***
— До сих пор не съел киндер? — парень почувствовал лёгкое прикосновение к своему плечу, и повернув голову, увидел Тихона, который сузил брови, как будто бы строго, присел рядом с Ваней на соседний стул. — Нет времени, — честно признался Янковский. — Да и желания тоже. Аппетит совсем пропал из-за того, что никак не получается дописать этот сценарий. Ещё, наверное, где-то половина осталась. — Вань, ты молодец, не стоит из себя последние силы выжимать. — Нам это нужно показывать уже в понедельник! Ещё эти репетиции, участники должны свои реплики выучить. Мне необходимо дописать сценку сегодня! — вау, Ваня удивился своим способностям психовать без мата. — Хэй, усмири свой пыл, работяга, — приостановил его Тихон, обхватив ладонью достаточно худую юношескую руку. Ваня задержал дыхание. — Нужно давать мозгу время на отдых. Посиди немного, расслабься, пока остальные ребята подтянуться. Мы всё равно сейчас ещё будем ставить танец, Нелли потом песню выберет, споёт её. На это всё про всё уйдёт минимум часа полтора. Успеешь дописать сценарий, окей? Сейчас принесу тебе чай, и ты перекуси, не зря же я батончик приносил. А то в тебе одни кожа да кости. Учитель улыбнулся как обычно это делает — обнажая ямочки и по-теплому кивая. Ване ничего не оставалось сделать, кроме как выдавить из себя ответную улыбку, и снова уткнуться в записи, под тяжёлый вздох историка. Минут через пять в пустой зал, который сейчас ждал одиннадцатиклассников, начали потихоньку заползать уставшие после уроков ученики, расхаживаться кто на стулья, кто сразу на сцену. За ними вернулся и Тихон, как и обещал с чаем в руках — Ваня думал, что он будет налит в чашке из столовой, но в руках историка красовался большой серый термос. — Тихон Игоревич, не надо, что вы! — сразу запротестовал Янковский. — Это ваш чай, не нужно мне давать его, я правда не голоден. — Ага, конечно, не голоден он! Уже несколько часов сидишь тут без еды и воды, африканское дитя. Кушай киндер, а у термоса открути крышку и в неё же чай налей. — Тихон Игоревич… — Янковский! — Ваня нахмурился, в первый раз услышав от учителя свою фамилию. Ему понравилось. — Вань, правда, всё нормально. Просто отдохни и выпей чай, а то я тебя тогда начну с ложечки в столовой каждый день кормить. — Ладно, ладно. — парень послушно забрал из рук классного термос и стал откручивать крышку, после чего тихо буркнул: — Всё равно с ложечки есть не буду. — Посмотрим ещё, — Тихон не отошёл от Вани, от чего тот дёрнулся. — Не бойся ты, бить тебя я точно не собираюсь. На пол только не проливай, — педагог щёлкнул Янковского по носу и наконец-то ушёл к заждавшимся его ученикам. Пока Ваня пытался одолеть шоколадный батончик с кружкой чая, ведь от еды тошнило, одноклассники спорили между собой о музыке для танца, ну и о самом номере соответственно. Саша, зашедший в зал самым последним, сразу плюхнулся рядом с другом на соседний стул. — Сука, — четверть чая оказалась на полу. — Ты чего такой поникший? — спросил Сетейкин. — Из-за чая? Ну… Пролил немножко… — Если бы ты спросил, почему грустный, то я бы ответил — хуй сосал не вкусный, — плюнул Ваня. — Нормально всё, честно. Серёжа с Любой где? — Серый спрашивает что-то у математика, ну или подкатывает к нему, этих подробностей я не знаю, — парень усмехнулся, — а Люба подойдёт скоро, она тоже с какой-то училкой разговаривает. — Надеюсь, Серёжа всё же подкатывает, — Ваня отхлебнул ещё немного чая, наконец расправившись с батончиком. — Тихон с тебя глаз не сводит. — Что? Ваня повернул голову в сторону, действительно