Подаренный звездой

      — Пап?.. — сонный черепашонок протер глаза, вскоре его взгляд сфокусировался на Рафаэле и в радостном изумлении замер на несколько секунд. Ребенок, не веря собственному счастью, с задорным визгом подорвался с кровати и кинулся обнимать здоровяка: — Папа!       Рафаэль поднял Перси на руки, пока Анна дрожащей рукой украдкой утирала влажные щеки, стараясь скрыть от сына непрекращающийся поток слез. Ни к чему ему было знать о грядущем будущем. В ее голове панически крутилась мысль: если она не сможет его защитить, то лишь бы Перси до самого конца не догадался, ничего не понял и не осознал. Он был не в том возрасте и не с тем жизненным багажом, за который необходимо было просить прощения у вселенной.       — Ну что, успел уже познакомиться? — спросил здоровяк, кивнув в сторону двери, за которой остались его братья. Перси, засмущавшись вопроса, прижался лицом к сильному широкому плечу и о чем-то поведал Рафаэлю шепотом, не услышанным Анной. — Да ну, брось, — он по-доброму усмехнулся, утешительно похлопав ребенка по панцирю, — Майки сейчас сварит тебе кашу, Донни, тот, что в очках, покажет свои новомодные девайсы, а вот к Синему с унылой рожей не подходи.       — Почему? — Перси поднял на здоровяка наивный и любопытный взгляд.       — Замучает тебя нотациями. А оно тебе надо?       — Не-а, — заулыбался ребенок и активно замотал головой.       — Вот и правильно, а теперь иди, — он открыл дверь и спустил черепашонка с рук, дав Майки указание накормить пацана, а Донни его развлечь.       — У меня, между прочим, ученая степень, — наигранно возмутился гений, напоказ вздергивая надбровную дугу.       — Вот и премени ее во благо. Побудешь немного нянькой, от тебя не убудет.       Перси напоследок обернулся к Рафаэлю и, получив одобрительный кивок, без опасений направился к Майки, подзывающему его к себе.       Для здоровяка осталось самое сложное — разговор с девушкой. Надо было как-то ее успокоить, что в его представлении казалось полным абсурдом: хищный зверь пытается утешить трепетную лань. Раф прожил четверть века, но только сейчас оказался в подобной патовой ситуации, не имея ни навыков, ни опыта общения с девушками. Да ему и ни к чему это было. Вся жизнь мутанта заключалась в бесконечное крутящееся колесо из выматывающих тренировок, битв и убийств. Сантименты — не его удел.       Хотя когда-то давно, будучи еще подростком, ему приходило на ум, что, возможно, он спасет какую-нибудь очаровательную девушку от посягательств негодяев и та решится отблагодарить своего спасителя. По правде говоря, ему хотелось хоть раз получить в ответ обыкновенное банальное «спасибо», не помышляя о большем. Даже тогда он реально оценивал свои шансы — романтики ему не светит. Ну кто в здравом уме согласится принять его протянутую трехпалую руку и уж тем более осмелится на рандеву с уродом? Да и куда он мог позвать даму своего сердца? В канализацию на чашечку чая? На крышу лицезреть звезды всю ночь напролет? Смешно. Глупые мечты и несбыточные ожидания. С тех пор, как он осознал свое различие между людьми, подобные бредовые мысли больше не посещали его.       Рафаэль закрыл дверь, по-прежнему не зная, с чего начать разговор. Анна больше не смотрела на него, продолжая нервно сминать пальцами подол футболки, силясь сдержать всхлипы. Нависать над ней казалось не лучшей идеей, но и как подступиться к плачущей девушке — не представлял. Решившись на первый шаг, он присел на край кровати, запоздало спохватившись, что под его весом односпальная койка может сломаться. А пугать ее ненамеренным разрушением мебели вовсе не входило в его планы. Да и отрешенность и замкнутость Анны не помогали подобрать правильных слов.       — Есть одно место, — неожиданно для самого себя начал говорить Рафаэль первое, что пришло ему в голову, — в паре дней пути отсюда на самом краю города. Я там был однажды, случайно набрел, когда свернул не по той ветке линии метро. Все думал, может быть, вернуться туда? Только вот как-то за шесть лет так и не дошел, — он пожал плечами, понуро склонившись, словно оправдываясь перед собой. Что-то останавливало его. Задумавшись, он предположил, что, скорее всего, хотел оставить в памяти светлый образ укромного уголка, боясь запятнать его своим присутствием. Ведь впервые увидев это место, он ощутил небывалый уют и покой, будто бы оказался в другом времени, в какой-то параллельной жизни, не связанной с той грязью, сыростью и вонью, в которой пребывал с рождения. — С тобой, думаю, дня за три уложимся.       