***
Шэнь Вэй проснулся от солнца, упавшего на лицо сквозь неплотно закрытую штору, и изначально подумал, что чувствует беспричинное счастье с утра, но потом ощутил тяжесть на руке и открыл глаза, мгновенно вспоминая моменты прошедшей ночи. Сердце застучало быстрее, к чувству счастья добавилось ещё и чувство стыда и ощущение того, что рука сильно затекла, но он даже не подумал пошевелиться или отодвинуться, только заслонил второй рукой падавший на них свет так, чтобы человеку, спящему рядом, не светило в глаза. Шэнь Вэй взглянул на время — на электронные часы, стоявшие на прикроватной тумбочке, и обнаружил, что впервые в жизни проспал больше шести часов и вспомнил «Усни со мной». Сердце снова сжалось от нежности, и он, наконец, позволил себе внимательно посмотреть на Цзышу. Лорд Чжоу спал. Цзышу, А-Шу, его друг, его свет, его надежда — безмятежно спал. Прекрасное лицо Цзышу было расслабленным, длинные ресницы едва заметно подрагивали, и оттого их хотелось поцеловать. Шэнь Вэй улыбнулся и вздохнул. Сколь не желал бы он продлить это мгновение, нужно было вставать. Он аккуратно переложил голову Цзышу на подушку, расправил одеяло, накрыл его поудобнее, встал и задвинул шторы до конца, снова погружая спальню в полумрак. Оделся, несколько минут стоял в одном положении, любуясь силуэтом Цзышу, не в состоянии дать какой-либо оценки происходящему, потом неожиданно почувствовал вину… Вчера он не думал о последствиях, но сегодня они его напугали, и боялся он не за себя, а за лорда Чжоу, за то, что всё это может навредить ему или причинить боль, разрушить привычный уклад жизни. Однако Шэнь Вэй не жалел. Он был уверен, что повторись вчерашний вечер хоть десять тысяч раз, он всё равно поцеловал бы его. Он бы ни минуты не желал прожить иначе. Шэнь Вэй ещё постоял немного, но, в конце концов, признал, что проблемы стоит решать по мере их поступления, и вышел из спальни, чтобы прибраться и приготовить завтрак. Цзышу проснулся от приятного запаха еды и какое-то мгновение вспоминал, где он. Смешанные чувства хлынули на него: вина за то, что посягнул на чужое — Шэнь Вэй ему точно не принадлежал — страх, что тот раскаивается в случившемся и не захочет его больше видеть, страх, что он испортил, поломал дружбу между ними, и где-то далеко вина перед Лао Вэнем. Но как бы то ни было, лорд Чжоу не собирался прятаться — единственное, что ему оставалось — это посмотреть в глаза Шэнь Вэю, только бы он не ушел… Аккуратно сложенная одежду лежала на стуле, и Цзышу, очень быстро и бесшумно одевшись, вышел на кухню и замер… Шэнь Вэй двигался расслаблено и плавно, и пружина внутри Цзышу разжалась — человек перед ним в ладу с самим собой, а значит… Шэнь Вэй обернулся и улыбнулся, и Цзышу тоже расцвел улыбкой. — Доброе утро, Цзышу, — профессор на некоторое время замолчал, потеряв нить собственной мысли, когда их взгляды встретились, но быстро взял себя в руки. — Я приготовил кашу. (Рис и ягоды, которые Шэнь Вэй успел достать в ближайшем магазине). Будешь? Цзышу совершенно счастливый кивнул. — Конечно. Очень хотелось обнять профессора, прижаться к нему, пусть и в одежде, но Цзышу понимал что надо держать себя в руках. Шэнь Вэй улыбнулся ещё лучезарное и потянулся к дверце шкафчика, чтобы достать приборы, приоткрыл ее, замер на мгновение, а потом стремительно обернулся, подошёл к Цзышу, притянул его к себе и поцеловал. После длинного завораживающего и чувственного поцелуя Шэнь Вэй обнял Цзышу ещё крепче и шепнул: — Располагался, я сейчас всё сделаю. После чего, наконец, достал все необходимое и поставил на стол. Этот поцелуй опьянил Цзышу словно три кувшина хорошего вина — забылись все страхи и покинули все мысли. Только быть здесь и сейчас… с ним. И снова Щэнь Вэй творил магию из простых повседневных вещей — всё в его руках становилось произведением искусства — даже каша на завтрак