Биокиборг

      Утро началось с трели звонка. Дестерт нехотя потянулся к коммуникатору, вскользь коснулся сенсорного экрана.       — Здравствуйте. У меня есть новости по нашему проекту, — раздался взволнованный женский голос.       Сон как рукой сняло. Доктор Сканлерр мало того, что редко сообщала эти известия куратору лично — она знала своё дело и всегда сохраняла хладнокровие, что бы ни происходило. Похоже, что-то случилось, и Дестерт сразу подумал о худшем: что-то пошло не по плану. Серьёзно так не по плану.       — Скоро буду, — сказал он и, сбросив вызов, спешно надел киберброню.       Устав запрещал офицерам расхаживать по комплексу в обычной камуфляжной форме «Теневого фактора», поскольку здесь велись рискованные эксперименты и содержались опасные киборги и мутанты. К тому же новые модели роботов могли выйти из-под контроля по недосмотру учёных и механиков, а потеря офицера вследствие несчастного случая недопустима. В прошлый раз, когда этого пункта в уставе не было, гибель двоих киборгов обошлась «Теневому фактору» в огромную сумму: в них самих вложили очень много средств, но ещё больше ушло на замену.       Закинув за спину винтовку, Дестерт вышел из кубрика и направился к лифту. Он миновал несколько запутанных секций, прежде чем наконец вышел в безлюдный в такую рань холл. У дверей, ведущих в разные «крылья» комплекса, и лифтов истуканами застыла вооружённая охрана. «Теневой фактор» всегда пребывал в полной готовности к неожиданностям.       Дестерт спустился на нужный этаж. Лаборатории уже работали — проводились хирургические операции, подопытным вживляли импланты и биомодификации, разрабатывались новые модели оных. Весь этот отдел был посвящён созданию киборгов, мутантов и биокиборгов. Удачный опыт с новыми улучшениями дал толчок к развитию проекта, хотя первого биокиборга создали много лет назад, и сейчас, после множества улучшений, майор Хеллкайран многократно превосходил в силе не только каждого из своих офицеров, но и Киркнехта. И Дестерт понимал, что на создание хотя бы ещё нескольких биокиборгов уйдёт слишком много времени.       А времени как раз и нет. Наверняка Хеллкайран задумал что-то такое, от чего может пострадать не только «Теневой фактор», но и весь мир. Иначе он не держал бы в тайне от офицерского состава свои планы и не начал бы производство артифициалов. Уже стало очевидно, что он хотел многократно усилить подразделение. Настолько, что это приведёт к критическим последствиям. Вот только в каких масштабах?       Сканлерр, курносая девушка с веснушками на щеках, ждала в лаборатории, где производили импланты для биокиборгов. Она сидела на краю своего стола, нервно теребя пальцами край белого халата, а при виде куратора даже слегка побледнела. Судя по всему, новости и впрямь плохие.       — Я слушаю, — Дестерт остановился напротив, скрестив руки на груди.       — В нашем распоряжении трое новых подопытных, все с тяжёлыми боевыми ранениями, — начала издалека Сканлерр. — Четвёртый скончался на операционном столе при попытке вживить синтетические органы вместо повреждённых. Кроме того, поступил новый приказ сверху.       Она вывела на экран планшета подробный чертёж какого-то нового импланта и пояснила:       — Это имплант контроля, который майор Хеллкайран приказал вживлять в мозг всем биокиборгам. Разработка уже начата.       Дестерт едва сдержался, чтобы не врезать кулаком по столу. Он ничего не имел против полного контроля артифициалов, не считая того, что они могут стать помехой, но лишать воли человека — это уж слишком. Даже для «Теневого фактора». Генералы этого на одобрили бы, да только они не узнают об этом проекте: Хеллкайран тщательно скроет все следы нелегальных экспериментов, в отчётах преподнося всё совсем в другом свете.       — Распечатайте чертежи, — приказал Дестерт.       