***
Ичуань оказался гораздо больше и… бестолковей, что ли, по сравнению Линьфэном. Впрочем, Яньли понимала, что зря решила сравнивать крупный уездный город и приграничную крепость. Но не сравнивать не получалось: везде виднелись следы сражений, обгоревшие и частично разрушенные здания и полустершиеся следы крови на стенах. У Цзянь, едва они более-менее устроились в выделенном им домике, ушел в город, «побродить», как он выразился, а вернувшись, запретил ей ходить одной. В его тройке были ранены в той или иной степени все, как и он сам, но Яньли понимала, что это вопрос безопасности, поэтому не стала спорить, пусть лекарский долг и велел ей иное. Победы союза великих орденов, которые во многом свершились благодаря брату, принесли и проблемы, которых она не ожидала. Даже на заклинателей и целителей смотрели не как на представителей уважаемого сословия, не как на освободителей, а как на захватчиков, просто других, не таких, как Вэни… Особенно сильно это было заметно по простым жителям: на испуганные, ненавидящие взгляды Яньли натыкалась повсюду. Как сестре того самого «владыки мертвых», ей приходилось сталкиваться с последствиями чаще остальных. Да что и говорить, даже нанять прислугу, и то стало проблемой: никто не хотел идти в услужение к «той самой, из Цзян». Хорошо, что у нее было дело, занимавшее все ее время, был А-Ян, который очень быстро учился и рвался помогать, иначе всеобщая ненависть раздавила бы ее. Вот так и получилось, что Яньли с головой погружалась в работу, отдавая тому, что делала, все свои силы. Местный лазарет был укомплектован лучше, чем в крепости, однако располагался едва ли не на окраине города. Командование выделило для этих целей огромное поместье, опустевшее с началом войны. Было откровенно неудобно, но Яньли быстро привыкла к запутанным переходам между дворами, ведь дома, в Пристани Лотоса, едва ли было лучше: вся эта паутина мостков над водой, хозяйственные постройки и домики, где жили адепты, полигоны и прочее едва ли были бы понятнее для постороннего. Также она привыкла поздно возвращаться в выделенный им фанзы в сопровождении У Цзяня и остальных либо оставаться в лазарете, если раненых привозили особенно много или силы совсем заканчивались и даже двигаться удавалось с трудом. Привыкла к бессонным ночам, к тому, что время от времени не хватает бинтов или лекарств, привыкла экономно расходовать ци, передавая ее тем соученикам или целителям, кто был истощен, и забирая у тех, кто мог поделиться. Яньли практически не вылезала из лазарета, А-Ян и Ян Шу были рядом, делая что-то несложное, что не требовало особых навыков, даже ее охранники помогали, принося раненых. Бои участились, и пострадавших от проклятий или с ранами от оружия стало заметно больше, однако и союзники продвигались вперед невиданными темпами. Поговаривали, что уже к лету война окончится, но Яньли старалась не загадывать, хотя желание, чтобы все это безумие поскорее завершилось и можно было вернуться к обыденной жизни, с каждым днем все сильнее разгоралось в душе. Тем вечером наступило странное затишье, она освободилась даже раньше, чем обычно, и решила вернуться, чтобы сменить одежду и помыться — очищающие талисманы были не так хороши, как обычная горячая вода с травами. Нет, они помогали, но оставалось странное ощущение… неполной чистоты, что ли, будто на коже оставался тонкий слой грязи. — Госпожа, — позвал Сюй Тан, один из тройки У Цзяня, когда до дома оставалось меньше ли, — нас преследуют. Яньли запнулась от неожиданности, но ее тут же подхватили под локоть и потянули вперед, однако и там их уже ждали: дорогу заступили люди с повязками на лице, оставляющие на виду лишь глаза, в темных одеждах без опознавательных знаков. Наемники или кто-то еще, например, те же Вэни. Яньли огляделась, но неширокая глухая улочка была пуста. Она обернулась и поняла, что их загнали в ловушку: сзади тоже появился отряд, закрывающий им путь. — Охрану убить, девку не трогать, — глухо из-за повязки скомандовал стоящий впереди мужчина, и нападавшие бросились вперед. Охранники оттолкнули ее к стене дома и стали защищаться. — Госпожа… попытайтесь… перелезть через стену… и