***
Празднование длилось только час, но Янковский уже изрядно заебался. Дети кидались на него, словно на тряпичную старую куклу, висели на нем, дёргали за уши и хвост, бесились всеми возможными способами. Конкурсы проходили кое-как, первые пять минут ребята старались что-то делать, но потом имениннику, который, как кажется Ване, был слишком избалован, становилось скучно, и он увлекал за собой других мальчишек кидать шарики из бассейна и рассыпать пайетки, предназначение для аквагрима по всему полу помещения. Янковский мысленно ударил себя миллион раз, сегодня придётся ещё и пылесосить. Настало время для конкурса с мыльными пузырями, но Ваня был на сто десять процентов уверен, что надуть пузыри не успеет и половина ребят потому, что мыльный раствор окажется на полу. Ситуацию не спасала даже Надя, которая работала тут полгода, и ещё не успела привыкнуть к активности некоторых детей, но она ярко играла Скай, кажется, не притянуто улыбаясь, в отличие от Вани. Парень в третий раз бросил взгляд на настенные часы в форме Винни-пуха, когда уже детям принесут горячую еду, и они с девушкой смогут отдохнуть? Мальчик Петя подбежал к Ване, и дернув его за рукав, крикнул: — Маршалл, смотри, как я умею! — начал надувать воздушный шарик. Янковский внимательно смотрел, Петя кинул шарик под ноги и прыгнул на него, раздался оглушающий хлопок, дети захохотали, но Ване было точно не до смеха, на виски и так не приятно давило последние полчаса, он был почти уверен, что скоро голова разболится сильнее. — Это было так громко, — обратилась к мальчику Надя. — Ага! Маршалл, а тебе понравилось? «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало», — Ваня вспомнил фразу, которую постоянно произносил Владимир Николаевич. — Да, очень сильно! Через двадцать минут Янковский наконец-то снял с себя огромную собачую голову, вдохнув ртом прохладный воздух служебной комнаты, в которой работал кондиционер. — Я пойду умоюсь. Парень кивнул Наде, проведя ладонью по своим мокрым волосам. Ему бы тоже не мешало сполоснуть лицо водой, но было так лень идти, что он просто приспустил на половину костюм, оставшись в футболке. Горох 17:27 Ты как? Живой? Грозный Ваня 17:35 Бывал живее Горох 17:38 Все настолько плохо? Грозный Ваня 17:39 Я уже вспрел в костюме собаки, и дети сегодня невыносимы. Голова раскалывается. Почему все не могут быть такими, как Сеня? Горох 17:39 Она одна в своём роде :) Совсем не можешь с работы уйти пораньше? Грозный Ваня 17:40 Нет, если ещё в этом месяце раз в ночную останусь, мне больше заплатят. А сейчас как раз все эти книжки для экзаменов покупать Горох 17:40 Как дома будешь, отпишись и сразу спать ложись Грозный Ваня 17:40 Конечно***
Ваня открыл покрасневшие глаза, полушёпотом произнося «блять». Экран телефона мерцал, показывая час ночи. Когда пару часов назад Янковский прилёг на кресло с намерением передохнуть перед мытьем посуды, он окончательно уснул и если бы не сообщение, пришедшее в ВК, парень так бы и не проснулся. Тихон Жизневский 00:59 Ребятки, завтра в школу к 8:30! Обсудим пару вещей, чтобы не оставаться на классный час после уроков. Ваня Янковский 1:02 Это обязательно? Тихон Жизневский 1:05 Да, обязательно, Вань. А теперь быстро спать, а то не встанешь с утра. Ваня Янковский 1:05 Слушаюсь Парень включил на телефоне режим самолёта, потупив взгляд в стену. Ночью просыпаться было также паршиво, а особо с осознанием того, что в ближайшее время не сможешь снова завалиться в мир снов. Ваня взъерошил и без того спутанные волосы, протёр глаза, и наконец, почувствовав себя более-менее бодрым для человека, который проснулся посреди ночи, чтобы помыть посуду, встал с кресла. Спина немедленно заныла то ли из-за неудобного положения, в котором она находилась, то ли из-за синяков, которые остались после прыжков и пинков детей. Ваня потратил ещё минут десять на кофе, беспорядочно водя кончиком карандаша по листу бумаги. В голову ничего не лезло, поэтому Янковский решил побыстрее расправиться с грязной посудой и уехать домой. Игровую комнату он убрал с Надей уже в половине одиннадцатого вечера, сейчас остался совсем один в торговом центре. Звук льющейся воды из-под крана сочетался с размеренным стуком часов, но все же было настолько тихо, что Ваня слышал свое собственное дыхание. Для того, чтобы разбавить