***
Спокойной ночи, Коске. Спокойной ночи, Кацуми. Спокойно ночи, Шинджи. Спокойной ночи, малышка Сакура. — Спокойной ночи, Ю. Ту кровавую ночь невозможно было забыть. Конфликт «Головы Дракона». Последняя ночь, решающая всё. Сверху, на мотоцикле сидела девочка. Её длинные волосы, поднятые в высокий хвост, были запачканы кровью. Грязь высохла на штанах, высоких кожаных сапогах и открытых участках кожи. Митико Исихара, работающая на Портовую Мафию, как и все выжившие, получила сигнал из базы. — Всем покинуть опасную зону! Приближается Двойный Черный! Митико устало выдохнула. Усталость была натянутой. Деньки были веселые. Доказательства веселья её радовали. Горка трупов лежала перед ней, как слуги, перед королевой. У Исихары был очень острый слух. Рев чужого мотора. — О, Накахара уже здесь. Пора отчаливать, детка. — она хлопнула мотоцикл и поспешила взобраться на него. После этого выпрошу у Мори новенькую Сузуки. Пусть расщедрится. Юная девчушка — кандидат в Исполнители Портовой мафии. Об этом объявил сам новоявленный босс, Огай Мори. Попросил прибыть в Йокогаму. А потом оказалось что перед высокой должностью есть миссия ей под стать. И Митико согласилась. — Эй, придурок! Какого черта ты не убрался отсюда? Впереди — какой-то парень, старше неё. Одежда как у неё, грязная и мокрая. Но не это волнует маленькую убийцу. — Семья погибла. Выжила только она. У оперативника на руках ребёнок. Очень маленькая девочка — в таком возрасте не вспомнит о войне и родителях. Митико тупо на неё смотрит. — В том здании остался еще один. — говорит парень, пытаясь дозваться. — Нужно достать его, слышишь? Я знаю, кто ты. Твой дар из боевого класса. — Хочешь, чтобы я помогла ему? — на улице воцарилась мертвая тишина. Очень неправильная. Грядущая. Времени в обрез. — Эти дети невинны и беспомощны. Прошу тебя. Синие глаза проницательные, как в душу заглядывают. С Митико в мафии так еще никто не разговаривал. Малышка у него горько поскуливает. Её родители стали кровавым месивом, лежат прямо тут. А ребёнок словно чувствует. У жесткой девчонки вдруг что-то сжимается в сердце. Внутри здания хоть глаз выколи. Исихара бросается на лестницу, огибает высокими прыжками обломки. Прислушивается к детскому плачу. Дети не должны быть жертвами войн. Должны страдать те, кто разжигают эти конфликты. Они сами должны гореть в этом огне. А страдают в итоге дети. Это оказывается мальчик, ему годика четыре. Сопли текут из носа, на голых ногах ссадины и кровоподтёки. Осматривать его раны некогда. Митико подносит пальцы ко рту, показывая тшш. Ребенок умный, тут же умолкает. То ли от стресса, то ли от голода, но все понимает. Взгляд — наивный, как у щенка из коробки. Смотрит, как собака на любимого хозяина. Митико мафиози, а не спасительница. Делать нечего, он хватает ребёнка под руки и галопом мчится обратно к байку. — Не бойся, малыш. Мы выберемся. Как тебя зовут? — Ю. — Какое хорошее имя. А я Митико. — Мама лежит…там. — Все будет хорошо, я уверяю тебя. Парень с девчонкой исчезли. Байк придётся оставить, с мелким на руках это просто невозможно. Накахара вот-вот взбесится. Она помнит, что бежала. Ребенок крепко прижался и затих. От взрывной волны рухнули здания, сказали врачи. Их нашли под обломками спустя несколько дней. Она сильно ударилась головой и осколки стекла оцарапали все лицо. Повреждена роговица. Сплошная темень в глазах. Прощай, мафия. Прощай мечты и кресло Исполнителя. Двойной Черный вышли победителями, им головы погладил Огай Мори. Митико пробыла в больнице месяц. Лежала в постели, изредка ела и не позволяла себе плакать. Даже когда отец кричал на неё и говорил, что лучше бы она сдохла. Даже когда Мори сообщил, что Чуя Накахара и Осаму Дазай теперь новая надежда Портовой мафии. Отец ударил её, когда она спросила что случилось с мальчиком. Отец теперь часто стал грубить ей. Приходил в палату исправно каждый день и говорил, как было бы хорошо, если бы она осталась под теми обломками навсегда. Он говорил много. Всё его многолетнее недовольство вылилось в ругательства и сожаления. Мысль была только одна. Жизнь отныне будет другой. Не мечтать. Не говорить. Не думать. Только молчать. — Это Ода. Я