Ничто не длится вечно

Глава 31 В студии царила обычная перед прямым эфиром суматоха. Осветители крутили прожектора и тягали бухты кабеля, операторы по рации ругались с монтажной, режиссер орал на ассистентов, техники спешно поправляли декорации, стаффы гоняли как ошпаренные, подготавливая все к началу эфира. Члены жюри сидели в одной общей гримерной. Они должны были выйти через сцену после объявления ведущих шоу. Тимми был самым молодым из них, но, пожалуй, самым известным. Остальные члены жюри завистливо поглядывали на него, подозревая, что именно его объявят самым первым. Именитый продюсер о что-то нашептывал на ухо пожилому певцу, актриса говорила по телефону, держа его на отлете, чтобы не примять прическу и не смазать грим. Она сидела отвернувшись, но следила за всеми через зеркало. Самому Тимми было наплевать на порядок выхода, подковерные интриги вообще его мало интересовали. Он прикрыл глаза, слушая голос Джонни в наушниках. Еще немного потерпеть. Прибежали стилисты, наскоро проверили костюмы и грим. Ассистентка дала знак приготовиться, напомнила куда выходить, хотя все и так прекрасно знали после стольких репетиций. Тимми застыл на контрольной отметке. — Нет смысла перечислять его награды и регалии, лучше просто поприветствуем нашу китайскую гордость, всеазиатскую звезду… Встречайте, Тимми Сюй!!! Громыхнула музыка, Тимми включил улыбку и шагнул на сцену. Пройдя положенные шесть шагов, он остановился, поклонился, зал взорвался криком и аплодисментами. Тимми практически ничего не видел, ослепленный софитами, но знал, что должен повернуться направо и пройти десять шагов до судейского стола возле правых кулис. Конечно, он нашел за что запнуться и на абсолютно ровной сцене, слава богу, только слегка пошатнулся и продолжил идти. С краю сцены прожектора уже не били в глаза, и он увидел, куда садиться. Один за одним вышли остальные члены жюри. Теперь пришла очередь приглашенных звезд. Тимми напрягся, ведь с одним из этих людей ему предстояло спеть дуэтом. Ему нечасто приходилось петь с кем-то, и обычно это для него стоило изрядных нервов. Первой появилась Жань Жилан, и Тимми понадеялся, что на жеребьевке ему достанется именно она. С Жилан они неплохо ладили, да и их голоса хорошо сочетались. Дальше ведущая объявила: — Звезда кинематографа, обладатель премии Золотой Петух за лучшую роль второго плана в 2023 году, ослепительный… Даррен Ван! Желудок Тимми неприятно сжался. Та Лу Ван и правда выглядел ослепительно в модном оранжевом костюме. Вот уж с кем Тимми ни за что не хотел бы оказаться в дуэте, а между тем шансы были один к четырем. — Сегодня на нашей сцене собрались звезды, которые сияют ярче солнца! Человек, не нуждающийся в представлении! Его имя заставляет замирать девичьи сердца! ДЖОННИ!!! Хоть он и не был девушкой, сердце Тимми замерло. Он смотрел широко открытыми глазами, как Джонни вышел из-за кулис, шесть шагов, поклон, поворот влево. Только когда Джонни повернулся спиной, Тимми вспомнил, что нужно вдохнуть, и отвел глаза. Сердце трепыхнулось пару раз и заколотилось как сумасшедшее. Тимми украдкой сунул руку под полу пиджака, прижал ладонь к сердцу, пытаясь унять его бешеный стук. Смотреть в сторону не получалось. Взгляд словно магнитом притягивало на противоположную часть сцены, где до неприличия сексуальный, одетый во все белое, как гребаная невеста, сидел Джонни. *** На взгляд Джонни, Лу надо было не нервы лечить, а мозги вправить. В гримерной было полно кресел, два больших дивана, но он уселся рядом с Джонни и, как будто между ними все по-прежнему, болтал о чем-то, постоянно цепляя пальцами то рукав, то колено. Хорошо, хоть не лапал. Джонни не хотелось прилюдно устраивать разборки с Лу, поэтому он старательно его игнорировал, глядя на большой экран, где уже началось шоу. Ведущие, как положено, хвалили спонсоров, что-то рассказывали о прошедших этапах конкурса, об участниках. Короткий ролик, и вот объявили выход жюри. Когда прозвучало имя Тимми, Та Лу Ван замолк и тоже повернулся к экрану. На сцене появился ЧжоЧжо, и Джонни не смог сдержать взволнованный вздох. Его Чжоу был так красив, и так ярко улыбался, что глазам было больно, а сердцу обидно, что он смеет дарить свою улыбку кому-то кроме Джонни. «Чтоб тебя!» — мысленно ругнулся он, и Чжоу вдруг споткнулся на ровном месте, неловко взмахнул руками, но устоял на ногах. Джонни прикусил губу, чтобы не фыркнуть от смеха: ЧжоЧжо был в своем репертуаре! Их разделяло около двадцати метров, и Джонни не ожидал, что будет настолько мучительно видеть Чжоу так близко, но не иметь возможности подойти, прикоснуться. Он старался сосредоточиться на происходящем на сцене, тем более, что ведущие то и дело пытались заставить его комментировать выступления. Джонни отделывался общими словами и какими-то шутками, а сам не мог отвести взгляд от лица Чжоу. Господи, как же он соскучился! Через полтора часа наконец-то объявили перерыв. Софиты погасили, в наступившем сумраке все резко поднялись, зашевелились. В зрительном зале зашумела публика, двигаясь на выход. К столу звезд подскочили стаффы, чтобы проводить артистов в гримерные. Джонни поверх голов пытался высмотреть, куда уводят Чжоу. И увидел его вытянутую шею и ищущий взгляд. Улыбка сама собой появилась на лице, хоть он и тщился сохранить хладнокровие. Их развели в разные коридоры за сценой, но Джонни не стал сидеть в гримерной. Он вышел, и, расталкивая снующий народ, двинулся искать Чжоу. Он понимал, что палится, но не мог не делать этого. Чертовы коридоры и чертовы двери были похожи друг на друга как в какой-нибудь дурацкой игре-бродилке. Джонни уже хотел поймать первого попавшегося стаффа и спросить напрямую, как ближайшая дверь приоткрылась, и его втащили внутрь сильные руки. Джонни повернулся, оглядывая облицованное светлым кафелем помещение. Не давая ему опомниться, Чжоу (конечно, это был он) втолкнул его в ближайшую кабинку туалета и защелкнул замок на двери. Только тут они наконец смогли посмотреть друг на друга. Было ощущение, что сердце расширилось на всю внутренность грудной клетки и вот-вот вырвется наружу. Хотелось сказать так много, что слов не находилось. Минуту Джонни разглядывал осунувшееся лицо, и бледные губы, и темноту вокруг глаз, которую не мог скрыть слой тона, и усталую морщинку между бровей, и эти глаза, которые сейчас лучились и сияли. Его руки взлетели к лицу Чжоу и застыли в воздухе. — Как же тебя поцеловать? Грим испорчу, — простонал Джонни. — Аааа! К черту! Он обхватил ладонями голову ЧжоЧжо и прижался губами к губам, которые открылись ему навстречу. — Мммм… — промычал Чжоу ему в рот, прикрывая глаза. Его руки легли на бока Джонни, сжали и принялись проворно выдергивать рубашку из-под пояса. Когда холодные пальцы скользнули по спине, по животу, Джонни вздрогнул и с силой засосал губы Чжоу. Все мысли будто заволокло туманом, все потеряло значение, кроме