сбежать, — прерываясь на то, чтобы нанести удар или ответить на выпад, быстро сказал ей второй охранник, Чжоу И, и тут же получил рану. Яньли моргнула, выходя из ступора, и огляделась. Улочка, даже скорее переулок, был глухим, сюда выходили задние стены домов и сплошные заборы. Наверное, она даже смогла бы перепрыгнуть их с помощью цигуна, но, учитывая, что сил оставалось мало, нужно было выбрать правильный момент — вероятно, попытка будет только одна. Разум вместо недавней панической заторможенности затопила отстраненность, какая накрывала ее при работе с целительскими техниками, будто все, что не касалось пациента перед ней, отходило на задворки сознания. То, что она сглупила и бежать надо было сразу (возможно, удалось бы спрятаться), стало ясно уже совсем скоро — и трех фэнь не прошло, как нападавшие перегруппировались и стали теснить ее охранников. В ход пошли талисманы, ослепляя вспышками света и глухими хлопками высвобождающейся духовной энергии. Но ее охрана пока еще могла сражаться, правда, и Сюй Тан, и Чжоу И уже были неоднократно ранены и держались, кажется, из последних сил. У нее даже не было при себе сигнального талисмана, чтобы подать знак своим, а надеяться на помощь местных не приходилось. В следующий момент двое наемников разом рванули вперед — и Сюй Тан застыл, нанизанный на лезвия. Яньли взвизгнула, увидев, как из спины ее защитника одновременно выходят острые кончики мечей. Чжоу И только и успел крикнуть, чтобы она уходила, но бежать было некуда, а через миг и второй охранник пал с перерезанным горлом. Она сжалась у стены, чувствуя, как по щекам текут слезы, а грудь сдавливает рыданиями, нападавшие переглянулись и их главарь молча кивнул на нее. Казалось, все было кончено… Оглушительная по своей силе аура ярости заставила всех замереть, а уже через миг главарь остался без головы. Тело еще мяо или две стояло, а затем рухнуло кулем на утоптанную землю. Бася, которую невозможно было не узнать, увидев хоть раз, радостно запела и вернулась к своему владельцу — и бой разгорелся снова. Яньли сглотнула и подняла взгляд на Не Минцзюэ, яростного, неудержимого, жестокого, как бог войны, он расправлялся с наемниками безжалостно и быстро. И одной фэнь не прошло, как почти все напавшие на нее люди были убиты. Правда, последнего главнокомандующий Не всего лишь оглушил, огляделся и, не обнаружив других, запустил в небо сигнальный огонь — расцветший над ними знак Цинхэ Не, голова таоте, тревожно замерцал, обозначая место, куда следует спешить на помощь. Яньли всхлипнула, будто очнувшись и поползла на коленях к Сюй Тану, а потом и у Чжоу И, но обоим уже нельзя помочь. Слезы хлынули еще сильнее, и она тоненько завыла… — Дева Цзян, вы в порядке? — раздался над головой низкий голос Не Минцзюэ, и Яньли почувствовала, как ее поднимают вверх. Она забилась, не до конца себя контролируя, но практически сразу успокоилась, только слезы будто бы сами продолжали стекать по щекам. Глава Не поставил ее на ноги, но колени тут же подогнулись — и Яньли уткнулась лицом в жесткую вышивку на груди мужчины. Охнула, ударившись носом, и отстранилась… Попыталась, точнее: ей на голову опустилась тяжелая теплая ладонь и погладила. Рыдания вырвались словно сами собой. Яньли оплакивала потерю, будто выплескивая горе и страх от пережитого. Так и ревела, цепляясь за ханьфу главы Не и чувствуя успокаивающие поглаживания по спине и голове, пока не прибыли на помощь адепты и заклинатели клана Не и союзников.26. Дева в беде
5 мая 2023 г. в 14:25
Яньли выкроила немного времени, чтобы отвлечься, передохнуть, когда закончила с ежедневной обработкой ран А-Сяня и едва уговорила А-Яна отправиться спать. Мальчик так и норовил остаться рядом с ним, сияя восторженным взглядом темных глаз. Брат превратился для него в кумира, в недостижимый идеал.
Яньли, признаться, немного ревновала где-то глубоко в душе, но препятствовать их общению не собиралась. В Пристани Лотоса младшие обожали А-Сяня, и когда у него было время, он всегда был буквально облеплен шиди и шимэй, смотревшими на него теми же восторженными взглядами. А-Сянь нравился детям, а ему так же очевидно нравилось возиться с ними и учить.