Девушка с настороженностью обернулась к нему, не понимая, к чему клонит мутант.       — Ничего лучше предложить тебе не смогу, — буркнул Рафаэль и, напрягшись, отвел в сторону взгляд. — Зато там будет тепло, светло и просторно. Конечно, не загородный дом, так… заброшенная станция депо, но, по крайней мере, там есть пути отступления на случай, если нас обнаружат.       Она продолжала недоверчиво рассматривать мутанта, то и дело утирая слезы тыльной стороной ладони. Анна не готова была поверить здоровяку, а тот не представлял, как до нее достучаться. Он ведь ни разу не виноват в том, что с ней случилось. Перси не принадлежит ему и создан не из его генов. Забота о нем не его проблема. Но он, черт побери, пытался помочь, защитил, укрыл и заботится о них, как может.       — Да сама посуди, нельзя нам жить на поверхности, — вспылил Рафаэль, и тут же все его негодование потухло под пристальным взглядом девушки. — И отпустить тебя я не могу. Рано или поздно Перси вырастет в двухметровую черепаху, и что ты будешь с этим делать? Думаешь, он нацепит пальто и шляпу, выйдет в свет, и никто не обратит на него внимания?       По выражению ее лица Рафаэль не мог понять, о чем она думала. Хотела возразить? Оспорить? Готовилась молить его о свободе или продумывала план побега?       — Даже там, где ты жила, было не безопасно. Со временем кто-нибудь бы вышел на тебя. И как бы ты тогда защищала себя и ребенка? Убежала бы в лес? Уехала? Куда?       Рафаэль тяжело вздохнул, понимая, что всеми своими вопросами сам же себя закапывает в словесную могилу. Он искренне старался успокоить сидящую рядом девушку, но, как ни посмотри, выходило плохо. Не его конек подбирать правильные слова. Любой, да кто угодно на его месте справился бы лучше с этой задачей. Он привык решать проблемы иным путем — силой и упорством, а уговоры и компромиссы не в его стиле. Только вот грубостью ее брать он отчего-то не мог.       — Слушай, — он придвинулся чуть ближе, склонив голову, — я, пусть и не самая подходящая для тебя компания, но буду рядом и в обиду не дам. Знаю, что не такого ты хотела от жизни, строила другие планы и уж точно не мечтала проживать на дне сточной канавы…       — Я пойду, — девушка, не дав ему закончить, поспешно кивнула, шмыгнув носом.       Здоровяк опешил, вопросительно уставившись на Анну, и не сразу сообразил, что она только что согласилась уйти вместе с ним. Внутреннее напряжение стало постепенно сходить на нет, а в мыслях у него завертелся предстоящий извилистый маршрут. Им придется идти в обход, огибая по дуге подземный центр города, чтобы ненароком не засветиться. Здоровяк все еще не скидывал со счетов правительство, которое вряд ли оставит дело с подрывом целого здания и пропажи мутантов. Будут ли они сперва разгребать завалы или сразу же начнут прочесывать коллекторы — Рафаэль не знал и задерживаться на одном месте не собирался. К тому же с ними будет ребенок, и если здоровяк привык голодать и засыпать в промозглых тоннелях, то с пацаном такой фокус не прокатит. Придется брать с собой лишний груз из провианта и теплых вещей.       — Хорошо. Времени мало, и нужно подготовиться. Будет не просто, но…       — Я справлюсь, — уверенно заявила девушка, прервав попытку Рафаэля подсластить горькую пилюлю.       Уголок его губ невольно дрогнул, выдав подобие слабой улыбки. Он смотрел на Анну и совершено в ней не сомневался.       — И… чтоб ты знала, — он неловко повел головой, возвращаясь к первоначальной теме разговора, — тебя и мелкого никто не тронет, просто будь рядом, ладно? А остальные вопросы я сам решу.       Анна задумалась, кивнув в ответ, и больше ничего не сказала. И Рафаэлю не нужны были слова, чтобы увидеть, как она стала постепенно успокаиваться.       Здоровяк поднялся с кровати, наконец-то справившись со своей задачей, и оставил девушку одну приходить в себя.

