***
Когда Майкл прибыл в «Школу Готорна», предстояло очень много работы. Для начала Альфа ознакомился с документацией, затем провел инспекцию помещений. Все осталось таким, каким было, когда Майкл покидал школу. После инспекции новый ректор с помощью старших учеников составил опрос для обучающихся, для того, чтобы определить, чем они не удовлетворены в стенах школы и в системе её функционирования. На основе опроса того, что Майкл знал, как бывший ученик Готорна, и того, что увидел в академии мисс Робишо, он произвёл некоторые перемены. Во-первых, он изменил систему рангов, которые присваивались ученикам. Вместо неё ученики делились по возрасту и числу на классы. Если какие-то из магических навыков они усваивали быстрее, то могли показать свои умения посредством экзамена. Если же кто-то отставал, то он мог упражняться под руководством преподавателей в дополнительно отведённое для этого время. Но подобные изменения в расписании не могли не сказаться на учениках и преподавателях, которые, пытаясь приспособиться к новому графику, иногда появлялись с тёмными кругами под глазами, как и сам Майкл, который, работая над улучшением жизни и учёбы в Готорне, иногда засиживался допоздна. Так же опросе юноши указали, что им интересны некоторые специальные разделы магии, и что они хотели бы углубиться в их изучение, а в продолжении изучения других дисциплин они не видели смысла. Майкл их понимал. Но ему пришлось хорошенько поломать голову над тем, как все обставить. Для этого он устроил собрание всех преподавателей академии. В ходе собрания, длившегося несколько часов, они решили этот вопрос: по достижении определённого года обучения студент мог выбрать, какое направление ему по душе, и изучать соответствующие разделы магии. Оставалось непонятным, что делать с теми, кому осталось обучаться год или два. Этот вопрос было решено обсудить позднее. Также Майкл ввёл некоторые поправки в систему оценок. Он помнил, как обидно бывало его товарищам, когда кого-то из них прилюдно отчитывали преподаватели. С последними была проведена беседа о том, что выговоры и оценки следовало выдавать в частном порядке. Однако большинство преподавателей, маги старой закалки, были не согласны с такими методами, и частенько нарушали наказ Майкла. Это доставило немало головной боли. Так же опрос, который провел Майкл среди студентов академии, показал: они хотели бы иметь возможность после занятий заниматься некоторыми хобби, например, спортом, музыкой, рисованием, и некоторыми другими, которые они указали в опросе. Майкл был бы рад удовлетворить эти запросы, но организовать занятия спортом в подземелье было бы очень тяжело. Поэтому пришлось выкручиваться. Это отняло немало времени, усилий и средств. Ещё студенты отмечали, что тратят очень много времени на уход за школьной формой. Майкл отлично их понимал. Следовало бы решить и этот вопрос. Позволить ходить без конкретной формы, как в академии мисс Робишо? Нет, тут такое не пройдёт. Для решения этой проблемы Майклу пришлось обратиться за помощью к Миртл Сноу. Ведьма пошла на встречу и согласилась помочь. А так как она находилась в Новом Орлеане, а Майкл в Лос-Анджелесе, накладывались некоторые неудобства. Бурная деятельность, которую Майкл развил по приезду в Готорн, не давала времени на передышку. Но все же Майкл старался поддерживать связь с его мисс Верховной. Ее кошмар, приснившийся ей перед отъездом Альфы, не давал ему покоя. Будь у Майкла время, он, не задумываясь, помчался бы в Новый Орлеан. Ему ужасно не хватало Корделии рядом. Особенно, когда его планы провалились, и приходилось всё начинать заново, и хотелось поделиться этим с кем-то родным. Перед той, рядом с которой можно быть самим собой, перед той, рядом с которой его сердце готово выпрыгнуть из грудной клетки.***
Тяжело выдохнув, Миртл прошла в академию, снимая со своих рук чёрные кружевные перчатки. Было только 10 часов утра, поэтому в стенах было пусто: девушки были на занятиях. Рыжеволосая ведьма зашла в кухню, где налила себе стакан прохладной воды. Она быстро осушила его. Из-за жажды вкус воды казался ей сладковатым. — С возвращением. Как всё прошло? — Проговорила внезапно появившеяся Корделия. Миртл лучезарно улыбнулась, обернувшись на неё. — Ох, детка, не беспокойся. Во главе с нашим Майклом эта нора «Готорн», действительно засцвела. — Миртл снова налила себе стакан воды. Она всегда говорила о Майкле с теплотой и не без улыбки на губах. Корделия только смущённо поджимала свои губы, когда Миртл говорила о нем «наш». — Другого и быть не могло, — с грустной улыбкой проговорила Корделия, — Я в нём никогда не сомневалась. — Она облокотилась рукой о рядом стоящий стол. Миртл озадаченно перевела взгляд на Делию. В её голосе отчетливо была слышна тоска. Всем своим существом она показывала как она рада успехам Майкла, но за своей улыбкой прятала печаль. Её глаза отчётливо это отражали. — Я бесконечно рада, что в таких тонкостях, как внешний вид, он обращается ко мне, — Миртл улыбнулась, — Я думаю, ты была бы в восторге, увидев новую форму юношей. — Миртл гордо вскинула подбородок. Корделия лишь улыбнулась, покачав головой из стороны в сторону, не переводя взгляда с Миртл. — Я уже точно знаю, что ты создала фантастику, — Делия присела за стол. За те долгие три месяца, как Майкл покинул их, Корделия не виделась с ним. Она постаралась выбросить все нелепые, как она считала, мысли из головы и свести всё общение на «нет». Ей пришлось поступить так, потому что было очень больно. Было больно тешить себя глупыми мечтами перед сном, было больно вспоминать его касания, было больно вспоминать его голос и то заветное «мисс Верховная». Потому что им никогда не быть вместе. А Корделия не любила тешить себя надеждами. В её жизни было слишком много предательств со стороны тех, кому она раскрывала своё сердце. Она стала серьёзнее, но при этом не утратив своей ласки к ученицам. — О, Корделия, я чуть не забыла, — Миртл спохватилась и заметно оживилась в лице, — У Майкла к тебе какое-то важное предложение. Услышав это, сердце Корделии предательски забилось чаще, вселяя надежду. — Почему он не обговорил это с тобой? Ты моё самое приближённое лицо… — Знаю, милая, но он настоял на том, что это нужно обговорить с тобой, — Миртл развела руками, как бы этим самым говоря «больше бегать не получится». Корделия резко перевела взгляд на Миртл. — Хорошо, пусть так. Ты оставила ему номер телефона? Миртл как-то загадочно посмотрела на неё. — Да, но он хотел бы, чтобы это был разговор с глазу на глаз. Я не смогла его переубедить. — Миртл выжидающе посмотрела на Корделию. Корделия понимала, что Сноу и не пыталась его переубедить. Это женщина что-то замышляла, при том не делая ничего конкретного. Делия тяжело выдохнула, устало потирая переносицу, опустив глаза в пол. — Делия, пора бы уже перестать избегать его. — Миртл присела рядом с ней, положив свою ладонь, поверх её, что покилась на столе. — Избегать? — Корделия подняла глаза на Миртл, явно удивленная таким странным умозаключением. — Именно так это и выглядит. Сколько раз он приглашал тебя, как Верховную, в Готорон, чтобы обсудить план на ближайшее будущее и пересмотреть совет колдунов? Но вместо этого ездила я. — Миртл грустно усмехнулась. — Прости меня, я не хотела добавлять тебе хлопот, — Корделия поспешила извиниться. — Нет, ты меня не поняла, милая, — Миртл озабоченно выдохнула. — Разумеется я не против встречи, раз это так важно. Какие будут детали? — Корделия ловко перевела тему. — В следующий четверг он прилетит в Робишо и сам с тобой всё обговорит. — Миртл встала из-за стола, — Пойду, пожалуй, всё же отдохну. Перелёты очень выматывают, — она немного выгнулась в спине, потянувшись. Корделия молча сидела, переваривая информацию, которую ей только что донесла Миртл. Черт возьми! Она Верховная и действительно бегает от Майкла и любых встреч с ним. От этого осознания стало действительно стыдно. — Кроме того, Делия, — Миртл остановилась в проёме двери, не поворачиваясь к ней лицом, — Он был очень разочарован, когда каждый раз на пороге видел меня, а не тебя…***
Весь день накануне отъезда из Готорна Майкл не мог найти себе места от волнения. Хотя казалось, что поводов для беспокойства нет: он едет туда, где его принимают как родного. Тем не менее, Майкл нервничал. Все эти месяцы по всем делам он общался только с Миртл. Корделия ни разу не ответила на его электронные письма, хотя Майкл точно знал, что в эти моменты Верховная была не занята. Складывалось ощущение, что она избегает любых контактов с Майклом, что не могло не тревожить. Ведь он, кажется, не сделал ничего, чем мог бы задеть Корделию, ссор между ними не было. Эта глухая безмолвная стена пугала, выводила из себя. Майкл очень надеялся, что сможет лично поговорить с Корделией и обсудить и предложение устроить встречу ведьм и колдунов из двух школ, чтобы иметь возможность поддерживать контакт, и то, что касается обоих Верховных лично. Ночь перед запланированной встречей прошла неспокойно. Корделию мучила бессонница. Сотни тревожных мыслей