Сканлерр подчинилась, и пока принтер с тихим жужжанием печатал чертежи импланта, он думал, что сказать Хеллкайрану, как убедить его отказаться от бесчеловечных нововведений… И при этом не выдать себя. Страшно представить, что будет, если в руках майора окажутся полностью контролируемые им биокиборги — будущая элита «Теневого фактора».       Последний лист лёг в тонкую стопку. Прихватив её, Дестерт решительно направился в штаб. Злость раскалённой плазмой клокотала внутри. Он злился не только на Хеллкайрана, неосознанно — а может, и специально, — ломающего все его планы, но и на себя — за то, что слишком поздно понял, для чего майору нужен «Теневой фактор». Времени было предостаточно, чтобы создать сильную ударную группу, способную уничтожить Хеллкайрана и всех, кто последует за ним, но Дестерт это время упустил.       И теперь он не успевал. Остаётся положиться на уже имеющихся союзников, а их слишком мало. Он не мог ни доложить самым верхам о планах Хеллкайрана, потому что не имел доказательств, ни привлечь регулярную армию. И даже когда доказательства будут, решать проблему придётся своими силами, потому что только так можно обойтись относительно малыми потерями. Но всё равно неизвестно, сколько крови прольётся и останется ли в живых хоть кто-то из его команды и он сам.       «Теневой фактор» давно отошёл от своего изначального предназначения, и Дестерт хотел это исправить. Когда-то их целью было жестокое, но всё же возмездие особо опасным преступным группировкам, которые оставалось лишь уничтожать под корень, а теперь… Теперь их спецподразделение стало идеальным оружием, равного которому нет.       Охрана у кабинета Хеллкайрана не задавала вопросов: Дестерта здесь знали все. Он без стука вошёл в просторное помещение с минималистичной обстановкой, где за столом сидел усталый майор. Его окружали хранилища информации со множеством картриджей, стопки продублированных на бумаге документов и кружки из-под кофе — он работал ночь напролёт.       Дестерт бросил на его стол чертежи.       — Какого чёрта? — едва не срываясь на рык, сквозь зубы спросил он. — Я не позволю превратить биокиборгов в безвольных болванчиков!       — Напомнить, где ваше место, лейтенант? — зло процедил в ответ на выпад Хеллкайран.       — Вы, — выдавить уважительное обращение стоило немалых усилий, — своё уж точно забыли. Нельзя делать из людей — а биокиборги, на минуточку, люди! — марионеток!       — Мне нужны бойцы, на которых я могу положиться. Которые будут безропотно исполнять любой приказ, хочется им того или нет. Мне плевать, что вы об этом думаете, Дестерт. Мои планы идут очень далеко, и я уберу любого, кто встанет у меня на пути. Ещё одна оплошность — и я лично вас пристрелю.       Было в этом «очень далеко» что-то такое, от чего кожа покрылась мурашками. Если не остановить Хеллкайрана, катастрофа неизбежна. Масштабная и разрушительная катастрофа. Сейчас он хочет взять под контроль биокиборгов и артифициалов, а что будет дальше? Эти импланты начнут вживлять киборгам и мутантам? Представив полчища безвольных солдат, слепо следующих за Хеллкайраном, Дестерт почувствовал, как в животе сворачивается тугой комок.       Если «Теневой фактор» станет таким, миру не выстоять.       — Я вас понял, — тихо сказал Дестерт, переступив через гордость и взяв себя в руки.       Сейчас нужно быть максимально осторожным. Один неверный шаг будет стоить ему жизни.       — Пошёл вон, — бросил Хеллкайран, прожигая его взглядом.       Едва за ним закрылась дверь, Дестерт вызвал своего робота и чуть ли не бегом двинулся к своему кубрику. Это было одно из немногих помещений, где отсутствовали камеры видеонаблюдения и прослушка. Лишь там он мог записать в память Рескура всю важную информацию и дать указания: если его схватят, разведчик сам найдёт Мелиссу и сообщит ей всё необходимое, чтобы она закончила начатое.

