Птицы в клетке

— Что ты сделал? — осуждающе спросил Драко, стоя на крыше Хогвартса. — Поцеловал. Гарри засмеялся и обнял со спины Драко, но Малфой не расслаблялся, а злился на друга, который сидел сейчас на, припорошенной снегом крыше и глядел вдаль. — Драко, не смотри на меня так, прошу! Люблю я её, понимаешь!? Не сдержался… — Губы, бедро, дальше грудь? — негодовал Малфой. — Ей мало насильников вокруг? Ты ей не нужен! Она вас хорошо различает! Убьёшь Тео и она возненавидит тебя! — И что мне делать? — закричал Нотт, подойдя к другу. — Что? Вам не понять, каково это видеть каждый день ту, которую хочешь обнимать и целовать, а она любит тебя, но другого! — Я понимаю, — прошептал Гарри. — Но сейчас вы вместе, пусть и мертвы! Что мне делать? — в отчаянии шептал Тео. — Соблазняй её, — ответил Гарри, и сразу получил локтем в рёбра. — А что? — Гермиона — не вещь! Я ещё раз требую твоего здравого ума, Тео! Не смей к ней приближаться! А ты не потакай ему, — рычал Малфой, глядя на Гарри. Драко исчез, а Тео и Гарри остались. Поттеру стало любопытно, а почувствует ли он что-нибудь к этому Драко. До этого он не пересекался с парнем для того, чтобы не поехать головой, но после слов Тео, ему стало интересно. Войдя в комнату старосты Гриффиндора, заметил спящего себя в кровати, и сидевшего перед камином Драко. Слизеринец подбросил дров, ведь сидел обнаженным на коврике, а после почувствовал на плечах плед. Увидев Гарри, улыбнулся, но сразу же улыбка пропала с лица: на Поттере была одежда. Когда перевёл взгляд на кровать, готов был закричать от страха, ведь его Гарри мирно спал. — Не сиди на холодном полу голым. Тебе ещё детей делать. Здравствуй. — Ты оставил Тёмного Лорда? — Что ещё Нотт рассказал? — Достаточно. Что ты здесь делаешь? — К тебе пришёл. Хотел познакомиться. — Познакомился? — язвил слизеринец. Гарри улыбнулся и сел рядом, а Драко спустил на бёдра плед, оставаясь вверху голым. — Ты такая язва, Малфой. Я за этим прямо скучал, — Гарри искренне улыбнулся, и Драко ответил улыбкой. — Ты обижаешь его? — Немного. — Кто у вас сверху? — Я. — Ухты, а у нас наоборот, — Гарри удивился, насколько сейчас поменялись характеры Драко и Гарри. — Война сломала Драко. Он теперь прям душка. — А тебе меня не хватает, да? — Да, — признался гриффиндорец. — Почему ты не спишь? — Думаю. Диггори в Азкабане, а мне всё равно страшно. Боюсь потерять Поттера, боюсь умереть. Вдруг это мой удел — умереть? Серые глаза просканировали зелёные и Гарри на миг задумался, не знает ли Драко чего больше. — Я обычно не спрашиваю, но ты не такой, поэтому… Можно поцеловать? — Нет. — Тебе понравится, обещаю! Я могу составить конкуренцию. Драко на миг задумался. Податливость Поттера ему нравилась, но он никогда не чувствовал его силу. Силу применял Малфой и гриффиндорец с этим мирился. Этот Гарри был опасным, притягательным, и Драко ухмыльнулся. Призрак заметил эту ухмылку и приблизился к губам слизеринца, выдёргивая из раздумий и спрашивая разрешения. Драко хищно ухмыльнулся и впился в губы Поттера, притягивая того за волосы. У Гарри самого сердце чуть не заработало от такого напора. Страсть, которую выдавал Малфой, сводила с ума. Оба были лидерами, оба желали большего. Рука Гарри полезла под плед и тут же обхватила возбуждённую плоть слизеринца. Малфой не был против. Блондин чувствовал насколько этот Поттер уверен. Тому, который спит ещё учиться и учиться быть лидером, ну или Драко попросту не знает тёмной стороны Поттера настоящего. Призрак уложил Драко на пол и продолжил целовать его губы, надрачивая. Малфой стонал в губы, сжимая плечи этого Поттера до боли, но призраки не чувствуют боль. Драко готов был отдать штурвал этому капитану. Да, этот Гарри