не покидали её голову, как бы она не старалась освободить разум и расслабиться. Она смогла уснуть лишь под утро. Трёхчасовой сон куда лучше, чем не спать ночь. Она провела много времени в ванной, сидя под струёй горячей воды, размышляя о наболевшей теме. Она увидит его спустя столько времени. А вдруг он изменился? Что ей сказать при встрече? Укладка, макияж, тёмно-синее платье с цветочным принтом, длинною чуть ниже колена — и она уже готова ко встрече с гостем. Она не знала точное время, когда явится Майкл, по этому попросила девушек быть начеку, чтобы те в случае чего проводили его в ее кабинет, где сегодня с утра Корделии предстояло выполнить много работы. Когда самолёт Майкла совершил посадку в Новом Орлеане, Майкл нервничал все сильнее, от тревоги перебирая в кармане амулет в виде монетки, который когда-то подарила ему Корделия. В голове теснились воспоминания, когда он был уже перед крыльцом академии, но тревога никуда не исчезла и даже усилилась, когда его встретила Мисти. Девушка лучезарно улыбнулась, порывисто обнимая его. Майкл, несомненно, был рад видеть её, но ожидал, что его встретит Корделия. Надеялся. — Надеюсь ты останешься хотя-бы до завтрашнего утра, — Мисти шла впепеди, потому обернулась на Майкла, — Девочки ужасно соскучились. Уверена, если бы не занятия, тебя бы задушили объятьями прежде, чем ты переступил бы порог. Майкл рассмеялся, поднимаясь по лестнице следом за Мисти. — В таком случае я буду рад здесь немного подзадержаться, — он всё равно считал академию Робишо своим настоящим домом. А ведь когда-то он ступал по этому же маршруту, что и сейчас, испуганным юношей, ослепленный жаждой мести. Проходя по коридорам академии, Майкл не мог сдержать печальной улыбки. Он чувствовал, словно вернулся из долгой поездки. Словно сейчас он снова поднимется в свою комнату и устало уляжется на кровать, ожидая вечера, когда в его окна будет отсвечивать свет из оранжереи Корделии. Майкл зашёл в кабинет Корделии, предварительно постучав. Мисти поспешно пропала из виду. Он не смог сдержать серьёзного выражения лица, как планировал. Его губы тронула ухмылка и он произнёс, не скрывая сарказма в тоне. — Мисс Верховная, я вернулся. Корделия подняла глаза от бумаг. Сердце бешено заколотилось в груди, при виде Майкла. От накативших эмоций она не могла и произнести ни слова. Хотелось выскочить из-за стола и броситься ему на шею. Всю прошлую ночь Корделия думала, что встретит его с лёгким безразличием и спокойствием, ведь посчитала, что так будет лучше. Но сейчас, глядя на него, она с трудом сдерживала этот вихрь в своей груди, который кричал ей о том, чтобы та отбросила эти нелепые формальности в сторону. — Здравствуй, Майкл. — Она сняла с себя очки, отложив их в сторону, — Рада тебя видеть, проходи. Майклу стало не по себе от подобного делового тона, но своего беспокойства он не показал. Он прошёл в кабинет и уселся в кресло, стоявшее напротив стола. — Я очень скучал, — сказал он, глядя в глаза Корделии, пытаясь понять о чем она думает. Корделия только слегка улыбнулась, скрестив пальцы своих рук, что лежали на столе. — Да, я тоже… Надеюсь поездка прошла гладко. Майкл подался вперёд, оперся локтями о стол и сложил пальцы «домиком». — Спасибо! Добрался сюда спокойно, не так, как в прошлый раз, — он говорил о том, как вернулся, повзрослев на 13 лет за три дня, — Хотел предложить одну вещь. Это могло бы стать доброй традицией для наших школ. Несмотря на непринуждённость беседы, Майкл чувствовал колоссальное напряжение. Корделия склонила голову на бок, с интересом глядя на Майкла. — Это уже звучит животрепещуще. Я тебя слушаю, — она улыбнулась. Ее взгляд скользнул по его рукам. По этим чувственным и изящным изгибам, выпирающим венам. Внезапно в ее голове промелькнула картина, в которой очень ярко показалось как Майкл ласкал её, сжимая тонкую шею. От этого Корделия почувствовала себя неуютно и незаметно поёрзала на месте, ругая себя за отвратительные мысли. — Мне кажется, нам стоило бы собирать учеников обеих школ по каким-то особо крупным случаям и праздникам. Так можно будет наладить контакт и поддерживать его, — объяснял Майкл. Он заметил взгляд Корделии, но не подал виду. Лишь положил руки на стол, ладонями вверх, как бы приглашая Верховную коснуться их. — В этом есть смысл. Признаться, я сама задумывалась когда-то об этом. — Корделия подняла глаза на Майкла, а затем снова опустила глаза на его руки. Рассудок кричал ей проигнорировать этот жест, напоминая ей о том, что нельзя бросаться в этот