ощущая на себе прожигательный взгляд. Пока одноклассники копошились на сцене, решали, кто где будет стоять, Тихон Игоревич подпирал стенку, рядом с которой находились микрофоны, и смотрел на ученика. Смотрел вроде бы каким-то серьёзным изучающим взглядом, будто хотел прорваться в мысли Вани, сдернуть одежду, чтобы увидеть все синяки от отца, но как только парень посмотрел на него в ответ — сразу лучезарно улыбнулся. — Тишка-растишка блин… — Чего-чего? — Ваня не сразу переключил своё внимание на Сетейкина, опленненный цветовой радужкой глаз Тихона, но, когда сделал это, недоуменно уставился на него: парень ржал в голос, и, если бы не ряд стульев, стоящий перед рядом, на котором они сидели, Саша упал бы на пол. — Э… — Ваня не знал, что говорить, в голове крутилось только «хуй», но смотря на друга, он тоже начал улыбаться, и, кажется, издал смешок. — Тишка-растишка! — верещал Саша. — Мы конечно любим давать всякие прозвища, но вот до Тишки у нас никогда не доходило! Спасибо, Вань! Лучший просто! Почему вы блять ещё не вместе? — Да не ори ты так, услышат же ведь все! — несильно пнул его ногой Янковский, чувствуя, как все лицо становится пунцовым.***
— Тебе кофе или чая? — А есть что покрепче? — Конечно, — Дима схватил в правую руку две бутылки пива, другой стараясь осторожно подцепить миску с чипсами. — Вернее будет, если равновесие не убежит от меня. Из коридора раздался заливистый смех кучерявого, и пока хозяин дома пытался не уронить бутылку, начавшую выскакивать из рук, Тихон наконец разобрался с обувью и курткой. — Бэтмен прилетел на помощь! — мужчина забрал попкорн у друга, а потом, скептически оценив количество бутылок в его руках, открыл холодильник и достал ещё две «Балтики 9». — Разойдёмся сегодня? — Слегка. Пока что ни фильма, ни сериала смотреть не хотелось. Тихон включил телевизор, пощелкал каналы, остановившись на каком-то спортивном, где крутили футбол. Презентация семиклашкам так и не была доделана, но историк слишком сильно устал, чтобы снова после работы просиживаться за монитором компьютера, поэтому надеялся, что ребята простят ему один урок безделья. — Представляешь, мои балбесы сегодня окно в кабинете литературы пробили. Ладно бы просто пробили, так нет, они это сделали рюкзаком Яшина! У учительницы, мне кажется, инфаркт был. Тихон хохотнул в кулак, после чего сделал глоток пива. — А ты что? — Как обычно, поругал их немного, спросил, когда уже наконец шило из одного места выйдет. Порешали на том, что родители просто нужную сумму на замену стекла соберут. Ну и ещё они теперь в кабинет не могут без звонка зайти. Будут в коридоре как волчки крутиться. — Мудрое решение. Телевизор так и работал фоном, пока Дима разгребал шкаф в зале, перебирая свои свитера и рубашки, скомканные и разбросанные на разных полках. Тихон с удовольствием пожевывал крабовые чипсы — его любимые, давно уже не ел. Старался, так сказать, фигуру поддерживать. — А у вас как там? — Знаешь, затишье перед бурей. Сидят, учатся, каждый свои предметы зубрит. На переменах правда иногда бывает шум, хотя бы пеналами кидаться перестали. Ну или до рюкзаков ещё не дошло. Даже Глеб сидит тихо. Относительно. Лицо конечно вечно недовольное, но он пока не мешает никому, поэтому и я к нему не лезу. Дима наконец-то закрыл шкаф, с прыжком, подобно ребёнку, приземлившись на диван. Потянулся, дабы размять мышцы. — Твой оболтус, Серёжка — такой кадр! Не могу с его шуток, честное слово. Ещё макушка рыжая так в глаза и бросается. — Статьёй попахивает, Димка, — посмеялся