«День первый. Ноль и один. Смотри, смотри внимательней — они за тобой уже идут. Скалят свои зубастые рты с серной слюной в омерзительных ухмылках. Шаги их бесшумны, но твоё сердце чувствует… Они очень близко. Совсем немного, и они вопьются в твоё горло всем скопом, сворачивая алую артериальную кровь на зубах. И она опадёт слипшимися комками мёртвых бесформенных эритроцитов грязно-коричневого цвета. Ты будешь это видеть, будешь ощущать всем своим телом. Они близко, они рядом. Им нужен ты. Обернись, спрячься, забейся в угол. Это может помочь. Но они тебя найдут. Они уже знают твой запах, помнят твои вопли ужаса и боли, предвкушают вкус твоей плоти. Мечтают о том, как порвут твои жилы, раскромсают волокна мышц и раздробят кости. Проснись скорее. Они тут».
Александра отложила ручку, невидяще смотря в клетчатую сетку бумаги. За окном уже давно стемнело, в комнате горела одна настольная лампа, которую она включила ещё днём, придя со школы. Настроение было паршивое. После инцидента с матерью прошло несколько дней.
На улице похолодало. Впервые выпал крупный снег, полностью укрыв собой землю. Саша иногда любила зиму, а иногда — люто ненавидела. Сейчас был как раз тот момент, когда она её любила. За окном всё бело и красиво, баланс белого и чёрного: снег и корявые ломанные линии деревьев и веток на них. Небо казалось серым и безжизненным. Вдохновляющий пейзаж.
После школы девушка никуда не ходила — сидела в своей комнате, общаясь по сети или же строчила зарисовки. Почему-то сейчас главный свой рассказ про учителя русского языка не писался. Она не была на него зла, а потому придумать что-то для новых глав оказалось очень трудным. Или же она просто написала всё, что можно.
Лекс уже несколько дней хотел к ней прийти, но у него не получалось — приехали родственники, и его заставили приглядывать за своими двоюродными сёстрами. Он мог лишь иногда себе позволить залезть в сеть и написать пару сообщений о том, как он устал и хочет сбежать от этого ада. Вроде бы завтра его отпустят, но это пока не точно.
В принципе, Саше всё равно, придёт её влюблённый друг или нет. Видеть совершенно никого не хотелось. Тем более они пересекались в школе.
«Не смотри по сторонам. Зажмурься и беги».
Строчка за строчной девушка рисовала новый страшный мир, где жуткие монстры повсюду.
Её же монстр мирно спал на незаправленной постели в обнимку с плюшевой игрушкой. Когда Саша потянулась, чтобы освободить напряжение из мышц, личный комок ужаса поднял свою голову и вопросительно навострил уши. Александру это умилило. Своего кота она обожала.
— А почему бы не сделать какао? — в новостной ленте было полно мандаринов, шампанского, снега и горячих напитков. Но из комнаты выходить не хотелось. Зарисовка почти готова, её осталось только переписать, проверить и опубликовать. Или перед публикацией отправить бете? Это намного, намного правильней, но руки чесались уже показать свой труд читателям. Тем более… она совсем, что ли, безграмотная, чтобы без беты не показываться вообще?
Всего пару минут, и новый шедевр девушки красуется на главной странице Книги Фанфиков, поблёскивая зелёными жанрами и предупреждениями. Развивать эту зарисовку она не хотела, потому что не знала, как её можно было бы продолжить.
Обычно, когда Александра вдохновлялась на писательское ремесло, она забывала почти обо всём вокруг. Были только она и мерцающий экран компьютера с буквами, которых с каждой минутой становилось всё больше. Сейчас же ей захотелось есть, а желудок грела не только соляная кислота, но и гордость за то, что она сумела написать что-то и показать своим читателям. Скоро будут просмотры, оценки и отзывы. Главное, не слишком сильно за ними следить, чтобы не превращаться в Хатико, который обновляет страницу браузера каждые несчастные пять секунд. Ну, а вдруг, вдруг что-нибудь появилось?
Милонова тихо отворила дверь в свою комнату — коротколапый зверь преданно последовал за ней, сопровождая процессию любопытным мявом. Босые ноги холодил пол, а прохладный воздух гонял по коже мурашки. Девушка отрыла белоснежную дверцу, увешанную магнитиками из разных городов, и посмотрела на содержимое — кастрюля с супом, гречка с мясом в сковородке, пару пачек молока, лоток яиц… и конфеты. Вот это именно то, что нужно. В полке над раковиной она нашла пачку несквика и насыпала пару ложек в свою любимую чёрную кружку, третью же с горкой прямиком отправила в рот, разбрасывая шоколадную пыль по столу. Залив белой жидкостью почти до краёв, она поставила чашку в микроволновку.
