Подаренный звездой

      Под ногами неприятно хлюпали сточные воды, отдаваясь звонким гулом от стен. Сырость пробиралась до костей, девушку не спасала даже теплая толстовка, накинутая на нее Рафаэлем перед выходом. Безразмерная верхняя одежда свисала на ней до самых колен, но в длинных рукавах она могла прятать замерзшие пальцы.       Она не совсем понимала куда и в каком направлении идет. Спустя несколько поворотов по извилистым катакомбам Анна потеряла любой намек на ориентир. Но Рафаэль, как и братья, каким-то образом знали, что находилось над их головами и куда следует двигаться.       Здоровяк, навьюченный заплечными сумками, шел рядом с ней, неся на руках Перси, и, в очередной раз подхватив под руку споткнувшуюся девушку, решил не разжимать хватку, надежно удерживая за ее тонкое запястье. К его облегчению, ребенок быстро заснул, убаюканный мерным шагом названного отца.       Мрак в тоннеле практически поглощал тусклый свет старых настенных ламп, не давая Анне возможности привыкнуть к темноте. В этом месте она потеряла счет времени, не понимая, сколько прошло часов с начала их молчаливого похода. Блуждать по канализации было не просто. Покатые, полукруглые проходы то поднимались вверх, то плавно спускались вниз. Вокруг были слышны всплески воды от ее шагов и собственное частое дыхание, казавшееся слишком шумным на фоне остальных звуков. Она обернулась назад, но позади себя ей не удалось разглядеть и намек на присутствие мутантов. И если бы не Рафаэль, держащий за руку, она бы и не поняла, что находилась не одна.       Здоровяк резко остановился, затормозив идущих позади себя братьев. Он напряженно вглядывался в пространство черного отверстия. Огромная труба, заключенная в каменные своды, хранила в себе пугающую тишину. Он мельком взглянул на Анну, о чем-то напряженно размышляя, затем обернулся к остальным и кратко кивнул Донни.       Гений уловил сигнал и извлек из-за пояса небольшой прибор, выходя вперед. Выпустив из рук круглый стальной предмет, он положил его к основанию трубы и на портативном планшете произвел ряд манипуляций. Шарик по воле хозяина бесшумно покатился вперед, освещая пространство красными сканирующими лучами, идущими из его сердцевины, и скрылся в глубине прохода.       Анна старалась сдержать дрожь, но тело предательски знобило, а утомленные мышцы промокших ног гудели, отказываясь работать. Она устало прикрыла глаза, ожидая вместе с остальными, пока устройство просканирует периметр.       Донателло жестом дал понять, что путь чист, Рафаэль отпустил запястье девушки, а Майки, приблизившись, поднял ее на руки. Ахнув от неожиданности, она взглянула на Рафаэля. Тот поднес указательный палец к своим губам, призывая ее к молчанию. Необходимость этого действия была в том, чтобы минимизировать шум, невольно создаваемый девушкой. В отличии от Анны, ниндзя обладали навыками передвигаться бесшумно, не выдавая своего присутствия ни дыханием, ни шагами. Как бы ей не хотелось показать здоровяку свою выдержку, ведь она обещала, что справится с чем угодно без жалоб и сожалений, но была благодарна его брату за помощь.       Они с осторожностью вошли в зияющую круглую дыру в стене. На этот раз Донни шел впереди, следя за показаниями электронного разведчика, а Рафаэль позади Анны. В тоннеле, вопреки всем ожиданиям братьев, ловушек не оказалось. К радости девушки, они дошли до разделительного шлюза. Шумящий гул воды позволил ей расслабленно выдохнуть, не боясь, что это привлечет к ней внимание. Анна опустилась на каменный пол, но сильная рука приподняла ее вновь, обратно поставив на ноги удивленную девушку. Рафаэль молча передал ей спящего ребенка, вытащил из сумки брезентовый настил и в два счета соорудил для них в углу место для ночлега. Уложив спящего ребенка, он укрыл его синим одеяльцем и подал знак девушке присесть.       