***

      Нож прошёл совсем рядом. Хейн ловко отклонился в сторону, перехватил руку Арроуфарена и попытался перекинуть его через себя, но тот извернулся, вырываясь. Мутант уступал ему во многом, но превосходил опытом. Все здесь были бывшими военными и наёмниками, и он — не исключение.       Арроуфарен одним прыжком отскочил метра на три и ушёл в перекат. Хейн последовал за ним, молниеносно сокращая дистанцию.       — Используй способности, — напомнил Хеллкайран.       Мимолётного взгляда на него, стоящего за силовым полем, хватило, чтобы внутри вспыхнул огонь ненависти. Хейн с удовольствием вонзил бы нож ему в голову! Но его смертельный враг находился в недосягаемости. Да и рано пока. Глупая гибель в планы Хейна не входила: он хотел не только отомстить за всё, но и выбраться из комплекса.       Секунды, на которую он отвлёкся, хватило, чтобы Арроуфарен врезал ему по коленям и ударил ножом в защищённую кибербронёй шею. Хейн с неожиданной для себя же скоростью перехватил его запястье и заломил ему руку, оказавшись у него за спиной. Нож оказался у горла Арроуфарена, однако тот сдаваться не собирался. Воспользовавшись тем, что противник его держит, он оттолкнулся от пола и врезал ногой ему в пах. Броня заметно смягчила удар, но Хейн всё же отшатнулся.       Арроуфарен ударил с разворота на уровне лица. Тот поднырнул под нож, а затем провёл «тройку». Его закованный в лёгкий металл кулак врезался в челюсть оппонента, и, хотя биоброня закрывала всё его лицо, Арроуфарен ненадолго потерял равновесие. Доли секунды ушли на восстановление, но за это время Хейн успел выполнить мастерскую подсечку. Цель поединка — уложить соперника на лопатки, — была достигнута.       С каждым днём тренировок он всё больше оттачивал мастерство, вспоминал былые навыки и учился использовать новые возможности. Пару имплантов с чёрного рынка, которые он поставил задолго до «Теневого фактора», ни в какое сравнение шли с передовыми технологиями. Несколько комплектов имплантов и биомодификации сделали его многократно сильнее не только обычного человека, но и киборга или мутанта.       Хейн и Арроуфарен покинули ринг, на который по команде Хеллкайрана вышли двое девушек-киборгов, и устроились на длинной скамье у стены, где уже сидели четверо курсантов. Они дрались раз за разом, по кругу, меняя соперников и быстро подстраиваясь под новый стиль боя, но Хейн ни капли не устал. Как и Арроуфарен и остальные мутанты, в то время как киборги уже начинали сдавать.       — Эй, Келл, — окликнул приятеля Хейн. — А как ты попал в «Теневой фактор»?       — Так же, как и все, — пожал плечами тот. — Из-за смертельных ранений. Нашу группу бросили в бой, не предупредив, что противник превосходит числом. На нашей стороне было техническое превосходство — БТР, мощное оружие и неплохая броня, но головорезы давили числом. Для многих из нас это был первый бой. Первый в жизни, понимаешь?       Хейн кивнул, и Арроуфарен продолжил:       — Меня ранили. Я знал, на что иду и что нас там ждёт, и в бою уже бывал, но мне не повезло — подставился. Глупо, если честно. В меня попали. Что было дальше, я помню смутно — боль была невыносимая. Я думал, там и сдохну, но…       — …Но тебя спасли, — ещё не до конца веря в происходящее, закончил за него Хейн. — Ты был ранен недалеко от БТРа, так? Но сам доползти не смог.       — Откуда ты знаешь? — опешил Арроуфарен. — Ты… Ты был в той группе?       — Да. Помню, мы тогда отбились с огромным трудом и большими потерями, но боевую задачу выполнили. Тебя забрали в госпиталь, а назад ты оттуда не вернулся.       — Я провалялся там неделю, пока меня не усыпили наркозом. Очнулся я уже в камере, зато живой — «Теневой фактор» спас мне жизнь. Хотя чёрт знает, что хуже — умереть или стать подопытной крысой…       Хейн не стал говорить, что, похоже, именно его вытащил тогда из-под огня. Не сказал он и что сам попал под взрыв плазмы немногим позже, и потому их встреча в комплексе не была невероятным стечением обстоятельств. Просто им обоим не повезло.       