был капитаном корабля, от чего перехватывало дыхание. Драко укусил губу Гарри и излился тому в руку. Изумрудные глаза горели огнём восторга и страсти. Пока слизеринец переводил дыхание, то Поттер нежно целовал шею и соски блондина. — Мой! Ты мой, — Гарри шипел Драко на ухо. — Кто ты такой, Поттер? — восхищенно спрашивал аристократ. — Он никогда не станет, таким как я, Драко. У вас не будет войны. Он не будет мной. Никогда! Я кое-что увидел в твоей голове, — промурлыкал гриффиндорец. — Я не трону тебя, если ты выберешь меня. — Ты предлагаешь уничтожить Гарри и поселить тебя в его тело? — Какая разница? Никто, кроме тебя не заметит подмены. Я буду натягивать твой анус на свой член по двадцать раз на дню, — шептал на ухо, целуя, от чего Драко млел. — Том не узнает, что вы пытаетесь его убить. Он убил моих родителей, мне на за что его любить. — Ты привёл его к власти. — Знал бы, что можно убить и его — не приводил. — Он пытал меня, Гарри. Пытал мою семью, а ты смотрел. — Я останавливал его, малыш. Если бы не я, твою мать отдали бы Рудольфусу, твоего отца кастрировали, а тебя пустили бы по кругу. Где бы ты был без меня? — Драко в ужасе уставился на призрака и прикрыл глаза, пытаясь скрыть слёзы. — Мой сильный мальчик, мы будем постоянно возвращаться к этому разговору. Не спеши отдавать меня Смерти. — А как же тот Драко? Ты предал его. — Когда я поцеловал тебя, в голове пробежала такая мысль, но когда я увидел в твоей голове, что он желает мне смерти, то мне стало наплевать на него. Мы с Тео немного влюбились, Драко. И мы готовы убить за любимых. Я не буду давить. Увидимся после каникул. Драко кивнул, а Гарри решил поцеловать парня на прощание, не зная, позволит ли тот ему сделать это снова. Малфой не ответил на поцелуй, чему не удивился Поттер, оставляя испачканного спермой мальчишку на полу. — Я не изменял, Поттеру. Это ведь тоже Поттер, — шептал Драко, касаясь тех мест на теле, что целовал призрак. — Он не призрак, а фантом-искуситель какой-то, — Драко засмеялся и поплёлся в душ. Вернувшись из душа, залез под одеяло и пытался понять, что он натворил. Гарри во сне перекатился и улёгся на грудь слизеринца, который обнял его в ответ, но закрыв глаза, по-прежнему видел изумрудные глаза хищника и от этого сердце стучало быстрее, а в паху росло желание.

***

Тео проснулся один. Потянувшись, прислушался к шуму воды в душевой. Он уже думал, что составит компанию своей драгоценной ведьмочке, и даже успел вылезти из-под одеяла, когда к нему в полотенце вышла Гермиона. Девушка перестала пытаться теребить волосы полотенцем и поправила то, что прикрывало её наготу, в то время пока парень стоял полностью голым. Нотт ухмыльнулся и резко впился в её губы, но поцелуй получился отстранённым. — Что случилось? Когда мы ложились спать, всё было хорошо. — Он приходил ночью и укрыл нас. — Этот извращенец на тебя пялился? — Тео закипал быстрее, чем солнечные лучи касались планеты. — Наверное. Я проснулась от поцелуя в запястье, а после он поцеловал мои губы. — А ты? — слизеринец боялся ответа, ведь это значило бы, что девушка не может между ними выбрать. — Я даже ничего понять не успела. Тео, — она обняла парня за талию, — я боюсь, что однажды проснусь, а его душа будет в твоём теле. Я боюсь, что не смогу отличить тебя от него и проживу жизнь с тем, кого на самом деле не люблю. Если тебя не станет, смысл жить мне? Парень крепко прижал Гермиону к себе и попытался восстановить дыхание. Гнев и страх сплелись воедино. — Я никогда так не поступлю, — пара резко обернулась на голос. Призрак снова обрёл тело и виновато смотрел на девушку, которая прижималась к любимому, боясь, что их разлучат. — Твои слова как антипохмельное сработали, Гермиона. Я