Его молчание нисколько ее не пугало, несмотря на общую атмосферу, в которой витали отголоски тревоги и напряженности. В том, что их действительно могли преследовать, искать или дожидаться — девушка не сомневалась.       — Ешь, — он протянул ей шоколадный батончик и маленькую пачку сока. Как только она приняла угощение, его руки ловко развязали шнурки на ее обуви, стянули мокрые холодные носки, а ноги девушки укрыли одеялом. Она так и осталась сидеть с приоткрытым от удивления ртом, пока здоровяк скептически разглядывал прохудившуюся подошву. — Как доешь, спи. Привал не дольше двух часов.       Он подобно бесшумной тени ускользнул от нее, оставляя с ребенком.       Анна проснулась внезапно, резко раскрыв глаза. Ее сердце на мгновение замерло и застучало в бешеном ритме. «Персик!» — мелькнула паническая мысль, когда она не ощутила рядом с собой сына. Подорвавшись, она сперва прошлась ладонями по настилу, не в силах поверить, что его нет.       Босиком выбежав из закутка, где они спали, она, чуть не разрыдавшись от только что пережитого страха, облегченно выдохнула. Ребенок был цел и крутился вокруг Рафаэля, жуя злаковый сладкий батончик, а свободной рукой размахивал найденной палкой, поражая невидимых врагов.       Остальные два брата нашлись неподалеку. Донни, сидя на корточках у стены, следил за мальчиком, ухмыляясь его виртуозному сражению. Майки, закрыв глаза, притаптывал в такт музыке, играющей в наушниках. А вот Леонардо нигде не оказалось.       Только Анна хотела окликнуть Рафаэля, как тот сам обернулся к ней, осмотрев с ног до головы. Здоровяк подошёл ближе, остановился за шаг до нее и протянул ей обувь, обмотанную серым скотчем, и пожелтевшие от времени бинты.       — Так хоть не промокнешь, — он изо всех сил постарался придать своему голосу безразличие, не понимая, отчего ему так неудобно преподносить ей подобную «обновку». Да он ходил и в худшем. В его жизни никогда не было ничего нового. Он был вынужден выбирать из выброшенного и никому не нужного хлама.       А девушка тем временем так и не догадалась, что делать с бинтами, сразу пытаясь натянуть на босые ноги отремонтированные ботинки. Услышав тяжкий вздох, Анна вопросительно оглянулась на здоровяка. Он в нерешительности застыл, хмуря лицо и продолжая разглядывать босые ноги девушки.       — Дай сюда.       В протянутую руку Анна неуверенно вложила бинты, непонимающе наблюдая за тем, как мутант садится перед ней на корточки и, не спрашивая разрешения, обхватил ее за щиколотку, приподнимая ногу.       Балансируя, девушка все-таки была вынуждена опереться о выступающий край панциря, пока Рафаэль обматывал ее стопу. В его руках кожа быстро согревалась, пока ловкие пальцы сооружали для нее защитный кокон из ткани.       Рафаэль на мгновение замер, услышав тихое несдержанное хихиканье, и исподлобья посмотрел на Анну. Смущаясь, она пожала плечами, кратко сообщив, что ей щекотно.       Мутант задержал в свой ладони девичью стопу, не осознавая, что продолжает поглаживать большим пальцем аккуратную округлую пятку, выглядевшую крошечной по сравнению с его рукой. Ему прежде не приходилось подобным образом касаться кого-либо. Новые ощущения сбивали Рафаэля с толку, а разбираться в них не входило в его планы. Пока он не решит вопрос с новым убежищем, он запретил себе отвлекаться на что-либо иное. Обув ее, он принялся за вторую стопу, на этот раз стараясь контролировать свои движения, чтобы в них не проскальзывало ничего лишнего, не совершая ни единой заминки.       Их последующий путь занял практически весь день. Мутанты были вынуждены передвигаться медленнее своего обычного темпа. Но вот девушка была на пределе сил. Благо Рафаэль нес ребенка на себе. И пока она плелась рядом с ним, еле переставляя ноги к завершению долгого нескончаемого дня, ниндзя, казалось, совершенно не знали усталости.       