опасный омут, но сердце твердило иное. Как-то неуверенно, но она вложила свою ладонь в одну из его поданных. Сердце забилось чаще. Майкл был очень рад, что Корделия ответила на его простой жест; стена между ними уже не такая глухая. Он не понимал, откуда вообще взялась эта холодность, но она дала трещину в своей неприступности. Майкл накрыл ладонь Корделии второй рукой. — Тогда нам стоит обсудить детали, — просияв, сказал Майкл. Перед Корделией он не боялся показать свои эмоции, показаться слабым. Ведь она подобрала его совершенно жалким, как бездомного котёнка; видела, как он боролся и обретал силы. В тот вечер казалось, что всё вернулось на свои места. Все вновь собрались за ужином, который был представлен в форме банкета. Майкл дома. Это хороший повод, чтобы разлить по бокалам шампанское и побеседовать за столом, не стесняясь громкого смеха. Сам Майкл был безумно рад вернуться домой. Именно так он ощущал себя за ужином. Однако, его радость была несколько омрачена. Все были очень приветливы и с теплотой встретили Майкла. Но Корделия… В её глазах сиял огонёк счастья. Но от Верховной исходил едва заметный холодок, источник которого оставался для Майкла загадкой. Комната Майкла уже была приготовлена для него. После его отъезда из академии она пустовала. Никто не заселялся туда. Та очень малая часть его вещей, которая осталась — лежала на своём положенном месте, так никем не тронутая. После ужина ректор академии Готорн отправился к себе в комнату (точно так же поступили и остальные обитатели шабаша). Всё осталось точно таким, каким было, когда Майкл покинул академию Робишо. Казалось бы, можно выдохнуть и немного расслабиться. Но тревога не покидала Майкла, тонкими иголками пронизывая мускулы. Чтобы избавиться от гнетущего чувства Майкл решил лечь спать. Часовая стрелка уже перевалила за полночь, когда Корделия поняла, что снова не может уснуть. Она села в кровати, шумно выдохнув воздух, откидывая одеяло в сторону. Засесть в гостиной с тумблером виски, как она делала ранее? Нет. Она чувствовала, что этим становилась похожа на свою мать, и от этого ей становилось мерзко. Корделия не была фанатом спиртных напитков, в отличии от Фионы. Признаться, она толком-то и пить не умела. Вспомнить хотя-бы тот случай, когда она с Фионой отправилась в бар. Всего пару рюмок, которые она показательно опрокинула в себя перед ней, в скором времени вывернули ее внутренности наизнанку в туалете. Корделия поднялась с кровати, массируя пальцами свои виски. Ей определённо не помешает горячий чай из ромашки, он будет весьма кстати. Кивнув самой себе, она вышла из своей комнаты, предварительно накинув на себя шёлковый халат. Клише: темный коридор, бессонница Корделии и комната Майкла, перед которой она вновь остановилась. Только теперь Майкл был внутри, в отличии от последних трёх месяцев. Верховная подошла ближе к закрытой двери и медленно коснулась разгорячённым лбом её прохладной поверхности. Она вспоминала все те моменты, когда, не в силах уснуть, она приходила сюда и, уткнувшись носом в его подушку, засыпала, чувствуя как призрачный шлейф адекалона Майкла летал в воздухе. Корделия отошла от двери и бесшумно направилась по лестнице вниз, чтобы спуститься в свою оранжерею. Внезапно она остановилась на полпути, держась рукой за перилу. Ее привлёк свет огня камина, что отбрасывал свои пляшущие и причудливые тени прямиком в проем широкой двери коридора. Было в этом странно то, что в этой загадочной тишине не было слышно того, как языки пламени трещат, пожирая деревянное полено. Корделия поспешно спустилась и направилась к единственному источнику света во всей окутанной ночным мраком академии. И только тогда, когда она подошла совсем близко, она услышала тихую мелодию, словно кто-то играл на рояле, что покоился в их гостиной. Осторожно выглянув, Корделия замерла. Это был Майкл. Он невозмутимо сидел на банкетке перед инструментом, в то время как его пальцы искусно перебирали клавиши под собой. Корделия сразу поняла, что он использовал заглушающее заклинание, чтобы изолировать звук в этой комнате. Она улыбнулась, вспоминая. За время пребывания в Робишо, Майкл научился играть на рояле, стоявшем в просторной гостиной. В моменты печали или гнева он подходил к инструменту, и тогда высокую светлую комнату наполняли грозные звуки, словно потемневшее летнее небо вот вот разразится симфонией ливня, озаренное вспышками молний. Майкл чувственно ласкал клавиши инструмента, про себя пропевая слова:«When you feel my heat look into my eyes.