Выйдя из тренировочного зала вместе с остальными курсантами, Хейн едва не выругался: рядом с охраной стоял Рескур. Не обнаружив этим утром треклятого робота под дверью камеры, он решил, что Дестерт пересмотрел своё решение. Не тут-то было.       Курсанты в сопровождении охраны свернули в уже знакомый коридор, ведущий к холлу — пришло время обеда. Хейн собирался последовать за ними, но его придержали двое оставшихся охранников.       — Новые распоряжения первого лейтенанта, — бросил один из них.       Не оставалось ничего, кроме как пойти за Рескуром. Тот двинулся в противоположном направлении, петляя одинаковыми безлюдными коридорами. Определить, куда он идёт, никак не получалось, и это настораживало. Что на этот раз задумал Дестерт?       Рескур вывел к запасному лифту. Хейн напрягся, ожидая подвоха, но рассчитывал он на что угодно, кроме того, что охранник нажмёт кнопку полностью отведённого под лаборатории этажа. Душа ушла в пятки. Неужели эксперименты ещё не кончились?! Его сочли бракованным или нашли какие-то серьёзные слабости? Или, может, Дестерт вспомнил о его психических проблемах?       Хейн представил, что всю оставшуюся жизнь проведёт в этой чёртовой лаборатории, и его передёрнуло. Нет, только не это! Видно, самое время действовать. Когда лифт остановится, Рескур наверняка выйдет первым, а это шанс перебить охрану и выбраться через аварийный люк. На всё будет секунд пять, а то и меньше… Но импланты и биомодификации сделали его быстрее, и «Теневой фактор» поплатится за свою оплошность.       Одного Хейн не учёл — кто будет ждать внизу. Двери лифта отъехали в стороны. В коридоре стоял не кто иной, как Дестерт, и Хейн сразу понял, что пытаться сбежать бесполезно. Стоит ему хоть дёрнуться, как киборг вырубит его с помощью телепатии, и тогда уж точно строптивого курсанта или пристрелят, или отправят обратно в лабораторию.       — Что происходит? — тихо, чтобы скрыть предательски севший голос, спросил он.       — Ничего особенного. Просто нужно ещё немного тебя усилить, — ответил Дестерт.       От его слов стало немного спокойнее, хотя до конца Хейн ему не верил. Жизнь давно научила его, что люди коварны, а мир жесток и пропитан ложью. Он знал, каково это — предавать. Поначалу трудно, но с каждым разом всё легче лицемерить, лгать и стрелять в спину. Есть и в его прошлом тёмные пятна, которые не выведешь ничем. Потому что эти пятна — кровь и грязь. Хейн побывал на самом дне, с головой окунулся во мрак, но сумел не потерять себя. Сейчас он видел все свои ошибки, о некоторых даже жалел… А тогда, в юношестве, всё это было фарсом. Стрельба, борьба за жизнь и своё место в этом мире… Он столького не понимал тогда!       Зато понимал сейчас. И знал, как поступить. Хейн пытался что-то изменить, но жизнь раз за разом топила его, и он перестал сопротивляться. Победить врага можно, лишь став похожим на него.       Снова потянулись коридоры. Хейн шёл за Дестертом и Рескуром, как на казнь. На него практически не действовал наркоз, а мощные обезболивающие на серьёзной операции не спасут. Несколько часов на хирургическом столе — отнюдь не то же самое, что боевое ранение.       Однако противиться он не собирался. Дестерт ясно дал понять, какое наказание последует за сорванные планы. Получить заряд плазмы в голову Хейн желанием не горел, хотя такая смерть легче, чем от болевого шока: ещё оставался шанс пережить операцию, и он надеялся, что эта будет последней.       Охрана и Рескур остановились перед автоматическими дверьми, а Хейн и Дестерт пошли дальше — в освещённую ультрафиолетом комнату стерилизации. В операционной не должно быть ни единой бактерии. За ещё одной дверью открылась небольшая ярко освещённая комната, в центре которой под огромной лампой стоял стол с ремнями. Рядом, на подставке, лежали хирургические инструменты, а в герметичных контейнерах находились не то импланты, не то биомодификации. А вот хирурга и лаборанта здесь не было.       