Долгожданная передышка ожидала за следующим поворотом. Ей было отведено несколько необходимо важных часов отдыха до того момента, пока последний поезд не сделает свой крайний рейс, чтобы после они смогли перебраться через платформу на другую ветку метро и скрыться в катакомбах.       Наскоро разделив ужин с сыном, Анна укрыла ребенка, обняв, и в мгновение погрузилась в сон.       То ли сказавшееся напряжение и неизменный холод, мешающий расслабить тело, то ли само место не располагало к отдыху, девушка опять резко очнулась, не зная, сколько времени успела проспать. И Персивальда снова не оказалось рядом. Натянув обувь, она вылезла из небольшого углубления в стене, служившего им ночлегом.       Вокруг стояла пугающая тишина, она двинулась вперед, практически на ощупь находя себе дорогу, придерживаясь рукой о шершавую поверхность стены. Выйдя в некое подобие холла: небольшое пространство, из которого тянулись в четыре стороны коридоры, Анна замерла, с ужасом осматривая пустоту. В холле никого не оказалась, только она одна, растерянно оглядывавшаяся по сторонам.       «Нет. Нет-нет-нет. Он не мог бросить», — панически завертелась в ее голове мысль. Она сделала несколько неуверенных шагов вперед, выходя в центр холла. — «Он не мог оставить меня тут одну. Не мог!»       Анна смотрела в черноту одинаковых проходов, ничем не отличавшихся друг от друга, и не представляла, куда идти. Не сдерживая своего частого дыхания, со свистом вылетающего из гортани, она заметалась по кругу. Крики, рвущиеся из нее, застряли в груди. Она сжала голову руками, стараясь сдержать наступающую истерику.       «Он же ведь не мог так поступить?»       Глаза застилала влажная пелена, размывая и без того тусклую картину, а несдержанный громкий всхлип каким-то чудом привел ее в чувства, заставляя думать. Не было времени для слез, ей нужно было скорее отыскать своего сына. Девушка глубоко вздохнула и задержала дыхание, пытаясь услышать и понять, куда ей следует сперва пойти. Сквозь гулкое эхо собственного сердца, громыхающего в груди так, что закладывало уши, она, казалось, что-то расслышала. Или же это было обманчивым миражом и призрачной надеждой? Но гадать Анна не стала.       Приблизившись ближе к одному из проходов, она замерла, вслушиваясь, и уверенно направилась вперед. Вскоре до нее стали доходить слабые далекие звуки. Она ускорила шаг, стараясь не сорваться на бег и не выдать своего присутствия. Глаза постепенно привыкали к полумраку. Ей стало казаться, что в конце коридора замаячил тусклый свет.       — Папа говорит, что у тебя всегда такое унылое лицо, — Анна отчетливо услышала голос своего ребенка, а затем смогла разглядеть его. Перси скептически хмыкнул, со знанием толка осматривая огромную фигуру Леонардо, и продолжил: — А я думаю, что ты просто грустишь.       В слабом свете она заметила блик. Мутант, стоявший напротив ее сына, продолжал сохранять тишину и держать наготове в руках оголенное лезвие катаны. Но мальчика это совершенно не пугало, он с интересом, будто бы завороженно, рассматривал само оружие и его владельца.       — Когда я грущу, мама готовит мне что-нибудь вкусное, а еще играет со мной, — Перси вытащил из кармана кусок шоколада, замотанный в шуршащую фольгу, и протянул Леонардо, с любопытством поглядывая на его катану, — давай меняться? На чуть-чуть? Я подержу меч, а ты ешь.       Анна напряженно вглядывалась в мутанта, осторожными шагами подходя ближе, чтобы не спугнуть, не дать обнаружить себя раньше времени. Ведь он представлял угрозу. Он был ею! Единственный, кто не спускал с них тяжелых, предвещающих недоброе, взглядов.       