не смогу жить, зная, что сделал вам больно. Обоим. Послушайте, я ваш друг. Я больше никогда не коснусь тебя без необходимости. Моя Гермиона после моей смерти перестала держаться за жизнь. Я не желаю тебе такой участи. Простите меня, если сможете. Призрак ушёл в стену, а Гермиона выдохнула. Тео фыркнул и нежно поцеловал девушку в губы. — Ты в душ? — Сначала покурю. Я сам себя свожу с ума, — оба улыбнулись от такого заявления. — Кому рассказать — не поверят. Завтрак мы проспали? — Через час обед. — Отлично. Гермиона, верь мне и ему. Ты нам обоим дорога. Моё слово закон, в этом мире или в том — закон! Парень затянулся, а девушка подошла к нему и обняла. Взмахом палочки она высушила волосы, чтобы можно было открыть окно и наслаждалась любимым вишнёвым дымом сигарет, которые так любит слизеринец. — Я купила тебе Рождественский подарок. — Я тебе тоже. Гермиона, а не хочешь провести Рождество у меня? Девушка задумалась, но влетевшая белая сова, заставила разговор отложить. — Это от мамы. — У твоих родителей есть сова? — Сову мне подарил Гарри летом в честь прекрасной сдачи С.О.В. — А ты ему что? — Набор по уходу за метлой. Кстати, ты Живоглота не видел? Когда мы ложились спать, то он был в комнате? — Герми, твой кот полукнизл. Это умные существа. Он не желает видеть, как мы совокупляемся. — Это шикарное слово, — промурлыкала девушка, и парень закусил губу, от чего её сердце стало биться чаще. — Триси, угощайся, — Гермиона протянула сове печенье, а сама начала читать вслух. — «Гермиона, мы надеемся, что ты приедешь на Рождество домой. В прошлом году ты праздновала у семьи Уизли, но в этом году мы не летим в Париж. Кстати, наши соседи Брейбери тоже придут. Их сын старше тебя на год, но думаю вам будет весело. Эрик очень воспитанный мальчик. И не маг. Возможно, у вас завяжутся романтические отношения…» — Гермиона не могла дальше читать, и письмо выхватил недовольный Тео. — «Дочка, мы желаем тебе самого лучшего, но раз ты сама говорила, что к власти пришёл тёмный волшебник, не лучше ли ограничить общение с магами? Подумай о своём будущем. Подумай о наших нервных клетках. Не сердись на нас с отцом. Мы тебя очень любим и беспокоимся». Тео поджег письмо окурком и положил гореть на подоконник. Синие глаза пронзали тело девушки, которая беззвучно плакала, сидя за столом и строча ответ с яростью, какой слизеринец ещё не видел. Склонившись над ней, начал читать ответ и расплылся в улыбке, целуя её в макушку. — Твой отец не выгонит меня из мэнора? — Он мечтает с тобой познакомиться, малышка. — Надо же, меня признали чистокровные маги, а родители хотят забрать. Я не оставлю этот мир. Никогда. — Ты можешь и лето провести у меня, если они не опомнятся. — Спасибо. По меркам маггловского мира, я ещё не совершеннолетняя, но по меркам магического, — Гермиона ухмыльнулась. — Прими со мной душ, любимая, — шептал на ухо парень, от чего по коже ведьмы побежали мурашки. — Но я только оттуда, любимый, — в тон ответила волшебница. — Я тебя хочу там трахнуть. Как тебе идея? Гермиона улыбнулась и кивнула в знак согласия. Тео знал, как поднять им обоим настроение. Когда Гермиона отдала письмо Триси, была заброшена на плечо слизеринцу и отнесена в душ для приятного времяпровождения. «Дорогие родители! По меркам волшебного мира я уже совершеннолетняя, поэтому у вас больше нет надо мной власти. Домой я не приеду. Меня приглашает будущий свёкр посетить его мэнор. Мы с Тео любим друг друга и уже стали близки. А Эрику передайте, что больше меня не увидит. Триси отнесёт вам письмо и сразу вернётся. Больше моей совы вы не увидите, пока не поймёте, что моё место там, где я счастлива. А я счастлива в магическом мире. Счастливого Рождества!»