Правда, А-Ян до их комнат не дошел — наверняка отвлекся на что-нибудь интересное и потерял счет времени. Вот этой способностью полностью погружаться в то, что увлекает, он очень напоминал А-Сяня.
На завтрашнее утро было запланировано отбытие из Линьфэна. Союзные отряды уже продвинулись настолько, что возвращаться каждый раз после вылазок стало нецелесообразно, и командование приняло решение занять Ичуань. Пока они собирались здесь, там шли зачистки и разбивался лагерь, а основная часть пеших войск была на марше на пути к городу, часть командования, лекари и снабжение отбывали последними. Получился целый обоз, для которого выделили охрану в несколько сотен воинов.
Братья и Лань Ванцзы отбыли туда еще два дня назад, зато Цзинь Цзысюань почему-то остался, тогда как большинство сильных заклинателей, глав с советниками и наследников кланов уже покинули Линьфэн. Ставка теперь в Ичуане, почти у передовой линии, там же, где были слава и возможность умереть: чем ближе к Безночному городу, тем яростнее сражались Вэни…
Яньли вздохнула и взяла новый мешочек цянькунь, начиная складывать туда те составы трав и прочие лекарства и принадлежности, что могли безбоязненно храниться в зачарованном пространстве. Некоторые снадобия не переносили такого рода хранение и портились, потому и нужен обоз.
Мысли вернулись к Вэням — после возвращения брата Яньли все чаще стала задумываться о Вэнь Цин. Та не зря считалась гением, в столь молодом возрасте написав уже пару серьезных работ по целительству и создав несколько новых техник. Главное, что интересовало Яньли, это трактат об очищении организма от темной энергии… Но как бы так извернуться и попытаться встретиться с девой Вэнь, она не представляла. Ну, не писать же ей.
Яньли фыркнула, представив такое, но тут же снова уныло вздохнула: даже если она наберется наглости и напишет деве Вэнь, письмо просто не дойдет до нее. Да и подставлять ничего не сделавшую ей девушку не хотелось. По обучению в Гусу Яньли запомнила ее строгой, сосредоточенной и погруженной в себя. Менялась дева Вэнь только рядом с братом, скромным и нервным молодым человеком.
Тогда они не общались, только здоровались, дева Вэнь жила на другом конце женской половины… они даже не разговаривали толком никогда, но сейчас Яньли понимала, что если хочет помочь брату, то ей необходимо как-то суметь связаться с Вэнь Цин и уговорить ту поделиться знаниями.
Снова вздохнув, Яньли встала с постели, выглянула из комнаты и попросила Ян Шу поискать А-Яна — время было позднее, а тот все еще не вернулся.
Бледная, с покрасневшими глазами служанка кивнула и вышла, утирая лицо рукавом. Ее сестра, Ян Шэньси, погибла.
Яньли скорбно поджала губы, мысленно проклиная главу Вэнь. Война уже стольких унесла, а скольких еще заберет… Во время нападения она стала свидетельницей смерти Се Вэя, видела, как ранили Яо Синьсинь и Ван Шу, и это было очень страшно.
Только чудом не ранили и не убили ее саму, но это скорее следствие везения и А-Сяня, который, как оказалось, присматривал за ней. Узнав, что брат пробирался в крепость, чтобы узнать, не нужна ли ей помощь, Яньли сначала опешила. Следом пришло осознание, что ощущение пристального взгляда в спину исходило от А-Сяня, и вот тут она рассердилась. Вместо того, чтобы прийти к ней или А-Чэну, А-Сянь продолжал скрываться, подвергая себя опасности и позволяя им пребывать в неведении о его судьбе!
Так и захотелось выпалить любимую присказку брата: «В следующий раз ноги переломаю!», но тут Яньли сдулась, осознав, что А-Сяню и так постоянно больно…
Ограничилась в итоге строгим взглядом и холодным молчанием, а позже, закончив с перевязкой, вышла из лазарета и отправила, не пожалев энергии, бабочку Лань Ванцзи. Это оказалось гораздо более действенным шагом — так холодно и гневно молчать, как он, не умел никто. А-Сянь изнылся, с трудом перенося ее сердитый вид, крики и ругань А-Чэна и ледяное молчание своего жениха, зато, кажется, уяснил, что семья всегда остается семьей и, что бы ни случилось, в первую очередь им нужен он сам.