учитель, за что получил слабый удар в плечо. — Статья статьёй, а паренёк то реально прикольный. Поболтав ещё минут пять о том, о сём, преподаватели коснулись скользкой для Тихона темы. — А Ваня? — Беспокоюсь я за него, — вздохнул историк, глотая горьковатый напиток. — Он только кажется жизнерадостным, я вижу со стороны, как он выдавливает улыбку с друзьями. В последнее время всё ещё хуже стало, не знаю с чем это связано. Поговорить не могу — боюсь, что произойдёт тоже, что месяц назад. У него явно есть какие-то проблемы, которыми не хочется бросаться направо налево. — А на дополнительных как? — Также. Смеётся иногда, сам шутит, рассказывает очень много. Историю хорошо знает, наверное, никогда не видел, чтобы ученик настолько чётко говорил о фактах, ненаписанных в учебниках. Я ему после занятий предлагаю то чай выпить, то конфеты поесть — отказывается. А Ваня худой, страсть. Будто не ест совсем. Домой в последний раз предложил отвезти, погода не очень была, сказал, что не хочет напрягать меня и ушёл. — Больше побитым в школу не приходил? После того раза с Глебом. — Только один раз. Ссадина на щеке была, не сказать, что кто-то ударил. Но кто его знает, что он на запястьях под рукавами кофт хранит? Ни разу его на физкультуре в футболке не видел, хотя он чаще на неё не ходит. Учитель устал жаловаться. — Н-да… За окном начало темнеть. Солнце тупо заходило за горизонт, уже перестав греть. Если летом закаты были очень красивые, то сейчас от погоды веяло сыростью и какой-то тоской. Порыв ветра сквозь открытую форточку заставил поежиться, и из-за этого Дима с тихим «блять» встал с дивана, захлопнул окно. — Может в семье какие-то проблемы? — мужчина не вернулся на диван, остановившись около окна и рассматривая людей, спешащих скорее по домам из-за наступающего вечера и весьма холодной погоды. — Скорее всего, но сейчас точно не скажешь. Не хочется в его личную жизнь резко влазить — сам же этого не просил. А вот помочь хочется и очень сильно. Только я действительно не знаю, как. — «Факты» не помогают? — Мы играли в них только раза два. Вот, то что я уже рассказывал, на колесе обозрения. И потом ещё на дополнительных, я немного узнал, только что у Вани есть сводный брат, бабушка Лена, которая не его родная бабушка, а так можно сказать знакомая матери, у которой он часто в детстве оставался. — Что-то узнал всё же, уже хорошо. Может, у Серёжи что-нибудь спросить? Или у других ребят. Саша, Люба? Они вроде бы неплохо общаются. — Не думаю, что они расскажут. Будут молчать как партизаны, — теперь и Тихон решил пройтись до окна, дабы бросить взгляд на безлюдную улицу. — Ну ладно, зачем бестолку говорить? Скоро в лагерь поедем, посмотрим, что там будет. Вдруг все наши подозрения оказались напрасными? Дима кивнул, решив, что его согласие с другом сейчас лучше всяких слов и наставлений. — Чайник поставить? — Давай, самое то будет. Тихон не стал говорить Диме о том, что надеется — Ваня тоже сейчас у себя дома просто спокойно пьёт чай, без всяких приключений на свою пятую точку.***