парня, прижимающегося к нему всем телом и страстно отвечающего на поцелуй. И вдруг он почувствовал руку Чжоу у своей ширинки. — Эй, ты что творишь? — прошипел он, перехватывая пальцы, тянущие за язычок молнии. — Хочу! Умираю как хочу! — Чжоу толкнул его ладонью в грудь, прижимая к стене, и сполз вниз. Джонни не смог бы сопротивляться, даже если бы захотел. Слишком горячо было во рту у Чжоу, слишком хорошо, слишком долгожданно… Он вцепился в волосы парня, не для того, чтобы направлять, а просто потому, что хотел касаться его, но в этой позе мог достать только до его головы. Джонни перебирал жесткие пряди в пальцах и слушал, как постанывает от наслаждения Чжоу, как с влажным всхлипом он выпускает изо рта его член и вбирает снова. Он одних этих звуков сносило крышу. Он так соскучился по Чжоу, его рукам, его рту, его заднице, что надолго Джонни не хватило. ЧжоЧжо закашлялся, но проглотил все, и даже облизал головку напоследок. Джонни подхватил его под мышки, дернул вверх, прижал спиной к стене, поцеловал и сам бухнулся на колени. Пальцы дрожали от нетерпения, когда он расстегивал на Чжоу брюки и стягивал их вниз вместе с трусами. Джонни на мгновение остановился, в восхищении глядя на стоящий член, а потом вобрал его в рот, сразу весь, зарываясь носом в волосы на лобке и вдыхая слабый мускусный запах. Чжоу тихо вскрикнул и дернулся навстречу. Джонни ощутил, как головка ткнулась в гортань, вызывая мгновенное сокращение желудка, но подавил рвотный рефлекс и продолжил, придерживая Чжоу за бедра. Мышцы под ладонями мелко дрожали. Джонни погладил напряженные ягодицы. Как же хотелось вставить! До смерти хотелось! Но сейчас было не место и не время. Ничего, еще несколько часов он потерпит, а уж ночью оторвется по полной! Музыка из скрытых динамиков смолкла, и голос произнес: «До окончания перерыва десять минут». Джонни активнее задвигал головой, и вскоре Чжоу со стоном забился в оргазме. Они торопливо вытерлись туалетной бумагой и привели в порядок одежду. Впрочем, порядок оказался относительный — белые брюки Джонни на коленях украсились серыми пятнами. Не слишком явными, но он знал, как на сцене любая мелочь становится заметной. — Вот блин! — сказал Чжоу, разглядывая его штанины. Однако Джонни не слышал в его голосе настоящего сожаления. Да и сам, откровенно говоря, не ощущал большого расстройства. Он сейчас думал только о предстоящей ночи. И, судя по мечтательному выражению на лице ЧжоЧжо, он тоже. В гримерной он самостоятельно наскоро поправил тон, причесался и успел как раз к выходу. В коридоре он столкнулся с Та Лу Ваном. Тот оглядел его с многозначительной ухмылкой, задержавшись взглядом на коленях. Джонни молча поднял бровь, Лу пожал плечами и пошел вперед. Снова потянулись утомительные минуты в попытках сосредоточиться на выступлениях и не смотреть на противоположную сторону сцены. Но взгляд все время соскальзывал и встречался с таким же взглядом Чжоу. Из последних сил Джонни контролировал лицо, не давая себе расплываться в дебильной влюбленной улыбке, а у ЧжоЧжо это явно не получалось, и он сиял как медный грош. Наступило время жеребьевки. Джонни почувствовал, как его тело охватывает нервная дрожь. Он уже давным-давно не ощущал такого волнения. Он хотел и боялся попасть в дуэт с ВейЧжоу. — Только бы не с этой теткой с кислым лицом, — пробормотал парнишка, солист ставшего недавно популярным бойз-бэнда. — Эта тетка — известная актриса, — с усмешкой заметил Джонни. — Ну и что? Я бы хотел выступить с Тимми, он классный! — восхищенно вздохнул парень. Джонни недовольно покосился на него. Повздыхай мне тут! И вдруг поймал взгляд Та Лу Вана. На душе и без того было неспокойно, а теперь стало вдвойне нервно. Только бы Лу не попал в пару с ЧжоЧжо! После всех его выходок, Джонни не мог даже предположить, на что еще способен Та Лу Ван. Первой тянула жребий актриса, как единственная женщина в жюри. Она вытянула Жань Жилан, и ведущие захлебнулись восторгом от этого совпадения. Новообразованный женский дуэт остался стоять посередине сцены. Следующим вышел продюсер. Джонни был наслышан о его скандальном характере и пожелал ему вытянуть карточку с именем Лу, даже пальцы скрестил. Не помогло. — Джонни! — радостно возвестил продюсер, поднимая картонку над головой и демонстрируя ее камерам. Мандраж увеличился, и не потому, что предстояло петь в паре с этим мужиком, а потому, что шансы Лу попасть в дуэт с ЧжоЧжо возросли. Желудок противно сжимался, и Джонни был даже рад, что еще ничего не ел сегодня, иначе его бы точно стошнило. Он теперь стоял на середине сцены и был ближе к Чжоу, он мог даже рассмотреть, несмотря на грим, что тот побледнел. Ведущие посовещались и решили, что решать состав оставшихся двух дуэтов будет пожилой певец. Мужчина неторопливо приблизился к ящику, запустил туда руку, потом повернулся к залу и что-то сказал, все засмеялись. Джонни не смотрел и не слышал. Он видел только взволнованного Чжоу, нервно облизывающего губы. «Детка, я с тобой! Я убью этого Лу, если он посмеет что-то тебе сделать! Держись, ЧжоЧжо!» Глава 32 *** Конечно, надежда была, но Тимми не очень верил в такую удачу. Чуда не случилось, Джонни в пару достался напыщенный индюк-продюсер. Теперь остались только два человека — Та Лу Ван и Дин ШенЛи, солист модной группы. Выбирать досталось старому певцу, Тимми скрестил пальцы под столом. Петь с Та Лу Ваном ему не хотелось категорически. Да и вряд ли у него получилось бы. Певец тянул время, тряс ящиком, разговаривал с залом и ведущими, в общем, держал интригу. А Тимми уже не знал на каком он свете. Время от времени он поворачивал голову и встречал встревоженный взгляд Джонни. От этого становилось еще напряженнее. В конце концов, певец достал из короба карточку, поднял над головой и показал залу. — Что там написано? — обратился он к публике. «Мне покажи!» — хотелось заорать Тимми. — Даррен Ван! — проскандировал зал, и он выдохнул и прикрыл глаза от облегчения. Новоиспеченные дуэты вышли на сцену. Проходя мимо Джонни, Тим не удержался и мимолетно провел кончиками пальцев по его руке. Плевать, даже если кто-то это увидел. Почему-то сейчас на это было действительно плевать. Он уже не помнил, как закончился эфир, все прошло словно в тумане. В голове было только одно — скорее домой! Не хотелось упускать ни единой минуты, ни секунды, которые можно провести рядом с Джонни. В гримерке он быстро переоделся, кое-как затолкал в сумку костюм, и, схватив пачку салфеток для снятия грима, уже было кинулся на выход, как вошел Ян Мин. — Машина справа на парковке, рядом, ты найдешь, — он протянул ключи и маленький бумажный пакет. — И …вот, ты как-то просил. Тимми заглянул в кулек и увидел тюбик лубриканта. Ян Мин с красным лицом смотрел в сторону. Тим со смехом обнял его и чмокнул в щеку: — Спасибо! Ты лучший! Я побежал! — Эй, будь осторожнее! И береги себя. На ходу стирая