***
Первым уроком была алгебра. Ваня забежал в класс как раз со звонком, учителя ещё не было в кабинете, поэтому он резво приземлился на заднюю, единственно свободную парту. Люба улыбнулась ему с другого ряда, Янковский вежливо кивнул ей в ответ, мельком разглядев рядом парня, которого не было вчера на линейке: рубашка в клетку, одетая по верх футболки, белые взъерошенные волосы, очки на носу, ботаник или же обычный ученик? Раздался звонок. Серёжи все не было. Ваня 8:31 Где тебя черти носят? Даже я не опоздал, а у нас между прочим сейчас начнётся твоя любимая математика Дверь кабинета открылась, мужчина, лет двадцати семи вошёл в помещение, одаривая класс тёплой улыбкой. «Они все такие приветливые и молодые или это только на время?» — подумал Ваня. — Рад видеть знакомые лица, если кто-то подзабыл, меня зовут Дмитрий Юрьевич, — мужчина был одет в черную рубашку, с закатанными до локтя рукавами, темно-серую жилетку и брюки такого же серого цвета. Часы, браслет на запястье — все что успел рассмотреть Ваня. — Надеюсь, вы летом хорошо отдохнули. В этом году нам конечно много всего нужно сделать, но несмотря на это, первое время мы займёмся повторением детских тем… Учителя прервал громкий стук, потом щелчок замка. В класс влетел запыхавшийся Серёжа, лямка рюкзака не хотела держаться на плече, но парню не было до неё дела, руки пытались поправить спадающую на глаза чёлку. — Дико извиняюсь за опоздание! — Горошко сильно хотел пить. — Маму на работу вызвали ночью, пришлось сестру в садик вести. По дороге Сеня заметила котёнка в кустах, взяли его с собой, а потом я ещё и домой возвращался, чтобы пушистого там оставить. Кажется, мне сегодня прилетит от родителей за нового питомца. Класс прыснул от смеха, как в общем и преподаватель. — За мой небольшой стаж работы ещё никто так не опаздывал, — просмеявшись, ответил Дмитрий Юрьевич. — Как котёнка то назвали? — Пока он Безымяныш и вроде бы мужского пола. — Хорошее имя, — математик пока решил не успокаивать учеников, широко улыбаясь и бегая глазами по списку класса. — Ты у нас Ваня или Серёжа? — Серёжа. — Безымяныш, к сожалению, не помог избежать тебе суровой участи. — стал строже педагог, от чего Серёжа опешил. — Да не пугайся ты, просто Тихон Игоревич передал мне твои вчерашние слова про математику, выходи к доске, посмотрим, настолько ли все плохо, как ты утверждаешь, — мягче закончил он. Сережа застонал, отходя к парте, за которой сидел его друг под тихие смешки одноклассников. С учителем спорить не стал — как никак, сам виноват. — У меня математика парализована на веки вечные, — проныл Горошко. Дмитрий Юрьевич засмеялся, отдавая ученику мел. — Смотри, у меня два правила: если ты знаешь таблицу умножения и можешь считать столбиком, ты уже наполовину математик. — Я конечно мечтаю быть актёром, но таблицу умножения знаю, а вот на счёт считать… Не уверен… — Ну давай проверим. Умножь столбиком тысячу четыреста шестьдесят на семь. Сережа молча повернулся к доске и записал пример, проведя линию под цифрой семь, тупо уставился перед собой. — Что такое? — Ноль на семь будет ноль? По классу прокатился довольный гул, на что Дмитрий Юрьевич вновь улыбнулся. — Да, Серёж. Ты молодец, начало положено. — Фу-у-х, я аж вспотел. Ученики, перешептываясь между собой, продолжали смотреть за развитием действий. Когда Горошко почти дорешал пример, кто-то из одноклассников выкрикнул: — Прости, но… — Бог простит, а я запомню! — Серёжа развернулся к классу, остановив взгляд на парне, которой вчера вёл себя по-идиотски на