***

      На подготовку к походу на другой край города ушло немного времени. Донни притащил с собой с вечерней вылазки целый рюкзак техники. Как оказалось, запасливый умник в былые времена не просто так шлялся по тоннелям — он организовал в разных местах точки складирования «тревожных чемоданчиков». Майки с Лео с наступлением ночи выбрались за провиантом, оставляя Рафаэля приглядывать за ребенком и девушкой. Но они и без него самостоятельно справлялись, тщательно упаковывая теплые вещи. В одной из коробок она нашла небольшое синее одеяло, давно принадлежавшее Лео, там же ребенок отыскал для себя плюшевую игрушку, узнанную Рафаэлем. Он усмехнулся, разглядывая своего старого потрепанного друга с оторванным ухом, который теперь по наследству перешел во владение к Перси.       Здоровяк взглянул на часы. Им оставалось несколько часов до момента выхода. Они как раз успеют пересечь ветку метро до начала движения первых поездов. Далее их ждал длинный путь по тоннелям с краткими остановками. И так, пока они не дойдут до заброшенного депо.       Оставив ребенка на попечительство гениальной няньки, здоровяк облачался в свою полную боевую униформу, закрепляя на ремешках множество клинков. Неизвестно, что ждало их впереди, но Рафаэль был готов к встрече хоть с целой армией. Ему с лихвой хватит навыков перебить в подземке всех, кто встанет у них на пути. От него не отделаются малой жертвой. Если надо будет, он окрасит все стены подземного царства кровью своих врагов.       Анна тем временем перепроверяла сумки, пока Донни о чем-то беседовал с любознательным черепашонком.       — И вправду, удивительно, до чего же ты схож, — гений заворожённо смотрел на ребенка, с особым пристрастием изучая его движения, реакции и ответы, которые он бесхитростно и без задней мысли тут же выдавал своему названному дяде.       — Что бы вы там себе ни думали, — девушка искоса взглянула на Донни, продолжая: — но он не такой, как вы. И никогда таким не станет.       Рафаэль уловил недовольство Анны, но вмешиваться не стал. Отчего-то ее приводил в негодование тот факт, что каждый из присутствующих намеревался сравнить ее сына с Лео. Быть может, он и был внешней копией их старшего брата, имел схожие повадки, но в остальном они были полной противоположностью. Девушка с пеной у рта была готова доказывать это каждому из них.       — Гены, знаете ли, вещь довольна предсказуемая, — Донни пожал плечами и вальяжно откинулся на спинку стула, — и вот что во всем этом примечательно — объект, не имея контакта с оригиналом, носит в себе заложенную память на клеточном уровне, и хотите ли узнать, что это означает?       — Ни малейшего желания, — равнодушно ответила девушка, фыркнув, отвернувшись от мутанта, и продолжила застегивать сумку. Рафаэля позабавила ее реакция, как и Донателло.       — Это живое доказательство тому, что жизнь конкретного индивидуума может быть продлена. Что смерть — это вовсе не конец. Что можно создать кнопку рестарта. Вернуть того, кого уже не стало, со всеми его привычками, навыками и стремлениями. Воссоздать первоначальный объект всего-то лишь с одной маленькой клетки, сохранившей в себе структуру, личность и потенциал существа. В столь микроскопической единице заключена память, накопленная годами, терабайты информации. И Белый носит в себе уникальный генетический код, который не сбоит при клонировании, — Донни с нежностью и гордостью посмотрел на Персивальда, сидевшего теперь у ног Рафаэля, — он — моя лучшая работа, мой успех и триумф. Чаша Грааля, если вам будет угодно сравнение. Но, к величайшему несчастью, это понимаю не я один.       — Так поэтому вы хотите его уничтожить?       — Уничтожить? — удивился гений. — Ньютон с вами! Все ровным счетом не так. Мы планировали изъять его из рук правительства, сберечь, чтобы моя работа не досталась людям, не знающим истинную ценность проекта «Вайт». Только вот при побеге, когда Рафаэль упал в шлюз, ребенок был потерян. Я думал, что уже никогда не увижу его, но после, наткнувшись на ваш рисунок, я понял — мой гений мысли цел. Вы сберегли его. И я перед вами в неоплатном долгу.       — Но как же Синий? Леонардо, — тут же поправила себя Анна и вопросительно обратилась к Донателло: — он говорил о том, что «решит эту проблему». Разве это не означает его намерение избавить всех вас от угрозы в лице ребенка?       — Знаете… — мутант немного скривился, стараясь подобрать слова, — каждый из нас прошел свой путь, и, несмотря на то, что я не участвовал в боях, мои руки все же по локоть в крови. Росчерком пера я оборвал сто три жизни, подписывая заключения на утилизацию бракованных образцов. И если Лео, Раф и Майки как-то могут сослаться на вынужденную меру убивать врагов государства, ведь иначе их бы самих пустили в расход, то я… боюсь, не имею подобной привилегии оправдаться. И, тем не менее, Персивальда действительно можно назвать угрозой. Но вовсе не нам, напротив — вашему будущему. Несложно предположить, что будет, окажись ребенок в засекреченной лаборатории. Война — все, о чем они думают. Им нужна армия, новый вид восполняющегося оружия, которое не будет своей разрушительной мощью вредить природе и исчерпывать ресурсы. И эти люди никогда не пресытятся властью. Мир погрузится в хаос, наступит вторая эра холодной войны, гонка вооружения обретет иной характер. Бездумные игры с генным модулированием приведут к катастрофе, — Донни невесело ухмыльнулся, опечаленным взором окинув ребенка, увлеченно изучающего оружие Рафаэля. — Не хотелось бы прослыть перед вами чудаком, предвещающим о восстании мутантов и конце света, но с уверенностью заявляю, что будет именно так. Люди по своей природе мнят себя богами, создающими прогресс, стремящимися к светлому пресвященному будущему, но там впереди их ждет мрак, выжженные пустоши и реки крови. Они не ведают, что порождают себе свою точку невозврата.       Анна смотрела на Донни, но совершенно не представляла и не верила в то, как всего лишь один ребенок — ее сын — способен сотворить подобное с человечеством.       — Рафаэль, конечно, говорит, что я сгущаю краски, — гений подметил в девушке тот же недоверчивый, слегка скептический взгляд, такое же выражение лица, как и обращал на него здоровяк, — но я всего лишь мыслю глобально, в долгосрочной перспективе. В подобном исходе прогнозы неутешительны — десять лет, и нашему миру, окажись Перси в их власти, придет конец.       — Но с чего вы взяли, что созданные мутанты восстанут?       — Лео же восстал, — хитровато прищурившись, он продолжил: — пошел против системы, лгал, юлил, хитрил. И все для того, чтобы обрести свободу себе и своим братьям. Так что же десяткам, сотням и тысячам его копий помешает сделать то же самое? Они, — Донни снова усмехнулся, но тень брезгливости на его лице не укрылась от Анны, — за все то время, что наблюдали за нами, так и не избавились от своих комплексов «хозяина», считая нас недолюдьми, скорее, даже животными, чем полноценными личностями. Они лишь использовали нас, как нечто неодушевлённое, как инструмент их восхождения на Олимп. Их коробило от мысли, что такие, как мы, можем претендовать на титул полноправных членов общества. И в этом кроется главная проблема власть имущих. Они недооценили нас. Не мыслили, что мы можем иметь те же чувства, те же желания, присущие людям. Что мы возжелаем мести за убийство отца и друзей. Гордыня ослепила высокие чины. Они отрекались от идеи признать нас равными, новым видом, новой ветвью эволюции, считая, что этот мир принадлежит только им одним. Всецело и без остатка.       — И все-таки вы ушли от ответа, — проговорила Анна, засмотревшись на задумавшегося мутанта, погрузившегося в раздумья, приносящие ему усталость.       — Лео… — Донни плавно закивал, продолжая смотреть вдаль, не спеша выходить из созерцания пустоты. Вскоре его взгляд сфокусировался, пелена задумчивости спала, и он продолжил: — Полагаю, вы встревожены его реакцией. Не мудрено. Скажем так, у него свое видение на все происходящее. Вам может показаться, что его помыслы жестоки и неприемлемы, в чем я с вами буду согласен, однако…       — Опять он за свое? — к ним неслышимой поступью приблизился Рафаэль, удерживая на руках ребенка, льнущего к сильному плечу. — Все талдычит свои байки про конец света?       — Да уж, моя теория не пользуется у тебя популярностью, — отшутился Донни и миролюбиво поднял руки. Встав, он сослался на приготовления к походу и направился перепроверять настройки принесенного с вылазки оборудования.       — Не забивай себе голову, — он протянул Анне руку, и та, на удивление Рафаэля, без колебаний приняла жест помощи, — Донни у нас чересчур умный, но порой его заносит не в те дебри.       Анна вручила собранные сумки Рафаэлю и обернулась к гениальному мутанту, занятому разборкой какого-то прибора. И что-то в нем не давало ей покоя. Когда он говорил о Перси, его захватывало особое восхищение, граничившее с одержимостью. Он старался не подавать вида, но было заметно, как Донни смотрел на ее сына с неподдельной надеждой, как на нечто, способное чудодейственным образом изменить его жизнь. А может, и не только его.