грим, Тимми пронесся коридорами и возле самых дверей едва не сбил с ног девушку, идущую навстречу. — О! ЧинЧин! — он всучил ей сумку с костюмом. — Это надо в химчистку. Все, пока-пока, я тороплюсь. И, оставив ее растерянно хлопать глазами, он выскочил на улицу. На крыльце он на секунду застыл, от волнения забыв про какую сторону парковки говорил менеджер, правую или левую. Вспомнил, и заранее вытянув руку с брелком сигнализации, двинулся вправо. Тимми не знал, как скоро выйдет Джонни, но надеялся, что тот тоже не станет задерживаться. Он аккуратно выехал и хотел уже развернуться, как в зеркало заднего вида заметил знакомую фигуру на крыльце. В свете фонарей блеснул экран телефона, который Джонни отнял от уха и засунул в карман. Тимми радостно усмехнулся и сдал назад. Джонни рассеянно взглянул на машину и повернул в сторону, направляясь на парковку. Тимми покачал головой и коротко просигналил. Джонни остановился, словно раздумывая, медленно нагнулся, заглядывая в салон, и тут его брови удивленно вздернулись, он открыл дверцу и плюхнулся на пассажирское сиденье. Они потянулись друг к другу, но Джонни взял себя в руки и откинулся на спинку: — Нет, всё дома! — Погнали? — засмеялся Тимми и нажал на газ. — На дорогу смотри! — проворчал Джонни через несколько минут, заметив, что Тим то и дело косится в его сторону. — Или давая я поведу. Еще через пять минут, едва увернувшись от Тойоты, перестраивающейся во второй ряд, Тимми решил, что и правда стоит поменяться. Под возмущенный писк навигатора он вырулил с шоссе в какой-то переулок и остановился. Здесь был тихо, и, едва погасли фары, сразу стало темно. — Провокатор, — пробормотал Джонни, его рука зацепила ворот толстовки, задев холодными костяшками ключицы, и потянула Тимми на себя. — Подожди, сейчас. Тимми освободился от его хватки, отрыл дверцу и вышел под влажный весенний ветер. Джонни посмотрел на него через лобовое стекло и тоже распахнул дверцу. В глубине переулка глухо залаяла собака. Глаза Джонни терялись в тени козырька, а губы мокро поблескивали в темноте, соблазняя и завлекая. Тимми наклонил голову, чтобы не мешала кепка, и поцеловал эти губы, такие манящие и желанные, раздвигая их языком и проникая в горячую глубину рта. Они остановились, только когда от нехватки воздуха перед глазами поплыли радужные круги. — Слушай, поехали, а то не дотерплю! — собрав всю волю в кулак, Тимми оттолкнулся от груди Джонни и поправил в штанах вставший член. — Ага, — хрипло отозвался Джонни и снова прижал его к себе, потираясь своей эрекцией о его бедра. — Твою мать! Кит, ну зачем ты это делаешь? — прошипел Тимми и куснул его за ухо. Джонни ахнул и дернулся. Его руки, забравшись под одежду, ласкали спину и поясницу, скользя под ремень в попытке добраться до задницы. Тимми вело от этих откровенных прикосновений, он уже не очень понимал, зачем им вообще куда-то надо. — Блядь! Хочу тебя трахнуть! — рыкнул Джонни, сильно стиснув в ладонях ягодицы Тимми. — Давай, поехали! Жестом, который он, наверное, отработал до автоматизма, играя полицейских, он пригнул голову Тимми, впихнул его в машину и коленом прихлопнул дверцу. Через пару секунд он уже включил зажигание и стартанул, будто за ними была погоня. *** Сердце колотилось, как сумасшедший метроном, отсчитывая, наверное, даже не десятые, а сотые доли секунды. За шумом крови в ушах Джонни почти ничего не слышал. Он как робот переключал скорости, крутил руль, жал на педали, в голове была только одна мысль — скорее оказаться в постели с Чжоу. От бешеного желания, казалось, все тело ломило и выкручивало. Двери лифта еще не успели до конца закрыться, а он уже прижал Чжоу к стенке и выдохнул в ухо: — Чуть не сдох без тебя. Тот обхватил руками, притиснулся всем телом, будто хотел слиться в одно. Молча, просто обнимая друг друга, они доехали до двадцать седьмого этажа. Возле дверей квартиры Тимми привычным движением вставил ключ в замок. — Я тут жил все это время, — сказал он, обернувшись на пороге. — Прости, я неряха. Но Джонни не замечал никакого беспорядка, он увидел на стене, приколотую канцелярскими кнопками с разноцветными шляпками, свою футболку. Ту самую, которую он отдал Чжоу взамен свитера в их уикенд на Тайване. Жгучее желание непостижимым образом переплавилось в такую всепоглощающую нежность, что стало трудно дышать. Он сгреб ЧжоЧжо в объятья и, покрывая быстрыми поцелуями его лицо, уши, шею, шептал: милый, любимый, хороший мой, котенок, детка, солнышко… Пусть потом он сгорит со стыда, вспоминая какие пошлые глупости нес, но сейчас Джонни не мог остановиться. Он ласкал губами мокрые ресницы, гладил пальцами затылок, вдыхал запах волос и не мог понять, отчего так болит сердце. Разве оно должно болеть от счастья? Каким образом они оказались в постели, как-то проскользнуло мимо сознания. Свет от кухонной лампы золотил кончики волос ЧжоЧжо, и его ухо на просвет было таким поросячье-розовым, что Джонни не удержался и помял его в пальцах. Чжоу замурчал и полез руками вниз: — Кто-то хотел меня трахнуть? Или мне приснилось?.. Мне тут столько всякого снилось… — Ну-ка поподробнее с этого места? И что тебе снилось? — Да разное порно с одним известным актером в главной роли… — Николасом Холтом? — Не угадал. У тебя еще две попытки. — Алексом Петтифером? — Кто это вообще? Лови подсказку: это мой любимый актер. — Мммм… дай подумать… кажется, у меня есть версия… я, конечно, не уверен… но, может быть, это малоизвестный китайский актер, как там его… на языке вертелось… такое знакомое имя… Хуан ЦзинЮ… Поцелуй не дал Джонни закончить фразу. Притихшее было пламя моментально взметнулось до небес, выжигая все разумные мысли. Остались одни инстинкты. Джонни навалился сверху, прижимая, придавливая собой, как будто Чжоу мог захотеть куда-то сбежать. Но тот и не собирался — он обхватил руками, ногами, словно тоже хотел удержать. Они целовались как в последний раз, задыхаясь, захлебываясь, умирая с каждым поцелуем. Вдруг Чжоу завозился, зашарил рукой вокруг, нашел и ткнул что-то Джонни. — М.? — в голове был такой туман, что Джонни не сразу сообразил, что это тюбик со смазкой. — А. Да. ЧжоЧжо зашипел, когда Джонни вошел в него, пришлось замереть, дать ему время привыкнуть. Внутри было так тесно, гладко и горячо, что голова кружилась от ощущений. Не в силах дольше сдерживаться, Джонни начал двигаться, сначала медленно и неглубоко, постепенно наращивая темп, вгоняя все глубже. Неописуемое удовольствие от физического контакта еще больше усиливалось от выражения истомы на лице Чжоу. Не переставая размашисто двигаться, Джонни нагнул голову и принялся целовать его прикрытые веки, его лоб, нос, подбородок. Чжоу неглубоко дышал приоткрытым ртом. Он выглядел так красиво, так сексуально, что уже от одного этого Джонни мог бы кончить. Он вдруг вспомнил, как впервые увидел его таким — с раскрасневшимися щеками, зрачками во всю