классном часу, Васильев вроде. Ваня махнул другу рукой, привлекая внимание Серёжи, тот вопросительно изогнул бровь, потом снова повернулся к доске. Как он мог не заметить такую глупую ошибку? Наверное, этот Глеб в грубой форме хотел намекнуть, что семь на четыре вовсе не тридцать пять. Хотя по нему кажется, что мозгов на эти вычисления у него не хватит. Размазав мел ладонью по доске, Серёжа исправил цифру и сказал: — Ответ: десять тысяч двести двадцать. — Вот мы и повторили программу третьего класса, — Дмитрий Юрьевич хлопнул в ладоши. Серёжа сдержал смешок, а весь класс засмеялся. — Я очень надеюсь получить эти гребанные семь баллов на экзамене. — Можем поспорить, что к началу зимы ты захочешь получить как минимум пятнадцать баллов. — А это уже какое-то чудо, — Серёжа безуспешно оттирал мел с большого пальца. — Чудеса случаются, а в этом году их будет бесконечное множество, — педагог открыл учебник, останавливаясь на названии первой темы. — Серёж, можешь выйти сполоснуть руку, а за одно и лицо умыть, — улыбнулся он. — Ага, — Горошко провел по щеке, понимая, что больше испачкал себя. — Дмитрий Юрьевич, только не начинайте новую тему без меня! — Хорошо, хорошо, — засмеялся учитель. — И где такого взяли? — добавил он, когда Серёжа хлопнул дверью. Как будто дожидаясь ответа, мужчина посмотрел в сторону пока незнакомого ученика. — Иван? — Ваня. — Янковскому не очень нравилась первая форма его имени. — Не знаю, где взяли такого, Серёжа сам меня нашёл. Это было чистой правдой. Очень давно, десять лет назад, Ваня познакомился с Серёжей в детском доме. Янковский только-только приехал туда, напуганный, никого не знавший, он не придумал ничего лучше, как просидеть до ночи в каком-нибудь спокойном месте. Нашёл беседку, стоявшую в самом дальнем углу детского дома, к которой дошёл по узкой тропинке через сосны, остался сидеть там. Было холодно. Моросил дождь, да и темнеть начало рано, но Ваня наотрез не хотел возвращаться к воспитательнице. Сначала рисовал в своём блокноте, а как сгустились сумерки, начал плакать. Серёжа нашёл его где-то спустя час. Прибежал к беседке, наклонился над незнакомым мальчиком, что усердно вытирал мокрые щеки. — Тебя Ваней звать? — Д-да… — Меня Серёжа. Тебя все потеряли. Пошли, а то там на ужин сейчас по две конфеты дадут, а мы с тобой здесь сидим. Если хочешь, я тебе свою конфету отдам, но только пошли. Ваня с опаской посмотрел на протянутую ладошку, все же разрешил помочь себе встать. — Это ты нарисовал? — Да, не так давно, когда светло было. — Красиво. Ваня поднял голову, чтобы разглядеть Серёжу. Шапка набекрень, копна рыжих волос, вылезавшая из неё, бледное лицо, только щеки красные. Мальчик взял Ваню за руку, повёл его ко входу в детский дом. — Ты заблудился что ли? — Нет, просто не хотел играть со всеми. А как ты меня нашёл? — Я тоже сидел в этой беседке в свой первый день здесь. Про неё никто не знает. Ну, кроме тебя и меня получается. Это будет наше тайное место. Научишь меня также рисовать? — спросил он, когда снова посмотрел на альбом Вани. — Если хочешь… — Тогда завтра и порисуем, а сейчас побежали, мы уже опаздываем на ужин. За столом садись рядом со мной и кровать соседнюю занимай ночью, Петьку как раз забрали. Идёт? — Идёт. — Я вернулся! — Горошко запрыгнул в класс, от чего кабинет опять заполнился смехом. Даже Ваня приподнял уголки губ — внезапно осознал, что они с Серёжей дружат уже десять лет. Дмитрий Юрьевич с довольным видом подошёл к доске. — Блудный сын вернулся, а это значит, открываем тетради и записываем в них «Показательная и логарифмическая функции».***
