Жалок?!

      Железная массивная дверь Варийского замка плавно закрывается с характерным тягуче-глухим звуком. Бельфегор, вернувшийся из лазарета с перебинтованным коленом, еле заметно прихрамывает, но неопытному убийце не увидеть дефекта ходьбы; нетренированным глазам не разглядеть неестественно-сильный упор на другую, не раненную ногу. Походка Варийского Гения почти идеальна: ровная, с широким, быстрым шагом, чуть плавная и неслышная, — безупречная комбинация первоклассного убийцы.       Бельфегор на пару секунд останавливается в центре главного, центрального холла; прямо на красной (или как называют Варийцы, кровавой — сколько крови она впитала известно лишь стенам старого замка) ковровой дорожке, в нескольких метрах от главной лестницы. Бельфегору кажется, что замок Варии превратился в разворошенное осиное гнездо: одно неосторожное движение «из вне» — и полчище разъяренных ос вгонят в чужака сотни опасных жал. Бельфегор замечает непривычную активность младших офицеров, снующих туда-сюда по всему замку, словно взбешенные осы, чей привычный уклад жизни нарушили.       Но среди этих ос где-то затаилась поганая муха. Мимикрия* не защитит эту маскирующуюся тварь от острозаточенных ножей разъяренного Его Величества. Вонючая муха никогда не станет осой, она все лишь безобидное гадкое насекомое, ее сила — самообман. Маскируясь под осу, муха лишь перенимает окраску, не более.       На лестнице к Бельфегору подходит младший офицер на голову ниже его самого. По эмблемам дождя, приштопанным к предплечьям форменной курки, он понимает, что этот мальчишка (Бельфегор ему больше восемнадцати не дает: слишком детским кажется чуть угловатое лицо) из отряда Скуало, из лично-приближенного круга Варийской Акулы.       — Офицер Бельфегор, — обращается мальчишка к старшему по званию, как положено, выпрямив до этого чуть сутулую спину. — Офицер Скуало немедленно требует Вас к се…       — Сколько тебе лет?       Младший офицер на секунду замолкает, он честно не ожидал подобного вопроса. Но он почему-то не удивлен, возможно, он просто понимает объективную причину такого состояния старшего офицера. Он вспоминает слова капитана Скуало про что, что хранитель кольца урагана Варии после задания немного не в себе. Да и, возможно, слухи о раненном иллюзионисте тоже, правда.       Мальчишка поднимает глаза и смотрит на принца, но лицо Бельфегора не выражает никаких, абсолютно никаких эмоций. И уже это странно. Но мальчишка слишком юн, чтобы обо всем догадаться, и он, несомненно, знает Его Высочество слишком плохо. Он думает, что Бельфегор — первоклассный убийца, человек, не знающий ни сострадания, ни жалости, ни сочувствия; идеальная кандидатура на роль хранителя кольца урагана Варии. Он думает, что Бельфегор — мастер, даже ювелир своего прекрасно-кровавого и горячо-любимого дела. И, по мнению еще неопытного мальчишки, скрыть эмоции Бельфегору ничего не стоит, ведь он элита среди убийц, член независимо отряда убийц, старший офицер Варии. Младший офицер, несомненно, восхищается Бельфегором.       Он смотрит в лицо принца и отвечает:       — Семнадцать.       «На год старше Франа, — самовольно проносится глупая мысль в голове принца. — На год».       Бельфегору думается, что он медленно, но верно сходит с ума. Хотя, казалось бы, куда сильнее?.. Но неожиданно еще более странная мысль посещает голову Его Высочества. Нет, Бельфегор не сходит с ума. Он — уже больной, больной на всю голову. И теперь — он излечивается. Точно, он, наоборот, очеловечивается. Он боится, он напуган, он переживает, он ждет. Эти странные, прежде неиспытанные (или забытые еще в далеком детстве) эмоции пугают Бельфегора, заставляют холодеть каждую клеточку его организма. Ему страшно. Страх противной, липучей субстанцией стекает по его телу, Бельфегора засасывает в самую сердцевину, темную и холодную.       И от осознания этого Бельфегор готов впасть в самую настоящую истерику.       Чертов Фран! Что он с ним сделал?!       Фран, всегда апатичный и меланхоличный Фран, эта спокойная и равнодушная ко всему язва. Как он смог довести принца до такого состояния?       Бельфегор не может контролировать собственные ладони: пальцы его просто-напросто не слушаются, скручиваются в непонятных судорогах и извиваются как раздавленные червяки.       —… фегор! … ер Бельфегор! Офицер Бельфегор!       Мальчишка уже чуть ли не срывается на крик. Бельфегор упирается руками о витиеватые перила и тяжело дышит. Ему хочется вспороть свою грудную клетку и, перерезая вены, вытащить этот чертов орган кровообращения, который сейчас бьется так, что нестерпимо шумит в ушах.       Если для каждого человека существует свое безумие, то у Бельфегора она именно такое — человечное.       — Вам плохо?       «Нет, — думает Бельфегор, — мне неимоверно хорошо».       Гений Варии смотрит на перепуганного младшего офицера, на нем лица нет: лишь испуганные глаза и криво приоткрытый рот.       Мальчишка, который восхищается гениальным принцем, сейчас боится его, трусит и готов убежать. Он думает, что этот человек с безумной, широкой, абсолютно ненормальной улыбкой не Бельфегор. А Его Высочеству пульсирующая кровь бьет в голову; Бельфегор сейчас находиться в лишь ему понятной сладко-дурманящей эйфории. Вот его истинное лицо — безумное, ненормальное, отвратительное. Вот он настоящий Бельфегор — истинный Принц-потрошитель.       Он безумно улыбается: прокушенная губа чуть побаливает.       — Так, где ты говоришь, Скуало ждет меня?       — … комнате. Во второй переговорной комнате.       Бельфегор запрыгивает на последнюю, верхнюю ступеньку и, похлопав замершего офицера по плечу, направляется в нужную комнату. А мальчишка лишь нервно сглатывает, боясь повернуться и увидеть эту бесовскую улыбку.       Это ли Бельфегор? Или это все же уже принц-потрошитель?       Варийский офицер, подходя ко вторым переговорным апартаментам, слышит отборную ругань и через пару секунд видит убегающих ИТ-офицеров. Им в след доносится крик Скуало убираться к черту! Во второй переговорной комнате никого нет, кроме Скуало. Он молча сидит за столом, стуча по тому отросшими ногтями, и задумчиво смотрит на кожаное кресло, ножки которого торчат из разбитого огромного монитора. Бельфегор, переступая порог и закрывая за собой дверь, присвистывает, видя кресло в треснувшем мониторе.       — ИТ-офицеры чем-то снова тебе не угодили?       Равномерный стук ногтей прекращается слишком резко; на долю секунды в комнате наступает пугающая, разъедающая нервы тишина. Скуало медленно разворачивается на стуле и прожигает Бельфегора тяжелым холодным взглядом. Бельфегор даже бровью не ведет от такого уничтожающего, испепеляющего взгляда. Хранитель кольца дождя смотрит пристально в лицо принца, словно изучает, анализирует, всматривается в растянутые в улыбку губы.       Скуало моментально понимает: сейчас Бельфегор в режиме принца-потрошителя. Не этого он ожидал, далеко не этого. И непонятно, что в сложившейся ситуации лучше: обычный Бельфегор или Бельфегор-принц-потрошитель?       В любом случае, решает Скуало, он должен знать. Бельфегор и принц-потрошитель — это один человек, пусть больной на всю голову, пусть ненормальный, но один человек. Одно лицо.       — Ты слышал последние новости из лазарета, Бел?       Гений Варии моментально напрягается, как вот-вот готовая лопнуть инструментальная струна. Бельфегор ничего не отвечает, лишь сглатывает вязкую слюну; Скуало подмечает движение кадыка вверх-вниз.       — … Фран впал в кому.       Новость подобна атомному взрыву, яркому и сметающему все на своем пути.       Натянутые струны лопаются моментально: разрываются с громким звонким звуком и бесполезными вьющимися нитями падают в глубокую черную бездну. Сознание застилает кровавая, почти багровая пелена; она яркими пятнами мелькает в глазах Бельфегора и расцветает бутонами кровавых роз. Сердце на секунду сжимается так, словно его оплетает проволока с шипами прекрасно-опасных роз. А в следующую секунду ему кажется, что сердце вырезают вживую тупыми медицинскими инструментами, раздирая кожу на грудине.       «Он тебя погубит, Бел».       Бельфегор понимает, как сильно он переживает за Франа.       «Он — твоя слабость».       Бельфегор крепко сжимает губы, чтобы не закричать от боли, которая выжигает ему вены.       «Откажись от него».       Бельфегора почти поглощает кровавый принц-потрошитель.       «Убей его!»       — Нет! — беззвучно, лишь губами кричит Бельфегор.       Господи, и как после этого, он может считаться гением?! Слепец, который не видел дальше своего носа, дурак, который не хотел принимать очевидного.       «Он тебя погубит, Бел, — нашептывает тихонько внутренний голос, незнакомый и в то же время такой привычный, внутренний голос. — Он — твоя слабость. Откажись от него: убей его».       Последними кусочками здравого сознания Бельфегор понимает, кому принадлежит этот голос. В нем говорит принц-потрошитель.       «Убей его!»       Бельфегора разрывает на части. Одна — хочет защитить и уберечь Франа, другая — беспощадно всадить в его тело порцию острых стилетов. Сейчас Бельфегор не может противиться воли принца-потрошителя: он слишком слаб. Он жалок?! У принца нет сил противостоять безумному монстру внутри себя, и, чтобы защитить Франа, пускай так, Бельфегор усыпляет бдительность принца-потрошителя, произносит:       — Мне все равно.