вхожу. К чему называть свое имя? В палате единственная пациентка и она вообще не прислушивается к словам медсестры и врача. Она именно тот вид больных, которые не нуждаются в лечении. Просто ждут своей смерти. Так просто Исихара не умрет. Её будет ждать мучительный конец, со страданиями и болью. Расплата за все «веселые» деньки. На кровать опускается что-то тяжелое. — Это Ю. У Ю маленькие ручки, как у всех детишек. Он сопит на ушко как ручной зверёк и Митико запоздало позволяет ему себя обнять. — Я Ода Сакуноске. Ты помнишь меня? Это я попросил тебя спасти его. Да, точно. Парень, в пиджаке со старыми пистолетами. У него был ребёнок на руках, и он попросил спасти мальчишку. — Ю очень хотелось тебя увидеть. — продолжает Ода. Он где-то справа, Митико не знает. Просто слушает его голос и гладит ребёнка по голове. — Ты в порядке, малыш? — еле слышно шепчет. — Ага. — Ю хотел тебе кое-что сказать, Митико. — вмешивается Ода. Мальчонка крепко цепляется за шею. От него пахнет молоком и печеньем. — Спасибо, Митико. Ода Сакуноске, молодой оперативник смотрит во двор больницы, откуда переругиваясь словно кошка с собакой, выходит знаменитая парочка организации. Один из них весь покрыт бинтами, у него поддерживающая повязка-фиксатор на плече. Но вид у него довольный. Его напарник выглядит лучше, он хорош и недавно повысился в чине. Правда, над его низким ростом до сих пор посмеиваются. За спиной у Оды обычная койка, с жестким матрасом и легкой простыней. Здесь девочка обнимает маленькую сироту, которую спасла очень дорогой ценой. Горько плачет. Потом, Ода узнает, что за человек Митико Исихара. Одну маленькую жизнь вытянули на свет. А вторую сожгли в темноте. Как же это прекрасно — пришла в голову мысль. — Спасти человека. В тот день в Митико что-то умерло.***
Ради блага мафии. Ради блага мафии. Мори сидел перед ним во всей красе и жестко вдавливал слова, приговором звучащие для всех. Он сделал это ради своей организации. — Две жизни, это небольшая цена. Дазай стоял перед ним, рядом со столом. Этот человек, его босс, убил детей. Когда-то он сам признавался в любви к детям. У меня было всё и я это потерял. Ради блага твоей мафии? Он все понимал. Каждое слово Мори, его видения совпадали с пониманием. Возможно, окажись на его месте Дазай, он поступил также. Но убить детей? Избавиться от воспитанницы, которую едва ли не лелеял? Кажется, что-то шевельнулось в Дазае. — Вы сказали, что убили детей. — Этого я не говорил, Дазай-кун. — Тогда, — продолжил он. — где Митико? Мори улыбнулся. — Знаешь такую поговорку: «Никогда не поворачивайся спиной к отвергнутой женщине?». Кое-кто не захотел молчать. Шестерёнки разума закрутились в голове юноши. Босс продолжал: — Ты сам во всем виноват. Незачем привязывать к себе ойран из дома Озаки. И положил на стол флэшку. — Вы все записали, все наши встречи? — Я бы никогда до такого не опустился. За кого ты меня принимаешь? Запись сделала Ямадзаки — очевидно, она оказалась очень уязвлённой тем, что ты предпочел ей другую. А Исихара умная девочка, быстро сложила весь пазл. Мори был доволен. Он чувствовал себя страшим мужчиной, осуждающего блудного молодого бунтаря. В нём играло торжество. — Где она? — Понятия не имею, Дазай. Мы расстались полюбовно. Митико Исихара больше не рассчитывает на помощь организации, мы же отныне не знаем человека с этим именем. — Вы убили детей и бросили беспомощную девушку на произвол судьбы. — Мой ответ неизменен, Дазай. Я делаю все на благо организации. Когда Дазай исчез в глубине коридора, Мори скрестил руки на груди и улыбнулся. Заветный конверт-мечта лежал перед ним.***
На холме у свежей могилы Дазай долго стоит. На нем черный траурный костюм, в руках белый букет цветов. — В последнее время меня осенила мысль. Мне нравится белый цвет. — сказал он могильному камню. — Откопал себе длинный светлый плащ и брюки. Всю прошлую одежду я сжёг. Цветы вот тоже белые. Да, ты и сам знаешь. Митико очень любила белый цвет. Одасаку, награди терпением. Но мне кажется…что отыскать её не получится. Я разбил ей сердце, и она сбежала. Мне страшно, а вдруг с ней что-то случилось? Куда мог пойти человек без глаз? Ты сказал, что в мире мафии я не найду смысла жить. Если бы ты сказал мне об этом раньше. Там где лишь насилие и кровь, нет никакой жизни. Жизнь была, когда она играла на виолончели только мне, когда мы пили какао на веранде, во время редких прогулок. Он опустился на колени. — Вот какова была жизнь, Одасаку! У меня была любовь и друзья. Вот только все, что у меня было, я потерял. Лишь осознав это. Руки в бинтах огладили высеченное имя. Дазай положил фотографию, сделанную в баре и возложил цветы. — Надеюсь, ты и дети наконец обрели покой.***
