Кончики ее волос

Длинная стрелка настенных часов послушно отбивала каждую секунду, и вперемешку с раздражительным мяуканьем котов на стене, этот звук отбойным молотком бил по черепной коробке Грейнджер. В глазах девушки рябило от громадного количества розовых оттенков, и Гермиону начинало подташнивать. Вся аура помещения была под стать ее обладателю: жуткая и раздражительная. Гриффиндорке хотелось зажмурить глаза и закрыть уши ладонями, но обстановка была настолько яркой и броской, что это навряд ли спасло девушку от липкого ощущения в своей голове, из-за которого виски начинало нещадно давить, и было настолько невыносимо, что Гермионе хотелось залить себе в голову кипяток, чтобы избавиться от пошлых, розовых тонов и этих звуков. Долорес медленно обходила сидящую Грейнджер по кругу, сложив руки за спиной в замок и улыбаясь. К всеобъемлющему шуму, творящимся в кабинете, прибавился ровный стук каблуков Амбридж. Гермиона следила за ее короткими шагами, нахмурив брови и, про себя рассуждая, являлось ли все, что творилось в кабинете женщины, одним из методов издевательств над провинившимся студентами. Гермиона замерла с повернутой головой, когда Долорес остановилась за ее спиной и, судя по звукам, развернулась на пятках лицом к спине девушки. - Мисс Грейнджер, - высоко протянула Амбридж. - Я совершенно не ожидала вас здесь встретить, особенно в такое время. Гермиона хмыкнула, замечая в голосе Долорес некую нотку торжества. Ей определенно нравится, что здесь происходит. Женщина, также медленными шагами, прошла к своему рабочему столу. На ней была ночная сорочка такого же розового цвета с пестрыми узорами, а воротник был украшен перьями. Гермиона сдержала насмешку, посмотрев на голову Амбридж и замечая, как нелепо смотрелся на ее голове спальный чепчик белого цвета. Долорес выглядела как домохозяйка, у которой было пятеро детей и очень старый муж, и от этих мыслей, улыбка все же появилась на светлом лице Грейнджер. Гермиона поджала губы, поднимая свой взгляд и замечая, как женщина вздернула подбородок, явно раздражаясь поведению гриффиндорки, однако фальшивая улыбка продолжала скрашивать лицо профессора. Амбридж взяла в руку свою палочку и, используя волшебство, бесшумно отодвинула, прилегающий к столу, стул. Гермиона проводила правую руку Долорес взглядом, отвыкнув от ощущения присутствия магии. Амбридж мягко села и, проследив за взглядом Грейнджер, продолжала взмахивать палочкой: вот, дверца шкафа приоткрылась, и оттуда в ровный ряд вылетели чашка и блюдце; ещё мгновение, и весь кабинет был окутан ароматным запахом, заваренного с помощью магии чаем; через секунду, над чашкой образовалось маленькое облачко, из которого, словно снег, хлопьями посыпались кристаллики белого сахара. Магия Амбридж пронизывала тело Гермионы, и хоть ощущение она после себя оставляло липкое, девушка все же призналась себе: она скучала. - Мисс Грейнджер? - позвала гриффиндорку Амбридж, заставляя поднять на себя глаза. - Магия удивительна, не так ли? Амбридж радостно хихикнула, взмахивая ещё раз палочкой, и притягивая стул, на котором сидела Гермиона, ближе к своему рабочему столу. Грейнджер вздохнула от неожиданности, крепче вжавшись в ручки мебели, и стараясь не выдавать своё ошеломление Долорес. - Признаюсь, я думала, что учеба в новом Хогвартсе принесёт вам несказанную радость, - пролепетала женщина, чуть наклоняясь вперёд. – В магловских школах также отсутствует магия, вы наверняка чувствуете себя как дома. - Хогвартс и есть мой дом. Гермиона выпрямила голову радуясь, что смогла вызвать своими словами в Амбридж нескрываемую раздраженность. Грейнджер и забыла, когда в последний раз ей доставляло удовольствие злить людей, в последний раз это было с Малфоем, который сейчас вызывал лишь в Грейнджер чувство беспокойства, необъяснимой нежности и заботы. - Хогвартс стал домом даже для тех, кто, согласно природе, здесь обучаться не должен. - Это прекрасно, не так ли? - изогнула бровь Гермиона, облокачиваясь о спинку, и сложив руки на груди. Фальшивая улыбка вновь появилась на лице женщины. Амбридж приоткрыла дверцу маленькой тумбочки, доставая оттуда бумагу и заострённое перо. Заметив предметы в руках Долорес, Гермиона тяжело вздохнула. - В мире магии важен порядок и покладистость, иначе, может возникнуть хаос. За каждым неповиновением следует наказание, и мне очень досадно, что такая одаренная волшебница оказалась сейчас на этом стуле. - С вашими нелепыми правилами на этом стуле может оказаться кто угодно. - Бросьте, мисс Грейнджер, - произнесла спокойно Амбридж. - И до меня в Хогвартсе существовало время отбоя. И до меня ученикам запрещалось покидать стены своих спален после восьми часов. - До вас не было бесчеловечных наказаний и искалеченных студентов, - жестко ответила Гермиона, сжимая пальцы на своих руках. - Милая, если речь идет о справедливом наказании, то не существует такого понятия как «бесчеловечность», до меня было лишь безразличие, что обитало в стенах школы, из-за чего вы все оказались в большой опасности. Долорес покачала головой, отводя свой взгляд вниз, и приобретая крайне обеспокоенный вид. Гермиона снова хмыкнула, явно не поверив в игру Амбридж, тем самым привлекая к себе внимание. - Вы находите своё положение смешным? - Я нахожу всю нынешнюю ситуацию в Хогвартсе смешной, - Гермиона повернула голову к Амбридж замечая, как улыбка слетела с ее лица, а по искривлённым губам можно было смело заявить, что Долорес злилась. Гермиона, на удивление, почувствовала облегчение, когда видела Амбридж в истинном обличии, без этой игры на публику. Долорес взяла в руку горячий стакан, поднося его к губам и отпивая фруктовый чай, и Грейнджер стало жутко интересно, какой именно вкус предпочитал человек вроде Амбридж. Женщина продолжала наблюдать за Гермионой, особое внимание уделяя ее рукам, что были сжаты на ручках деревянного стула. Долорес отложила кружку в сторону, отложив ее на блюдце, отчего посуда издала неприятный звон. Прищур женщины казался Гермионе немного ужасающим, и это было первое чувство, что испытывала Грейнджер к Долорес, после неприязни и тошноты. Было в Амбридж что-то жуткое, и если большинство профессоров вызывали уважение и доверие, то Долорес была последним человеком, которого Гермиона хотела видеть за своей спиной. По конечностям прошёл неприятный холод, словно кто-то облил Гермиону смолой, попутно остудив ее до нуля градусов. На лбу выступила испарина, отчего пару кудрявых прядей, до этого элегантно спадающие на лицо, прилипли к коже Грейнджер и ощущались на коже словно многотонные цепи. Гермиону окутало ощущение, словно