— Хэй, Люба, привет. — Горошко окликнул ее после звонка на перемену, приглашая девушку подойти к нему. — Парализована у тебя математика значит? — После сегодняшнего урока скорее всего мертва. Рядом с Любой стоял тот парень, что сидел около неё на уроке. — Так, мальчики надо вас познакомить. Саша — Ваня, Серёжа. Вань, Серёж — Александр Сетейкин. — А, то есть значит мы просто «Ваня и Серёжа», а это уже «Александр Сетейкин»? — Ваня пожал руку парню. — Завидуете? — усмехнулся Саша. — Не-а, — ответил Горошко. — Ещё посмотрим кто кого! Покажите нам школу что ли, а то мы даже не знаем где у нас следующий урок. — Русский на третьем этаже. Алла Фёдоровна не любит, когда ученики опаздывают, так что можем идти прямо сейчас. — Мне кстати немного обидно, что ты променял меня на кота, — в шутку буркнул Ваня. — Эй, не кипятись! Это даже не я толком, а Сеня. Просто не хотелось Безымяныша на холоде оставлять, да меня и мелкая бы убила, если бы я его не взял с собой. Вот зайдёшь к нам в гости в выходные, сам полюбишь это рыжее пищащие чудо-юдо. — Ты хоть покормил его? — поинтересовался Саша. — А как же. Я, может быть, в математике и тупой, но с животными обращаться умею. Налил ему миску молока — все выхлебал. Потом уснул у меня на подушке в комнате, я ему ещё одну миску оставил, если проголодается до моего прихода. Главное, чтобы он не забился в какой-нибудь угол, а то ещё искать замучаюсь. — Я бы к этому дополнила, будет хорошо, если Безымяныш не захочет пометить территорию. — А об этом я не подумал… Компания засмеялась вместе с Дмитрием Юрьевичем, который, оказывается, слушал их в пол уха. — Дмитрий Юрьевич, а вы скажите Тихону Игоревичу, что я немного опоздал? — Сначала не хотел, но уж очень твоя история интересная, пожалуй, расскажу в конце дня. Ты не думай, ругаться мы не собираемся, — мягко улыбнулся он. — Святые учителя! Дмитрий Юрьевич, в который раз за сегодняшнее утро засмеялся. — Ребят, пять минут до урока, — прикашливая после долгого смеха, предупредил Ваня. — Дмитрий Юрьевич, мы пойдем! — Серёжа махнул ему рукой. — По понедельникам дополнительные по математике, помнишь, Серёж? — Как уж тут забыть? После шестого урока вы будете видеть меня за первой партой! — Конечно-конечно. Ну все, идите, а то вас Алла Фёдоровна съест и косточки обглодает.***
Стекло охлаждало лоб, а ещё щеку и нос. Навряд ли Ваня умудрился заболеть в первый школьный день, но ему безусловно было душно. Большую часть уроков он уже отсидел, осталась только история и биология. В кабинете Тихона будет так же свежо как вчера? Лучше бы было холодно, а не жарко. — Вань, ты как? — Серёжа потрепал его по плечу. — Нормально, просто устал немного. — Это ещё хорошо, что сегодня первый день, зададут не так много, а на завтра делать совсем ничего не надо, предметы ведь другие будут. — говорил Саша, протирая свои очки краешком рубашки. За пару часов Серёжа с Ваней успели сблизиться с Сашей и Любой. Сначала сели позади них, периодически шептали что-то во время урока, а на переменах разговаривали. Ваня не думал, что они так быстро найдут друзей, но Саша с Любой оказались достаточно понимающими, не задавали лишних вопросов, с ними было также легко, как и с Серёжей. — Успела последние пачки сока выхватить, — Люба вышла из-за угла с массивным пакетом каких-то столовских булок и соком. — Разбирайте. — Я выпью только сок, не хочу ничего есть. — Горошко бросил озабоченный взгляд на друга. — Всё нормально? — Ага, я просто не голодный. Зубами Ваня