Ночь наступила слишком быстро. Ваня приостановился на пару секунд около спальни отца, бросив взгляд на работающий в темноте телевизор. Какой-то детективный сериал. Похлопав глазами пару секунд, парень всё-таки пошёл на кухню. Чайник уже вскипел, поэтому Ваня налил в белую кружку, на ручке которой остался синий след от пальца после какого-то очередного рисунка Янковского, горячей воды, закинул пакетик чёрного чая, уже было хотел насыпать ложку сахара, но резко передумал. Не хочется ничего сладкого. Устремив взор в потемневшее небо, парень рассматривал звезды, почему-то отругав себя за то, что никогда не рисовал их. Нужно попробовать исправить это, и очередную страницу в скетчбуке заполнить звёздной ночью. Думая обо всём, что произошло сегодня, хотелось закричать. Усталость стала слишком невыносимой, но вот стрелки часов уже минули одиннадцать вечера, а Ваня до сих пор не спит, хотя знает, что ему же хуже будет. Сценарий парень всё же закончил, но ощущение складывалось такое, что Янковский к ручке с листком больше не подойдёт ещё как минимум месяц. В голове не укладывался разговор с Сашей, что-то постоянно выпадало из мыслей. А вот объятие с Тихоном наоборот не хотело отпускать парнишку из своих владений. Мысленно Ваня вновь и вновь возвращался на пару дней назад, когда он уткнулся в учителя, вдыхал его пряный запах и кажется, ни о чем не волновался. В соседней комнате скрипнул диван, а через пару секунд на кухню вошёл Максим. — Полдвенадцатого, а ты не в постели, — холодно сказал он. — Я только с работы не давно приехал. Мне ещё в душ надо, — также сухо ответил парень. — Где Егор с Ириной? — В гостях у её сестры. Завтра придут. — Ясно, — обычно этой фразой заканчивают не самый удачный диалог (а с Максимом они были лишь такими), но кажется отец не понял намёка. — Почему ты думаешь, что тебе всё дозволено? — Я ничего не думаю, и ни во что не лезу. Из комнаты почти не выхожу, когда вы дома. Ты же этого хотел. — Ирина жалуется, что ты с ней не общаешься, — Максим прижался плечом к стене, и Ваня понял, что просто так он теперь не уйдёт к себе. — Я не очень-то хочу общаться. С Егором отношения нормальные и ладно. Я всё равно ближе к лету съеду от вас, может быть, даже раньше. И думаю, мы совсем перестанем видится. Максим грозно вздохнул, начиная закипать, и как бы Ваня не пытался скрыть, по его спине побежали мурашки. — Смотри мне в лицо, когда я говорю с тобой. Молча парень повернулся, убирая кружку с недопитым чаем на стол. Прожигающий взгляд отца был до чёртиков пугающим, но Ваня только набрал по больше воздуха в лёгкие, скрестил руки на груди, облокачиваясь на подоконник. — Жаль, что ты не можешь свалить прямо сейчас. — Ну извини, мне же нужно где-то жить. — Молчи! — вскипел отец. Получив сильную пощёчину по лицу, сил хватило лишь на отталкивание Максима от себя и рывок в комнату. За закрытой дверью дышалось легче, на всякий случай Ваня пододвинул к ней стул, прекрасно понимая, что мужчина не захочет сюда заходить, а даже если бы захотел, стул точно не помешал бы ему сделать это. Щека пульсировала, жгла, как будто после ожога. Проведя пальцами по коже, парень вздрогнул, не только от того, что жжение стало сильнее, но и потому что ощутил на фалангах пальцев капельки воды. Он опять не сдержался и заплакал. Вот сука. Полежалки в ванне, коими он стал называть их после Серёжи, который говорил ещё о том, что они «отрезвляющие», сейчас точно отменялись, хотя Ваня мечтал о них с самого утра. Придётся заменить купание спешным утренним душем. В животе заурчало, но Янковский, как обычно грубо проигнорировав это, решил, что за сегодняшнюю ночь он ни разу не выйдет из комнаты. Сигареты на полке, зажигалка тут же, балкон легко открыть — этого вполне достаточно. Сейчас курить не хотелось, поэтому Ваня, сменив джинсы на пижамные штаны и свитер на ещё более тёплую кофту (ему становилось холодно в последнее время), рухнул на кровать, зарывшись в одеяло, и ещё не много поворочившись, злобно вытирая слёзы с лица, провалился в беспокойный сон.