помещение, в котором она находилась, начинало сжиматься вокруг неё, и она могла поклясться: ещё секунду и ее просто расплющит эта розовая стена с котами, которые до последнего будут издавать неприятный лязг. Гермиона сжала зубы, от чего те неприятно скрипнули в ее голове и звук этот, словно по выложенной дороге, проследовал прямо в ее разум, в котором по-хозяйски расхаживала Долорес. Стук ее каблуков четко слышался в ее голове, пока женщина медленно гуляла по коридорам воспоминаний Гермионы, озираясь по сторонам и с умиротворенной улыбкой на лице обводя глазами каждый ящик с уложенными мыслями, заостряя своё внимание на чёрном ящике, в котором так бережно был укрыт Малфой. Гермиона вздрогнула, согнувшись пополам и пытаясь отдышаться. К горлу подступил колючий ком и Грейнджер хотелось вымыть из себя эти размеренные шаги Долорес которые, хоть и прекратились, эхом останутся в ее голове ещё на очень долго. - Вы просто находка для легилимента, - протянула Амбридж, разваливаясь на своём кресле. - Я ещё ни разу не видела такой порядок, как в вашей голове. - Вы не имеете право залезать студентам в головы, - прошипела Гермиона, продолжая сидеть в полусогнутом состоянии и тяжело дыша. Амбридж в ответ лишь усмехнулась, словно она услышала несусветный бред. Долорес растянулась на стуле, вытягивая свои руки перед собой и оперившись ими в край деревянного стола. Гермиона выпрямилась ощущая, как ее ночная рубашка прилипла к телу, вызывая мурашки. Но они были не такими, когда ее касался Малфой. Они были колючими, острыми, словно кончик палочки Долорес и холодными, как остывший фруктовый чай в кружке напротив. - До меня дошли слухи, что мистер Поттер и Уизли что-то затевают, - заявила Амбридж, наблюдая за реакцией Грейнджер которая, к сожалению женщины, никак себя не выдала. - Я сомневаюсь, что тут обошлось без вас. - Я не понимаю, о чем вы. - Мои глаза повсюду, - довольно произнесла Амбридж, наклоняясь вперёд, - каждый раз, когда вы что-то затеваете, помните об этом. - Мне эта информация ни к чему. - Думаете, я не знаю о ваших постоянных собраниях в хижине? - надавила Амбридж, медленно поднимаясь со своего стула, словно кобра из мешка под флейту заклинателя змей. - Вы что-то планируете, и это явно противоречит политике Хогвартса. Вы наверняка понимаете, что несоблюдение правил, одобренных Министерством, может восприниматься как бунт устроенный человеком, у которого присутствуют намерения захватить власть нашего уважаемого министра Фаджа. - Я даже представить себе не могу, кто может на такое осмелиться. - Хватит мне лгать! Долорес со всей силы ударила ладонью по столу, отчего удар, словно волной, прокатился по всему кабинету и Гермиона облегчённо выдохнула, когда коты перестали измученно мяукать. Грейнджер не отводила своего взгляда, прямо смотря на Амбридж и намеренно демонстрируя всю свою решимость и уверенность в сказанных словах. Потому что Грейнджер и вправду не понимала, о чем идёт речь. Обучение магии не противоречит политики Хогвартса, и формальности в виде табличек в коридоре не изменят истинной природы и целей замка. Желание защищаться это вовсе не бунт, и в настоящее время не существует никого, кто бы покушался на власть, которая для адекватных людей воспринимается как жирный стейк на Рождество - от него начинало воротить на следующий день. Амбридж прикрыла глаза, делая глубокий вдох и, тем самым, успокаиваясь. Она обратно села в своё кресло, подсаживаясь ближе к Грейнджер и легким движением руки взмахивая волшебной палочкой. Гермиона тяжело вздохнула замечая, как бумажный листок и острое перо, с помощью магии, упали прямо перед ней, мысленно закатывая глаза: Долорес могла протянуть предметы своей рукой, но демонстрация собственного превосходства в виде наличия палочки было для неё важнее. - Ну что же, мисс Грейнджер. Пришло время преподать вам жизненный урок.

***

- Потерпи, осталось совсем немного. Гермиона стиснула зубы, шипя от боли и наблюдая как мадам Помфри дула на ее свежую рану. Рассветные лучи солнца проникали сквозь широкие окна медицинского крыла, где сейчас сидела Грейнджер, ощущая мазь на своей коже как огненный шар, который с каждой секундой продолжал разрастаться. Гермиона благодарно улыбнулась, стараясь убрать со своего лица гримасу боли, замечая обеспокоенность на лице миловидной женщины. Она лишь развела руками, продолжая сокрушаться над наказаниями нового инспектора и жалуясь, что с момента прихода дьявола в розовом, в медицинском крыле позабыли такое слово как «покой». - А сколько ещё студентов, которые не пришли за помощью! - продолжала сетовать на ситуацию женщина, качая головой и повернувшись к Гермионе спиной, искала что-то в нижней тумбочке. - Спасибо вам большое, - поблагодарила Гермиона хриплым голосом. - Я, пожалуй, пойду. - Стоять, - строгий голос Помфри заставил Гермиону обратно сесть на больничную койку, - ты никуда не пойдёшь! Посмотри на себя в зеркало: впалые щеки, круги под глазами… Я тебя никуда не пущу, пока ты не выспишься. И ни слова больше! Гермиона измученно улыбнулась, все же соглашаясь со словами женщины, и ложась спиной на мягкую подушку. Грейнджер прикрыла глаза, как ей казалось, всего на минуту, когда сон безжалостно толкнул ее в мир сновидений. Ее организм был невероятно вымучен, а голова все ещё была липкой и неприятной, и Грейнджер казалось, что в ее разуме до сих пор остались следы Амбридж, которая так нагло ворвалась туда, почувствовав себя хозяйкой. Гермионе нужен был срочный, горячий душ, словно только вода высоких температур была в силах справиться с неприятным чувством, окутывающим все ее тело. Пережитое за один день подкосило моральное состояние Грейнджер еще больше, и если до этого она думала, что хуже ссоры с мальчиками ничего быть не может, то сейчас она нашла ещё одну причину головных болей и бессонных ночей. Гермиона все ещё не понимала, насколько серьёзен был Малфой когда сказал, что им нужно держаться подальше: была ли это минутная слабость и впечатление от монолога Астории, или Драко действительно не имел всякого желание иметь с Грейнджер что-то общее? Гермиона сомневалась. Она знала: Малфой чувствует то же самое. Ее касания действуют на него точно также, как и его, а возможно их воздействие было ещё хуже, если Драко был готов от них отказаться. Потому что Грейнджер не была готова. Она была готова дни и ночи проводить в библиотеке, чтобы найти решение и переманить Малфоя на свою сторону, она была готова часами напролёт ловить на себе раздражённый взгляд Драко, стоило ей начать выпытывать у него причину его отрешенности, и она, черт возьми, была готова