Хейн вопросительно взглянул на Дестерта.       — Операция должна проводиться в строгой секретности, — пояснил тот. — Мне хватит знаний и опыта, чтобы сделать всё самостоятельно.       — А как же охранники?       — Они ничего не вспомнят.       Звучало убедительно.       — С наркозом хотя бы? — без всякой надежды поинтересовался Хейн, стягивая комбинезон и ложась на стол. Впервые его не тащили в лабораторию силой…       — Об этом не беспокойся.       Дестерт затянул ремни. Хейну оставалось лишь наблюдать, как тот включает лампу, натягивает перчатки и берётся за хирургический лазер. Он нервно сглотнул, ожидая адской боли. Впечатлений от прошлых экспериментов ему хватит до конца дней.       А затем сердцебиение замедлилось, дыхание стало ровным, и свет стал отдаляться. Хейн проваливался в тёмный тоннель, уже не чувствуя ни стягивающих запястья ремней, ни первого надреза. Такой эффект могло дать лишь телепатическое вмешательство.       В уши словно забилась вата. На секунду голову пронзила резкая боль — и свет померк…       …Чтобы в следующее мгновение разгореться ярче солнца. С судорожным вздохом Хейн вынырнул из забытья и зажмурился от ослепительного света лампы. В горле пересохло, ватная слабость растеклась по телу, приковывая его к столу. Кто-то пощёлкал пальцами у его ушей, проверяя, пришёл ли он в чувство.       Хейн вздрогнул от слишком громкого звука. Уже спустя несколько секунд слух пришёл в норму, а в нос ударил запах крови. Зрение прояснялось. Хейн попытался сесть, но смог лишь слабо пошевелиться.       — Без резких движений, — предупредил из другого конца помещения Дестерт.       Он мыл и дезинфицировал в ультрафиолетовой камере металлические инструменты. Хейн внял совету — для начала подвигал конечностями, разгоняя кровь, и приподнялся, только когда почувствовал тело. К шрамам от давно заживших швов прибавились свежие.       — Благодаря этим модификациям ты станешь ещё сильнее и выносливее, а вещество, которое я ввёл тебе в кровь, скоро вызовет контролируемую мутацию, вследствие которой ткани начнут медленно регенерировать. Ещё больше ускорить регенерацию пока невозможно, но эти технологии в процессе разработки, — сообщил Дестерт.       Хейн осторожно встал. Ноги подогнулись, и он едва не упал, однако вовремя схватился за стол. Понаблюдав за ним, Дестерт набрал в шприц какую-то прозрачную жидкость из пробирки и вколол ему. Ничего не произошло. Хейн без сил опустился на ледяной пол и привалился спиной к ножке стола.       — Ты точно сделал всё правильно? — спросил он. Язык заплетался.       — Без сомнений. К тому же, почти без вреда для здоровья, — кивнул Дестерт.       Несколько минут Хейн просидел неподвижно, слушая собственное тяжёлое дыхание, а затем испытал неестественный прилив сил: похоже, инъекция начала действовать. Он бодро встал на ноги, будто и не было никакой операции и потери сознания, оделся и вместе с Дестертом вышел в коридор. Охраны снаружи уже не было — видимо, первый лейтенант уже промыл им мозги и отпустил. Ждал только Рескур.       — Тебе нужно отлежаться пару дней, — пока они шли к лифту, сказал Дестерт. — Еду тебе будут приносить в комнату. О тренировках пока можешь забыть. Восстановись, наберись сил…       — Перед чем? — насторожился Хейн.       — Это я объясню позже.       Интуиция подсказывала: что-то намечается. Хорошо это или плохо, Хейн не брался гадать. Не думал он и насколько масштабными будут грядущие события и что изменят в «Теневом факторе».       Хейн боялся признаться себе, что неизвестность больше не пугает. Он слишком устал за эти два года, что показались ему дольше всей жизни. Два года кошмара, наконец-то подошедшего к концу, но плавно перетёкшего в начало чего-то другого. Будет ли это «другое» страшнее? Кто знает.       