю еще раз, что вам нужно? — Исихара-сан отсутствует? — Он отныне редко здесь появляется. — Я не удивлён, — усмешка. — Уверен, Дазай-кун бывает здесь чаще него. — Не думаю, что вас это касается. — отрезала слепая одаренная. — Вы не говорите, но я догадываюсь, почему вы пришли. — Вот как? Что ж, удиви меня. Митико расправила плечи и сделал шаг вперед. — Я не стану рычагом давление на Дазая Осаму, по той причине, что уже заключила сделку с кем нужно и обладаю неприкосновенностью. Раз вы так стараетесь получить заветную бумажку, то ваши методы дешевы, Мори-сан. Огай Мори расхохотался. — Браво, Исихара. Ты действительно не растеряла своих навыков. — Спасибо, что были моим учителем. Мори-сенсей, это ведь вы дали наводку на Портовую Мафию. Зачем же вы топите свою организацию? — Моя бедная девочка, если бы ты видела, то разгадала бы план. Дазай же так ослеплен своими чувствами к тебе и Сакуноске, что не может даже подумать на меня. — Вы мне отвратительны. Прошу, убирайтесь из моего дома. Мори поднялся и подхватил Элизу на руки. Митико Исихара стояла перед ним, гордая и непробиваемая. На миг ему показалось что в невидящих голубых глазах вспыхнул огонёк. — Ты больше не нужна организации. Можешь забыть обо всем. Я не убью тебя лишь потому, что вреда от тебя не будет никакого. Доживай свое время в одиночестве, Митико. — Кто сказал вам, что я одна? Он ласково, по-отечески погладил её по голове. — Ты одна, потому что без глаз и своего дара ты бесполезна. Обречённая влачить такое существование. И вдобавок, женщина. — она вскрикнула от резкой боли. Это Мори резко притянул её за волосы. — Твой отец уже покинул Японию. Дазай не сказал тебе, что его любовница уже родила ребёнка? Это мальчик. Исихара зашипела. — Что касается твоей замечательной сестрицы Кое, то она явно не заморачивалась на твой счёт. Легко же обводить тебя вокруг пальца. Руки кто-то коснулся, Митико дёрнулась. Огай насильно сжал ладонь, вложив туда маленький плоский предмет. Диктофон? — Послушай на досуге. Узнаешь много нового. Он вместе со своей способностью уходит, и Митико, уже не скрывая, горько плачет. Она догадывается, что это за запись. Томный женский голос, ойран, которая звонила ей вчера. На диктофоне — подтверждение всех её слов.