ещё раз позволить перу Долорес Амбридж рассечь кожу ее руки, лишь бы не терять тёплые пальцы Малфоя на своей щеке и его глаза. Гермионе так хотелось с ним поговорить, ей не хватало его голоса и его воздействия, которое он оказывал на неё: ей не хватало его длинных пальцев, которые водили по строчкам древних книг, выпрямленной спины и задумчивого взгляда который появлялся в его глазах каждый раз, стоило бы Гермионе что-то спросить. Грейнджер потеряла тот момент когда стала испытывать себя по отношению к Малфою как наркоманка, но ее не покидало чувство, будто бы рядом с ним она могла бы свернуть горы. Они могли бы, если бы не. Разделяла ли Астория чувства Гермионы? Была ли отрешенность Драко причиной ее слез и всеобъемлющей печали, присутствие которой Гермиона могла почувствовать физически, сидя рядом с Асторией в коридоре? Она слышала ее в голосе слизеринки, видела в ее глазах и могла прочесть в слезах, что бесстыдно оставляли за собой следы на коже Гринграсс. - Грейнджер? Гермиона резко распахнула глаза, полсекунды быстро моргая и пытаясь осознать, услышала ли она голос по правую сторону от своей койки во сне. Гриффиндорка повернула голову, ловя на себе обеспокоенный взгляд Астории, которая поджав губы быстро бегала глазами по телу лежащей. Гермиона, прищурившись от боли в левой руке, выпрямилась на кровати. Гринграсс подала ей свою руку, помогая Грейнджер сесть и заметив забинтованную руку, Астория устало выдохнула. Слизеринка присела на край кровати, продолжая держать Гермиону за руку, и этот факт заставил Грейнджер на секунду задуматься: была ли Астория настолько задумчива, что забыла выпустить ее ладонь из своей, или же это был некий жест поддержки? - Ты как? - тихо спросила Астория, все-таки отпуская Грейнджер и заправляя выбившуюся прядь за ухо. - Я в порядке, - ответила Грейнджер, протерев глаза и окончательно просыпаясь. Она подняла голову, осматривая лицо Гринграсс напротив и обеспокоенно свела брови вместе, - а ты? Что-то случилось, что ты здесь… - Нет, я тоже в порядке. - Астория отвела взгляд в сторону, попутно облизнув пересохшие губы, и в ее глазах читалась явная неуверенность. Гермиона поджала губы, не решаясь задать мучающий ее вопрос первой: она все ещё помнила отношение Астории к себе, вчера в коридоре, и несмотря на то что сейчас Гринграсс вела себя вполне дружелюбно, поспешных выводов Грейнджер делать не спешила. Гринграсс неуверенно прокашлялась, заставляя Гермиону поднять свой взгляд на себя. Она тяжело вздохнула, набирая кислород в легкие с таким усердием, словно ей его действительно сейчас не хватало, прежде чем она смогла произнести слово: - Тебе сейчас несладко, но думаю, будет несправедливо не сказать, почему я здесь, - произнесла Астория, поднимая глаза на Гермиону, - все-таки, ты оказалась здесь из-за меня. Гринграсс грустно улыбнулась, поднимаясь с кровати, и снова протягивая свою ладонь к Грейнджер. Гермиона вскинула руку навстречу, попутно замечая, что кисть Астории была тонкой, белой и невероятно женственной, что было ей под стать: аристократическая. Гринграсс прошла чуть вперёд, тем самым потянув Грейнджер за собой, и спустя восемь коек, они прошли за ширму. Грейнджер испуганно охнула, выпуская ладонь Гринграсс. Ее движения были настолько быстрыми что со стороны могло показаться, будто Гермиона не подбежала к кровати, а именно аппарировала. - Боже, боже, боже, - продолжала шептать Грейнджер, глазами бегая по изувеченному лицу, на котором буквально не было живого места. - Ты тоже выглядишь так себе, - прохрипел Нотт, пытаясь улыбнуться, однако этому помешал огромный пластырь, прикрывающий рану на его левой щеке. Гермиона аккуратно протянула свою ладонь к лицу, которое из-за многочисленных синяков и ссадин распухло. Грейнджер коснулась пальцами кудрявой пряди волос парня, что прилипла ко лбу, и попыталась аккуратно ее поддеть, потому что помнила, как неприятно ощущается прилипший волос на лице. Нотт недовольно шикнул, поведя лицом, и Гермиона отняла свою руку. - Что случилось? - прошептала Грейнджер ощущая, как ее грудь начинает гореть, а к горлу подступает ком. - Ничего особенного, - отмахнулся Нотт, и переведя свой взгляд на Грейнджер попытался в привычной ему манере подмигнуть, - просто Малфой не любит делиться. Грейнджер прикрыла глаза, делая глубокий вдох. Она стиснула зубы, рассуждая о том, что если она повторит этот жест ещё раз, то от ее зубов ничего не останется. Гермиона дёрнулась, ведомая желанием найти Драко и спросить с него за изувеченного Тео, когда ее остановила мягкая ладонь Астории на своём плече. - Я сама разберусь с Малфоем, ты здесь ничего не сделаешь, - покачала головой Астория, и услышав тяжёлый вздох Нотта, она вопросительно вскинула брови. - Уверен, если бы Гермиона увидела Драко, она точно также захотела разукрасить мое прекрасное лицо, - усмехнулся Нотт, поднимая карие глаза и рассматривая потолок. - Малфой не прав, нам не нужно держаться друг от друга подальше, потому что завтра от нашей дружбы может ничего не остаться. - Тео, замолчи, - шикнула Астория, склоняясь над кроватью. - Драко не врал, когда говорил, что у нас нет выбора, - протянул Нотт, словно не расслышав Гринграсс и продолжая рассматривать потолок. - Мы связаны кровью, и никто не знает, что ждет нас впереди. Я не хочу проводить все время в горьком ожидании, часами пялясь на свое голое предплечье. Гермиона опустила голову, до боли кусая губу. Ее голос заметно дрогнул: - Метка. Дело в ней, не так ли? - А ну, что здесь за собрание?! Мадам Помфри залетела за ширму, упершись руками в бока и недовольно поглядывая на трёх людей. Строгим взглядом одаривая каждого, и задержав внимание на Гермионе, женщина устало вздохнула: - Гарри и Рон ломятся в крыло так, что ещё секунда и они разнесут и без того хлипкую дверь в клочья. Угомоните своих мальчиков, - возмутилась Помфри и заметив, как Грейнджер сжимает ладонь Теодора, она строго произнесла: - с мистером Ноттом все в порядке, ему нужно пару дней отлежаться. Мисс Гринграсс, приведите мистера Малфоя ко мне и передайте ему, если он не явится в течение двух часов, я сама к нему приду! Астория послушно закивала головой, поднимаясь с койки и беспокойно посмотрела на Тео в последний раз. Нотт кивнул подруге, будто бы прощаясь, и Гринграсс, бросив тяжёлый взгляд на Грейнджер, поспешно удалилась. Гермиона мягко погладила Нотта по шершавой ладони, медленно поднимаясь на ноги и губами прошептав: «все будет хорошо». Тео улыбнулся, устремляя свой взгляд обратно на высокий потолок и Грейнджер, под пристальным взглядом мадам Помфри, покинула больничное крыло, ощущая себя собственной тенью, пока в голове был образ побитого Нотта и слова, что завернулись в чёрный конверт и, как в почтовый ящик, упали в закованную цепями коробку. «Мы связаны кровью»