радужку, припухшими розовыми губами, и в панике понял, что сейчас режиссер скажет: «Снято», и надо будет встать, а как?! Тогда он худо-бедно справился с ситуацией, и широкие штаны помогли. А теперь Чжоу был его, только его, и, если бы не надо было ни от кого скрываться, вообще было бы счастье. ЧжоЧжо запрокинул голову и застонал, прикусывая нижнюю губу. Его пальцы как тиски впились Джонни в плечи, и одновременно сладко сжало его член. Хорошо, как же хорошо, детка! Да! Он последний раз глубоко толкнулся и кончил. Руки подогнулись, и он упал на грудь Чжоу мокрый и совершенно обессиленный. Глава 33 *** Джонни лежал рядом, такой теплый, расслабленный, немножко сонный. На его губах играла мягкая улыбка, а в глазах было столько любви! Тимми надеялся, что и в его глазах Джонни видит тоже самое. Сейчас он был наполнен счастьем, как воздушный шарик гелием, стоит откинуть одеяло, и он попросту взлетит к потолку. Он невесомо поцеловал Джонни в кончик носа, легонько прикоснулся к губам, подбородку, очертил поцелуями линию челюсти, потрогал губами мочку уха, спустился вдоль бьющейся жилки к ключице. Джонни смотрел на него из-под прикрытых век. Тимми провел губами по его плечу, потом приподнялся и с небольшим усилием перевернул Джонни на живот. Тот не сопротивлялся, и Тимми продолжил покрывать поцелуями его плечи и шею. Чуть прикусил кожу ниже линии волос, потерся щекой о ежик на затылке. Джонни глубоко дышал, лишь изредка вздрагивая. Тим прижался грудью к его спине, подсунул руку под шею, обхватил вокруг груди и перекатился вместе с ним на бок. Джонни был податливый, словно большая кукла. «Ты мой» — прошептал ему на ухо Тимми. Тот улыбнулся с закрытыми глазами, и Тимми продолжил его ласкать. Гладил грудь, бока, живот, наслаждаясь ощущением теплой шелковистой кожи и упругих мышц под рукой. Провел по бедру, пощупал пальцами выступ тазовой косточки, положил ладонь в легкий прогиб на талии, а потом скользнул на спину, к ямочкам на крестце. Но когда пальцы Тимми сдвинулись ниже в ягодичную складку, сильные мышцы сдавили кончики пальцев, не пуская, и он ощутил, как тело в его объятиях напряглось. Тимми тоже замер, не убирая рук, но и не двигаясь. — Ты не хочешь? — осторожно спросил он. Тимми это тоже напрягало. Он убрал руку. — Ты не хочешь? — повторил он. — Тебе неприятно? Тебе это не нравится? Джонни по-прежнему молчал. Тогда Тимми отпрянул, выдернул из-под него руку, откатился и сел. Джонни остался лежать лицом в подушку, открывая взгляду свое великолепное тело. Такое желанное, и такое, блядь, неприступное! Тимми не мог понять, что произошло. — Почему? — спросил он. Джонни тоже сел, но в лицо не смотрел. — Не знаю, — наконец ответил он. Но это был не ответ! Тимми взорвался: — Что не так? Тебе не нравится? — ему стало ужасно обидно. Неужели он был так плох, что не доставил Джонни никакого удовольствия? Да нет! Джонни хороший актер, однако оргазм ведь не сымитируешь! — Ты же кончил тогда, в машине! Джонни кивнул. — Тогда в чем дело? Не молчи, блядь! Скажи мне! — Тимми схватил его за руку и дернул, заставляя посмотреть на себя. Джонни пожал плечами. — Ни в чем. Просто… это… ну не для меня… — Как это? — опешил Тимми. — Что ты имеешь в виду? — Ну… я же мужик… — А я кто по-твоему? — так больно от чьих-то слов Тимми еще никогда не было. — Значит я баба? Если ты меня трахнул, значит я теперь баба? — Ты? — Джонни вздрогнул и поднял глаза. — Нет, конечно! Что ты городишь? — А ты что городишь? Мужики не подставляют задницу? Или, может, это я не достоин твоей задницы? Кто тогда достоин? Та Лу Ван? — Тимми понесло, он видел удивленно поднятые брови Джонни, и сам был бы уже рад остановиться, но не мог. — Ты раньше с ним трахался? Я не слишком хорош по сравнению, так? Ну прости, нет опыта! Мне жаль, что разочаровал тебя! Ладно, давай разбежимся на пару лет, я постараюсь потренироваться… Звонкая оплеуха обожгла щеку, и Тимми ошарашенно замолк. — Ты, блядь, ударил меня сейчас?! Джонни перехватил летящий к его челюсти кулак, заломил руку и повалил Тимми на кровать, придавливая своим телом. — Шшш… тихо! Ты уже бред гонишь, — Джонни попытался поцеловать его, но Тимми мотнул головой, вырываясь. — Никого, кроме тебя, у меня не было. И не будет. Я люблю только тебя. Я хочу только тебя. Мне кроме тебя никто не нужен. Тимми прекратил вырываться и лежал, зажмурившись. Ему было стыдно за свою истерику. Джонни больше не фиксировал его, но Тимми не хотел двигаться. Джонни дышал ему куда-то в шею. — Прости, — вдруг сказал он. Тимми повернул голову, и его рот накрыли губы Джонни. Сначала его язык напористо проник между зубов, погладил десны, толкнул язык, но после Джонни почти сомкнул рот, отдавая инициативу Тимми. Поцелуй почти прервался, только губы соприкасались с губами. Но Тимми и этого хватило, чтобы забыть обо всем. Он не мог злиться на Джонни, не мог ему сопротивляться, не мог перестать любить его. И он прихватил губами верхнюю губу Джонни, пососал, отпустил, чтобы проделать тоже самое с нижней. Наклонил голову, прижался, раздвигая губы губами, проскользнул в рот языком. Когда два языка встретились и закружили вокруг друг друга, в паху напряглось и потянуло. Тимми с трудом заставил себя прерваться и посмотреть Джонни в лицо:  — Мне очень хочется трахнуть тебя! Но если ты не хочешь, тогда мне этого не надо. — Давай начнем сначала, — сказал Джонни, и сердце Тимми замерло. — Давай сделаем еще одну попытку. Он чуть отодвинулся и лег на живот. Тимми глаз не мог отвести от его красивой спины, от гладких мышц, плавно перетекающих под кожей. От прогиба поясницы и охуенно сексуальных ягодиц. Он провел ладонью по позвоночнику от шеи до крестца, и обратно вверх. Сердце колотилось где-то в горле. Джонни лежал перед ним. Доступный. Весь его. Тимми распластался, прижался всем телом, но одной спины было ему мало. И он снова перекатил Джонни на бок, чтобы можно было касаться руками груди и живота. Ниже он намеренно не опускался. Дождавшись, когда Джонни тяжело задышал под его ласками, Тимми положил ладонь на его задницу. Тело Джонни словно закаменело. — Ты правда готов? — спросил его Тимми. — Это ведь уже мой третий раз, не знаю, чего меня сегодня коротнуло… мозги надо отключать, вот и все. Тимми хмыкнул и погладил твердую ягодицу. Джонни промолчал. После паузы он расслабил ягодичные мышцы, но все остальное тело осталось в напряжении. Тимми неторопливо поглаживал его задницу, соскальзывая пальцами в складку, потом прервался, чтобы набрать гель, и вернул их на место. Джонни, казалось, даже дышать стал тише. Тимми начал медленно двигать пальцами, пытаясь преодолеть сопротивление кольца мышц. От волнения и возбуждения его потряхивало. Как же ему хотелось, чтобы и Джонни тоже нравилось, но тот застыл, словно манекен. Два пальца уже были внутри. Тимми размеренно двигал ими, и, хотя это были всего лишь пальцы, а не член, ощущения пьянили его. И