Правильно загаданное желание

      Возвращения А-Сяня она ждала с нетерпением. Волнение за брата не давало спокойно спать, и Яньли часто сбегала в храм предков, чтобы воскурить благовония и попросить у божественного покровителя защиты и удачи, чтобы он вернулся живым и здоровым.       Молитвы ли помогли или что-то иное, но А-Сянь со своей группой возвратился домой. Они вернулись последними… и единственными, кто не пострадал серьезно от нечисти. У двух других отрядов повреждения в той или иной мере наличествовали у всех, не говоря уж про потери.       Фу Линвэй столкнулся в верховьях реки с беюем. Слава небесам, что отец отправил туда адептов, потому что еще немного — и монстр набрался бы сил, оголодал, а потом направился к ближайшей же деревне, а потом — к следующей. Учитывая то, что беюй пожирал все живое, что чувствовал рядом, его обнаружили бы слишком поздно…       Откуда он там завелся, было непонятно. Яньли не удивилась бы, появись он в прибрежных районах Цинхэ, потому что это морской монстр, на крайний случай — в Гусу, но здесь, в крае рек и озер, обитали совсем другие твари.       Справиться с беюйем было непросто, но отправленные во главе с Фу Линвэем адепты не подвели. Отряд потерял всего двоих, остальные радовались, что остались живы и что по счастливой случайности обнаружили монстра до того, как тот набрался сил и вырос в полноценную взрослую особь.       Лян Шу в развалинах храма столкнулся со стаей даолаогуев, и вот эта группа потеряла больше всего людей — дюжина адептов погибла от ран, нанесенных ядом женских особей. Может быть, они бы и справились, сумели донести раненых обратно в орден, потому что только яд мужской особи убивал мгновенно, но на обратном пути они столкнулись с лютыми мертвецами…       — Даолаогуи пришли откуда-то с северо-запада, судя по следам, с Цишани, — докладывал Лян Шу, неосознанно баюкая сломанную в нескольких местах левую руку на груди, — уже гнезда начали строить… Мы уничтожили все кладки, глава.       Родители переглянулись, и матушка что-то прошептала одними губами. Яньли была не уверена, но ей показалось, что слово это — «Вэни»…       — Хорошо, я понял, — кивнул отец и распорядился: — Отчет о ночной охоте надиктуешь в ближайшее же время, завтра он должен быть у меня, а пока можешь отдыхать. Вы отлично справились.       Матушка на это только презрительно скривила губы, но говорить ничего не стала. Лян Шу поклонился и вышел.       Яньли же опустила взгляд, переживая о брате. А-Сянь все еще не вернулся. Хотя времени уже прошло прилично, вестей от них все еще не было, а третьего дня перестали приходить даже бабочки-вестницы, до этого исправно доставлявшие послание раз в сутки.       Прошло еще восемь долгих, наполненных переживаниями дней, которые Яньли провела в лазарете, помогая ухаживать за медленно выздоравливающими младшими адептами, прежде чем отряд вернулся.       Новость застала ее в лазарете за составлением очередной порции лекарственного состава. Яньли трясущимися руками еле сумела довести дело до конца, сполоснула руки и бросилась наружу.       — А-Сянь! Живой! — вскрикнула она, едва увидев брата, и побежала навстречу. Повисла на шее, но тут же отшатнулась: А-Сянь болезненно зашипел и как-то странно скособочился.       Она оглядела весь отряд и растерянно замерла. Выглядели адепты измученными: побитые, поцарапанные, покрытые синяками, которые — вот странность — до сих пор не зажили, они выглядели откровенно жалко, что не преминула заметить и подошедшая матушка:       — Хороши-и… Вэй Усянь!       — Да, госпожа Юй? — широко улыбнулся брат, но улыбка тут же исчезла с лица, стоило матушке предостерегающе прищуриться.       — Где ты пропадал? Отвечай!       — Госпожа Юй, могу я сначала устроить адептов, а потом рассказать, что с нами произошло?       — У Цзянь прекрасно справится и сам, — ответил подошедший отец, и Яньли едва не вздрогнула: он появился настолько неслышно, что это стало неожиданностью. — Прошу, Вэй Ин, расскажи, что с вами случилось, — и он кивнул головой, предлагая пройти за ним в кабинет.       — Когда мы к вечеру прилетели в Цьеньшу, то ничего не обнаружили, — начал А-Сянь.       Тем временем Яньли сдвинула двери отцовского кабинета за собой и постаралась стать как можно незаметнее, надеясь, что ее не выгонят. Ей тоже было интересно услышать, что произошло, а уж рассказчиком брат был отменным.       — Мы выбрали дом поцелее и решили заночевать, а с утра проверить окрестности… Дядя Цзян, клянусь, никаких следов демонической ци не было, вообще ничего! — вдруг горячо воскликнул А-Сянь.       — Так все-таки это была демоническая тварь? — уточнила матушка, прокручивая на пальце Цзыдянь.       — Да! — резко кивнул брат, но тут же исправился: — Ну… Не совсем…       — Рассказывай нормально! — приказала она, начиная раздражаться: кольцо затрещало, рассыпая фиолетовые искры. — С самого начала.       — В старом отчете было написано, что деревня опустела сама собой, молодежь перебралась в места получше, а старики кто к детям уехал, кто помер. Но это не так. Мы обнаружили в домах следы поспешных сборов, — проговорил А-Сянь. Отец на этих словах нахмурился, но жестом велел продолжать. — Люди бежали, и я не знаю, кто решил исказить отчет для главы, — кивнул в сторону отца А-Сянь. — Уже почти стемнело, поэтому мы выбрали пару домов поцелее и решили заночевать в них, и вот тут я обнаружил, что с водой в колодцах что-то не так…       — Так дело в воде. Конечно же… — медленно проговорил отец и устало прикрыл глаза.       — Да, дядя Цзян, а ведь все знают, что озеро питают не только ключи, но и источники в горах. Я тоже сразу подумал, что подземные воды текут не так, как на поверхности, и решил проверить.       — Как она ощущалась? — спросил отец и в ответ на недоуменный взгляд пояснил: — «Что с водой что-то не так».       Матушка заинтересованно подалась вперед, однако, обнаружив, что показала свое нетерпение, разозлилась. Брат сразу же стал рассказывать дальше, больше не рискуя прерываться.       — Знаете, как будто вот-вот испортится?.. — неуверенно повел плечом А-Сянь. — Но остальные ничего не чувствовали, да и сама вода не реагировала ни на печати, ни на талисманы, поэтому мы все же рискнули приготовить на ней еду, а утром выдвинулись проверять окрестности. Самое странное, что даже гулей не было. Вообще ничего, а там ведь протоки и озеро — так не бывает.       Отец согласно кивнул, а Яньли только спустя пару мгновений поняла, что без ритуалов, которые проводят в поселениях на праздники, и защитных печатей, нечисть и правда заводится сама. Излишки иньской энергии со временем накапливаются, а затем происходит толчок — и самые обычные вещи перерождаются в низкоуровневых монстров.       Не то чтобы раньше она этого не знала, но только теперь знания не лежали мертвым грузом в голове, а становились действительно полезными.       — Вы сталкивались с таким? — тем временем спросил А-Сянь, но отец качнул головой, и брат продолжил: — Первые следы мы обнаружили выше селения, когда поднялись на гору. Водопад и ручей, который питал деревню, был отравлен, но нечисти по-прежнему не было. Я принял решение найти источник, откуда берет начало ручей, и мы стали подниматься на гору. Там была пещера, а в ней — подземное озеро, и в нем жила какая-то демоническая тварь.       — Какая-то? — фыркнула матушка и издевательски цокнула: — Ты же первый ученик…       — Госпожа Юй, дядя Цзян, клянусь, такого демона я еще не видел! Она почти не ощущалась, очень слабо реагировала на сдерживающие печати и только удары духовного оружия приносили ей хоть какой-то вред. У нее даже толком формы не было, а учитывая, что она полупрозрачная и умеет растворяться в воде!.. Может, если бы у нас были сети божественного плетения… — задумчиво протянул А-Сянь, пока родители недоуменно переглядывались. Вероятно, они с таким тоже не сталкивались. — Но мы ее победили, — брат гордо улыбнулся, но тут же виновато втянул голову в плечи. — Ну, в общем, она взорвалась, когда я применил свой экспериментальный талисман…       Матушка громко вздохнула, отец слабо улыбнулся, а Яньли продрало запоздалым страхом: что было бы, не изобретай А-Сянь постоянно что-нибудь новое? сумел бы он вернуться?..       — А потом свод пещеры начал рушиться, в озере появился водоворот и нас затянуло под воду, в подземную реку.       А-Сянь замолк и опустил голову, будто вспоминая.       — Позже зарисуешь тварь, Вэй Ин, а теперь… что было дальше?       — Дальше? — растерянно моргнул брат. — Ничего. Мы долго болтались в этой подземной реке, было очень сильное течение, а выплыли уже в озере несколькими десятками ли ниже. Думаю, где-то на границе Цишань Вэнь, — задумчиво предположил А-Сянь, а затем довольно усмехнулся: — Если сравнить по датам, то становится очевидно, что когда мы расправились с тварью, перестали появляться новые заболевшие.       Отец тепло улыбнулся А-Сяню и кивнул.       — Вы молодцы, справились.       — Не иначе как чудом, — фыркнула матушка, — зато наглотались воды с демонической ци и теперь тоже отравлены.       А-Сянь виновато скривился, а Яньли подумала, что главное — все живы… хватит с них смертей.       Позже брат действительно изобразил то существо, с которым они сражались, написал отчет и заставил всех в своей группе сделать так же. Яньли рассматривала демона и внутренне обмирала: верх напоминал обычного человека, но все, что ниже пояса, походило на чжанъю — морского гада, что иногда привозили купцы: множество извивающихся щупалец с присосками, и каждое заканчивалось острым когтем…       Победа над заразой далась ордену непросто: первый ученик и большая группа адептов были ослаблены демонической ци, что попала в их тела вместе с водой. Прочие, те, кто пострадал от лихорадки, вызванной демоном, тоже выздоравливали медленно — их духовные ядра и тела были ослаблены болезнью, но адепты исправно боролись с нечистью, отправляясь на ночные охоты.       Восстановление шло медленно, несмотря на все усилия целителя Фэня с учениками; единственное, что действительно помогало — очищающие ритуалы. И вот тут Яньли столкнулась с трудностями: заставить А-Сяня проводить их регулярно было сложно. Будто брат не понимал, что от этого зависит его здоровье и мощь как заклинателя…       Сейчас он даже бабочку А-Чэну отправить не мог, зато Цзян Чэн, долгое время не получавший новостей от них, но знавший про обстановку в ордене из ее писем и писем отца, раз в день отправлял им вестницу. Чаще всего ругался на А-Сяня, зато это действовало: тот смеялся, потом хмурился, а потом послушно пил отвары от целителя Фэня и шел проводить ритуалы.       Все постепенно успокаивалось, возвращалось в наезженную колею, вот только Яньли все больше погружалась в тоску. От окончательного падения в скорбь по Су Юэ спасали тренировки и необходимость помогать целителю: разбирать травы, смешивать составы и напитывать отвары ци.       Если бы не А-Сянь, иногда буквально заставлявший ее по утрам выходить из своих покоев и заниматься, она точно впала бы в уныние. Брат постоянно был рядом, тормошил, таскал с собой на занятия с младшими учениками, где она наравне с детьми осваивала лук, после на полигон, для отработки стоек и печатей, Яньли бы сдалась, заперлась в своих покоях и скорбела, оплакивая нянюшку. Сейчас носила лишь белую ленту на рукаве…       Только потеряв Су Юэ, она полностью осознала, сколько места нянюшка занимала в ее сердце, сколько делала для нее и сколько тепла и заботы дарила. Вот вроде бы мелочи, но настолько значимые, что у Яньли слезы на глаза наворачивались каждый раз, когда она готовила, ведь это нянюшка научила ее. Или когда разбирала вещи Су Юэ и нашла шаль и веер, которые привезла ей из Гусу…       Храм предков на какое-то время стал пристанищем для Яньли, это место дарило успокоение, помогало утишить боль, но матушке такое поведение Яньли пришлось не по нраву.       — Словно не старуху-кормилицу схоронила, а родную мать, — как-то раз резко бросила она. — Довольно тратить время впустую! Будто в ордене заняться нечем…       Яньли стало стыдно. Дел действительно было много, они, кажется, не кончались, и она старалась помогать там, где было нужнее всего. Время до возвращения А-Чэна пролетело как одно мгновение, наполненное учебой, помощью родителям с орденом, а брату — с тренировками учеников.       А-Чэн изменился. Точнее, изменились все адепты, которые сопровождали наследника Юньмэн Цзян в Гусу.       Яньли наблюдала за братом и остальными на праздничном ужине и видела, что они… будто бы стали спокойнее? Более плавные движения, изменившаяся привычка обсуждать что-то за едой — орден Гусу Лань как минимум смог обтесать их манеры в соответствии со своим пониманием правильного. А еще Цзян Чэн, кажется, нашел равновесие. Или научился лучше скрывать свои эмоции. По крайней мере то, что раньше злило или раздражало его в словах и шутках А-Сяня, теперь едва ли заставляло реагировать.       Матушка одобрительно щурилась, видя это, отец задумчиво смотрел и молчал, и Яньли не могла понять, как он относится к таким изменениям в А-Чэне.       — Вижу, обучение пошло тебе на пользу, — наконец заметил отец, и Цзян Чэн с достоинством поклонился… и тут же едва не впечатался носом в стол: А-Сянь от души хлопнул его по плечу со словами:       — Сделай лицо попроще, Чэн-Чэн! А то до ужаса напоминаешь Лань Чжаня. Кстати, как он там?       Цзян Чэн одарил А-Сяня убийственным взглядом и что-то тихо зашипел, но Яньли не прислушивалась, она наблюдала за родителями. Матушка скривилась и перевела взгляд на отца:       — Даже если обучение в Гусу дало свои плоды, первый ученик твоего ордена быстро все… исправит.       Отец промолчал и отпил из чашки, скрывая нижнюю половину лица рукавом. Матушка первой встала из-за стола и в сопровождении Иньчжу и Цзиньчжу удалилась.       Позже, сидя с братьями в беседке у воды и слушая скупой рассказ А-Чэна об экзамене и грандиозной пьянке, которую они устроили напоследок с наследником клана Не, Яньли все думала про матушку, про отца… вспоминала нянюшку и те слова, которыми Су Юэ поддерживала ее.       «Нашла в себе опору — держись ее, не позволяй никому разрушать тебя изнутри…»       Ее опора — это ее братья. Их потребность в ней, Яньли. Они ее семья, ее сила и ее слабость.       К родителям, пожалуй, она чувствовала уважение, почитала их как должно, но… Больше не тянуло искать одобрения и похвалы матушки или отца. Разве что как главы ордена и его госпожи.       Так странно было понимать, что мнение родителей не определяет ее состояние, что теперь они не так важны…       — А-Ли, — вдруг позвал А-Чэн, — я слышал, что Су Юэ сгорела от лихорадки… — Яньли кивнула, чувствуя, как на глазах выступают слезы, а горло перехватывает. — Мне жаль, — просто сказал он, и слезы полились будто сами собой.       — Придурок! — возмутился А-Сянь и пихнул А-Чэна у нее за спиной. — Ты расстроил шицзе!       — Отвали! Сам придурок!       Братья стали препираться вполголоса, а Яньли внезапно рассмеялась, отчего оба сразу замолкли.       — Шицзе?..       — Сестра?       — Все в порядке, — она по-простому утерла глаза ладонью и улыбнулась им: — Я просто рада, что вы остались… собой, несмотря на все, что с нами произошло.       Она никому не позволит отнять ее опору, ее мальчиков. Ее семью.