разорвал упаковку трубочки, начал пить яблочный сок, снова прислонившись к стеклу. — Так вот кто все мучное скупил, — Ваня обернулся, рядом с Сашей стоял Тихон Игоревич. — Тихон Игоревич, кушать хочется, — ответил Сетейкин. — Верю, — посмеялся учитель. — Рад, что вы нашли общий язык. — Серёжа с Ваней классные, — пожала плечами Люба. — Во всяком случае по лучше некоторых «особо одарённых» нашей школы. — Везде есть свои балбесы, без них не обойтись. — беззлобно согласился историк. — Я надеюсь, вы помните, что через десять минут должны быть у меня в кабинете? — Конечно, история — любимый предмет, — улыбнулся Серёжа, кивая Ване. — Ага. Тихон Игоревич прищурился, рассматривая ученика, прислонившегося к стеклу. Устал что ли? — Приятного аппетита, жду вас после перемены. — Спасибо большое! — Люба откусила немного пирожка со сгущенкой. Учитель засмеялся и отправился к кабинету.***
— Первый и важный вопрос: кто сдаёт обществознание? Руки подняла добрая половина класса. — Всё ещё не так плохо, как я представлял себе. А историю? Ваня обвел взглядом притихших одноклассников и только после толчка в бок, полученного от Серёжи, неуверенно поднял руку. — Только один? Кажется, Владимир не зря крестил Русь. В классе хихикнули те, кто хотя бы чуть-чуть был в курсе событий десятого века. — Вань, подойти ко мне после звонка, а для всех остальных курсы по обществознанию будут во вторник седьмым и восьмым уроком, — приостановившись на пару секунд, Тихон продолжил. — Ну а сегодня мы поговорим о России в начале двадцатого века. Урок пролетел достаточно быстро, Ване на нем стало лучше. История — то, что нравилось ему с самого детства, поэтому он не сидел, как заключённый, утомлённый первой минутой в сорока пяти минутах пыток и страданий. Да и Тихон Игоревич обо всем рассказывал с искринкой в глазах, не говоря о том, что Янковскому нравилось смотреть на его смеющиеся лицо, улыбающиеся зрачки и кудряшки на голове. После звонка, когда все вышли из кабинета, Серёжа хлопнул Ваню по плечу, как бы говоря «я тебя жду за дверью», и вышел из класса. — Что вы хотели, Тихон Игоревич? — Ну для начала, ты себя хорошо чувствуешь? — Да, а что-то не так? — Просто на перемене ты так устало выглядел, — педагог поджал губы. — Всё в порядке. — Ну и славно, так, а теперь вторая часть. Мне понравилось, как ты работал на уроке, молодец! Ты не плохо знаешь историю, учитывая три месяца каникул. Любишь её? — Что-то по типу этого. Учу с детства, это был мамин любимый предмет в школе. Когда всем остальным читали сказки про принцев и принцесс с драконами, мне она рассказывала про восстание Пугачева, — едва улыбнулся парень. — Хорошая у тебя мама, — кивнул Тихон. — Это здорово, что ты решил связать свою жизнь с чем-то из детства. Думаю, подготовка у нас будет проходить гладко. Как на счёт четверга? Так же как с обществом седьмым и восьмым уроком. — Во сколько заканчивается восьмой урок? — В пол четвёртого. — Давайте в четверг. — Отлично, первое занятие будет на следующей неделе. Вот список материалов, которые будут нужны для подготовки. Успеешь купить? — Постараюсь, — прошептал Янковский, вчитываясь в список. — Это все? — Думаю да, конечно если ты сам не хочешь поговорить. Как день прошёл? Интересно, Тихона Игоревича действительно волнует самочувствие Вани и то, как он провел первый учебный день или он спрашивает чисто из вежливости? — Думал, будет хуже… Ну, я, наверное, пойду, а то уже урок скоро. До свидания? — Давай, беги. Пока что, этот день был значительно лучше, чем его мог представить Ваня.