Имя

      Несмотря на недосып, Пинстрайп весьма успешно закончил облет до обеда. По возвращению же домой он решил заняться уборкой. Обычно чистотой в Приходе заведовал Тед, но раз уж ему сегодня нездоровилось… Пыль сама себя не сотрет, да и полы не подметут. А в доме, где живет ребенок, должно быть чисто везде и всегда. Без исключения.       Наведение порядка демон начал с кухни. Он долго звенел посудой, освобождая все полки. Затем прошелся по ним влажной тряпкой. После – начал расставлять все обратно, и так, и эдак перекладывая блюдца и кружки с места на место в попытке достичь фарфоровой гармонии. Когда Пинстрайп закончил с посудой, то принялся за полы. Он мел их с таким энтузиазмом, как будто весь день мечтал именно об этом – шаркать метлой. Неудивительно, что после такого паркет просто сверкал.       Под конец вместе с двумя прислужниками в прачечную Хэппи отправились кухонные полотенца и занавески. А еще двое принялись намывать и без того, казалось бы, чистое окно. Пинстрайп тихо присел на стул.       На самом деле он, конечно же, предпочел бы вместо уборки пойти и вздремнуть пару часов. Но из мыслей не уходил утренний припадок Теда. Не было сомнений в том, что человек чем-то сильно обеспокоен. Ночные видения? Отголоски прошлого? Ментальное повреждение? Тед умышленно решил не делиться с демоном, или просто не успел рассказать? Что-то подсказывало, что, скорее, первое. Пастор в принципе – замкнутое создание. И пусть Пинстрайп прямо ему сказал: не молчи, вряд ли все так резко изменится. Впрочем, когда он проспится, можно будет и задать пару наводящих вопросов. В конце концов, дело обстояло серьезно.       А сейчас пусть спит. Время до ужина еще оставалось, а значит, следующим на очереди был коридор.       Маленькая Бо все это время удивленно наблюдала за папой. Она даже зайчика не доела до конца – настолько была заинтригована. Сегодня что, снова день странностей? Папа дома, и он занимается уборкой. Но ведь он не любит убирать. А где Тед?       Ребенок просто утопал в догадках.       Может быть, у Теда выходной? Но папа раньше никогда не давал ему выходных. Нет. Тогда, быть может, папа решил, что Тед плохо убирает, и теперь сам будет это делать? В конце концов, фигурки Тед тоже плохо вырезал, и каша у него выходила невкусная. И сказки в последнее время стали скучными. И папа Пинстрайп просто сказал: «Теперь я это буду делать, а ты уходи». Человек никогда не спорил с папой.       Тед больше не делает зайчиков, не рассказывает сказки, не играет с Бо. Теперь уже и за порядком не следит. Зачем тогда он нужен?       Тем временем Пинстрайп создал несколько винтокрылых прислужников, чтобы достать до самых труднодоступных мест, а сам завис под потолком около верхних полок, забитых каким-то хламом. Поднявшаяся в воздух Бо то и дело натыкалась на помощников, таскающих какие-то коробки и свертки. Повсюду летала пыль. Девочка оглушительно чихнула.       - Будь здорова, - прозвучало как-то рассеянно.       Бо подлетела ближе к отцу.       - Спасибо.       - Тебе скучно? – каким-то отстраненным голосом обратился к девочке Пинстрайп и начал методично передвигать из угла в угол маленькую коробочку.       - Угу, - негромкое бурчание. – Пап, поиграй со мной, а? Помнишь, ты вчера обещал…       Очередной прислужник мелькнул перед самым носом, выхватил эту самую коробочку и утащил за собой. Демон растерянно окинул взглядом опустевшую полку, не зная, чем теперь занять свои руки. Он не сразу отреагировал на просьбу дочери.       - …А? Ах, да… Милая, я обязательно с тобой поиграю до ужина, как только закончу наводить порядок. Подождешь еще минут сорок?       - Но я хочу сейчас! А Тед, Тед может поиграть со мной? – немедленно спросила девочка. – Мне нравится с ним в сыщиков играть. Где он, я его весь день не видела?       Демон обернулся и встретился с пытливым взглядом желтых фонариков.       - Милая, Теду нездоровится, и он спит. Тебе лучше не будить его.       Бо разочарованно вздохнула.       - Ему что, опять плохо?       А вот на этих словах Пинстрайп невольно насторожился.       - Что ты имеешь ввиду под словом «опять»?       - Ну… -девочка неуверенно помялась. Она чувствовала, что не должна была заводить об этом разговор. – Знаешь… Он вчера с утра был такой… Какой-то не такой.       - Могу я тебя попросить рассказать мне подробнее? – Пинстрайп поймал ребенка и обнял. – Ты была рядом с Тедом почти весь день. Как именно он себя вел? Может быть, что-нибудь случилось? Если знаешь что-то – не молчи, вишенка. Это очень важно.       Бо растерянно глядела на папу. Мучительный выбор предстал перед ней. С одной стороны, она пообещала Теду ничего не говорить и оплату уже получила. С другой стороны… это же папа! Может, человеку нужна помощь, а папа не знает, как ему помочь?       Наконец грустный вздох нарушает повисшую тишину.       - Пап, мне кажется, я расстроила Теда.       Пинстрайп опешил. Такого заявления от дочери он точно не ожидал.       - Эй, Бо, ты чего, откуда такие мысли? – демон ласково обнял девочку и взмыл с ней к детской. – Ты же сладкая вишенка, ты не можешь никого расстроить!       - Я спросила его, где ты, а он сказал, что не знает. И сразу стал каким-то грустным, - продолжила рассказывать Бо, доверительно прижимаясь к отцу. – А потом мы пошли валяться к вам в комнату, - девочка спрыгнула с рук и сама отворила дверь. Пинстрайп не стал этому препятствовать.       Отец и дочь вошли внутрь и присели на кровать друг напротив друга. Девочка рефлекторно схватила подушку и стиснула её.       - И это все? – вопрос прозвучал с облегчением. Демон настраивался как минимум на катастрофу. Но увидев, как резко потухла Бо и как опустились её плечи, снова напрягся. Неведение раздражало.       - Нет, это не все, - тихо ответил ребенок и уткнулся носом в подушку.       - Тогда что же еще? – Пинстрайп старался сохранять спокойствие, насколько представлялось возможным. Он подсел поближе. – Бо, ты всегда можешь поделиться со мной всем. Что-то еще случилось?       - Ты не расскажешь Теду? – несмело отозвалось черное облачко.       - Обещаю, что ничего не расскажу ему, - клятвенно заверил девчушку Пинстрайп и слегка улыбнулся. – Так что еще произошло?       Ребенок еще немного помялся, но, окончательно взяв себя в руки, выпалил на одном дыхании:       - Мы л-лежали, и я сказала: назови папино имя, а он… он… не смог.       В голове словно полыхнула магниевая вспышка.       - Как это понять – «не смог»? – демон непроизвольно повысил голос и резко поменялся в лице. – Что значит - «не смог»?       - Он только смог сказать «буль», и все, - продолжила тараторить Бо, сильнее стискивая подушку от волнения. – Я честно не хотела, папа, я думала, Тед забыл, как тебя зовут, мне просто стало интересно, почему он тебя никак не называет, - Пинстрайп расслышал в детском голосе дрожь. – Пожалуйста, не говори ему, что это я, я обещала, - девочка отшвырнула подушку, бросилась к отцу и обняла его за шею.       Демон оглушенно таращился в стену. Он инстинктивно прижал малышку к себе, погладил по голове.       У Теда назрели крупные неприятности.       Не может произнести девять чертовых букв?!       Абсурд от начала до конца. Конечно, грешники боялись Пинстрайпа, но не до такого. И уж тем более, никто не хрипел и не бился в конвульсиях при одном лишь упоминании его имени. Тед – такой же грешник, так в чем проблема? Для него имя Пинстрайп какое-то не такое? У него туго с восприятием? Или очень плохо с чувством юмора?       А, может быть, Тед таким образом решил принизить авторитет демона в глазах ребенка?       Желтые глаза угрожающе блеснули алым. Последняя мысль абсурдной не казалась. Пинстрайп хмурил брови и напряженно сверлил глазами стену. Девочка оторвалась от папы и с легким волнением взглянула на него. Она чувствовала нарастающий отцовский гнев и не знала, на кого он был направлен: на неё или на Теда.       Что, если она ошиблась? Что, если поступила плохо? Что, если Тед поступил плохо? На что папа сердится больше: на то, что Тед не смог сказать его имя, или на то, что Бо выдала общий с человеком секрет?       Наверное, не стоило тогда спрашивать Теда.       - Это все я виновата, - расстроенно пробормотала девочка, сминая маленькими пальчиками черный пиджак Пинстрайпа. – Теперь Теду плохо.       Последняя фраза заставила демона отвлечься от яростных мыслей. Он в изумлении изогнул бровь и выпрямил спину. Желтые глаза теперь уставились на ребенка.       - Совершенно исключено, милая. Ты не виновата. Теду плохо… по другой причине. Взрослым вообще часто бывает нехорошо. Я уже говорил тебе и скажу это еще раз – ты никого не можешь расстроить, - уголки черных губ чуть дернулись. – Даже если сильно постараешься, - демон глубоко вдохнул, прогоняя раздражение.       В голове у него созрел план. ***       На улице давно стемнело. Комнату озарял лишь слабый свет ночника. В детскую тихонько постучали.       Девочка обернулась на звук.       - Пап?       Дверь скрипнула, и на пороге появился Пинстрайп. В руке он держал маленького яблочного зайчика.       - Подарок, - демон протянул сладость малышке. - Говорят, если есть одно яблоко на ночь, будут сниться сладкие сны.       Бо с удовольствием умяла фигурку. Она была полностью согласна с этим.       - Ты готова услышать продолжение нашей сказки? – Пинстрайп улыбнулся и принялся взбивать подушку. – Про храбрую фею с иголкой вместо шпаги и верным ездовым воробьем?       - Да! – девочка радостно подпрыгнула и влезла под теплое одеяло. Папа рассказывал чудесные истории.       Когда Пинстрайп окончил рассказ, ребенок уже крепко спал. Демон поднялся с кровати, погасил ночник, ласково поцеловал девочку в лоб и тихонько покинул детскую.       Теда он застал лежащим в постели. Пастор полусидел, опершись на изголовье, и размеренно листал Библию. Прикроватный светильник озарял бледное лицо. Тонкие пальцы перебирали страницу за страницей. Тихо шелестела бумага. Мужчина выглядел расслабленным и безмятежным.       Почти идиллия.       Тед оторвался от книги и повернулся на хлопок двери. Увидев Пинстрайпа, выдохнул с облегчением. Но, встретив ответный прожигающий взгляд, напрягся. В груди что-то ёкнуло и опустилось.       Нехороший взгляд. От утренней мягкости не осталось и следа. Что-то случилось?       Пинстрайп заложил руки за спину и проплыл над кроватью, не сводя с пастора глаз. Просто не верится. Ведет себя как ни в чем ни бывало. Да он совсем не чувствует раскаяния. Выглядит так, словно отдыхает после тяжкого подвига на благо человечества. Лежит себе вальяжно, почитывает эту дурацкую книжку (надо обязательно отобрать ее и сжечь). Издевается. Всем своим видом насмехается.       В черных глазах отражается только немой вопрос. Делает вид, что ничего не понимает. Косит под дурачка. Ну ничего.       Можешь начинать молиться.       - Я иду за яблоками, - произнес черный человек ровным голосом.       Тед непонимающе моргнул, отложил Библию в сторону и сел.       - Хорошо, но… Так поздно?       - Да, - демон зацепился взглядом за запыленное зеркало. Увидел разводы и подплыл ближе, чтобы рассмотреть их. Ага, еще и портал зачем-то трогал. – Так поздно.       Тед смолчал. Настороженно наблюдая за каждым движением демона, он все выше и выше натягивал на себя одеяло. Страшно. Откуда столько гнева и арктического холода? Пинстрайп словно самим своим присутствием понижал температуру в комнате, высасывал все тепло. Пастор вздрогнул и поспешно отвел взгляд.       Мысль о расспросах отпала сама собой.       - Ты идешь со мной.       Тед поднял голову.       - Что?       - Ты не расслышал? - демон едва подавил в себе вспышку ярости. Он и забыл, что человек имел привычку переспрашивать. – Ты идешь со мной.       - Но послушай, - слабо воспротивился Тед, отбрасывая одеяло. – Разве в этом есть необходимость?       - Есть. И еще какая, - ответил Пинстрайп таким тоном, что больше возражать ему не хотелось. – Пять минут на сборы, - черный человек толкнул деревянную дверь и исчез в темноте коридора.       Сердце камнем ухнуло вниз. Тед окончательно перестал понимать, в чем дело. Какая нужда идти за яблоками ночью. Какая нужда брать для этого человека. Командная работа? Не смешите. Здесь ей были не рады. В этом Приходе царило только соперничество. Тогда зачем? Непонимание происходящего нервировало.       Что-то назревало. Что-то плохое.       С каждой секундой ноги все сильнее деревенели. Всем своим естеством Эдвард противился этой затее. Он понимал, что дело дрянь; но еще отчетливее осознавал, что будет, если он ослушается. Это сейчас Пинстрайп маскирует свой гнев, но все может поменяться в одно мгновение. Придется переступить через свой страх. Стараясь унять дрожь, мужчина быстро оделся, набросил на себя истрепанное пальто, погасил ночник и бесшумно выскользнул следом.