эту пугающую атмосферу можно было включить музыку, но одновременно этого не хотелось делать: слишком большое помещение, слишком позднее время, слишком сильная усталость, слишком много слишком. Подкрадывалась паника. Парень начинал дышать глубже, чуть ли не выдыхая ртом, он не знал, что делать. От слабости Ваня, дрожа, опустился на пол, уткнулся в колени, стал покачиваться взад-вперёд как делал в детстве. Сил для слёз не было, получился сдавленный всхлип, но парень тут же притих, он не хотел слышать собственный голос. "Всё хорошо... Всё хорошо... Пару минут... Всего лишь пару минут... Как всегда бывает..." Недо-паники у Вани не являлись особой редкостью, но он старался избегать их как кошка воды. Это могло начаться в любой момент, чаще всего от обычных загонов, которые появлялись в голове Янковского, за них, кстати, он себя ненавидел. Часто Ваня звонил Серёже, тот пытался отвлекать его, а иногда и домой приезжал, обнимал крепко-крепко, пока парень тихо плакал в плечо Горошко. Янковскому не нравилось быть слабым, но иногда он просто не мог ничего поделать. Прошло пару минут, как и думал Ваня, когда его дыхание восстановилось, однако время ощущалось абсолютно по-другому. Казалось, кислорода в его лёгких не было несколько часов. Приходить в себя было тяжело, руки постоянно дрожали, а тарелки падали в раковину, Ваня хотел уехать домой, где хоть душно и страшно, но капельку спокойнее чем здесь, в пустом помещение. Ближе к трём ночи Янковский все-таки расправился с посудой, даже не разбив ничего, хотя он ни разу не подцепил кружку или тарелку без подрагивания в руках. Ваня занёс охраннику ключ от «Дома волшебников», кивнул ему вместо прощания: не хотелось нарушать оглушительную тишину, вышел из торгового центра, потирая красные глаза.***
Телефон, в который раз затрезвонил и наконец-то Ваня услышал его, недовольно сползая из тёплой постели, он включил мобильник, отвечая на звонок. — Соизволил взять! — Потише, — проныл в ответ Ваня. — Боже, я как будто всю ночь бухал. — Ладно, ладно. Извини. Ты сейчас где? — Дома, у батареи сижу, хотя она не греет нихуя. Только проснулся, а тут ты. Холодно ещё. — Ты время-то видел? Ваня молча отвёл телефон от уха, чтобы глянуть на время. 9:10. Отлично, он опять проспал. — Сука, я надеялся встать вовремя! — парень подорвался с места, на ходу стал сбрасывать в рюкзак нужные учебники. — Не сомневаюсь, — Серёжа, кажется, все слышал. — Тихон Игоревич спрашивал, где ты. Я сказал, что если ты ложишься позже часа ночи, то встаёшь не раньше девяти. — Похожее на правду, — Ваня поставил телефон на громкую связь, начав переодеваться в более приличную для школы одежду. — Тебя ждать к третьему уроку? — Наверное, постараюсь приехать, честное слово. — Давай тогда, собирайся. Не отвлекаю тебя. — Я быстро. В школе Ваня появился только через полчаса. Сегодня уроков с Тихоном не было, да и вообще их осталось всего три штуки: Янковский приехал в середине второго урока, решил не идти на географию, а остаться в найденной подсобке. Там он сымпровизировал завтрак: две сигареты ведь перед школой он не выкурил ни одной, кофе не заварил, к кастрюлям для варки еды парень не подходил уже около недели. Теперь Ваня надеялся на то, что Тихон не заметит его в школе и не решит зайти к своему классу во время какого-то урока. Попадать в неприятности совсем не хотелось, хотя они казалось, наступали на пятки. Голова была затуманена словно парень и вправду перепил вечером. Сильно клонило в сон, зато сегодня Ваню не трогали, будто читая его физическое и эмоциональное состояние. Янковский видел, что даже Дмитрий Юрьевич, следя за решением уравнений на алгебре, бросал в его сторону едкие взгляды, оценивая Ваню, но на уроке не спрашивал. Тихон Игоревич не подходил к ним в течение следующей половины дня, Ваня вообще его не видел, но не мог сказать, что это это было хорошо. Хотелось посмотреть в эти бездоные карие глаза, услышать бархатный голос, оценить сегодняшнюю укладку кудряшек на голове, конечно она, безусловно, была как всегда идеальной. Несмотря на это, Янковский не решился зайти в кабинет, думал, что его там не ждут, хотя это было не так. В конце учебного дня Ваня как можно быстрее выхватил куртку из раздевалки и ринулся за крыльцо школы, совершенно не услышав, как его окликнул классный руководитель.