Давайте потанцуем

Желание сделать для Шарлотты что-то приятное охватило Сидни целиком, заставляя ворочаться в постели в муках выбора. И только в третьем часу ночи он наконец уснул с блаженной улыбкой, придумав идеальное решение. Весь вторник и среду он провел в нервном возбуждении, пытаясь осуществить свой план. Время, казалось, тянулось нескончаемо долго. Даже еженедельное совещание с креативной командой, которое обычно заряжало его энергией и напоминало, почему он вообще выбрал эту работу, в этот раз прошло почти незамеченным. Часы на стене и молчащий телефон в кармане привлекали его внимание намного больше креативных концепций вывода товаров на рынок и идей новых рекламных роликов. Не упрощало ситуацию и то, что Диана второй день не отвечала на его звонки и сообщения, и он не знал, можно ли сегодня вечером посетить дом на Бедфорд-плейс с секретной миссией. Фамильный особняк принадлежал всем братьям и сестрам Паркер в равных долях и каждый имел право там появиться или поселиться. Но старшие братья, выбрав своей сферой деятельности довольно прибыльные направления бизнеса, предпочли иметь собственное жилье и съехали много лет назад. И сейчас, когда им по какой-то причине нужно было попасть в Бедфорд-плейс, они следовали негласному правилу и предупреждали живущую там Диану о своем визите и ждали ее одобрения, опасаясь быть навязчивым или нарушить тайну личной жизни. И потому, когда в половине четвертого от сестры, наконец, поступил долгожданный звонок, Сидни схватил трубку после первого гудка, с облегчением слыша в трубке сонный голос Дианы. — Привет, Сидни. Прости, я прилетела ночью и проспала полдня. Режим напрочь сбит. Судя по количеству звонков и сообщений дело срочное. Чем могу помочь? — Привет. Я не скажу, что дело срочное, но оно важно для меня. Мне нужно кое-что, что хранится на Бедфорд-плейс. Ты не против, если я сегодня заеду? — Да хоть сейчас. И прихвати выпечку в моей любимой кофейне. Я еще не завтракала. — Отлично! Буду в течение получаса. Когда Сидни появился на пороге с пакетом круассанов Диана уже была бодра и весела, настолько, что нашла в себе силы пытать и допрашивать младшего брата о том, кто эта девушка, которая вернула блеск его глазам. Смущенный ее настойчивостью Сидни отнекивался, однако на мгновение замер и неуверенно потянулся к маленькой коробочке, которую протянула ему Диана через стол. — Мамино кольцо, — с печалью в голосе произнес Сидни, открывая бархатную коробочку. — Я не видел его почти десять лет, — с горечью в голосе прошептал он. — Да, ты ведь его искал? — мягко улыбнулась Диана, дотянувшись до руки брата в знак поддержки. — Нет, — и Сидни мгновенно захлопнул футляр, отгоняя печальные воспоминания. — Нет, я совсем не за этим. На самом деле я хотел узнать, сохранились ли у тебя еще спонсорские туфли для стандарта? 38 размер. Каблук высотой примерно… — и он продемонстрировал высоту на коробке с кольцом, не желая выпускать ее из рук. — Да, думаю да, — неуверенно протянула Диана, не готовая к такому повороту событий. — Все туфли в кладовке. Я давно не проверяла что именно там хранится. Давай просто пойдем и посмотрим. — Отлично! Давай. — Ты куда-то торопишься? Или у нас еще есть время? — Диана спрыгнула с барного стула на кухне и направилась к кладовке под лестницей в холле. — Мне нужно быть у Саймона к 7. А в остальное время я весь твой, — ответил с улыбкой Сидни, закатывая рукава рубашки и следуя за ней. — О, так ты вернулся к тренировкам? — оживилась Диана и включила свет в кладовке. — Нет, не совсем. Ты же знаешь, что на Рождественском балу Тома в этом году будет присутствовать Элиза. Том требует от меня готовности импровизировать для развлечения гостей. Я отвратил его от этой мысли и убедил, что вновь встать в пару с Элизой, пусть даже на 5 минут, это последнее, чего я хочу в этой жизни. Но ты же знаешь Тома. Сегодня он принял мою версию, но завтра может забыть об этом, если посчитает, что эта идея поднимет рейтинги отеля. Так что я взял дело в свои руки. Я уже вырезал из ролика и афиши мероприятия упоминание о воссоединении нашего профессионального танцевального дуэта, но также беру уроки танцев