Леонардо резко взмахнул катаной, со свистом разрезая воздух, и девушка, не сдержав крика, бросилась защищать сына, надеясь успеть прикрыть ребенка собой. Сжав Перси, Анна приготовилась к удару, но вместо него услышала шелест стали, вложенной в ножны.       — Ты чего, мам? — опешил черепашонок. Он был настолько зачарован мечом Леонардо и тем, как тот им управлялся, что совершенно не заметил ее испуг.       Сверху вниз на них смотрел мутант, казалось, что равнодушно и отстранено. Она не могла понять, о чем он думал и чего желал. Почему продолжал молчаливо взирать на них, не выдавая на лице ни единой подсказки в своих намерениях.       — Мам, — с тяжелым вздохом протянул Перси, пытаясь освободиться от удушающего объятия перепуганной девушки, — мы тут играли.       Леонардо, словно потеряв ко всему интерес, покинул их. Как только он скрылся из поля зрения, девушка, наконец, разомкнула руки, сотрясавшиеся мелкой дрожью.       — Не подходи к нему, — надрывным шепотом она обратилась к сыну, разворачивая его к себе лицом, — никогда!       Ребенок был удивлен и по выражению его лица — абсолютно не понимал подобную просьбу.       — Помнишь, что говорил папа? — Анна решила пойти на хитрость, подлую по отношению к сыну, но необходимую для его блага. — Держись от него подальше, он нам не друг, не дядя, не член семьи. Не слушаешься меня, так послушай хотя бы Рафаэля.       — Почему? Он такой же, как и я, — продолжал недоумевать Перси и обернулся в сторону пустого коридора. — А еще Донни говорил, что я его часть, а значит — это делает нас семьей.       Девушка покачала головой, а Перси нахмурился. Все эти игры взрослых ему были непонятны. За одно мгновение он обрел отца, но мама упорно доказывала, что это не так. Затем он встретил братьев Рафаэля и был счастлив тому, что его семья разом увеличилась на троих — таких же, как и он. И мама снова отрицала это. А теперь она запрещала общаться ему с Лео — старшим братом его папы.       Ребенок отстранился, включив фонарик, и упрямо буркнул:       — Я иду к папе.       Анна устало поднялась с колен и пошла за целеустремленным сыном, не представляя, как донести до него правду. Он был убежден, что все они рады ему, но девушка знала, что это не так. Каждый из них в той или иной степени думал об угрозе, которую представляет собой Персивальд. И кто-нибудь из них может захотеть пойти простым путем — просто-напросто избавиться от него.       Одно потрясение вдруг сменилось другим. Только на этот раз оно было радостным. Анна облегченно выдохнула, увидев Рафаэля, сгружающего сумку с плеча.       — Папа! — взвизгнул ребенок, подлетая к здоровяку.       — Ты должен был спать, — Рафаэль поднял его на руки, скептически уставившись на улыбчивого черепашонка, — а не шляться на ночь глядя.       — Я хотел играть, — хитровато прищурился ребенок.       — И кто же стал твоей жертвой? — лениво протянул Рафаэль.       — Лео, — Перси указал на мастера катан и шепотом добавил: — правда, он пока стесняется меня.       Здоровяк странно поменялся в лице, словно окаменев, мельком обернулся на старшего брата, а затем на Анну. На бледном девичьем лице читался испуг.       — Стесняется, говоришь… — повторил Рафаэль и опустил ребенка, пятясь от него назад. Он извлек из кармана мандарин, привлекая к нему внимание Перси, а затем подкинул так, чтобы по широкой дуге он угодил прямиком в вытянутые ладони.       Пользуясь моментом, он резко развернулся и в два прыжка добежал до Лео, с размаху врезав кулаком в челюсть. Тот лишь успел поставить блок, который не уберег его от громкого падения.       Анна с Персиком вздрогнули, не понимая, что творится за широкой фигурой Рафаэля.       — Что же ты так неосторожно, брат? Давай помогу, — он навис над Леонардо. Затянувшаяся пауза свидетельствовала о том, что здоровяк лаконично о чем-то ему поведал. Затем встал, отряхивая руки, и отошел, давая команду всем присутствующим: — Десять минут и в путь.