вдруг, ладонью, лежащей на груди Джонни, он почувствовал, как стянуло мурашками кожу, как сжались в твердые бусины его соски. Тимми потер их ладонью и услышал прерывистый вдох. О, господи! Да Тимми чуть не кончил от этого вздоха! Он толкнул пальцы глубже и нащупал бугорок простаты. Джонни выгнуло, он ахнул и прикусил губы. Тимми погладил кончиками пальцев чувствительное место, и Джонни протряхнуло. Он замычал, жмуря глаза. — Попроси меня, — тихо сказал Тимми ему на ухо. Он и сам удивился, как низко прозвучал его голос. Джонни молчал, и тогда он снова тронул простату и повторил: — Попроси трахнуть тебя. — в ответ на упорное молчание он продолжил сладкую пытку: — Попроси! Я ведь просил тебя, почему ты не можешь? Скажи, что хочешь, чтобы я тебе вставил! Долгий выдох. И, когда Тимми думал, что уже ничего не дождется, Джонни повернул к нему голову, разлепил сжатые губы, посмотрел в глаза и сказал: — Ну, давай, мужик, трахни меня. *** Джонни очень хотелось расслабиться и отдаться ощущениям, но перед глазами стояло красивое лицо Лу, искаженное злобной ухмылкой. «Подстилка!» Черт, почему именно сейчас это вспомнилось? Джонни тогда выскочил из гримерки, сожалея о том, что еще не изобрели способ мгновенной телепортации, настолько ему хотелось поскорее оказаться в постели с ЧжоЧжо. Он даже не обратил внимания на то, что отворилась соседняя дверь. Лу он заметил, только задев его плечом. — Так торопишься? — язвительно поинтересовался Та Лу Ван. Джонни не собирался ему отвечать, но тот ухватил его за рукав и приблизил лицо к лицу. Пару секунд он всматривался, потом презрительно хмыкнул: — Не терпится под него лечь? На коленках постоял с открытым ртом, теперь и зад хочется подставить, да? Похоже, зря я столько ждал, думал, что ты мужик. А надо было давно тебя завалить, глядишь и все бы у нас сладилось… — он отпустил рукав, оттолкнул, — Ну иди, подстилка! Джонни редко бил людей. В жизни, а не на съемках таких случаев насчитывалось меньше, чем пальцев на одной руке, джиу-джитсу не в счет. Но тут он даже не раздумывал. Кулак сам собой сложился. Удар пришелся в скулу, громко клацнули зубы, Лу откинуло назад, хрустнул тонкий гипсокартон под его затылком, и он сполз по стене на пол. Из носа и рта Лу текла кровь, но глаза смотрели злобно. Джонни расстегнул карман на сумке, достал упаковку салфеток, одной вытер кулак, остальные бросил Та Лу Вану на грудь, развернулся и пошел к выходу. Почему же именно сейчас, когда было так хорошо, когда Чжоу прерывисто и горячо дышал ему в шею, вдруг вспомнились эти дурацкие слова. Все тело Джонни словно окаменело. Подстилка! Подстилка… Думал, что ты мужик… подстилка… Джонни понимал, что сейчас произойдет что-то плохое, но не знал, как это выключить. Меньше всего на свете он хотел оттолкнуть и обидеть Чжоу. Но оттолкнул и обидел. Теперь тот сидел, обхватив руками колени, будто замерз, и в глазах его было столько непонимания и боли! Джонни хотелось обнять, прижать его к себе, но он боялся, что сейчас Чжоу просто не подпустит его. Сейчас Чжоу нужны были объяснения, а их-то как раз у Джонни не имелось. Он не мог, просто не мог заставить себя рассказать про слова Лу. Как показать Чжоу, что это не из-за того, что Джонни с ним плохо, а просто… Что просто, Джонни и сам не знал. — Ну… я же мужик… — в голове стучало: подстилка… подстилка… — А я кто по-твоему? Значит я баба? Если ты меня трахнул, значит я теперь баба? ЧжоЧжо отшатнулся, будто Джонни его ударил. Что за фигню он сейчас сказал? Да в жизни Джонни так про него не думал! — … Та Лу Ван? Ты раньше с ним трахался? Я не слишком хорош по сравнению, так? — Чжоу выдвинул вперед дрожащий подбородок, как ребенок, собирающийся заплакать. — Ну прости, нет опыта! Мне жаль, что разочаровал тебя! Ладно, давай разбежимся на пару лет, я постараюсь потренироваться… Его голос поднялся до звенящих высот, Джонни уже не мог это слушать. Он никогда бы не ударил ЧжоЧжо по-настоящему, и эта пощечина, наверное, была ему больнее, чем Чжоу. Он даже разрешил бы ударить себя в ответ, но рефлексы сработали быстрее сознания. Оставалось только подмять его под себя, зафиксировать запястья в захвате, Чжоу брыкнулся пару раз и обмяк. Его губы, сложенные в обиженную горькую скобку, оказались так близко, но он отвернулся, не дал себя поцеловать. Сердце разрывалось от вины и любви. Джонни не знал, как все исправить, но был готов сделать, что угодно. Пальцы в заднице это было ужасно унизительно, не понятно почему, но почему-то даже унизительнее, чем член. Но, так, блядь, приятно! Охуительно приятно! Чжоу дышал над ухом так, будто его самого в этот момент трахали. Джонни вело, а каждое прикосновение к простате, простреливало тело, как микрооргазм. «Попроси меня!» Да Джонни был готов сказать ему все, что угодно, только горло отказывалось производить звуки. Пожалуйста, трахни меня, делай со мной все, что захочешь, только люби, не переставай любить меня! Наконец, с третьей попытки, он выдал: «Ну, давай, мужик, трахни меня», и увидел счастливое торжество в глазах Чжоу. Глава 34 Потом они долго лежали не разделяясь, вложенные друг в друга, сцепленные, как две детальки одного пазла. Джонни спиной чувствовал биение сердца ЧжоЧжо. Прямо рядышком со своим. Руки Чжоу обнимали его, и он накрыл их своими ладонями, переплел пальцы. От дыхания Чжоу затылку становилось то тепло, то прохладно. Даже спать не хотелось, чтобы не пропустить ни одной минуты этой близости. Вот только очень хотелось есть. С перелетом и прочими хлопотами, Джонни удалось только поклевать какую-то фигню в самолете, да проглотить стакан йогурта. Все это давным-давно переработалось, а уставший организм требовал «топлива». — У нас никакой еды нет? — повернув голову, спросил он Чжоу. И вдруг понял, что совершенно автоматически сказал «у нас», как будто это самая обычная и естественная вещь в мире. Так захотелось, чтобы оно было, это «у нас», чтобы можно было говорить так про все, про еду, про вещи, про дом, про будущее. — Только сок в холодильнике, — ответил Чжоу и поцеловал его в шею. — Можно что-то заказать. Или… знаешь, что! Чжоу вскочил, Джонни лениво откинулся на спину, чтобы увидеть его лицо. — Не знаю. Что? — А поехали на рынок Дунхуамень! Это недалеко, я раз ездил. Тоже ночью пожрать захотелось. — Думаешь, стоит? Не опасно, вдруг сфоткают… — Блин, ну кто там тебя узнает! Мы одеты в самую обычную одежду. Кепка, маска, лица не видно. Да и вообще, на Ванфуцзин туристов из Европы больше, чем китайцев. Никому и в голову не придет, что по ночному рынку известный актер шляется! — ЧжоЧжо радостно засмеялся, и Джонни подумал, что пойдет за ним хоть на край света. Они оставили машину в подземном паркинге возле от станции метро и дальше пошли пешком. Несмотря на ночь, тут вовсю бурлила жизнь. От фонарей и фонариков было светло как днем. Толпы народа двигались во всех направлениях сразу, образуя