Об этом Хейн думал по пути до своей камеры и уже в ней, лёжа на койке и глядя в потолок. Операция длилась несколько часов, давно настало время отбоя, но спать он не хотел. Да и как уснуть, если Дестерт намекнул на нечто непонятное, что ждёт в ближайшем будущем? Хейн всё ещё не понимал, какую роль играет в его планах, но кое-что стало предельно ясно: в том, что будет дальше, ему придётся принять участие, хочет он того или нет.       Будь его воля, он предпочёл бы остаться в стороне. Сбежать из комплекса, замести следы, может быть, даже уехать на край света, лишь бы оказаться подальше и не попасться опять «Теневому фактору». Но выбора ему не оставили. Всё, что в его силах — строить догадки и предположения и следовать плану Дестерта… пока.       С такими мыслями Хейн незаметно провалился в дрёму. Его вновь мучили кошмары. Он видел то хаотично мелькающие блики белого света, круглые лампы, окровавленный операционный стол и размытые лица учёных, то фиолетовые вспышки, разрезающие воздух лазеры, плазменные взрывы и множество трупов «своих» и «чужих», то тёмные улицы злачных районов родного города, где провёл юность, знакомый до дрожи силуэт в брезентовом плаще, с тлеющей сигарой в зубах и со стальными когтями вместо ногтей, толстые пачки денег, из которых получал самую малость, и снова вспышки выстрелов… Болезненные воспоминания слились в одну сюрреалистичную картину, в неразборчивую кашу из событий и лиц.       Мельтешение образов сменилось вполне осмысленным сном. Мужчина молча стоял на плоской крыше, заложив руки за спину и глядя на переливающийся разноцветными бликами мегаполис. Капли сбегали по его плащу и падали на мокрую крышу. Хейн плохо помнил, как всё было в реальности, но сейчас он не решался окликнуть киборга. Слова крутились на языке, хотя он не знал, что собирался сказать.       А затем тот оглянулся, будто услышал что-то. В темноте полыхнули фиолетовым кибернетические глаза, и этот свет превратился в индикатор заряда винтовки. Приклад упёрся в плечо. Слабо бликовала подсветка на коллиматорном прицеле. Палец лежал на спусковом сенсоре. Всего одно движение отделяло Хейна от выстрела в того, кому он очень многим был обязан… Всего одно движение…       Он проснулся. Свет ещё не включили на полную мощность. Хейн не спеша поднялся с койки, потянулся, разминая затёкшие мышцы, и пошёл в ванную. Рескур следил за ним от двери, не двигаясь с места. К постоянной слежке Хейн уже привык: что в прошлой камере, что в этой велось видеонаблюдение, и присутствие робота ничего не меняло.       Прохладный душ смыл остатки сна. Подставляя лицо струям воды, Хейн прокручивал в голове странный сон. Моменты, которые ему приснились, он и правда видел раньше. Но почему ему вдруг привиделся старый знакомый? Быть может, потому, что когда-то этот киборг со стальными когтями был для него символом будущего и проводником на тернистом пути?       Хейн очень давно о нём не вспоминал. С тех самых пор, как застрелил его. Зачем? Да потому, что между ними случился очень серьёзный конфликт. И тогда Хейн понял, что не было никакой дружбы — только сотрудничество. А наставничество… Всё оказалось ложью. Коллвенд использовал его в своих целях, и только.       Это было самое тяжёлое убийство в его жизни, но Хейн не корил себя за него. Он не знал, была ли это необходимая мера, да и вообще действовал в порыве ярости, но Коллвенд предал его. Будь шанс всё переиграть, Хейн повторил бы тот же сценарий.       Он вернулся в койку, хотя спать больше не собирался. Сон не принёс отдыха, но бесконечный поток мыслей и тревог бодрил похлеще эспрессо. Делать в камере было ровным счётом нечего, но за два года Хейн привык. Вот и сейчас он просто лежал без движения, жалея лишь, что не может предупредить Арроуфарена, что назревает что-то серьёзное и, вероятно, побег.