***

- С ума сойти. Рон продолжал оглядываться по сторонам, не веря своим глазам и разглядывая просторную Выручай Комнату, которая пару минут назад открыла свои двери перед ним, Гермионой, Гарри и Джинни. Грейнджер сразу же посмотрела на реакцию своей подруги, которая выглядела не менее удивленной: видимо нынешняя Комната и та, что появлялась для неё с Блейзом, заметно отличались. Нынешняя была невероятно просторной и с множеством секций, словно она была поделена на предметы, изучаемые в замке: вот стойка с котелками и полка с различными зельями, дальше стоял большой шкаф с книгами, которые Грейнджер было невтерпёж прочесть, а дальше было пустое пространство, полы которого были разрисованы, словно тренировочное поле. Здесь было невероятно светло и очень тепло, а в воздухе витала атмосфера, которая располагала на изучения чего-то нового, она мотивировала. Гермиона на секунду задумалась, приведи она Малфоя сюда, что бы он сказал? - Экспекто Патронум. Синий олень грациозно постукивал копытами, обвивая ярким светом улыбающегося Гарри. Его патронус продолжал скакать по всей комнате, освещая каждый предмет своим лучом и Грейнджер казалось, будто бы темный камень замка посветлел - он явно стал чище от светлой магии Гарри. - Это неописуемо, - произнесла Джинни выравниваясь с Гарри, и обмениваясь с ним взглядом. - Я рад, что тебе нравится, - выдохнул Гарри. Джинни коротко кивнула, возвращая свой взгляд летающему патронусу, в то время как Поттер продолжал ее разглядывать, будто бы боясь хотя бы на мгновение отвести свой взгляд от Уизли. - А твой? - неуверенно произнёс Гарри, - какой твой патронус? - Я не знаю, я ещё не пробовала. Поттер кивнул головой и, словно спрашивая разрешения, указал жестом на руку Джинни, в которой была зажата волшебная палочка. Уизли протянула свою руку вверх, и Гарри, немного поколебавшись, взял ее кисть своей ладонью, мягко произнося: - Чтобы вызвать Патронуса, ты должна подумать о чём-то очень радостном и приятном, - он нагнулся немного ближе, но Джинни этого словно не замечала, прикрыв глаза и мысленно настраиваясь. - То, что действительно приносит тебе счастье, то и вызовет твоего патронуса. Джинни втянула в себя воздух, застыв с прикрытыми глазами и явно прислушиваясь к ощущением, пока ладонь Гарри продолжала мягко накрывать ее кисть, и он сам застыл, не сводя глаз с рыжеволосой. Гермиона, заметив это, поджала губы: она не хотела думать что происходит в голове Поттера, потому что что бы это не было, было уже слишком поздно. - Экспекто Патронум. «Да, было уже поздно» Гермиона охнула от удивления, когда все помещения вдруг окрасилось красным цветом, что для Грейнджер было открытием: она никогда не видела патронуса такого цвета. Красная лилия растягивала свои лепестки плавно, медленно скользя по полу и двигаясь, словно родниковый ручей в итальянских Альпах. Грейнджер была поражена: ее патронус был не зверь, а красная лилия. Старинный символ Флоренции. - Джинни, это… - прошептал Поттер, задыхаясь от удивления, - это просто невероятно. - Твой патронус - цветок? - спросил Рон, будучи не сильно впечатленным увиденным. - Лилия, - прошептал Гарри, не сводя глаз с красивого, красного цветка, что продолжал окутывать помещение, окрашивая все в бордовый оттенок. Джинни подняла глаза на Гермиону, застыв с полуоткрытым ртом видимо, отзеркаливая саму Грейнджер, которая боялась сдвинуться с места, слово страшась прекрасных лепестков, что продолжали разрастаться. - Гермиона, это… Грейнджер закивала головой, и в комнате лишь они двое понимали, о чем именно думала Джинни в момент призыва своего патронуса, что очень… удручало Грейнджер. Она перевела свой взгляд на Гарри, который продолжал разглядывать Лилию с таким восхищением, попутно приближаясь к Джинни ещё ближе, и Гермиона ещё раз, про себя, произнесла: уже слишком поздно. - А что насчет тебя, Гермиона? - спросил Рон, встав рядом с подругой и чуть заметно толкнув ее плечом. - Не хочешь попробовать? Гермиона мягко улыбнулась, медленно качая головой. «Не сейчас. Не время»

***

Гермиона ожидала каждый четверг с придыханием: именно в этот день каждую неделю собирался их отряд для тренировок в Выручай Комнате. Каждый раз взмахивая палочкой и ощущая ее вибрацию, Гермиона испытывала неподдельный восторг, который несомненно хорошо влиял на моральное состояние Грейнджер: ей стало намного лучше. Она не до конца была уверена, была ли причиной именно магия, потому что спустя пару дней Теодор Нотт окончательно пришёл в себя, и на его лице оставалось лишь пара шрамов, которые со временем, несомненно, рассосутся. В отличие от Малфоя, который… стал привычным Малфоем. Он ни разу не взглянул на неё. Гермиона каждый раз поджимала губы, наблюдая за его морщинами, что стали ещё глубже, и за его ссадинами, которые, из-за того что Малфой вовремя не обратился за медицинской помощью, все ещё оставались багрового цвета. Ровно такого же, как и шрам Гермионы, который все никак не хотел заживать. Гермиона не могла понять, в чем именно была причина, пока Джинни ей не сказала, что Грейнджер продолжает ковырять затянувшуюся рану, отчего та снова начинает кровоточить. Для Гермионы эта новость была шокирующей, потому что она этого попросту не замечала. Однажды она сидела в общей гостиной, листая пустые страницы книги в чёрном переплёте и полностью погружаясь в свои мысли, пока Рон грубо не отдернул ее спрашивая, зачем она это делает. Зачем она продолжает выцарапывать уже затянувшуюся рану на коже, отчего та становилась только больше. Гермиона читала много магловских книг на тему психоанализа, однако одно дело, когда ты читаешь информацию, а другое - когда ты встречаешь ее на практике. Ее поведение было ей непонятным, и она до последнего отказывалась признавать, что делает она это из-за недостатка внимания со стороны Драко, потому что иначе, ее рана никогда не затянется. - Редукто. - Ты делаешь это неправильно, - вздохнула Джинни, подойдя к Блейзу вплотную и, игнорируя пристальный взгляд Гарри и Рона, взяла его за руку. - Ты слишком напряжен, видишь? Посмотри на свою кисть. Ты должен двигаться плавно, но когда ты концентрируешь свою энергию и чувствуешь, что можешь ее освободить, ты должен сделать резкий выпад. - Салазар, - устало выдохнул Блейз, разводя руки в сторону, - сначала ты говоришь мне двигаться плавно, а затем - резко. - Нет, не «затем». - Строго произнесла Джинни, встав напротив Забини. - Представь: мягкий, тёплый вечер, звук аккордеона и… девушку. Ты затягиваешь ее в плавный танец, - Джинни прикрыла глаза, снова взяв Забини за руку, и медленно провернув его кисть в своей ладони, протянула: - ты танцуешь с ней плавно, танцуешь под стать волнам, прибивающим к берегам Сицилии, а затем, - Джинни резко распахнула глаза, встречаясь с карими глазами напротив, что становились с каждым ее словом лишь темнее. - Затем музыка сменяется на более страстную, волны достигли небывалых высот, и ты начинаешь двигаться в танце резче, жёстче, будто бы укрывая свою девушку от надвигающейся стихии. - Редукто. Яркий хлопок прогремел так, что стены комнаты на мгновение затряслись, и среди учеников протянулся испуганный вздох. Все устремили свой взгляд на щепки, оставшиеся от прикрепленного, деревянного манекена, что испытал на себе магию Забини. - У тебя получилось, - Джинни широко улыбнулась, и Гермиона заметила в ее движениях скованность, словно она из последних сил сдерживалась, чтобы не обнять Блейза. - Это все благодаря тебе. - Вот видишь, Забини, не такие уж гриффиндорцы и придурки, - фыркнул Рон, складывая руки на груди. - Я этого и не говорил, Рональд. - Точно, говорил твой дружок Малфой, - вышел вперёд Кормак, складывая руки на груди. - Жаль, что его тут нет, он наверняка не имеет и малейшего понятия, как произносить такое простейшее заклинание. - Драко - отличный легилимент, и ему ничего не стоит войти в твое сознание, после чего ты от овоща ничем отличаться не будешь, - спокойно произнёс Блейз так, словно он вёл светскую беседу о погоде. - Но он предпочитает кулаки и грязные оскорбления, - Рон обменялся взглядами с Маклаггеном усмешкой, отчего у Грейнджер самопроизвольно дернулся глаз. - Не думал, что я это скажу, но я рад Забини, что ты с нами. Смотреть на одинокого Малфоя то ещё удовольствие. Гермиона почувствовала ноющую боль в районе руки, и опустив глаза с грустью заметила, что она снова начала расчесывать свой шрам. - Какие люди, такие и методы общения, - усмехнулся Блейз, пряча руки в карманах, чтобы те, видимо ненароком, не накинулись на стоящего Рональда. - Рон, я бы на твоём месте призадумался, - наклонился Маклагген ближе к Рону, и тот наклонился навстречу, - мы же не хотим дурного влияния на Джинни. - О Мерлин, Кормак, ты редкостный идиот, - закатила глаза Джинни, хватая Блейза за предплечье, и уводя его в сторону, - не обращай на них внимания, им заняться нечем. - Признайся, что ты соскучился по Малфою и его кулакам, Кормак, - хмыкнула Гермиона, складывая руки на груди. - Я соскучился по другому, Грейнджер. - Вы можете все замолчать? - не выдержал Гарри, окинув всех яростным взглядом. - Мы собираемся здесь для тренировок, у нас и так очень мало времени. Скоро Рождество, и перед тем как отправиться домой, я хотел бы чтобы отряд научился окклюменции. Как мы будем этим заниматься, если вы устраиваете здесь спектакли? Рон виновато опустил глаза в пол, поджимая губы, а Кормак все также продолжал испепелять Гермиону взглядом, отчего той хотелось умыться. - Мы должны доверять друг другу и, - Гарри перевёл глаза на Кормака, нахмурив брови, - уважать. Здесь и так нет определённых правил, и если кто-то будет пренебрегать хотя бы этим… Вы всегда найдёте дорогу до двери. Гермиона облегченно выдохнула, встав рядом с Гарри и почувствовав себя рядом с ним невероятно сильной. Его энергетика и вправду была сумасшедшей, и Грейнджер на секунду задумалась, что Малфой обязательно бы подружился с Гарри, если бы дал ему хотя бы шанс. Джинни благодарно улыбнулась, встретив на себе взгляд Поттера. Она отпустила руку Блейза, перекинувшись с ним взглядом, и кивнув головой на часы, сказала: - Уже поздно, нам лучше не задерживаться. Все кивнули головой в согласии, и начали поочерёдно продвигаться к двери, ещё заранее составив план, кто и в каком составе должен покидать комнату, чтобы не быть пойманными Амбридж. Гермиона продолжала испепелять Маклаггена глазами, пока тот, пожал руку Рону и, кинув на Гермиону взгляд, от которого хотелось утопиться, скрылся за высокой, деревянной дверью. Гарри устало вздохнул, когда к нему подошла Чжоу, мягко положив свою ладонь ему на плечо. Он поднял свои глаза на когтевранку, мягко улыбаясь, и опустив свой взгляд, начал медленно переводить его на Джинни словно проверяя, смотрела ли она на него. Не смотрела. - Я понимаю, Гермиона, у тебя есть черта, что ты испытываешь жалость к ущербным, и мне тоже порой жаль Малфоя, однако это не повод его защищать, - произнёс Рон и Грейнджер ещё раз убедилась, что Уизли абсолютно не умеет делать работу над ошибками. Гермиона в ответ лишь закатила глаза, почувствовав как горят ее щеки и как зудит ее рана, однако она предпочла развернуться к другу спиной, лишь бы не видеть его лица, выражение которого подстрекало Грейнджер начать спорить с Роном, что было бы просто бессмысленно. Иногда она завидовала Малфою и его способностями к окклюменции, она также хотела искусно закрывать свой разум и свои чувства от посторонних: это наверняка помогало справляться с неконтролируемым гневом по отношению к некогда родным людям. Хотя, в этом случае ей стоило бы завидовать не Драко, а его богатому семейному древу, корни которого были настолько широки и глубоки, что у его потомства просто не могли родиться «не такие». Его мать - Нарцисса Малфой. Наследница рода Блэков, среди которых были зачастую жуткие и самые непредсказуемые волшебники, магические способности которых нагоняли ужас. По телу проходил неприятный холодок каждый раз, стоило Гермионе лишь открыть чёрную книгу и, натыкаясь на лицо Малфоя на семейном древе, замечать рядом с ним Беллатрису. - Ну конечно, - произнесла Гермиона, уткнувшись в одну точку и хмуря брови. В помещении остались лишь она, Гарри и Рон, и сейчас, они устремили свои взгляды на девушку, которая почти не двигалась. - Книга не открывается Сириусу, потому что его нет на семейном древе, - сказала Гермиона, облизывая губы. - - Сириус был выжжен из древа, и магия крови ему не подчиняется. Грейнджер пролепетала что-то нечленораздельное, выбегая из комнаты со скоростью света и ощущая, как ее нога снова начинает неприятно потягивать. Гермиона выбежала в коридор, оглядываясь по сторонам и замечая мулата, который шёл, словно кот: плавно. - Блейз! Забини резко обернулся, наблюдая как остальные ученики в коридоре с интересом разглядывают слизеринца и гриффиндорку. Гермиона подбежала к Блейзу ближе, придавая своим глазам твёрдую решимость и уверенность, отчего парень напротив вопросительно вскинул брови. - Мне нужно поговорить с Малфоем, и ты мне в этом поможешь.