свои внутренние течения и водовороты возле прилавков уличных лотков и дверей магазинов. Зазывалы перекрикивали людской гомон и музыку, несущуюся отовсюду. Толчея заставляла их держаться рядом, идти впритирку друг к другу, и это очень нравилось Джонни. — Твоя песня, — прокричал он, склонившись к Чжоу, когда они проходили мимо укрепленных под вывеской кафе динамиков. — Твой фильм, — через десяток метров показал Чжоу на экран телевизора в витрине магазинчика бытовой техники. Они пробирались мимо группок иностранцев, заглядывали через головы на прилавки, выбирая что съесть, но пока шли ряды с разной экзотикой, рассчитанной на туристов. Шкворчали в масле гусеницы шелкопряда, шевелили лапками скорпионы на шпажках. Аппетита у Джонни они не вызывали. Наконец, они свернули в какой-то проулок, и тут началась настоящая еда. Пельмени, рисовые пирожки, мясо, приготовленное сотней разных способов. У Джонни потекли слюнки и требовательно заурчало в животе. Он остановился, как завороженный, глядя как торговец ловко встряхивает сковородку, заставляя кусочки курицы и овощей взлетать в воздух. — Давай возьмем… — он обернулся к Чжоу и не обнаружил его рядом. В груди мгновенно разлился холод. Джонни вытянул шею и завертел головой. Хотя здесь китайцев было больше, и он был выше, чем основная масса народа, он все равно не мог нигде разглядеть знакомую синюю кепку. — ЧжоЧжо! — заорал Джонни. — ЧжоЧжо! *** Дикая смесь запахов — горелое масло и жареное мясо, специи и уксус, лук и чеснок. Желудок сжимался толи от голода, толи от тошноты. Глаза разбегались, хотелось пробовать всего и сразу — пирамидой составлены плошки с пельменями, булькают в кипящем жире мясные шарики, исходят паром маленькие пирожки, варится лапша, аппетитно румянятся куриные ножки. Тимми присматривался к прилавкам, заваленным разнообразной едой, пытаясь выбрать с чего начать. Вдруг краем глаза он засек чей-то внимательный взгляд и руку, поднимающую телефон. Прежде чем человек успел навести на него камеру, Тимми отвернулся и нырнул за спину толстяка-иностранца. Сбоку раздался оглушительный трезвон велосипедного звонка, и Тим едва увернулся от огромного штабеля коробок, чудом держащегося на древнем хлипком велосипеде. — Поосторожнее! — рявкнули откуда-то снизу, Тимми шарахнулся в сторону от крохотной, но очень воинственной дамочки, груженой двумя здоровенными корзинами с куриными тушками. — Плиз, мистер! Нешенел чайна фудз! — заорал зазывала у него за спиной и втащил за рукав в темное помещение маленькой забегаловки. — Ноу-ноу, феньк ю, — подыграл ему Тимми и проворно выскочил обратно наружу. Мимо туда-сюда сновали люди, над головой мигали натянутые через улочку гирлянды, и Тимми внезапно понял, что совершенно не представляет, где он находится, и как ему найти Джонни. Он встал на цыпочки и вытянул шею, в попытках разглядеть его высокую фигуру, но безрезультатно. Улица в обе стороны выглядела совершенно неотличимо, куда бежать, было не понятно. Тимми прикрыл глаза и постарался успокоиться и взять себя в руки. Джонни не маленький ребенок, он не станет паниковать и без толку метаться по всему рынку. Он придумает способ, как им найти друг друга. В крайнем случае, они всегда могут встретиться на парковке. Откуда-то доносилась его песня, очень старая, одна из дебютных — «Свет». Тимми уже давно ее не слышал, поэтому удивился, когда она замолкла и вдруг началась снова, и невольно прислушался. Песня закончилась, и через полминуты опять зазвучала. Когда песня пошла на четвертый повтор, Тимми пришло в голову, что это может быть неспроста. Стараясь не потерять ориентир, он нырнул в толпу и принялся пробираться на звук. — ЧжоЧжо! — вскоре услышал он крик Джонни и активнее заработал локтями, расчищая себе дорогу. — ЧжоЧжо! Еще никогда в жизни он так не был рад слышать свое имя. А когда, он, наконец, увидел Джонни, его охватило такое счастье, что сердце чуть не разрывалось в груди. Тимми даже не сопротивлялся, когда Джонни выдернул его из толпы и прижал к себе. Он сам крепко обнял парня и уткнулся лицом ему в плечо. — Убью, зараза ты эдакая! — прорычал Джонни. — Я чуть не поседел! А может и поседел, я себя еще в зеркале не видел. Парикмахера ты будешь оплачивать, говнюк! Джонни ткнул его в ребра, но Тимми только крепче обхватил его, не думая сопротивляться. Не отталкивая его, Джонни достал бумажник и подал купюру хозяину лавки, из которой продолжала греметь песня. — Ладно, пойдем. Только идти будешь так, — и Джонни взял его за руку, крепко стиснув ладонь. Тимми поднял не него удивленный взгляд. — И мне похуй, кто там что подумает. В конце концов, то, что они подумают, будет правдой. Так ведь? И Джонни лихо подмигнул. И от этого у Тимми вдруг стало так легко на душе, так радостно. Джонни шел впереди, как ледокол раздвигая собой людское море. Он выпустил руку Тимми только в маленьком кафе, где они заказали лапши и жареной рыбы. Прежде чем выйти за порог, он протянул руку, и Тимми с готовностью вложил в нее свою. Потом они накупили пирожков с разнообразными начинками, хотели взять пива, но передумали — кому-то из них еще предстояло сесть за руль. Поэтому просто выпили душистого зеленого чая с травами. Возле киоска с фруктами в карамели, Тимми остановился. — Смотри! — он кивнул на прилавок. — О! Боярышник! — усмехнулся Джонни. — Помнишь, как режиссер тебе крикнул: помаши палочкой! И ты так махнул со всей дури, что ягоды кругом поразлетались, одна оператору в глаз зарядила? А как мы его объелись на съемках? — Еще бы! Помнишь, ты еще выделывался, что боярышник из-за сахара калорийный и есть не хотел? А потом вечером в номере, наверное, часа полтора пресс качал и отжимался. — Эх! Дурак ты, ЧжоЧжо! Я ж не столько упражнялся, сколько перед тобой, гаденышом, выделывался, а ты все в свою игруху рубился. — Чтоб ты знал, я в тот вечер уровней на тридцать вниз скатился! Потому что вместо того, чтоб на игре сосредоточиться, я все на твой пресс косился. Они посмотрели друг на друга и засмеялись. В конце улицы Ванфуцзин людей стало меньше, но Джонни не спешил отпускать руку, и Тимми тоже не рвался забрать у него свою ладонь. Так они дошли до самого паркинга, время от времени ловя на себе любопытные взгляды. Возле автомобиля они остановились. Джонни вздохнул и посмотрел на их переплетенные пальцы, потом поднял глаза на Тимми. Тим потянул его на себя, прижал его руку к сердцу, а потом сквозь маску поцеловал тыльную сторону ладони и с сожалением распрямил пальцы. Подушечками пальцев он скользнул по ладони, погладил запястье и шагнул в сторону. Джонни поймал его за локоть, дернул на себя, быстро прикоснулся губами к губам и оттолкнул. Хотя их разделяли две маски, этот поцелуй взволновал не хуже настоящего. Сердце Тимми забилось сильнее, и он видел, как потемнели глаза Джонни. — Домой. Быстро, — скомандовал он. Хорошо, что в этот предутренний час машин на улицах было