Где-то в глубине квартиры зазвонил мобильный. Либо мать, либо Алексей, третьего не дано. Могла, конечно, звонить и Катерина, но это вряд ли. Слишком уж она была горда, чтобы после такого громкого скандала с побегом из дома, напоминать о себе так, будто бы ничего и не случилось. Примерно такая же вероятность была, если бы сейчас в дверь постучал сам отец Саши.
На звонок она ответила.
— Привет. Прекрасная новость, я наконец-то смог избавиться от этих малолетних спиногрызов. Ты чем сейчас занята, я тебя не отвлекаю? — голос Алексея с лихвой показывал, насколько он рад был отвлечься от надзора за племянниками.
— Привет, — Александра восторга друга не разделяла. Сейчас меньше всего хотелось видеть кого-то. Вдруг вдохновение снова даст о себе знать… и она сможет написать ещё что-то стоящее? — Сейчас я хотела позавтракать.
— Ну приятного аппетита, конечно, — юноша усмехнулся. Он, конечно, сомневался, что она трапезничать собралась основательно, наверняка, это пустой чай и просто львиная доза сладостей. Удивительно, что при своей любви к быстрым углеводам, она не может набрать ни грамма лишнего (а может быть, даже и нужного) веса. — Мама твоя дома или ты одна?
— Она придёт только в семь, а что? — девушка догадывалась о том, чего именно хотел её друг, но хотела, чтобы он озвучивал всё сам.
— Можно мне в гости? Я принесу пиццу и карты, можно?
— Ну приходи, купи только ещё колы. Что это за пицца без газировки? — вкусные подношения, подарки и комплименты. В этом определённо что-то есть. Александра улыбнулась. Рядом крутился Пират, она уселась прямо на пол и прижалась лицом к его тёплому боку, одновременно вдыхая нежный кошачий запах и щекоча его шерсть своим дыханием. Где-то на кухне запищала микроволновка, оповещая о том, что какао можно вытаскивать — осталось его только перемешать, добавить зефир и выпить, заедая шоколадом.
— Хорошо, жди меня тогда. Я буду где-то через полчасика. — В трубке послышалась какая-то суета, Алексей вроде как начал уже собираться. — Давай, увидимся.
— Пока. — Широко зевнув, Саша вернулась на кухню. Зачем ей вообще это всё? Было что-то приятное, но разумом она не видела в этом смысла. — Удивительно всё-таки может повернуться жизнь, не правда ли?
В ногах утвердительно мяукнули.
***
Мирослав сильно нервничал. Спустя столько времени он наконец-то таки решился дать о себе знать. Он стоял на пороге серого подъезда под небом такого же цвета, носком туфлей ковыряя мёрзлую землю и не решаясь нажать на цифры в домофоне. Здесь жила сестра его матери, обладательница достаточно интересного имени и характера, Аглая. Такая была только одна на целом свете.
Столько лет он боялся даже подумать о том, что вот так вот возьмёт и попробует вернуться. Как она это все воспримет? Начнёт обвинять, что он убил брата, довёл родителей до седин и инсульта? Юноша думал только о негативных последствиях. Быть может, они уже считали его мёртвым… а он тут позвонит, как ни в чём не бывало, словно призрак, нарушив хрупкий мир его семьи, где столько лет обходились без его участия.
Даже письма мало чем могли помочь. Намного легче идеализировать того, кого давно не видел. Пальцы предательски дрожали, а в груди тяжелел груз. Либо сейчас, либо никогда. Кто знает, может, она давно и не живёт здесь.
Он смог, шесть. Один и вызов. Протяжный звук гудков эхом отдавался в ушах, хотелось сбежать, как самый последний трус.
— Ничего, это надо было сделать намного раньше… спокойно… — тихо шептал себе учитель русского языка, до белых костяшек сжимая трость.
Наконец, ответили. Грудной женский голос поинтересовался, кого же это занесло к ней в квартиру. Мирославу с трудом удалось разжать губы и подать голос.
— Тётя Алгая, это я… Мирослав, — женщина охнула, домофон протяжно запищал, оповещая о том, что магнитную дверь можно открыть.
Она встретила его в подъезде. Очень интеллигентный человек, который с возрастом почти никак не изменился. Всё такая-то же аккуратная причёска, очки в тонкой оправе на золотой цепочке, тугое платье и ясное лицо.
— Добрый день… тётя Аглая, — если честно, сейчас Мир чувствовал себя по-дурацки. Женщина с посеревшими волосами вначале невозмутимо смотрела на племянника, но затем её глаза как будто помутнелись, и она бросилась обнимать давно потерянного родственника.