Шеф Танеда несмотря на работу, любил выпить в людных местах. Он сидел один в дешевом многолюдном баре и выпивал, когда рядом раздался голос: — Ух ты, кто бы мог подумать, что сам Танеда любит посидеть в столь недалеких местах. Молодой человек бесцеремонно нарушил чужое одиночество и подлил в чашку. — Ты? — удивленно вскинулся мужчина. Парень производил на посетителей приятное впечатление. На нём были брюки, песочный плащ из-под которого виднелась светлая рубашка и темная жилетка. Образ, правда, казался незавершённым. — Очевидно, у тебя ко мне какое-то дело. — И даже не одно! — парень всплеснул руками. — Я ищу работу и одного человека. — Работу? — шеф Танеда уставился на странного человека. — Хочешь к нам в Особый отдел? — Из-за правил, вынужден отклонить это предложение. — Тогда что же ты ищешь? Парень склонил голову набок и заявил: — Работу, где я мог бы помогать людям. — он задумался и добавил. — И еще я хочу найти одного человека. Работник Особого отдела улыбнулся. — Да, я слышал и об этом тоже. Тебе наверняка известно, что бывший дом семьи Исихара опечатан. — Неужели знаменитому отделу что-то не под силу? — забеспокоился парень. Танеда почесал подбородок, глубоко задумавшись. — Есть у нас кое-что, изъятое из рук мафии. — наконец признался он, наливая себе ещё. — А теперь о работе. У меня есть одна идея на примете… Танеда — человек слова. Документы о новом месте Дазай получает посылкой с курьером. У него теперь другая квартира. Она меньше прошлой и район подальше от центра. Из вещей только необходимое, новый телефон, где в контактах ни единого номера. Плащ висит в коридоре. Неуютными холодными ночами он открывает консервную банку, наливает в из бутылки горячительное и долго смотрит на звезды. У хозяйки квартиры оказывается старый музыкальный центр и первое время Дазай к нему не притрагивается, пока ночное сумасшествие не требует выхода неуемной энергии. На другой день он покупает диски с инструментальной музыкой. Играют сюиты Баха, когда перед ним снова любимые крабы, которые сейчас на вкус как бумага. Он думает достать из холодильника нераспечатанную бутылку, однако в дверь кто-то звонит. Безликий курьер отдает коробку и отчаливает, без просьб расписаться. Документы «Вооруженное детективное агентство», Дазай откладывается подальше и распечатывает картонную коробку. Внутри — большая шкатулка из темного бархата, которую он узнаёт. Портовая мафия изъяла это до того, как семья покинула поместье или нет? Внутри небольшой конверт, mp3-плеер, который раньше лежал в девичьей спальне и что-то, спрятанное на потайном дне. И диктофон с листом кодового номера сверху. Вещь из мафии. Дазай включает плеер. Там несколько пронумерованных записей и он начинает с первой. Запись 1 …не знаю, работает? Должно. Пусть будет сродни дневника. У меня плохо получается писать, так что я буду записывать. Я надеюсь, ты прослушаешь эту запись, потому что по-другому я сказать никогда не смогу. Я Митико Исихара, бывший кандидат в исполнители Портовой Мафии. Я родилась в Йокогаме, но с раннего детства мы переехали в Париж. Моя мама была талантливой пианисткой. Она много выступала и была известна в кругах той элиты. Моего отца ты знаешь, он ведет нелегальный бизнес по сбыту наркотиков и незаконно переправляет контрабандой запрещенные лекарства. Мама…она не была плохой женщиной. Плохо помню, обнимала ли она меня когда-то. Мы не были близки. Она умерла, когда мне было лет пять. Отец не близко это принял, у него были другие женщины. Но он строго воспитывал меня. Я помнила, что ему нельзя перечить. За лишние слова он мог ударить меня. Наказания у нас тоже были. Часто, он