мало. Тимми с трудом заставлял себя сосредоточиться на вождении. Все его мысли были о сексе. Ему хотелось почувствовать на себе губы и руки Джонни. Хотелось ощутить его внутри себя. Хотелось услышать, как Джонни своим глубоким голосом скажет на ухо: «ооо, ЧжоЧжо, детка…» В лифте они, против обыкновения, не бросились друг другу в объятья, а прислонились к противоположным стенкам. Пока цифры мигали на табло, Тимми, не отрываясь, смотрел как высоко и часто поднимается грудная клетка Джонни. В квартире Джонни сразу прошел на кухню, бросил на стол пакет с пирожками, один за другим выпил два стаканчика воды, шагнул в комнату и что-то подхватил с дивана. Потом вернулся к Тимми, встав на одно колено, помог ему разуться. Поднялся и, расстегнув на нем куртку, аккуратно вынул из рукавов его руки. Куртка повисла на крючке, а Джонни приступил к рубашке. Длинные пальцы и маленькие пуговки — Тимми знал, как на него действует это зрелище. И поэтому зажмурился, чтобы продержаться подольше. Джонни закончил расстегивать рубашку, перешел к джинсам, Тимми слышал, как звякают металлические болты на ширинке, но не решался открывать глаза. Его била мелкая дрожь. Дышать сквозь маску становилось все тяжелее. Он хотел поднять руку и снять ее, но Джонни удержал его за запястья. Сам он был уже без маски. Тимми видел, как возбужденно раздуваются его ноздри. Все еще сжимая его руки, Джонни наклонил голову и поцеловал шею ниже линии маски. Поласкал губами кадык, лизнул ямку между ключиц. Тимми не удержался от стона. А Джонни спустился ниже и по очереди засосал его соски, пуская по телу электрические разряды. Мелкими мокрыми поцелуями, от которых у Тимми сокращались мышцы, заставляя его вздрагивать, Джонни спустился по животу вниз, нырнул кончиком языка в ямку пупка. Тимми выгнуло так, что он стукнулся затылком об стену, но даже не почувствовал этого. Джонни отпустил его на минуту только затем, чтобы освободить от штанов и расстегнуть свои джинсы. Затем он снова встал, прижимаясь к голой груди Тимми мохнатым шерстяным свитером. Он прямо через маску поцеловал в губы, и Тимми вспомнил тот давний поцелуй через пододеяльник во время съемок. Он хотел спросить Джонни про него, но тут же забыл, потому что тот взял его ладонь и прижал к своей расстегнутой ширинке. Тимми очень хотелось взять его в рот, ощутить вкус смазки на языке, но Джонни не дал ему этого. Он уперся ладонью в его грудь, пока выдавливал на себя гель из тюбика. Какие сильные у Джонни руки стало понятно, когда он легко приподнял Тимми под ягодицы и медленно опустил на член. Он вошел сразу так глубоко, что стало почти больно. Но вот первая легкая фрикция, и член сразу прокатился по простате. Какие там звездочки из глаз, это был целый звездопад! Тимми ловил ртом воздух и цеплялся за плечи Джонни. Продолжая двигаться, Джонни поддерживал его за бедра, прижимал грудью к стене и говорил именно таким голосом, как хотелось Тимми, те самые слова: — ЧжоЧжо, детка, ты такой охуенный. Как же в тебе хорошо. Я так люблю трахать тебя. Я так люблю тебя! Глава 35 *** Если объективно, Чжоу, наверное, не был самым красивым человеком, из всех, кого Джонни встречал за свою жизнь. Но никто на свете не вызывал в его душе такую гамму сильнейших чувств, от разрывающей сердце нежности до жгучего вожделения. Только на его лицо Джонни мог бы любоваться часами. Вымотанный волнениями вечера, бессонной ночью и любовными страстями, ЧжоЧжо спал, пристроив голову на его руке, как на подушке. А Джонни не мог уснуть. Восход окрашивал потолок и часть стены в мягкие оранжевые оттенки, и воздух в комнате будто светился золотом. В этом утреннем золотом сиянии лицо Чжоу казалось отлитым из прозрачного розового фарфора. Только маленькие недостатки вроде плохо стертого тона на переносице, или маленького прыщика на ноздре, или шелушащейся кожицы на обветренных губах, делали его живым и настоящим. За это несовершенство Джонни любил его еще сильнее. Он помнил, как во времена съемок и их жизни в одной комнате, он частенько просыпался в несусветную рань и валялся без сна, рассматривая спящего ЧжоЧжо. Заглядывал в лицо, осторожно откидывал одеяло и изучал его руки, спину и плечи, его задницу, ноги и ступни. Наверное, он знал его тело лучше, чем любой из тех девушек, что у него были, даже лучше, чем свое. И все равно не мог насмотреться, жертвуя часами драгоценного сна. А потом ему целый день ужасно хотелось спать. Первые два звонка Лю Чжена Джонни сбросил, а потом вспомнил, что сам же и просил его звонить, пока не разбудит. Кстати, Чжоу даже бровью не повел во сне, продолжал спокойно дышать, не просыпаясь. Джонни быстро вставил наушник, обрывая мелодию звонка. — Фак! Я не мечтал на это смотреть! — Лю быстро заслонил экран и камеру ладонью. — Черт, прости, — шепотом воскликнул Джонни. Он понял, что забыл перевести видео-звонок в звуковой режим, и Лю успел заметить и его голый торс, и Чжоу, спящего на его плече. — Прости, я сейчас встаю. Во сколько мне нужно быть? — К девяти. Я вообще-то о другом, — голос Лю Чжена звучал на удивление серьезно. — Ты, понятное дело, новостей еще не видел. — Нет, конечно. А что в новостях? — мгновенно напрягся Джонни. — Ну, черный пиар — лучший пиар… Джонни осторожно вытащил руку из-под головы Чжоу, встал и отошел к окну. — Что случилось? — Я ж тебя по-хорошему просил не бить того уебка. Просил ведь? — Просил, — вздохнул Джонни, начиная понимать, куда клонит Лю. — Ну, значит, моя совесть чиста. И теперь я могу сказать от души: мало ты ему врезал, Джонни! Надо было нахер нос ему сломать, чтоб на ринопластику тратился, сучонок. Кругом уже его фотки с расквашенной физиономией. Специально не умывался, кровищу поразмазывал и так позировал. Вот ведь гаденыш! Что вы с ним не поделили вчера? — Да разозлил он меня. Я собирался честно его игнорировать, но он сам нарвался, — Джонни сморщился и почесал переносицу. — Я ж ему ничего не повредил? — Все с ним нормально, губа только разбита. Ты еще и переживаешь за него! Он ничего не комментирует, но я боюсь, чтобы жалобу не подал. В принципе, журналюги нового ничего не пишут, все в духе «милые бранятся»… Они тебя уже окончательно с Лу поженили, считают, что ты его приревновал к кому-то. Или он тебя. Кстати, что у тебя со штанами было? Хотя, нет! Не говори, не хочу знать! Ты, блин, Джонни совсем уже на четвертом десятке умом тронулся, ведешь себя как пацан влюбленный. — Иди ты! Мне всего тридцать два! — шепотом возмутился Джонни. — И да, я влюбленный, это так. И что? Он отвернулся от окна и встретил взгляд Чжоу, уже совсем не сонный. Чжоу смотрел такими глазами, и так улыбался, что Джонни захотелось положить трубку и залезть обратно в постель. — …и не оберешься проблем! — Каких проблем? — среагировал на последнее слово Лю Джонни. — Блядь, ты меня слушаешь вообще? Я говорю, ты должен осторожнее быть! Еще чуть-чуть и проколешься. Мало тебе