***

      То, что задумал Дестерт… Мягко говоря, это было рискованно. Он снова вызвал Рескура, ненадолго оставив Хейна под охраной людей. Обстоятельства требовали действовать немедленно: уже завтра Хеллкайран собирался вывести из стазиса первую партию артифициалов и пристрелить бракованного у них на глазах, чтобы продемонстрировать кару за неповиновение. Вытянуть эти сведения из Резоллайн, куратора проекта, было непросто, но Дестерт не зря ставил имплант телепатии.       Он сидел в кубрике, когда на пороге появился Рескур. Дестерт коснулся сенсорной кнопки на пульте, запирая дверь. Чей-нибудь неожиданный приход мог не только всё испортить, но и подставить его под удар. Особенно, если внезапной гостьей будет Фрайтскар. Она отличалась умом и наблюдательностью и наверняка заметила бы нервозность Дестерта. А дальше — вопросы, на которые невозможно найти достаточно правдоподобный ответ за пару секунд. Однажды Фрайтскар уже поставила его в неловкое положение, когда оставалось или отвечать правду, или не отвечать вообще, но тогда эта была мелочь, и они лишь посмеялись над ситуацией. Сейчас же за любой просчёт он поплатится жизнью.       Но игра стоит свеч.       — Рескур, нужно добыть кое-какую информацию, — начал Дестерт. — Проберись в кабинет Хеллкайрана так, чтобы тебя не видел вообще никто, и скачай с его компьютера все данные за последний год. После этого вернёшься сюда. И не оставляй следов. Если он об этом прознает, нам обоим несдобровать.       Сейчас, когда все офицеры встали на сторону Хеллкайрана, не зная о его планах ничего конкретного, но безропотно подчиняясь любым приказам, доверял первый лейтенант лишь своему роботу. Рескур был запрограммирован подчиняться своему оператору, независимо от того, какие приказы тот отдаёт, и, хотя имел собственное сознание, не был способен на предательство.       Встав на стул, Дестерт снял с потолка вентиляционную решётку. Это был единственный способ попасть в штаб незаметно. Он и сам бы всё сделал, чтобы точно не проколоться, но человек в воздуховод такого диаметра не пролезет. Может, разве что подросток или миниатюрная девушка.       Рескур прыгнул и, оттолкнувшись от стены, зацепился встроенными в лапы магнитами за металлический край. Пробравшись в вентиляцию, он отключил магниты и бесшумно двинулся в сторону штаба. План всего комплекса, вентиляции, канализации и пристроек был заложен в его процессор ещё на стадии создания, дабы в случае непредвиденных обстоятельств он мог эффективно устроить диверсию в целях обороны базы, быстро найти предателя или беглеца и следить за вызывающими подозрения сотрудниками. Среди остальных роботов и оснащённой искусственным интеллектом техники разведчики выделялись не только манёвренностью и способностью действовать скрытно, но и многофункциональностью.       Дестерт закрыл за ним решётку. Рескур пробирался по воздуховоду, постоянно сканируя пространство и стараясь не наступать на решётки там, где это возможно. Его веса вполне хватит, чтобы провалиться, а это вызовет много ненужных вопросов.       В просвете решётки появился яркий свет: он миновал кубрики и оказался над коридором. Внизу стоял охранник, опрометчиво не смотрящий наверх. Рескур проскользнул над решёткой и свернул в боковое ответвление: впереди находился работающий вентилятор, ломать который он не собирался.       