It's where my demons hide,
It's where my demons hide.
Don't get too close it's dark inside.
It's where my demons hide.
It's where my demons hide…»
Внезапно Майкл почувствовал присутствие знакомой ауры. Он обернулся и увидел Корделию. Она улыбалась. Майкл жестом пригласил её присесть рядом с ним. В тот момент Корделия даже не успела о чем-либо подумать, как уже ступала босыми ногами по деревянному полу навстречу к Майклу, не скрывая своей улыбки. Сердце предательски выскакивало из груди, когда она поняла, что они вдвоём единственные души, что не спят в эту, как ей казалось, удивительную ночь. Ещё днём Корделия поняла, что эти сутки, что Майкл пробудет в академии — расставят всё на свои места. Она аккуратно присела на банкетку рядом с Майклом, не допуская того, чтобы шелк ее ночной одежды показал хоть какой-то откровенный участок кожи. Пусть сейчас она была одета, но рядом с Майклом ощущала себя абсолютно голой. Слишком проницательный был его взгляд, словно смотрел прямиком в душу. — Прекрасная мелодия. Не хотела помешать, — тихо проговорила она, встретившись взглядом с глазами Майкла, который, казалось, не сводил с нее глаз с тех пор, как заметил. — Да, мне нравится эта композиция. — Ответил Майкл, не отрываясь пальцами от клавиш, — А ещё… Ты никогда мне не помешаешь. Знаешь, я так рад снова оказаться тут, в Робишо. Это место стало для меня настоящим домом. И за это я должен благодарить тебя. Кто знает, где бы я сейчас был, и что бы вообще случилось, если бы не ты… Мысли о тебе помогли мне не остаться в Аду и не сойти там с ума от всего, что произошло… Тут Майкл прекратил аккомпанемент, который наигрывал до сих пор, и повернулся лицом к Корделии, глядя ей в глаза. Сейчас на её челе танцевал дрожащий свет от пламени камина, освещавшего комнату. Сейчас мир для Майкла был ограничен тем небольшим пространством, озаряемым робким огоньком. — Мне… не хватало этих вечеров, — тихо проговорила она, бережно погладив белоснежные клавиши подушечками пальцев, — Мы скучали по тебе. Всеми фибрами своей души она хотела сказать, что ей не хватало его, что она слышала его признание в ночь перед отъездом, но почему-то остепенилась. То ли дело было в удивительном происхождении Майкла, то ли природный талант — но он прекрасно освоил рояль в первые несколько недель пребывания в академии Робишо. Когда он играл, Корделия точно видела, что Майкл не являлся чудовищем, потому что зло не могло создавать что-то настолько чудесное и животрепещущее. Редкими поздними вечерами они садились в гостиной, и в свете камина Корделия слушала, как играл Майкл. И, признаться, тогда ей казалось, что он творил настоящее волшебство. — Я тоже безумно скучал, — ответил Майкл, наблюдая за танцем маленького огонька. Он снова стал лениво перебирать клавиши в попытке найти нужные слова, хотя и понимал, что можно обойтись и без них. Внезапно Корделия почувствовала, что должна сейчас это сделать. Она посмотрела на Майкла, тем самым привлекая его внимание. — Позволь мне пригласить тебя на танец, — она улыбнулась, понимая, что ею овладел детский азарт. Беззаботное мгновение, в котором хотелось забыться. Майкл удивился такому предложению. Танцевать он совершенно не умел. Немного смутившись, Майкл встал с банкетки, протянул Корделии руку, приглашая, и сказал. — С удовольствием, если только ты научишь меня! Так же, как научила остальному. Майкл абсолютно не боялся показаться смешным, неуклюжим или нелепым в глазах Корделии. — Ты быстро учишься, — проговорила она, вложив в его поданную ладонь свою и поднялась следом за ним. Держась за руки, они отошли чуть дальше от рояля, чтобы было больше свободного пространства. Корделия метнула через плечо взгляд на инструмент и тот заиграл ту же мелодию, что и Майкл ранее. Рояль словно по памяти воспроизводил все касания клавиш Майклом. Верховная повернулась лицом к Альфе и позволила мимолетной паники охватить ее, когда она поняла, что Майкл выше её на целую голову. Она ведь и забыла об этом: сегодня старалась держаться подальше и не задерживать взгляда непозволительно долго. Майкл молча стоял, ожидая ее реакции. Корделия тихо выдохнула, вслушиваясь в мелодию, что издавал заколдованный инструмент позади них. Она опустила взгляд на свою ладонь, которую по-прежнему всё ещё сжимала