Лу, еще и Тимми Сюй на твою голову. Скоро ни одной приличной рекламы не будет, и играть будешь только старых трансвеститов, понял? Нашелся тут герой-любовник! — А что, я бы сыграл, — усмехнулся Джонни, не отводя глаз от Чжоу. — Все интереснее, чем эти бандиты-полицейские. — Поговори мне еще! — рыкнул Лю, но по голосу было слышно, что он не злится. — Ты на чем уехал вчера? Машина на стоянке. — Меня ЧжоЧжо подвез, так что такси мне вызови. — Что?! — взревел Лю Чжен. — Блядь, ты точно рехнулся! Там же кругом камеры, ты теперь во всех ракурсах, в полный рост заснят. Сегодня все будут знать, что ты сел в машину к Тимми Сюй. Твою мать! И что теперь делать? — Ну и хорошо, — сказал Джонни, хотя внутри все неприятно похолодело и сжалось. — Да что ж хорошего? Я хренею с твоего спокойствия! — Джонни услышал звук битого стекла и долгий выдох. — Так. Ладно. Машину я тебе вызову. Езжай на съемки, а я что-то буду думать. Фак! — снова что-то разбилось. — Надо еще его менеджеру позвонить. Куда этот идиот Ян Мин смотрел, как такое допустил? Джонни нажал отбой, бросил телефон на кухонный стол, а сам вернулся на диван и залез под одеяло к ЧжоЧжо. Тот с готовностью обнял его, прижался всем телом. — Что случилось? — Да, неважно. Тебе потом менеджер расскажет. А у нас всего минут 15-20. И Джонни поцеловал его, такого теплого, разнеженного ночными ласками, податливого после сна, такого родного. *** Атмосфера за столом была напряженная. Менеджер намазывал масло на хлеб с энтузиазмом асфальтоукладчика. ЧинЧин взглядом разлагала на молекулы чай в своей кружке. Только у Тимми было чудесное настроение и зверский аппетит после почти бессонной ночи. Он допивал вторую кружку кофе и доедал третью булочку. Он понимал, что намечается трудный и неприятный разговор, но в голове был только Джонни, и дурацкая счастливая улыбка не хотела сползать с лица. Наконец, Ян Мин отложил нож и истерзанный кусок хлеба. — Может, сама расскажешь? — обратился он к ЧинЧин с язвительными интонациями в голосе. — А что я такого сделала? — как нашкодившая школьница заныла ЧинЧин. — Подумаешь, видео сняла! И что в этом криминального? — Она сняла, как ты вчера после шоу выезжал со стоянки. — И что? — легкомысленно пожал плечами Тимми и осекся: — Оу. — Вот именно: оу! Ты-то чем думал, когда сажал его в машину? Вы что, не могли каждый в своей поехать? Ты! — обернулся он к девушке. — Иди уже! Она встала, обиженно скривив губы. Посмотрела на Тимми в надежде услышать что-то утешительное, не дождалась и вышла за дверь кабинета. — А теперь поговорим серьезно. — Ну, давай, — Тимми отставил пустую кружку. — Видео она успела выложить, тут уже ничего не поделаешь. Пока резонанс не очень большой, но шума не избежать. Менеджер Джонни тоже уже в курсе. Мы с ним обсудили ситуацию. Стратегия такая. Отрицать ничего не будем. Да, начали карьеру с веб-драмы «Героин». Да, встретились на шоу после длительного перерыва. Решили поехать выпить вместе, вспомнить прошлое. Все. — А прокатит? — поинтересовался Тимми. Внутри у него уже зудело желание быть пойманным с поличным, чтобы уже не надо было ничего скрывать, ничего выдумывать, умалчивать, недоговаривать. — Если вы нигде больше не прокололись, то да. Вы вроде вполне сдержанно на этом видео себя вели. Слава богу, целоваться-обниматься не бросились. Тимми подумал о прогулке за ручку по Ванфуцзин, но не стал ничего говорить. Весь день он провел в студии. Записывал гитарную партию для песни, занимался сведением и аранжировкой. Пытался записать вокал для «Камикадзе», но получалось что-то не то. Тимми прогонял трек по сотому разу и все отчетливее осознавал, что песня раскладывается на два голоса. Он перебирал в уме тех, кого мог бы пригласить для исполнения второй вокальной партии, а сам понимал, что прямо-таки слышит, как эту партию поет Джонни. Тимми достал наушники и нашел в телефоне свой маленький плейлист на две песни. «Я не хочу никаких обещаний. Я просто хочу быть рядом каждый день» — пел Джонни слова Терезы Танг. А Тимми словно наяву услышал, как он пропел строки из его песни: «Я знаю — ты навечно со мной, ты будешь рядом со мной до конца». И решил, что обязательно заставит сегодня Джонни спеть для него. Пусть это будет один раз, но он должен услышать «Камикадзе» в исполнении Джонни. Вечером он аккуратно упаковал любимую гитару и вышел из студии. В холле его уже караулило с десяток репортеров. — Что вас связывает с Джонни? — Вы вчера встречались с Джонни? — Какие у вас отношения? — Вы планируете играть в кино? — Вас с Джонни сняли вчера вместе в вашей машине? — Куда вы поехали? Так и подмывало ответить: трахаться! Вопросы сыпались со всех сторон. Тимми нажал кнопку лифта и с улыбкой обернулся к журналистам. — В юности мы с известным актером Джонни снялись в одной веб-драме. За время съемок мы подружились, но потом выпустили друг друга из вида, потому что занимались каждый своей карьерой. Вчера на шоу мы неожиданно встретились. Мы были рады увидеться. Поэтому мы решили где-то посидеть, вспомнить былые времена. — Вы планируете встречаться с Джонни? Тимми внутренне улыбнулся двусмысленности вопроса, но не стал давать поводов для сплетен: — Мы еще увидимся на гала-концерте, а в дальнейшем будем поддерживать отношения насколько позволит работа. В этот момент раскрылись двери лифта, и Тимми смог скрыться от надоедливых репортеров, пока они не перешли к более каверзным вопросам. Войдя в лифт, он перегородил проход гитарой, чтобы никому не пришло в голову сунуться следом. Он понимал, что внизу на стоянке будет второй раунд, поэтому планировал сразу заехать домой, чтобы не вести за собой «хвост» на съемную квартиру. В подземном паркинге все повторилось: и вопросы были практически идентичные, и ответил Тимми заученным текстом. Репортеры засняли, как он сел в машину и отстали. В зеркале заднего вида Тимми засек парочку машин, следующих за ним по улицам почти не скрываясь. Сначала он их игнорировал, но чем дальше, тем больше они начинали раздражать. Конечно, каждый зарабатывает на жизнь, как умеет. Но это не означает, что Тимми будет терпеть. Что ж, у них такая работа, так пусть работают. Чувствуя себя Джеймсом Бондом, он резко свернул, по извилистому переулку вырулил к многоуровневой парковке, покружил по этажам, покинул ее через другой выезд, сделал петлю вокруг универмага и спустился в тоннель. Преследователей не было видно. И тогда Тимми подумал, что, наверное, можно воспользоваться отсутствием «хвоста» и прямо сейчас рвануть на квартиру, а не домой. Там ведь тоже скорее всего дежурят папарацци, и снова придется хитрить и отрываться от них. Натянув маску и надвинув пониже кепку, он купил еды на вынос в маленьком ресторанчике и отправился в их с Джонни укрытие. «Любовное гнездышко», как назвали бы его репортеры, подумал Тимми и засмеялся. Ему было все равно, как это называть, пока там ждал Джонни, это был — дом.