***

Мир замедлялся с каждым стуком каблуков, что заполнили собой пустой коридор подземелья. Гермиона накинула на себя капюшон мантии, сжимая в руках чёрную книгу и покорно следуя за Забини, чей шаг был настолько быстрым словно парень хочет перейти на бег. Блейз остановился около входа в гостиную Слизерина, пробормотав пароль и, войдя внутрь, он кивнул Гермионе головой, приглашая войти. Девушка сделала шаг, ощущая уже привычный холод на своей коже и, подняв глаза заметила, что в помещении отсутствовало привычное освещение, и от мрака гостиную Слизерина спасал лишь холодный свет из широких окон, за которыми хлопьями падал первый снег. - С тех пор, как Малфой и Нотт, так скажем, повздорили, Тео живет в комнате со мной, - тихо произнёс Блейз, размеренными шагами приближаясь к лестнице, что вела к комнатам слизеринцев, и чем ближе она подходила, тем сильнее ее ноги начинали подкашиваться. - Драко должен быть в своей комнате, он живет один, и тебя… Тебя никто не заметит. Блейз поднялся на ступень, оборачиваясь к Гермионе и смотря на неё сверху вниз: - Это так важно? - В этой книге может быть информация о Реддле и метке, - холодными губами ответила Гермиона, демонстративно вытягивая чёрный фолиант вперёд. - Драко не съест меня, однако если он знает способ заставить чернила появиться… Забини тяжело вздохнул, и Гермионе казалось, что он проклинал каждую секунду, что находился рядом с ее кудрявой головой. - Только быстро, - нагнулся Блейз в последний раз. Гермиона послушно кивнула головой, сглатывая нервный клубок кома в своём горле и вспоминая, когда она в последний раз говорила с Малфоем и задумываясь, не разучилась ли она это делать. Она до сих пор не была уверена, интересует ли ее информация в чёрной обложке настолько, что она решилась зайти в логово Малфоя, и впервые увидеть его спальню, или… Или это был всего лишь предлог, чтобы с ним, наконец, поговорить? А о чем? Блейз остановился напротив деревянной двери, кивая Гермионе на неё и прошептав: - Если он скажет нет, то не трать свои нервы и время на него. Гермиона не отрывала глаз от железной ручки и, неуверенно ее потянув вниз, приоткрыла дверь. В комнате было темно и Гермиона замерла, пытаясь приглядеться к окружающим предметам. Она оглянулась вокруг себя и, когда ее глаза привыкли к темноте, ей все же удалось разглядеть две кровати, один рабочий стол и шкаф. И больше ничего. Гермиона поджала губы, находя эту комнату очень необжитой, словно в ней никто и не обитал, мысленно проводя параллели со своей спальней, где всегда царили шум, свет и тепло. Она сделала шаг вперёд, подходя ближе к столу, что стоял напротив большого окна за котором было видно чёрное озеро. Гермиона пригляделась в пейзаж, ловя себя на мысли, что вид из спальни Драко и Тео был поистине прекрасный: снег продолжал хлопьями падать на водную гладь, на берегу уже появилась тонкая корка льда и Гермиона вспомнила, как в детстве ей всегда нравилось топтать его своей ногой, чувствуя как кристаллы хрустят у тебя под подошвой. Она подняла свой взгляд на окно замечая, как оно запотело и, недолго думая, Гермиона протянула свою руку к стеклу, кончиком пальца оставляя там миниатюрную звезду - первое, что попалось ей на ум. - Грейнджер? Гермиона вздрогнула, отчего ее палец дернулся вверх, оставляя на стекле длинный след. Она обернулась, встречаясь с парой глаз, которые при свете голубого снега необычно поблёскивали, словно лёд у берега Чёрного озёра. Гермиона задержала дыхание, впервые окунаясь в этот момент с головой, когда он стоял в пяти метрах от неё, около двери, засунув руки в карманы чёрных брюк и не сводя с неё своих глаз. Гермиона сглотнула, заставляя своё тело пошевелиться и произнести хотя бы слово, но все, что она сейчас могла, так это стоять, уставившись на Малфоя как на приведение. - Ты пришла сюда чтобы помолчать? - Малфой изогнул бровь, и в его голосе она услышала то, за чем думала, совершенно не будет скучать. Она уловила тот самый яд, который она, наподобие Понтийскому царю, впитывала в себя каждый раз, отчего сейчас он ей казался чем-то тягучим и приятным. Он был чем-то, чего ей не хватало. Драко сделал шаг в сторону, и выглядел он абсолютно безучастно. Второй раз за неделю Грейнджер вспомнила о его способностях к окклюменции, однако если ранее она завидовала этой черте в нем, находя ее крайне полезной, то сейчас она это ненавидела, потому что прочесть Драко было практически невозможно. - Комната Теодора через две двери по левой стороне, - отчеканил он, попутно зажигая настенную лампу, пламень в которой был настолько мал, что он, словно чувствуя свои последние часы, танцевал отчаянный танец, оставляя после себя мерцающие тени. - Я искала тебя. - Зачем? - Мне нужна твоя помощь. Малфой фыркнул, подойдя к своей кровати и опираясь об опору сбоку, к которой был замотан зелёный, бархатный балдахин. - Я тебе ясно дал понять, что я не твой союзник, и чтобы ты держалась от меня подальше. С чего ты взяла, что у меня есть какое-либо желание тебе помогать? - Потому что месяц назад ты бы мне помог, Малфой, - Гермиона удивилась, когда услышала что ее голос не дрожал. - С такими просьбами к Поттеру и иди, - усмехнулся Драко, приподнимая подбородок и разглядывая Гермиону сверху вниз. Девушка покачала головой, откладывая книгу на стол, чтобы та не мешала, и Малфой не заметил этого жеста, взглядом продолжая испепелять лицо Гермионы. - Зачем ты поступил так с Тео? - Грейнджер, ты серьезно? - Малфой не сдержал издевательской улыбки, явно потешаясь над Гермионой, которая в его глазах наверняка выглядела нелепо. - Если ты пришла сюда ради этого, то не трать мое драгоценное время. - Ты сказал, что защищать их любой ценой - это твой долг, - сказала Гермиона замечая, как Малфой ожесточился в лице. - Почему ты отвернулся от людей, которых так хочешь защищать? - Я не отворачивался от них, я просто даю им их