Пока завтракали, Шэнь Вэй не мог оторвать взгляда от Цзышу, который сейчас, в утреннем свете, был подобен настоящему божеству, от каждого его движения захватывало дух. Шэнь Вэй бы хотел остановить это мгновение, остаться с ним вот так лицом к лицу, забыть о долге, об обстоятельствах, обо всём, кроме него. Кроме Цзышу. Но Шэнь Вэй понимал, что лорду поместья Четырёх Сезонов нужно покинуть его уже сегодня, и ему самому придётся его проводить. — Я сегодня планировал остаться дома, — сказал он, — поэтому, когда ты захочешь вернуться в поместье, скажи, я провожу. Цзышу взял его руки в свои, отведя взгляд чуть в сторону… Очень хотелось остаться… Остаться. Но Цзышу понимал, верил, что эта их… ночь далеко не последняя, а потому надо оторваться от него, надо дать ему вздохнуть и… возможно… соскучиться. — Наверное, будет лучше, если я не буду затягивать с уходом, — ответил Цзышу. — Мы ведь не прощаемся надолго?.. — голос вдруг предательски дрогнул. Профессор накрыл его ладонь второй рукой и чуть придвинулся, доверительно заглядывая в глаза: — Я бы предпочел не расставаться, но понимаю, что есть множество других факторов, кроме моего желания. Впрочем, если тебе никуда не нужно, я буду только рад провести с тобой этот день — Мне нужно, — тихо ответил Цзышу, не поднимая взгляда, но тут же набрался смелости посмотреть в глаза и спросить. — Мы ведь сможем еще?.. Так… еще… встретиться, — он не смог подобрать слов, с ужасом думая, что, вдруг Шэнь Вэй имел в виду, что может отдать ему только ЭТОТ день. Шэнь Вэй старался не показать своих чувств, волнений сердца, которое ухнуло вниз на словах «мне надо». Он подавил очередное желание поцеловать Цзышу, ощущая вкус горечи от ещё не случившегося расставания, и вложил в свои слова всё невысказанное, всё, что ему хотелось сказать Цзышу прямо сейчас: — В любое время. Всегда. Цзышу расцвел счастливой улыбкой от этих слов, но печаль в глазах Шэнь Вэя заставила сжаться сердце. — Я всегда рядом. Всегда рядом. — пообещал он. — Я приду по первому зову. Но… Шэнь Вэй, — он впервые назвал профессора так, — мы не сможем сейчас перекроить наши жизни так, чтобы не расставаться. И на тебе, и на мне лежит ответственность… И свою ты точно никуда не сбросишь и никому не отдашь, — тихо закончил он. — Я знаю. Всё, что окружает меня и я сам — пропитано опасностью, боль мой вечный спутник, тьма окружает меня, и она во мне. Я не тот человек, кто заслуживает любви, и уж тем более не тот, кто заслуживает тебя. Но, несмотря на это, я уверен, что не хочу расставаться, и если ты просто будешь рядом, хотя бы мысленно, в моей тьме останется свет, который ты принёс мне в момент нашего знакомства. — Шэнь Вэй сглотнул, встал лицом к лицу с Цзышу и протянул обе руки раскрытыми ладонями вверх. Пальцы заметно дрожали. — Шэнь Вэй! — не выдержал Цзышу. — Я хочу быть с тобой не только мысленно. Я хочу быть с тобой. И тебе лучше звать меня время от времени, а не то я буду сваливаться без предупреждения, — с улыбкой закончил он. И только высказавшись, бесстрашно вложил руки в его ладони. Сердце снова совершило сальто от слов Цзышу. Шэнь Вэй уверенно взял его руки, но вместо того, чтобы открыть портал, сначала потянул на себя и поцеловал, и лишь после поцелуя перенёс их сразу в сады поместья. На самую их границу, где кроме цветущих деревьев ничего и никого не было. — Приходи, пожалуйста… приходи без предупреждения, когда угодно, я всегда буду рад тебя видеть. Расставаться было тяжело, пальцы, выскальзывающие из рук, приносили почти физическую боль. — Я буду ждать.***
