Soul Eater с примесью омегаверса

— Ох! Ох! Ещё! Быстрее! Господи, Роберт! — стонал Голден, пока Грей (точнее, уже Вингс-Грей) ебал его в «ванной» с какой-то остервенелостью. Спустя ещё несколько толчков Роберт, рыча, кончил и быстро вышел из мужа, дабы не стоять ещё сорок минут в сцепке. — Эй, ты куда? — растерянно обернулся омега, — А вылизать? — Сам вылизывай, — злобно буркнул с утра ничего не жравший, кроме голденовой спермы, Оно. — Кот мартовский, блять. Шёл девятый и, к великому счастью Роберта, заключительный месяц беременности Меча. За эти девять месяцев альфа успел так задолбаться, что хотелось уже петлю на шею нацепить, да Голден не дал. Что же задолбало рыжика? Ответ: чрезмерная ебливость мужа. Не перепады настроения, не обжорство, а именно это. Нет, поначалу Робби это даже нравилось, потому что секс у них до этого был только три раза, но когда ебливость возобновилась через неделю, а альфа не успел передохнуть, то ему уже хотелось кричать. Непонятно почему, но его тело было против него: сколько бы раз не пристраивался Голден к его члену, сперму нечеловеческий организм Роберта вырабатывал быстро; был бы он обычным человеком, то никакого секса у них уже не было. — Роб? — зашёл в подвал блондин; сам альфа во время беременности мужа ел один, поскольку тот сказал: «Я не хочу, чтобы наш ребёнок был каннибалом, поэтому человечину какое-то время есть не буду». — Ты чего? — Ничего. — отрываясь от еды, пробормотал альфа, но уже беззлобно. — Я просто устал. — Потерпи, — успокаивающе погладил его по плечу муж, — ещё немного осталось. — Ты это не в первый раз говоришь. — Слушай, Роберт! — воскликнул омега, — Ты ведёшь себя недостойно! — Недостойно?! — выплеснул всю свою злость Вингс-Грей, — Недостойно?! Да это ты ведёшь себя недостойно! Каждое утро ты насилуешь меня и мой мозг, делая из меня какую-то секс-машину! Я уже подумываю над тем, чтобы дать тебе пойти налево. Альфа бы ещё долго говорил, но увидел растерянные чёрные глаза и успокоился: — Ладно, прости, — он опустился на колени и поцеловал живот, — и ты, малыш, прости, папа повёл себя плохо. Когда ты вырастешь и встретишь своего омегу, не ругай его. — Роб… — прослезился Голден, но быстро утёр слёзы, — Роб, слушай, подрочи мне? — Ох, Голден. — улыбнулся рыжик; хоть он и устал от секса, но дрочить своему омеге любил. Вот и сейчас, обхватив ствол в кулак, начал плавно двигать рукой вверх-вниз, наблюдая за то появляющейся, то опять скрывающейся чёрной головкой, а потом ускорил темп и омега со стоном «Робе-е-ерт» кончил ему в руку. Альфа слизал всю сперму, и просмаковав, проглотил: — Вот за это я тебя и люблю. — Из-за спермы, что ли? — Дурачок. Людей с таким же вкусом полно, а ты такой один.

***

Настал радостный день — день родов. Хотя для Роберта он был… каким-то тревожным. Ещё с утра Голдена забрали в лабораторию к Эйбону и он остался дома один, подготавливаясь. Но почему-то ему было неспокойно. Он слышал, что роды могут тяжёлыми и боялся, что Голден… но старался об этом не думать. После его вызвали в лабораторию и вот он стоял и сжимал руку Голдена. Сейчас омега казался ему таким слабым. Вскоре из омежьего нутра появился ребёнок, которого тут же забрал Эйбон. — Ты смог, — облегчённо прошептал в белую макушку Роберт. — А ты боялся. — Ну-с, молодые люди, — из-за ширмы вышел Эйбон со свёртком на руках, — поздравляю: мальчик-альфа. — Держи, отец. — и отдал его рыжику. — Только аккуратно. — Как мы его назовём? — Ксавьер, — ответил омега, — что значит «прощающий».