время, которого осталось очень мало. - Ты слишком много на себя берёшь, Малфой, и если бы ты дал хотя бы один шанс, я бы поняла тебя. - Ты действительно думаешь, что ты можешь понять? Малфой сделал ещё шаг вперёд, и их разделяло ровно три метра и отрешенность в его серых глазах. - Знаешь, Грейнджер, единственное что у меня было, так это послать кончики твоих проклятых волос к черту, что я и сделал, - Малфой выпрямился, в привычной ему манере, усмехаясь. - Я сказал тебе, что нам всем лучше держаться подальше друг от друга, и если мы вовремя сделаем шаг назад, принять свою судьбу будет намного проще. - Малфой, выбор есть всегда, - Гермиона выпрямилась, поворачиваясь к Драко лицом и обеспокоенность в ее глазах была настолько ощутима, что казалось она заполнила собой все пространство кругом. - Дай всего лишь один шанс тебе помочь, дай мне… - Мне не нужна твоя помощь, Грейнджер, - бросил Малфой, и Гермиона, поймав его глаза своими, заметила до боли знакомое сожаление, отчего ее грудь неприятно сжалась. - Твой дом никогда не был наполнен криками, и ты никогда не просыпалась в страхе, что на твоей руке окажется эта проклятая метка. - Мы можем все исправить, - Гермиона опустила глаза в пол, когда ее правая рука самопроизвольно потянулась к покрасневшей ране. - Посмотри на Тео, нет, посмотри на Блейза. Он и Джинни… - Грейнджер, - Малфой отвёл свой взгляд в сторону, с сожалением продолжая: - Ты плохо на меня действуешь. Каждый раз когда ты оказываешься рядом, в моей голове возникают мысли, о которых раньше я и думать не смел. Астория была права, ты на всех плохо влияешь. Гермиона прикусила губу, почувствовав жгучую боль в районе руки. Гермиона зажмурила глаза, на секунду задумываясь, были ли это ее всхлипы или от, уже привычной, боли в руке у нее развились галлюцинации. Почувствовав на своих щеках две горячие дорожки, Гермиона поняла: это все взаправду. Она продолжала стоять с зажмуренными глазами, пока слёзы стекали по ее щекам, и мысленно она надеялась, что как только она раскроет глаза, все станет как прежде. Ее рука не будет болеть, раны Тео затянутся, сожаление в глазах Драко исчезнет сразу же, стоит ей лишь дотронуться его тёплых щёк. Не будет всеобъемлющей печали и не будет мыслей в голове, что начинаются каждый раз со слов: «а что, если…?» - Ты прав, почему ты всегда прав, - прошептала Гермиона, все ещё не открывая своих глаз и начиная видеть перед собой разноцветные круги. - Я не хочу этой войны, я не хочу этих разговоров, я не хочу видеть Гарри напротив Реддла, я не хочу видеть Нотта в рядах пожирателей, я не хочу видеть Джинни одинокой, не хочу, чтобы она стояла напротив Блейза, я… Я не хочу видеть тебя на поле боя не рядом, я хочу стереть смерть, что отпечаталась в каждой морщинке твоего бледного лица. Я хочу чтобы это все закончилось, и чтобы я смогла открыть эти проклятые глаза и найти в себе силы посмотреть на тебя. Гермиона подняла свои руки, закрывая лицо ладонями, которые сразу же почувствовали на себе тёплую влагу. Слёзы, отпечатываясь на ее руках, медленно скатывались вдоль ее кистей, и когда солёная дорожка дошла до свежей раны, Гермиона от боли еле слышно заскулила. «Ты выглядишь невероятно жалко, Гермиона» - Грейнджер, посмотри на меня. Гермиона помотала головой, и даже почувствовав на кисти своих рук его тёплые пальцы, она все ещё продолжала стоять неподвижно, тихо всхлипывая и не обращая внимания на боль, сконцентрированную на предплечье. - Гермиона, пожалуйста. Гермиона, услышав как он позвал ее по имени почувствовала, как разрыдалась еще больше. Она подумала, что если бы он назвал ее сейчас «грязнокровкой», ей не было бы так больно. Наверняка эта тупая боль, что сейчас сдавливала ее грудную клетку, заменилась бы на неконтролируемую злость, и вместо тихих рыданий, она сейчас бежала бы вниз по лестнице чувствуя, как пылают ее щеки от обиды. Если бы. Драко обвил свои руки вокруг ее подрагивающего тела, мягко целуя ее в макушку и продолжая что-то шептать, и из-за своих всхлипов Гермиона так и не смогла разобрать ни слова. Она продолжала прикрывать лицо руками, уткнувшись ими в грудь Драко и с грустью замечая, что она не чувствует запах зелёных яблок. Тех самых, которые она так ненавидела, но без которых уже не могла жить. Малфой укачивал ее в своих руках и, видимо поняв что это бессмысленно, перестал шептать. С каждым его поглаживанием по своему плечу Гермиона ощущала, как всхлипы становились все тише, а легкие сдавливало не так сильно. Ей было трудно сказать, наполнялась ли дыра внутри нее с каждым его касанием как в прошлый раз, потому что спустя столько времени переживаний и жизни, в которой из Малфоя у неё были лишь воспоминания в чёрном ящике, ее пустота разрослась настолько, что Грейнджер казалось, что она больше никогда не затянется обратно. Гермиона обессилено опустила руки вдоль тела, почувствовав холод на своих плечах и с грустью отмечая, что из-за продолжительной истерики она все ещё не ощущала его запаха. Драко мягко отстранился, склоняясь над Грейнджер и пытаясь заглянуть ей в глаза, которые были устремлены в, известную только Гермионе, точку. Она почувствовала тяжёлый вздох напротив, и она отказывалась поднимать на него свои глаза, потому что она была уверена: если она увидит в нем сожаление, она снова разрыдается. - Грейнджер, посмотри на меня. В ответ Гермиона медленно покачала головой, и почувствовав его тёплые ладони на своих щеках, слёзы снова скопились в уголках ее карих глаз. - Пожалуйста. Он тяжело вздохнул, и Гермиона, приподняв голову, встретилась с его серыми глазами, которые в темном помещении все ещё ассоциировались у неё с Северным морем, вода которого, в шторм, обретала темный оттенок. Он мягко гладил ее по щекам, хмурясь и наблюдая за своими большими пальцами, которые так отчаянно пытались стереть хотя бы малейший след ее, уже застывших, слез. Гермиона смотрела прямо на