Цзышу остался один в поместье, не считая занятых друг другом в дальнем домике У Си и мастера Е. Сердце снедала тревога за шиди, тот после трапезы, виновато сверкнув глазами, обнял, и Цзышу уже знал, что это значит — уедет непонятно на сколько и непонятно куда. Сколько он, Цзышу, еще так выдержит? Когда сорвется и отшвырнет с криком и так тонущего в вине и раскаянии родного человека? Сегодня у Цзышу хватило сил обнять в ответ и нежно поцеловать. — Береги себя. И Лао Вэнь серьезно закивал. Мальчишка! И теперь Цзышу собирал травы. Бодрящие для профессора и успокаивающие для себя. Конечно, искушение вновь оказаться рядом с Шэнь Вэем, окунуться в его чистые и сильные чувства было очень велико, но Цзышу понимал, что у него нет на это права. Нельзя, неправильно использовать другого человека, как лекарство. Нельзя приходить пустым и только брать. Завтра. Завтра ему уже будет лучше. И завтра может быть… К травам положил маленький сверточек красного чая, на одну заварку, и засахаренные орешки и отослал корзинку. Шэнь Вэй вернулся в квартиру, остановился посреди комнаты и осмотрелся. Впервые с момента покупки здесь было одиноко. Цзышу, внезапно ворвавшийся в его жизнь яркой вспышкой света, наполнял это место, делал его живым. И теперь он ушел. Шэнь Вэй ещё ощущал прикосновение его пальцев, словно бы руки Цзышу до сих пор лежали в его ладонях, пустота в сердце казалась настолько глубокой, что заполняла всё его существо. Шэнь Вэй вдруг осознал, что с того момента, как Цзышу вчера пришел к нему, он не думал о Юньлане. Юньлань. Их первая встреча была открытием, невероятным событием для ребенка, выросшего в аду. Доброта и свет, которые излучал Кунлунь, тогда были единственным, за что неокрепшее сердце ребенка могло уцепиться. Но таким ли настоящим было чувство Шэнь Вэя, могло ли оно считаться настоящим, если другого он не видел? Не знал? Наверное, нет. Тяжелее всего было признать даже не это, а то, что десять тысяч лет он шел от перерождения к перерождению единственного человека, доброту которого, вероятнее всего, принял за любовь. Но Шэнь Вэй в то же время не жалел, нисколько не жалел, потому что понимал ещё и то, что измени он хоть какую-то мелочь в прошлом, и у него были бы все шансы никогда не встретить Цзышу. В попытке отвлечься от мыслей и внезапно свалившейся на него пустоты квартиры, он взял книгу, вышел в парк… шелест листвы не давал сосредоточиться, люди вокруг говорили слишком громко. Шэнь Вэй сел на скамью и открыл случайную страницу... Что-то тянуло его в области сердца, не давало покоя... Нечто влекло его к Цзышу, нечто гораздо глубже и древнее, чем любая родственная связь... Он вдруг осознал, что прочитал одно и то же предложение в десятый раз, вздохнул и закрыл книгу. Снова вернулся мыслями к Юньланю, почувствовал вину и раздражение одновременно. Он ждал его каждое столетие, наблюдал, но именно в этот раз, когда им удалось подойти так близко друг к другу, Юньлань оказался другим. Он обращался с ним как с одной из десятков своих женщин, давал надежду и тут же отбирал ее. Если бы он прогнал его, если бы сразу оттолкнул — Шэнь Вэй бы ушел, он бы наблюдал издалека, оставался бы спокоен, что не навредит своим присутствием, что Юньлань проживет хорошую жизнь. Но этот огонёк то угасающей, то полыхающей надежды настолько привязывал, что становилось трудно дышать. Впервые за десять тысяч лет они были так близко и одновременно несоизмеримо далеко. Какая-то девушка, проходя мимо, поприветствовала его, и Шэнь Вэй кивнул в ответ. Возможно, это была студентка, но он заметил лишь ее платье… летящее платье цвета молодой травы, которое так сильно напоминало ханьфу лорда Чжоу, что все другие мысли рассеялись. Когда Цзышу шел к нему или рядом, полы его ханьфу струились волнами, словно были продолжением ветра, словно были листьями и травами или морскими непокорными водами… Сердце сжалось от нежности и от воспоминаний о прошедшей ночи. То, что он чувствовал, не было влечением, он знал это. Просто знал, страшась давать название этому чувству. Этому светлому и яркому как солнечные лучи чувству. Профессор встал со скамьи и направился к выходу из парка, не упуская