Миновав ещё несколько развилок и длинных прямых тоннелей, он оказался над кабинетами. Свет горел лишь в одном — кабинете Хеллкайрана. Сам майор отсутствовал, несмотря на включенный компьютер. Аккуратно сняв решётку, Рескур спрыгнул на пол и подключился к компьютеру. Он загружал всё без разбора — отчёты, заметки, чертежи, сообщения…       Сканеры уловили движение в коридоре. Кто-то шёл к двери. Рескур рассчитал, сколько времени нужно, чтобы закончить скачивание и уйти незамеченным, и продолжил загрузку. Несколько секунд ещё есть.       Загрузка завершилась. Отключив разъём, Рескур забрался на стол и запрыгнул в вентиляцию, чудом не задев хвостом стопку каких-то бумаг. Едва он спрятался, дверь отъехала в сторону, впуская в кабинет Хеллкайрана с кружкой кофе в руке. Он не заметил, как разведчик вернул на место решётку.

***

      Два дня тянулись, как вечность. Хейн только и делал, что спал, ел и отлёживался после операции. Регенерация и правда сделала своё дело: швы, которые раньше сходили бы месяца полтора, если не дольше, рассосались к вечеру второго дня.       Всё это время Хейн продумывал план побега. Раздобыть схему всех коридоров можно в комнате охраны, оружие забрать у одного из охранников у двери, а броню взять в оружейной. Одно не вписывалось — Рескур. Он почти всё время следил за Хейном, изредка куда-то уходя. За время его отсутствия тот успел осмотреть помещение вдоль и поперёк. В вентиляцию пролезала максимум ладонь, никаких других отверстий в стенах и полу не было. Выход оставался один — через дверь.       Хейн собирался воспользоваться моментом, когда Рескур снова уйдёт, и это произошло. Второй день подходил к концу, уже притушили свет, обозначив время отбоя. Большая часть людей в комплексе спала, и это был идеальный момент для побега. Осталось только заставить охрану открыть дверь. Но как?       Времени на раздумья не было, но Хейн не знал, с чего начать. Воспользоваться недавней операцией и сделать вид, что ему стало плохо? Охрана вызовет медика, которого можно взять в заложники и заставить их выпустить его… Если они не решат, что жизнь врача менее ценна, чем удержание в камере биокиборга. А скорее всего, именно так и будет.       А что, если вырваться, пока дверь не успеют закрыть?..       Додумать Хейн не успел. Свет внезапно погас, а аварийный генератор почему-то не включился. Электронный замок перестал светиться в темноте. Что это — диверсия или случайность? Во всяком случае, это невероятное везение.       Хейн попытался открыть дверь, но та не поддалась. Фиксаторы надёжно удерживали её на месте, а никаких ручек, за которые можно дёрнуть, не было. Проклиная предусмотрительность «Теневого фактора», он отошёл в другой конец комнаты, разбежался и со всей силы врезался плечом в дверь. Жалобно хрустнул замок, но одного удара не хватило. Хейн снова отошёл к стене, намереваясь всё-таки погнуть тонкий слой металла, чтобы потянуть за край и выдрать крепления фиксаторов.       С другой стороны послышался короткий вскрик, и два тела шумно упали на пол. А затем кто-то срезал фиксаторы лазером, и на пороге появились двое.