него, чувствуя в груди отчаяние и бессилие перед ним: она ничего не могла ему предложить, как и он ей. Их общение это ошибка, которая началась с его серых глаз, что так пристально рассматривали кончики ее волос. Им действительно следовало бы остановиться, потому что сейчас было уже слишком поздно. Ещё одна слеза самопроизвольно прокатилась у неё по щеке, отчего Малфой нахмурился ещё больше и его пальцы незамедлительно поспешили стереть влажную дорожку. Найдя в себе силы вновь встретиться с серыми глазами, она хотела взглянуть его страхам в лицо и убедить, что им его не победить. Она знала Малфоя, она, черт возьми, знала его лучше себя, потому что ей были хорошо знакомы его решимость и уверенность, что читались сейчас в его глазах, была знакома его печаль и его яд, который она была готова проглотить не раздумываясь. Он был близко, но недостаточно. Теперь Грейнджер будет этого всегда недостаточно. Ее мир рухнул на ее глазах, и сейчас она наблюдала за его обломками, что так небрежно валялись под ее ногами. Она шла по руинам, которые перевернули ее жизнь, наблюдая за тем, как на месте развалин расцветает что-то прекрасное. Такое же нежное и мягкое, как его поцелуи. Его губы касались ее с такой осторожностью, словно Малфой боялся сделать хотя бы один вздох, чтобы не сорвать момент, но Грейнджер была уверена: всади он сейчас в ее сердце кинжал, она бы не возражала. Потому что его поцелуи ощущались как летний дождь в три часа ночи, она чувствовала его губы как первый снег, хлопьями падающий на тихую гладь воды чёрного озёра. Она хотела отдать своё сердце Драко, лишь бы он никогда не останавливался, лишь бы весь остаток дней чувствовать его тёплое дыхание и ощущать его мягкие губы на своих. Гермиона протянула руки к нему навстречу, обнимая ладонями его щеки и чувствуя как по пальцам прошёл электрический ток, стоило ей коснуться его кожи. Она приоткрыла рот, углубляя поцелуй и начиная чувствовать, как ей становилось мало. Ей было недостаточно этого момента, ей было мало Малфоя, его нежных губ, тёплых ладоней и тяжелого дыхания, и она хваталась за каждую секунду мертвой хваткой, будто бы кто-то стоял над ними, угрожая отнять этот момент. Но Грейнджер не собиралась его отпускать. Она встала на носочки, прижимаясь к Малфою всем телом и уловив его хриплый стон, ей захотелось умереть. Так наверняка был шанс, что она попадет в рай, где его губы будут целовать ее бесконечность, а ее руки будут не торопясь поглаживать его впалые щеки. Драко приподнял Грейнджер за талию, и прокрутив ее в воздухе, он усадил ее на стол, что издал неприятный скрип. Гермиона обвила ноги вокруг тела Малфоя, прижимая его ближе к себе, и ее абсолютно не волновало, что со стороны она выглядела как сумасшедшая, потому что она ею и была. Она хотела слиться с его бледной кожей, она почувствовала жизненную необходимость стать частью его жара, который неумолимо опалял ее, стоило ей коснуться его тела. Малфой склонился над Грейнджер, упершись руками о стол и продолжая мять губы девушки своими. Он целовал хаотично, сначала слегка касаясь, медленно поглаживая ее нежные губы своими, а затем с упором вжимаясь, словно желание Малфоя было такое же как и у Грейнджер: он хотел с ней слиться. Он медленно посасывал ее губы, намереваясь оставить на них свой след, чтобы Гермиона ещё несколько часов ощущала приятное покалывание и, смотря в зеркало, замечала, как ее губы заметно припухли. Он целовал Грейнджер так, словно он хотел изучить ее, хотел наизусть знать это ощущение, как она послушно приоткрывает рот, наклоняя голову чуть в сторону, или как она медленно проводит своим языком по его нижней губе. Гермиона задыхалась, ей ужасно не хватало кислорода и его. Она хотела разделить этот момент только с ним, даже если бы в комнату ворвались дементоры, она бы ни за что на свете его не отпустила, продолжая сжимать его пиджак, прижимаясь к его телу ногами и целовать, целовать, не останавливаясь. Малфой со звуком оторвался от губ Грейнджер, прижимаясь к ней лбом и тяжело дыша, словно все это время он запрещал себе это делать. Гермиона пыталась восстановить своё дыхание, и переместив свою руку к нему на грудь ощутила, как его сердце отчаянно бьет по его грудной клетке. - Черт, черт, черт, - шептал он, не разлепляя своих глаз и продолжая тяжело дышать. - Теперь уже поздно делать шаг назад, не так ли? Гермиона шикнула, когда прижав свою руку к пиджаку Малфоя, ее рана вновь заныла тупой болью. Драко резко отстранился, вглядываясь в лицо Гермионы, и проследив за ее взглядом, он нахмурился. Малфой аккуратно взял ее левую руку в свою ладонь, медленно переворачивая ее и замирая, когда ужас, словно каменная маска, застыл на его лице. На внутренней части предплечья Гермионы была покрасневшая рана, из которой сочилась прозрачная жидкость вперемешку с алой кровью, которая вновь оставила свои следы на новой рубашке Грейнджер. Он наклонил руку чуть вбок, пытаясь вглядеться в шрам, оставленный Амбридж, однако из-за многочисленных повреждений разобрать изначальные буквы было тяжело: «Я должна быть покладистой» Скулы на лице Малфоя сжались и он, видимо от злости потеряв над собой контроль, сжал руку Гермионы с такой силой, что ей показалось что там наверняка останутся следы. Но она не была против, если это был Драко. Малфой, вмиг разжимая свои пальцы и с грустью осматривая ее раны, бережно прошёлся пальцами по границам шрама, заставляя кожу немного пощипывать, но Гермиона не издала ни звука, наблюдая за его движениями, как зачарованная. - Драко, пожалуйста, - прошептала Гермиона, заставляя Малфоя взглянуть ей в глаза. Она накрыла его щеки своими ладонями, нежно касаясь его пальцами и продолжая: - всего лишь один шанс. Малфой тяжело вздохнул, и кинув взгляд на книгу в чёрном переплете, еле слышно ответил: - Я устал от бессмысленной борьбы с собой, в которой я почти всегда проигрываю, Грейнджер.