из мыслей ни на мгновение образ Цзышу. Солнце клонилось к закату. Хотелось навестить лорда Чжоу, увидеть его хотя бы издалека, хотя бы мельком, но Шэнь Вэй понимал, что незапланированный визит может быть истолкован неверно, что Цзышу, возможно, не один… Шэнь Вэй шел домой, но ноги сами принесли его в цветочный магазин, где он, не раздумывая, купил несколько саженцев Глории Дей, и только после этого вернулся в квартиру, которая снова обрушила на него невиданное до этого дня одиночество. Пришлось заняться делами, убраться, переставить книги, перевесить шторы и заново перемыть посуду. В полночь решил, что пора заканчивать. Вошёл в спальню, но не смог пройти и двух шагов, как развернулся и вышел. Всё напоминало о Цзышу, о его прикосновениях, взглядах, голосе… Не смог спать и на диване, поэтому переоделся и ушел туда, где ему было спокойнее более всего. В свой кабинет в университете, где занялся доработкой учебного плана на новый семестр. Цзышу спал крепко благодаря травам, но проснулся с тяжёлым сердцем. Снился профессор, их краткое прощание. Цзышу боялся понять, что он тогда увидел в глазах Шэнь Вэя. Не находя себе места, он не нашёл в себе сил даже собрать ягоды и фрукты, как всегда это делал до завтрака. Цзышу был не из тех, кто будет терпеть неизвестность, а потому, приняв решение, быстрым шагом направился к порталу. Когда он вышел в коридоре университета, то первое, что ему попалось на глаза это его корзинка с уже бесполезными травами, недошедшая до адресата. Рой мыслей пронёсся в голове Цзышу. Занят? В опасности? Очнулся и хочет, чтоб от него отстали? Вмешался кто-то третий? Достав из корзинки чай и орешки, он зашвырнул её в портал, затем, собравшись с силами, подошёл к двери кабинета и прислушался. Ощутил знакомую силу, и сердце попыталось выскочить через горло. Цзышу несколько секунд успокаивался и брал свое тело под контроль, прежде чем постучать. Профессор засиделся почти до обеда, не заметил времени, погружённый в мысли о лорде Чжоу. Он как раз встал из-за стола, когда в дверь постучали. Сердце ухнуло вниз. Кто мог прийти в воскресенье в такой час. Он быстрым шагом пересёк кабинет и распахнул дверь. Цзышу слышал шаги и потому был готов… Почти… Он замер глядя в глаза Шэнь Вэю, и всё, что он собирался сказать, вдруг рассеялось и улетучилось, как дым. Шэнь Вэй замер тоже. Он некоторое время не верил собственным глазам, но, когда осознание сначала безмерным удивлением, а потом радостью, растеклись у него в груди, он сделал ещё один шаг вперёд, схватил Цзышу за руку, втянул в кабинет и, закрыв дверь, прижал его к двери, накрывая его губы своими. Только сейчас он понял, как за прошедший день соскучился по нему. В какой-то момент, когда земля в прямом смысле ушла из-под ног, а горячие губы накрыли его, Цзышу испугался… Ему не показалось и не придумалось — Шэнь Вэй действительно полюбил его… Эта мысль словно взорвала его. Он обнял Шэнь Вэя, словно старался слиться воедино и отдался поцелую, в котором почти задохнулся. Лишь когда воздуха стало в самом деле не хватать, он словно вынырнул, отстранился, чтобы увидеть лицо Шэнь Вэя, но тот не дал ему отстраниться, а вместо этого обнял ещё крепче и, уткнувшись носом в шею, прошептал: — Я скучал… Цзышу. — Шэн Вэй, — с болью вырвалось у него, и он неосознанно обнял еще крепче, — Зачем скучать по такому недостойному человеку как я? — он хотел добавить «Не надо, пожалуйста», но понимал, что это ничего не изменит. — О чём ты говоришь? — Шэнь Вэй, наконец, отстранился, но рук не отпустил, увлёк за собой к дивану и позволил Цзышу сесть поудобнее, после чего опустился перед ним на колени и стал целовать его пальцы, запястья нежными невесомыми поцелуями. — Ты самый светлый, добрый и чистый человек, которого я когда-либо знал, ты великодушен, благороден и умён… Это мне следует говорить, что я тебя не достоин, хотя