рука Майкла. Не разъединяя их, она поднесла его руку к себе и положила на свою талию, а свою ладонь аккуратно расположила на его плече. Затем она взялась с ним за руку свободной рукой и подняла на Майкла глаза. — Почувствуй музыку, ее ритм, почувствуй моё движение, — тихо проговорила она, ощущая как рука Майкла крепче сжала ее талию. Дождавшись нужного момента, Корделия неспеша начала вальсировать, подсказывая Майклу куда следует ставить ногу, как поворачиваться. Как она и предсказывала: он быстро словил всё на лету и понял все три шага вальса, из которых, в целом, и состоял танец. И вот они, ведомые мелодией, кружились по гостиной, не сводя глаз друг — друга. В этот момент существовало только двое: он и она. Поначалу все внимание Майкла было направлено на то, чтобы понять, как нужно правильно двигаться. Но это оказалось намного проще, чем он ожидал. И вот, сделав пару сбивчивых и неуверенных кругов по гостиной академии, Майкл совсем освоился, танцевальные фигуры стали плавнее, и вот, они вдвоём с Корделией медленно вальсируют, освещаемые скудным светом. Теперь внимание мужчины было сосредоточено на спутнице. Майкл с восхищением разглядывал черты её лица, такие знакомые и прекрасные. Та неловкость, которая сквозила между ними ещё этим утром, совсем исчезла. Атмосфера в гостиной стала лёгкой и тёплой. Майкл безумно любил Корделию. Но в первый раз был отвергнут ею. Сейчас он чувствовал подходящий момент, чтобы попытать счастья ещё раз. А дальше будь, что будет. Собравшись с духом, Майкл резко притянул ее к себе, нежно сжимая в своих объятьях, и выдохнул в шею, уткнувшись носом в ее мягкие волосы. — Я люблю тебя. Он зажмурил глаза, готовый почувствовать толчок в грудь, готовый услышать отказ, готовый даже к её бездействию. Но вместо этого, он услышал тихий, едва слышный шёпот Корделии. — И я люблю тебя… Майкл отстранился от неё на достаточное расстояние, чтобы взглянуть в её лицо. Та, в свою очередь, широко раскрыв глаза, смотрела на него: то ли она не верила в то, что смогла это сказать, то ли она не понимала реакции Майкла. — Мисс Верховная… — С хитрой интонацией проговорил Майкл, словно пробуя эти слова на вкус. — М? — в недоумении произнесла она перед тем, как Майкл накрыл её губы своими, прижимаясь к ней ближе всем телом. Делия невольно простонала, ощущая, как вся её кожа покрывается мелкими мурашками от долгожданного блаженства. Жар подступил к её лицу. Она сильнее прижалась телом к его, словно опасаясь, что всё это очередной сон. Майкл отстранился от ее губ и, не выпуская ее из своих рук, опустился к её шее, вынуждая Корделию запрокинуть голову в сторону, наслаждаясь ласками его горячих губ. Он изучал каждый сантиметр ее нежной кожи, которая источала аромат лилии, оставляя нежные поцелуи. Не зная, куда день руки, Корделия непроизвольно коснулась низа живота Майкла, задев ремень брюк. Мужчина издал рык. Подхватив ее на руки, он с животным рвением в два шага пересёк гостиную, снова вернувшись к роялю. Он посадил женщину на его крышку, чуть ли не пинком отодвигая банкетку у своих ног, дабы та не мешалась. Корделия даже и не поняла в какой момент музыка перестала играть. Сейчас она слышала только своё собственное сердцебиение, пульсацию в висках и сбитое дыхание Майкла у своего уха. — Майкл… Майкл, подожди… — она положила ладони на его мускулистую грудь, жар кожи которой прекрасно ощущался под тканью рубашки. Мужчина, с трудом сдерживая себя, остановился, взглянув в глаза Корделии. — Что такое? Тебе не удобно? — он тут же принялся осматривать как ей удобнее расположиться. — Нет, дело не в этом. Майкл, мы не можем, — Прошептала она с болезненной печалью в голосе. Майкл оппёрся руками о край крышки рояля по обе стороны от Корделии, нависая над ней. Внезапно она почувствовала себя совсем маленькой и слабой. — У тебя кто-то есть? — Проговорил он. — Нет. — Тогда что нам мешает быть вместе? — он озадаченно уставился на неё. — Но что подумают девочки, когда… — Подумай хоть раз о себе и о своём удовольствии, Делия. — Твёрдо проговорил он. Это был первый раз, когда он назвал её имя в такой форме. Первый раз, когда он вообще назвал её имя. Корделия молчала, а Майкл продолжил. — Нас тянет друг к другу невидимыми нитями. И не смей этого отрицать. Почему мы не можем быть