— Мой мальчик, ты здесь, ты живой. А мы и не знали, что с тобой, думали, сгинул совсем. — Она заплакала. Мирослав же гладил её по плечу и не знал, что он мог вообще сказать сейчас. Как будто вернулся в прошлое.
***
Безжизненно блеклые стены школьного кабинета, огромные окна с множество раз крашенными в белый рамами. И въевшийся в эти стены, пол, мебель запал мела и пыли. Мирославу словно бы только сейчас увидел, как убога и стара эта школа. Кое-где шатающиеся парты, раздолбанные розетки, полуполоманные стулья. А ведь он мог жить иначе. Но какой смысл думать об этом, если половина жизни уже за плечами и он имеет то, что имеет. Полувыкупленная квартира, пятилетний стаж в образовании и любовница-коллега, от которой почти невозможно отделаться. Учитель усмехнулся.
Начался урок. Вот они, девятиклассники, которые выжидательно смотрят на него. Ждут. Чего?
— Добрый день, дети, можете присаживаться, — Мирослав достал бумагу, на которой наметил план урока. — Сегодня не будет упражнений. Я намерен провести пробник, но не стал о нём предупреждать, чтобы знать ваш правдивый уровень подготовки.
Среди аудитории послышались возгласы возмущения и досады. Кажется, среди недовольных была и Милонова. Хотя она, кажется, всегда недовольна. Дайте ей пистолет — она бы оставила вместо него решето из кровавых дырок.
— А разве нам хватит одного урока, Мирослав Олегович? — Александра даже не подняла руку. — Или вы дадите нам только изложение?
— Хм, очень интересный вопрос, Милонова. Сегодня давать изложения я не планировал. Вы будете писать только тестовую часть, — он взял кипу с распечатанными вариантами и положил на парту перед собой. Ему пришлось потратить немало времени на то, чтобы отобрать варианты примерно одинаковой сложности. Естественно, вариантов было больше, чем учеников. — Раскидайте это каждому ученику, напишите свои фамилии. Телефоны, айфоны, планшеты и подобную технику попрошу положить на край стола с выключенным звуком, они вам в течение урока не пригодятся. Со звонком можете идти, задержаться я вам разрешаю, но не более десяти минут. После того, как я проверю ваши шедевры, сгруппирую самые частые ошибки и объясню. Все всё поняли? Тогда за работу.
Мирослав никогда не оправдывал себя, как учителя. Он забрал телефоны в коробку, пересадил особо дружных за разные парты и следил за тем, чтобы никто ни у кого не списывал. Может, кому-то и удалось совершить такую авантюру, ему дико повезло, либо же он слыл мастером.
Александра сидела с крайне сосредоточенным видом. Анализировала текст она неохотно, однако же упасть в грязь лицом себе не давала права. Тест должен быть идеальным, чтобы утереть нос этому самовлюблённому учителю.
Сосед рядом не сидел, что к лучшему — никто не спрашивал всякие глупости. Управилась она даже до того, как прозвенел звонок на перемену. Досидев до конца, она с крайне гордым лицом кинула свой листок на парту учителя одной из первых. Было бы эффектным сразу уйти, но ей нужно поговорить насчёт консультаций.
— Мирослав Олегович, можно вас спросить? — кто-то сидел на своём месте, дописывая, кто-то заметно нервничал и начинал психовать, один из одноклассников, Вадим, даже скомкал лист и порвал.
— Ты меня уже спросила, Александра, — юноша усмехнулся.
Она предпочла сделать вид, что не заметила иронии, хоть и далось ей подобное с трудом:
— Я хочу спросить насчёт консультаций. Когда вы наконец-то начнёте их проводить?
— После того, как разберу ваши пробники. Я более чем уверен, на консультации никто ходить не будет, а потому не вижу смысла тратить время на то, что учеников не интересует.
— Но это ваша обязанность. Вы должны подготовить нас к ОГЭ по русскому языку.
— А ваших школьных знаний недостаточно для того, чтобы сдать тестовый экзамен? Если уж вы так в себе не уверены, я могу проводить консультации.
Милоновой было дико неприятно разговаривать с Мирославом, как будто он делал одолжение её классу. Да какому классу, ей самой он делал одолжение. Мира же коробили её слова про его «обязанности», он сам мог разобраться с тем, что ему делать, так как рубеж пятнадцатилетнего возраста он уже давно перешёл.
— Благодарю. — Девушка почти что прошипела эти слова в лицо преподавателя и удалилась. Ей хотелось его задушить.