запирал меня в маленькой комнате без еды и воды. Я много училась, чтобы порадовать отца. Виолончель, французский, английский, русский…отец жалел о моем рождении, а я все равно пыталась ему что-то доказать. Прямо как ты и Акутагава. Мне было десять, когда судьба свела меня с Мори. Он с того дня ни капли не изменился. Я была забитой мелкой девочкой. Единственное что у меня было, это мой дар. Мори предложил сделку. Мне нужно было избавиться от его врагов, французской подпольной организации, которая точила зуб на него и Серебряного Волка*. Я вырезала их за одну ночь. Это в сказках у принцесс были добрые любящие отцы и принцы, вызволяющие их из замка. Потом Мори стал боссом Портовой мафии, и велел нам с отцом вести переговоры с другими европейскими организациями. Бывало, приходилось применять силу. Не всегда все миссии были удачными…мне сильно доставалось. Знаешь, я училась обрабатывать раны из книжек, которые покупала в букинистическом магазине. Мне так нравилось это. Мори освободил меня от отца. Потом я купила себе байк — Сузуки. Как же мне было хорошо! Я гоняла по чайна-таунам каждую ночь. Слухи о тебе уже долетали. Папа был недоволен тем, что новым учеником стал ты. Ещё больше был он был разочарован во мне. В нашей семье считается, что девочка не способна ни на что. Запись 2 Босс позвонил отцу утром и сообщил о грядущем конфликте. Он сказал, что ему требуются все сильные эсперы. Все чины мафии мобилизовались. Он вел непрозрачно к тому, что аппарат власти в мафии нужно сменить. Это был мой шанс войти в Исполнители, несмотря на мой возраст. Но я рано повзрослела. Меня встретила Озаки-сан. Она была…такая красивая, женственная. Я мечтала быть такой. Сестра многому меня научила. Но об этом много говорить. Надеюсь, анэ-сан будет в порядке. Запись 3 Мори не дал мне ни отряда, ни какого-либо оружия. Да и цели четкой не было. Я должна была отыскать место главаря, затеявшего конфликт. На улицах валялись горы трупов. Многие полегли от моего дара. Я нашла место Шибусавы на восемьдесят четвертый день войны и тут же сообщила в наш штаб. Босс отправил Двойной Черный. Не знаю, как я выжила в те дни. Возможно, это был чистый адреналин. В больницу я попала с полным истощением и еле выжила. Когда прогремело предпоследние предупреждение о взрыве и Накахара прибыл на место, я собиралась вслед за остальными уйти. Там был Одасаку, с Сакурой на руках. Дазай, её родители…она смотрела на них и даже не понимала, что случилось. В здании оставался еще ребёнок, Ю. Мы не успели. Взрывная волна спровоцировала обвал полуразрушенных зданий. Я сильно ослабела. Обломки упали на нас. Мы с Ю встретились уже в больнице, когда его привел Ода. И знаешь, когда, ослепшая, держала его на руках…я чувствовала себя хорошо! Впервые, мне было хорошо! Мы с Одой стали дружить, заботится о сиротах. Я училась жить со своим недугом. Общаться с отцом было тяжело…я привыкла. А потом он привез тебя…ты…истекал кровью, а я…не могла же я тебя бросить, правда? Спасибо, Дазай. Ты пришёл в мою жизнь, все всколыхнул и ушёл из неё также. Мне лишь жаль, что я не смогла влезть в твое одиночество и зайти дальше. Быть может, тебе еще предстоит встреча с той девушкой, которую ты ждал всё это время. И еще кое-что…возьми это ладно? Мой подарок для тебя. Жаль, что не смогла подарить. Запись обрывается. Дазай снимает наушники и распечатываете конверт. Внутри одна цветная фотография. Он в удивлении узнает их свидание на причале. Сзади приписка: Спешил на задание, когда застал вас двоих на причале. Вы очень хорошо смотритесь вместе. Позаботься о ней, она сильнее твоих демонов. Анго Долго рассматривает эту фотографию. Пара молодых людей застыли во времени, оба останутся на ней смущёнными возлюбленными. Шкатулка из бархата имеет двойное дно, рассказывала сама девушка в своей комнате. Длинными пальцами Дазай извлекает небольшой пакетик. Из веревочек угадывается галстук-боло. Украшение завершается крупным драгоценным камнем зелено-голубого цвета. Словно глаза возлюбленной. В маленьком коридорчике висит маленькое зеркало. Дазай осторожно надевает украшение и долго рассматривает свое отражение. Теперь его образ кажется завершённым.