у Саймона, чтобы быть готовым к любым неожиданностям. — Стоп. Том и правда пытался организовать на вечере твое с Элизой выступление? — Диана замерла с коробками в руках. — Да, Диана! Он пытался убедить меня, что это потрясающая идея. И даже включил в рекламные материалы информацию об этом! Узнав об этом Мэри, забила тревогу и позвонила мне, убедиться, что я в курсе и не возражаю. Вот так я и узнал о планах Тома на мое будущее. — Сидни, но ведь это ужасно! Он правда не понимает, что причиняет тебе боль и страдания? Прошло не так много времени и боль, наверное, еще сильна? — она одобряющее потрепала его по плечу и виновато улыбнулась. — На самом деле прошло уже десять лет. И я давно спокоен. И не чувствую сейчас ничего, кроме недоверия. Но если говорить о том, хочу ли я встретить сейчас Элизу, то я отвечу «нет» и предпочту избежать этого и в будущем. — Ответил Сидни, вытягивая с верхней полки коробку. — И похоже я нашел то, что мне нужно. — Так скажи, зачем тебе женская обувь? — Эм… Я тренируюсь в паре со студенткой Саймона. Pro Am. Но поверь мне, она очень талантлива. И мне немного неудобно, что она тратит на меня свое время. Так что я решил сделать ей что-нибудь приятное. Тем более, что ее обувь похоже подобрана неправильно. — Так почему бы не купить новую пару? — Я так и хотел, но что-то мне подсказывает, что независимый характер Шарлотты не позволит ей принять от меня такой подарок. То есть она не позволит мне тратить на себя деньги. — В это момент он правда был смущен. Диана внимательно оценила выражение лица брата, но ничего не сказала, а только предложила ему выпить какао с зефиром и распаковать коробку с рождественскими украшениями, раз уж брат так удачно оказался на ее пороге. Сидни быстро снял с верхней полки коробки с игрушками и гирляндами, а после брат с сестрой мирно устроившись на диване обсудили последние новости и будущий Рождественский бал в Сандитоне. До урока оставалось еще 2 часа. Диана была расслаблена и улыбчива, но с пристальным вниманием следила за тем, как Сидни неосознанно сжимал или крутил коробочку с кольцом в руке во время их разговора. И только покидая дом сестры он, наконец, неуверенно выпустил футляр из рук, поставил его на стол и постучал по крышке указательным пальцем. — Убери кольцо в надежное место, Диана, — а после натянул пальто, прихватил коробку с танцевальной обувью и попрощавшись вышел за дверь. И сжав в руках бархатный футляр Диана Паркер потянулась к своему телефону, быстро напечатав и отправив сообщение: «Похоже у Сидни появилась девушка. В Лондоне!» Спустя секунду пришел ответ: «Отлично! Когда свадьба? Я давно мечтаю о свадебном торте!» ___ Сидни прибыл к танцевальному клубу заранее, но так и не нашел в себе силы войти до начала занятия, не желая, чтобы его разговор с Шарлоттой кто-нибудь прервал. Он заметил с какой стороны пришла Шарлотта, задаваясь вопросом, что, если она работает в деловом центре Лондона, может ли он случайно столкнуться с ней во время обеда? Он также отметил ее торопливый шаг и непроизвольную улыбку на лице, когда она подходила к танцевальной школе, и понял, что она также, как и он, испытывает волнение от… танцев. О большем он и не мечтал, но все же поймал в зеркале заднего вида свою мечтательную улыбку. Урок прошел как всегда продуктивно и весело. Саймон вновь показал несколько фигур разного уровня сложности и в конце занятия устроил мини-турнир, попросив каждую пару по очереди станцевать изученную связку под музыку. Все как положено: приглашение в пару, танец, завершающий поклон и неизбежные аплодисменты. Такой подход по мнению Саймона учил студентов не стесняться внимания на паркете и тренировать самопрезентацию, ведь знание фигур и умение слышать музыку в танце формируют лишь за половину успеха пары в глазах судей. Чем больше безусловного доверия внутри пары, тем более гармонично она танцует, поскольку техника на этом этапе уже отработана до автоматизма, а выражение эмоций и умение рассказать на паркете свою историю в танце уже намного важнее базовых шагов. Импровизация пары Сидни и Шарлотты получилась яркой и чувственной, демонстрируя студентам как можно затянуть