Твоё самое страстное желание

Самые большие трудности — там, где мы их ищем. Иоганн Вольфганг Гёте

— Ты не можешь запретить мне! — карие глазки девушки пускали молнии во все стороны. — Вообще-то, могу, — деловито заметил Старк. — Брось, ему сколько? Столько же, сколько нашей планете? Больше? Детка, у тебя странные вкусы. Девушка почти рычала от злости. Вчера Тони узнал, что у мисс Паркер и мистера Злотовласки роман. Конечно, девочкой она была большой, да и Тор не похож на педофила, однако беспокойство за почти своего ребёнка брало верх над разумом. Как узнал? Да очень просто: они дурачились и что-то разбили в баре. На грохот и прибежал мужчина. А там шатенка поливала взбитыми сливками асгардского бога. Та ещё картина, представили, да? Первую минуту, пока парочка ещё не заметила стоящего в проходе Старка, хохотала и мило препиралась, сам «папаша» приходил в себя, отслеживая глазами все мелочи, которые могли бы помочь прямо сейчас начать извергать язвительные, саркастические упрёки. Тор был первым, кто заметил шокированного Тони. Он резко замер, а его лицо приобрело серьёзное выражение, почти угрюмое. Заметив перемены в поведении парня, шатенка тоже остановилась, опустила руку со взбитыми сливками и повернула голову в сторону входа. — Тони… — только и успела произнести она, прежде чем из инженера вылилась тонна сарказма. Прошли почти сутки с момента произошедшей ситуации, а Старк всё так же, не переставая, твердил: «Все влюблённые немного кретины, но всё равно ради этого стоит жить». Говорил он это тихо, но настолько тихо, чтоб его услышала и Парке, и её младший брат, который постоянно крутится в мастерской. Питер то и дело прыскал со смеху, но встречаясь с грозным взглядом сестры тут же делал вид, что подавился, и возвращался к работе. — Знаешь, почему тебе так хочется Тора? Точнее с ним. Точнее встречаться с этой асгардской блохой, господи, — почти что взвыл от собственного позора Старк. Допустим, человеку кажется, что для счастья ему нужен большой оранжевый апельсин. А ему упорно дают красное круглое яблоко. И вот год за годом заморачивается он этим большим оранжевым апельсином. Портит себе кровь, ноет, тоскует. И никогда не скажет себе: зачем мне сдался этот апельсин? Почему бы мне не радоваться тому, что есть? Все равно, если мне начнут давать сплошные оранжевые апельсины, я захочу красное круглое яблоко и буду ныть и тосковать по тому, на что сейчас смотреть не могу. Потому что такая уж я зараза, — Тони слабо улыбнулся. — Это я-то большой оранжевый апельсин? — раздалось откуда-то из тёмного угла, и Питер, который копошился сейчас в одном из устройств Старка, подскочил от неожиданности и приложился затылком о металл, громко выругавшись. — Опустим тот момент, что я зараза, — кареглазая совершенно не испугалась нежданного Тора и подошла к нему, вставая рядом почти вплотную. — Но что за «красное яблоко»? — Твоя свобода, — невозмутимо ответил Старк, не забыв влепить Питеру затрещину за отборные маты. — Отлично просто… Тони! — Да ладно-ладно, гуляйте вальсом, — перебил девчонку мужчина. — Что я, изверг что ли какой? Великая любовь, красавица и чудовище и всё такое. Совет вам да любовь, — миллиардер подмигнул другу и двинулся в сторону Паркера-младшего так, словно это не он только что нёс околесицу об апельсинах и яблоках. Ему в спину улыбалась любимая шатенистая малолетняя зараза, а её, в свою очередь, обнимал асгардский бог, который тоже счастливо сверкал зубами в спину инженера. Кто знает, может всё не так плохо, как показалось Тони с самого начала…