вместе из-за каких-то предрассудков о том «что скажут другие»? У нас одна жизнь и она слишком коротка, чтобы тратить ее на какие-то сожаления и сомнения. — Он смотрел на нее внимательно, не отводя глаз. Женщина тихо выдохнула, осознавая, что Майкл рассуждает куда здраво и взрослее, чем она сама. Майкл взял её за подбородок двумя пальцами. Теперь он прекрасно понимал, почему она его избегала. Будучи в неведении, он ошибочно полагал, что Корделия всё так же видела в нём ребёнка, потому, действуя из морально-нравственных норм, игнорировала всё его внимание к ней, как к женщине. Но на самом деле эта женщина стеснялась своих чувств. Мужчины в её жизни сделали ей достаточно больно, из-за чего она возвела вокруг себя крепкий фасад, за которым пряталась всё такая же нежная и ранимая Делия. Ей самой было глубоко плевать на то, что скажут другие. Она слишком многое пережила, чтобы обращать внимание на подобные глупости. «Бедная, наивная Делия. Не боишься утонуть в своей лжи, используя её как защитную реакцию?», подумал Майкл. — Скажи же что-нибудь, — проговорил он. Слова здесь были излишне. Корделия подалась вперёд и поцеловала его. Майкл тут же ответил на поцелуй, углубляя его. Его руки потянулись к поясу её шёлкового халата, развязывая его. Нежная ткань осторожно соскользнула с её плеч, открывая для глаз Майкла больше голого тела. Он тут же примкнул губами к её ключице, опускаясь ниже. Руки соскользнули к ее бёдрам. Он резко раздвинул их, вместившись между её ног. Корделия томно выдохнула. Такая резкость и доминантность ей очень нравилась. — Не останавливайся, — прошептала она одними только губами, когда он опустился к ее затвердевшим соскам, что отчётливо выпирали сквозь шёлковый ночной пеньюар. Корделия выгнулась в спине, прикрыв в изнеможении глаза, когда Майкл ласкал их языком через ткань, только больше дразня её. Она уже и не помнила себя такой нуждающейся. Майкл самодовольно хмыкнул, когда услышал тихие стоны из уст женщины. Он медленно задрал руками её и без того короткий пеньюар, спустив одну руку к её трусикам. — Какая ты уже мокрая для меня, — прошептал он, облизнувшись. Не разрывая зрительного контакта с ней, он медленно отодвинул промокшую ткань, коснувшись пальцами возбуждённого клитора. — Майкл, — выдохнула она, схватившись за его рукав. — Мне прекратить? — Он хитро ухмыльнулся. Она протестующе покачала головой. Майкл хищно улыбнулся, замечая то, как порозовели её щёки. Он быстро переложил руку на ее шею, поцеловав её в губы. Затем Майкл аккуратно уложил её на спину, поцелуями скользя по ее ключицам, груди, животу. Запах её кожи дурманил лучше любого наркотика. Майкл задрал ее пеньюар до живота, опускаясь губами ещё ниже. Он нарочно очень медленно коснулся губами ее бедра, опускаясь всё ниже; целовал тазовые косточки, паховые впадины, лобок. Делал всё, чтобы как можно дольше дразнить её, несмотря на то, что она так и ластилась к нему тем заветным местечком, умоляя о ласке. И Майкл сдался. Он не мог больше терзать ни себя, ни неё, желая попробовать её вкус. Он отодвинул двумя пальцами мокрую ткань трусиков и примкнул губами к ее возбуждённому бутону. Корделия тут же громко простонала и сразу же осеклась, закусив руку. Майкл взглянул на неё. — Не смей. Я хочу это слышать. — Он несильно хлопнул ее по ягодице, от чего Корделия закусила нижнюю губу. Довольный собою, он вновь опустился к её влажным складочкам и принялся ласкать их языком, нарочно задевая самые чувствительные точки. Их стимуляция вынуждала ее ноги подрагивать, а губы — произносить его имя. Когда Корделия уже была близка к пику удовольствия, Майкл остановился. От неожиданности она открыла глаза и посмотрела на него, ожидая, что он лишь снова испытывает её. Но Майкл лишь самодовольно ухмыльнулся, облизнув ещё влажные от неё губы. — У тебя прелестный вкус, — прошептал он, поднимая её с рояля, — Но я хочу всю тебя целиком. — Он поднял с пола ее халат и схватив Корделию за руку, поспешно повёл за собой. Как только они вышли из гостиной, свет потух, погружая всё во тьму. Прикрыв рот рукою, они смеялись как ненормальные, поспешно поднимаясь по ступеням вверх. Майкл крепко сжимал её за руку, а она его. Добравшись до комнаты Корделии, Майкл наложил заглушающее заклинание сразу, как только они переступили