или ускорить только что выученные фигуры, добавляя дыхание пары. Как опытный партнер Сидни внимательно слушал музыку, просчитывая заранее смену второстепенных слоев музыки и адаптируя скорость движений в румбе на мелодику слов. Сначала Шарлотта не могла понять, почему на привычный для румбы счет Сидни не дает ей импульса начать движение, но после поняла, что так танец становится живее и объемнее. Он давал ей выбор в движениях и поощрял инициативу, позволяя выбрать то движение, которое ей хочется станцевать. И поняв правила игры Шарлотта с радостью ухватилась за предоставленную ей свободу, хоть и старалась не отходить от Сидни далее, чем на два шага. А Сидни как партнер внимательно следил за ее шагами, просчитывая дальнейшие варианты выхода в допустимые движения и способы вернуть ее в пару. Однако Сидни заметил, что импровизация Шарлотты ограничивалась только теми шагами, о которых она уже знала. Любой новый незнакомый ей элемент вводил ее в ступор и ему приходилось ловить ее в свои объятья и обыгрывать элемент так, словно это было задумано изначально. И хотя ему нравилось ощущение ее тела в его руках, он искренне хотел, чтобы она чувствовала себя на паркете уверенно и не боялась ошибиться. Так тема их следующего индивидуального занятия определилась сама собой: импровизация. И все же с темой занятия пришлось подождать. В конце группы Сидни несмелым шагом, заложив руки за спину, подошел к Шарлотте, прощающейся с другими студентами, и задал почти на самое ухо вопрос: — Итак, какие у нас планы на вечер? Вопрос прозвучал невинно, но мысли в голове Шарлотты уже скакали и сталкивались. Картины в ее голове были слишком живописны, чтобы их можно было смахнуть простым взмахом ресниц, и потому ей пришлось собрать всю свою волю в кулак и не оборачиваться, иначе все ее бастионы рухнули бы прямо здесь и сейчас. — Оу, Сидни. Ты о танцах? Но мы же вроде решили сместить вечернюю тренировку на дневную в субботу? — Да, так и есть. Но я все равно остаюсь тренироваться и буду рад твоей компании, если ты решишь присоединиться. Шарлотта колебалась. Очень хотелось остаться. Но трезво оценивая свои силы, уровень энергии и возможность угнаться за профессиональным танцором, она вздохнула, но решила сказать Сидни правду. — Мне бы очень хотелось остаться. Но я понимаю, что энергия моя на нуле. И сил моих хватит сейчас максимум минут на 15. В твоем темпе, — с улыбкой поддразнила она, но быстро перестроилась на серьезный тон. — Я не хочу тебя тормозить, Сидни. Мне кажется, сегодня от меня уже мало толку. Сидни явно слышал в голосе Шарлотты нотки разочарования и потому решил поддержать ее. — Никогда не сомневайся в себе. И не сравнивай себя с другими людьми. Работоспособность на паркете вырабатывается годами тренировок. Этому можно научиться. Со временем ты привыкнешь к этому темпу, — он примирительно улыбнулся, заглядывая ей в глаза. — Скажи, а сколько тысяч часов нужно, чтобы сформировать в себе эту постоянную готовность? — теперь они плечом к плечу продвигались медленным шагом в сторону выхода из зала. — Ну, примерно лет 10 ежедневных тренировок по 3-4 часа, — ответил он с легким смехом. Впрочем, это было правдой. — 10 лет! Ты должно быть шутишь? — Ни капли! Бальным танцам начинают учить с детства. Сначала это цикл физических упражнений для правильного развития мышц, хореография, упражнения на выносливость. Затем базовые фигуры. Следом музыкальность и умение слышать музыку помимо основного счета. Затем подключается самое сложное — взаимодействие в паре. Здесь, на уроках у Саймона, вы постигаете только последнюю часть, тогда как вся адская работа танцоров-спортсменов скрыта от ваших глаз. Признаюсь, — Сидни резко перешел на шепот, — я вам даже немного завидую. Ведь вы лишены не слишком увлекательного этапа становления профессиональных танцоров — повторения несчетного количества раз подряд одной и той же фигуры. Снова, снова и снова. — Мне кажется в любом искусстве требуется определенная дисциплина, если ты хочешь добиться хороших результатов. К примеру, в живописи долгое время учатся правильной штриховке или мазкам прежде, чем натянуть самостоятельно свой первый холст на подрамник.  — Ты права. Так и есть. И именно поэтому я немного вам всем завидую. Вы постигаете танцы уже во взрослом возрасте и многие решения можете принимать самостоятельно, определяя, что хочется танцевать, а что нет. У меня такой роскоши не было. — И все же мы не так глубоко погружаемся в танец. Это как иллюзия. Как картина по номерам. Нам дают четко отмеренное количество краски и заготовку. Все что нам остается, это лишь аккуратно наносить мазки. — Отличная аналогия, Шарлотта. И все же я верю, что ты способна на большее. Ты можешь импровизировать. Тебя не пугает чистый лист, и ты вполне можешь рисовать самостоятельно тем набором краски, который у тебя есть. А то, что ты не найдешь в своей палитре, ты просто смешаешь. Важен лишь хороший инструмент. Сидни видел ее смущение и очаровательный и очень отвлекающий румянец на щеках. Девушка, которая не привыкла получать комплименты. Но не время было предаваться мечтам. Нужно было действовать. — Кстати, об инструменте. У меня есть кое-что для тебя Шарлотта. Просто подожди здесь. Я вернусь мигом. — И Сидни торопливо направился в раздевалку, откуда извлек пару профессиональных туфель для европейской программы. Когда Сидни вернулся в зал, Шарлотта стояла у окна, обхватив себя руками: то ли от холода, то ли от неуверенности. И в этот момент, чувствуя ее беззащитность, Сидни больше всего на свете хотелось обнять ее. И все же он нарушил тишину, начав свою речь максимально беззаботным голосом прямо с порога. — Итак, Шарлотта, как мы выяснили, в искусстве важен инструмент. Если для художника это грифель, краски и кисти, то для танцора — это обувь. От того, насколько прочно ты стоишь на паркете, зависит многое. Обувь важна, и потому я взял на себя смелость спасти эту пару из мрачного подвала моей сестры. Завершив танцевальную карьеру много лет назад, она заперла этих малышей в темном подземелье без права освобождения, навеки перечеркнув их надежды и мечты когда-нибудь оказаться на чудесном паркете Блэкпулла. — И Сидни коронно открыл коробку, демонстрируя новую пару танцевальной обуви профессиональной марки. — О боже, Сидни! Они прекрасны! Но я… не могу их принять. — Можешь. Я настаиваю. Диана правда рада, что они кому-нибудь могут пригодиться. В свое время полдома было завалено спонсорской обувью. А теперь она и правда хранит их в темной кладовой, даже не зная точно, сколько пар и какого цвета у нее есть в наличии. Так что ты их последний шанс выйти на паркет и осуществить их предназначение. Примерь! — Ну раз дело принимает такой оборот, и я единственный человек, кто может их спасти от несправедливого плена, тогда я согласна! — И Шарлотта присела на диван и примерила новую пару, а после счастливо сделала несколько базовых шагов и поворотов. — Ну как? Удобно? Стопу не сводит? — Нет, они великолепны. Я совсем не чувствую каблука. Словно танцую в домашних тапочках! Спасибо, Сидни! — Пожалуйста, Шарлотта. Молчание затянулось, равно как и встречный взгляд друг на друга. Пытаясь избежать навязанной благодарности Сидни вопреки своему желанию, решил удалить Шарлотту из зала. — Что ж, уже поздно. Тебе нужно отдохнуть, а мне потренироваться. — Он обернулся назад в сторону акустической системы, разрывая зрительный контакт. — Да, конечно! Еще раз спасибо, Сидни! Увидимся в пятницу! — И Шарлотта, подобрав свои старые танцевальные туфли, оставленные рядом с диваном, поспешила в сторону двери. Сидни, проводив ее медленным шагом, закрыл за ней дверь. А после подключил свой iphone к музыкальному пульту включил на часах плейлист с медленным вальсом. Но ни одного танцевального шага он так и не сделал, просто сидя на диване с закрытыми глазами и внимательно вслушиваясь в такты музыки. Сердце ныло от тоски, а по телу разливалось нежное тепло. Как вдруг очередная мелодия закончилась и сменилась неожиданными гитарными звуками до боли знакомой песни. «Miles Away» Мадонны в вариации медленного вальса. Он удивленно открыл глаза и продолжил вслушиваться в текст, словно ощущая в каждой новой строке отражение своих мыслей и чувств на уровне понимания. А после поставил мелодию на повтор и вслушивался в нее снова и снова.