бы потому, что в целом мире не существует никого, кто был бы действительно достоин тебя. И нежные прикосновения и слова жгли Цзышу словно раскаленное железо. — Шэнь Вэй, — чуть не плача взмолился Цзышу. — Ты забыл? Я довел до смерти восемьдесят доверившихся мне родных, мой шиди, моя родственная душа отдал за меня жизнь. Скольких я предал, скольких убил — я даже не считал. Не смей… Не смей забывать об этом, — тихо и горько просил Цзышу. — Я не добрый и не светлый. Я весь в крови друзей и любивших меня людей. И никогда, слышишь, никогда не рискуй собой ради меня. Дай мне клятву никогда не рисковать собой ради меня, Шэнь Вэй. Иначе я уйду. Я не знаю, как, но я найду силы и уйду… Шэнь Вэй посмотрел Цзышу в глаза. — Всю свою жизнь я жил ради одного единственного человека, не зная, что в мире существуешь ты. Что мне останется, если ты откажешь мне в единственной возможности защищать тебя? Даже если я пожертвую собой ради тебя, я не умру. В мире существуют боги, демоны, люди, дисинцы, в конце концов, существа и люди из других миров — мой клинок может убить любого, но меня почти никто. Поэтому, сколько не было бы крови на твоих руках, сколько бы преступлений ты ни совершил, я совершил больше, на моих руках больше крови, и я во много раз хуже и опаснее любого из тех, кого ты знаешь, но я хочу тебя защищать. Я очень этого хочу. Цзышу молчал, и тогда Шэнь Вэй поднялся на ноги, отошёл к книжному шкафу и выдвинул один из встроенных ящиков, достал оттуда курильницу и мешочек с благовониями, вернулся к Цзышу. — Я обещаю, что не стану рисковать собой, если ты обещаешь зажечь благовония, когда тебе потребуется помощь. Как только дымок рассеется в воздухе, я приду. Цзышу согласно закивал. — Обещаю. — И как-то смущенно улыбнулся. — А… ты сможешь дать мне способ звать тебя не срочно? Что-то такое, что не доставит тебе неудобств, но гарантировано тебя найдет? У меня сейчас очень безопасная жизнь, — добавил Цзышу. — А вот твои обязанности остались при тебе. Я не хочу отвлекать тебя, не хочу создавать проблем, у тебя их и без меня достаточно, но я хотел бы… давать тебе что-то хорошее, когда ты будешь этого хотеть, и обстоятельства будут позволять. — Это самый верный способ, но, — Шэнь Вэй улыбнулся, — я так и думал, что сейчас довольно спокойное время для тебя, поэтому ты можешь звать меня, когда захочешь увидеть, я буду иметь в виду, что не стоит появляться сразу перед тобой. Главное, чтобы твои обстоятельства позволяли, я, пожалуй, не связан никакими обязательствами кроме прямого долга хранителя. Но пока в большей степени всё спокойно и у меня. — Он вдруг вспомнил о своей вчерашней покупке и добавил. — Я безмерно рад тебя видеть, ведь я вчера… купил тебе саженцы Глории Дэй. Я хотел что-то подарить и не нашёл ничего лучше… вроде бы ты увлечённо занимаешься садом, и я подумал… — Шэнь Вэй смущённо поправил очки и опустил взгляд. Цзышу мягко улыбнулся, смущение профессора всегда трогало его сердце, и в этот раз он не стал себе отказывать, он легко встал с дивана и заключил в объятия, все еще борющегося со смущением Шэнь Вэя. — Спасибо, — прошептал он в самое ухо, зная какой эффект это вызовет. — Они у тебя дома? — Да, — тоже шёпотом, ответил Шэнь Вэй. Объятие успокоило, но дыхание Цзышу вызвало волну мурашек, пробежавших вниз по позвоночнику. — Я ушёл поздно ночью и не подумал взять даже ручку, которой обычно пишу. — Шэнь Вэй, наконец, обнял его в ответ, казалось, даже сильней, чем собирался. — Хочешь посмотреть? — Я хочу не посмотреть, я хочу их забрать, и заварить нам чай… — ответил Цзышу и тут же вспомнил о корзинке, забеспокоился. — Я вчера поздним вечером отправил травы, но они до тебя не дошли. Корзинка осталась у портала. Может, это разовый сбой?.. — он не договорил, не желая давать указаний, Шэнь Вэй итак поймет и разберется при необходимости. Шэнь Вэй кивнул.