порог и прикрыли за собой дверь. Защёлка замка щёлкнула. Кромешная темнота. Свет луны бил в пол. Майкл отбросил её халат, что он несёт всё это время в своей руке, в сторону. Он резко притянул Корделию к себе. И вновь их губы слились в жарком поцелуе. На этот раз всё было раскованнее. Его руки уже блуждали по всему её телу, в то время как Корделия поспешно расстегивала ремень его брюк. Развернув их обоих к кровати, Майкл аккуратно уложил на неё Корделию, располагаясь сверху. Корделия к тому моменту уже закончила с его ремнем. — Какая нетерпеливая. — Усмехнулся Майкл, разорвав поцелуй. Делия тут же нащупала его возбуждённую плоть сквозь ткань брюк, положив поверх руку. — Кто бы говорил. — Прошептала она ему в губы. — Убедила, — с хриплым стоном выдохнул он, чувствуя как ее рука поглаживает его член, стимулируя. Ещё чуть-чуть и он не сможет себя сдерживать. Не сможет так сладостно оттягивать момент близости, заменяя его ласками. Корделия просто напросто добивается того, чтобы он бесцеремонно взял её. Майкл сдавленно выдохнул, когда ловкие пальчики Корделии сквозь ткань очертили его головку. Он резко схватил ее руку за запястье и прижал к кровати. Так же он поступил и со второй, крепко заведя обе её руки над её головой. Майкл навис над ней, наблюдая как вздымается и опускается её грудь. Пользуясь возможностью того, что его колено упиралось между ее ног, она нарочно потёрлась о него, выгнувшись в спине. Запах его одеколона дурманил разум. — Чёрт возьми. — Шикнул он и отпрянул от неё. Он резко сорвал с себя рубашку, комком отправив ее на пол. Затем он приступил к брюкам, когда заметил, что руки Корделии потянулись к подолу ее ночного пеньюара. Майкл остановил ее, вновь схватив за запястья. Он понял, что мисс Гуд нравилась определённая жёсткость в постели. — Нет, мисс Верховная, я хочу сам раздеть свою женщину. Корделия не сопротивлялась. Когда он остался в одних боксерах, он почти рывком через голову сорвал с нее шёлк одежды. На мгновение он застыл, вглядываясь в очертания ее круглой, упругой, маленькой груди. Майкл опустился к губам Корделии, целуя ее; Женщина поцеловала его в ответ, углубляя поцелуй. Она чувствовала как нечто твёрдое упиралось ей во внутреннюю поверхность бедра, практически рядом с тем самым заветным местом. Когда последняя лишняя ткань оказалась на полу, они в всё ещё целовались. Жарко, страстно, изучая руками тела друг-друга. Корделия уже давно была мокрой, давно была готова принять его. Майкл знал это, но оттягивал кульминацию. Мучая и себя и её. — Я хочу чувствовать тебя… — с предыханием прошептала она ему в шею. Майкл рыкнул в ответ. Это было последней каплей. Помогая себе рукой, он медленно проскользнул в нее, растворяясь в приятном ощущении. Делия тут же вцепилась руками в его плечи, чувствуя его горячую плоть внутри себя. Макл не спеша начал движение, вслушиваясь в ее стоны и мокрые шлепки от трения. Он вновь опустил одну руку на ее клитор, чтобы добавить ей удовольствия. — Майкл, — простонала она, выгибаясь в спине. — Я знаю, — прошептал он, ускоряясь. Мокрые шлепки и тихие стоны наполнили комнату. Майкл то заходил в нее во всю длину, то вытаскивал полностью, скользя членом поверх её мокрых складочек. Вскоре они поменяли позицию. Майкл устроился на кровати, а Корделия приняла доминирующую над ним позу, оседлав. Она подпрыгивала на нём, запрокинув голову назад, в то время как руки Майкла крепко держали её бедра. Корделия уперлась ладонями ему в грудь и принялась раскачивать бёдрами и выгибать спину, пытаясь вобрать в себя как можно больше. Майкл делал толчок за толчком, входя в неё до упора. Закрыв глаза, с раскрасневшимися щеками и приоткрытыми губами, Корделия — сводила его с ума, предлагая ему всё, чего он так жаждал. Майкл обожал её целиком и полностью. Теперь он точно знал, что она готова отдаться ему. Доверить своё сердце. Каждое мгновение доставляло ему болезненное наслаждение. Ее бархатная кожа, скользящая подобно атласу под его ладонью; её тихие стоны, которые он был готов слушать с придыханием; её прикосновения и поцелуи, которые он желал вобрать в себя. В ту ночь они оба уснули крепким сном, сплетённые в объятьях. И это, как позже признаются они сами, был самый уютный и крепкий сон, которого они оба были лишены столь долгое время.