Юный фараон

Египтус. Кефер, крепко сжимая свое драгоценное дитя, бежал так быстро, что стража за ним едва поспевала. Хоть Осирис и был предупрежден заранее, но все равно безумно волновался за них. Он встретил фараона с малышом прямо на пороге лаборатории. *** Кефер сейчас нервно отмеривал ногами тронный зал. Сердце тревожно колотилось в груди, переживая за сына, и разрывалось от грусти и тоски по умершей любимой женщины, Лили. Он не успел ее спасти… не успел ничего сказать… не успел проститься… Но всем не избежать своей судьбы. Тихо к нему приблизился Гор; он, наверное, единственный, кто сейчас понимал фараона, своего друга, вот уже многие столетия. На плечо Золотого фараона легла тяжелая, когтистая рука. Поддерживая. Придавая сил. — Гор, — с каким-то облегчением проговорил мужчина, наконец останавливаясь посреди тронного зала. — Кефер, успокойся. Самое главное — твой сын жив, а остальное… — Как я могу сейчас не нервничать?..- перебил друга фараон Золотой пирамиды, — моя женщина — была убита, мой сын — брошен на пороге у каких-то людей, как пес или кошка, да еще и в холод… Все почему-то решили за меня! — Кефер в конце своей речи просто сорвался на крик, сжав кулаки. Сила Египтуса сейчас разошлась по залу обжигающими волнами, и своды Золотой пирамиды дрогнули, покрываясь трещинами. — Фараон, — предостерегающе вымолвил Гор, и мужчина-повелитель стих. В итоге, Кефер опустился на свой трон и закрыл глаза, а крылатый воин Золотой пирамиды опустился на ступеньку ниже. Оба принялись терпеливо ждать. *** Первым, кто появился в тронном зале — был Рамзес. Воин, вместо приветствия и каких-либо докладов, просто склонился перед фараоном-сыном бога Ра, прижимая к груди ладонь. Значит все, что велел ему сделать его повелитель, выполнено. Кефер чуть подуспокоился. Значит на Земле все улажено. Скоро послышались шаги, и в зал вошли Осирис с Исидой. Исида бережно держала в руках сверток, состоявший из ребенка в богатых, голубых с золотом, пеленках. Кефер буквально слетел со своего трона к Исиде со своим сыном. — Фараон, — поклонился ему жрец Золотой пирамиды, — я осмотрел малыша, с ним все хорошо, он здоров. Переохлаждения не произошло. Сияющая Исида протянула фараону сына, и только сейчас Кефер смог толком впервые увидеть его, ощутить… Впервые мужчина ощутил себя отцом. — Как же мы его назовем? — спросила Исида, — человеческое, земное имя ему здесь не подходит… — Его земное имя, — нарушил впервые свое молчание Рамзес, — было Гарри, фамилия — Поттер. — Земное имя мы оставляем, — сообщил Кефер, не отрывая взгляд от черноволосого малыша, который продолжал тихо посапывать на руках у своего папы. — Нам надо будет появляться на Земле изредка, и это будет лучшим вариантом… Но Исида права. Как мы будем представлять его Египтусу? Осирис тут призадумался, и потер свою закругленную бородку: — В видении я видел много лунных символов — да он и родился под защитой старых богов… Может тогда… Хонс? Пусть будет «младшей луной»… — Мне нравится, — сообщил Рамзес, как беспристрасный слушатель. Гор радостно и согласно кивнул. — Мне тоже, — сказала Исида. — Но решение все равно за вами, фараон… — Хонс, — согласился Кефер с главным лекарем, — пусть будет Хонс. Тут, к полной неожиданности всех, его сын открыл крошечные глазки. И Кефер едва не потерял равновесие — левый глаз у сына был явно «его», темно-коричневым, а правый — был ослепительно зеленым, изумрудным — от матери. Осирис это заметил, и наклонился над малышом, пребывающим на руках мужчины, и тут же успокоенно улыбнулся: — Очень редкое явление, мой фараон. Гетерохромия. Опасности Хонсу не несет. Исида тем временем рассказывала вполголоса о хлопотах, учиненных ею из-за появившегося наследника. Краем уха Кефер слушал о приготовленных ею покоях, выделении слуг и служанок из числа наиболее опытных и заслуживших полное доверие, верных династии, и как ею были начаты поиски кормилицы для сына фараона. *** Тысячи жителей измерения Египтус, надев на себя все самое лучшее, пришли к Золотой пирамиде, толпились внизу, волновались. То, что у их Золотого фараона, полубога, младшего сына Ра, появился наследник, молнией пробежало по дворам и домам. Город украсили, организовали увесилительные мероприятия, ярмарки и лавки… Организовали раздачу подарков и выпуск амулетов-скарабеев в честь знакового события*, так же накрыли столы с едой для бедных и попавших в трудную ситуацию жителей. Много даров новорожденному отправили и сами горожане, да цари/царицы и вожди поселений со всех уголков затерянного измерения пустыни. Присутствовали так же послы от государств и знатые царственные особы других уголков пустыни. Кефер, обрядившись в тонкие белые одеяния — схенти и оголив мощный торс, надел на голову хепреш**, увенченный золотыми уреями; на шею — ожерелье усех, невероятно богатое, декорированное золотыми пластинами и бисером; руки и ноги были в золотых браслетах (браслет с силой Египтуса традиционно не снимался всеми воинами и военноначальниками), затем надел золотые сандалии, и вышел к толпе. Народ дружными выкриками приветствовал своего фараона; многие упали ниц. Фараон, благодушным взором окинув толпу собравшихся, поднял обе руки к пронзительно голубому небу, тем самым как бы получая благословение всех стихий и богов. Тем временем, из выхода из Золотой пирамиды показались идущими две фигуры — Осирис, которому по праву доверили вынести из дворца его сына Хонсу, и Маат, которая на шелковой подушке синих цветов несла знаки царской власти — треххвостую плеть и скипетр. Толпа начала радостно ликовать. Фараон, сначала, церемониально возложил на себя древние знаки царской власти, затем с почетом передал их Маат, и, взяв у Осириса неспящего сына, высоко над головой поднял его, со словами: — Велик мой отец, Ра, что создал мир! Велики и наши боги, сотворившие все сущее! Данной мне властью, представляю всем нам нашего юного наследника, будущего фараона Хонс! Везде зашептали — заговорили — закричали, вписывая новое имя в династии Ра. Кто-то из жителей и знати возносил горячие молитвы о благополучии юного фараона, его отца и династии. Кефер острожно опустил младенца, Осирис помог фараону укутать его в пеленки, и затем отец прижал чуть хнычущего от испуга и громких действий толпы сына к себе. Хонс моментально почувствовал отца — и тут же успокоился, и потянулся обеими ручками к ярко сверкающим золотым уреям на пшенте папы-фараона. Мужчина-воин нежно улыбнулся сыну, и это увидели все близко стоящие люди. Золотое воинство тоже было в числе почетных гостей: радовалась за Кефера, своего фараона, Нейт, начальница стражи и в ведении которой находились Летающие пирамиды; быкочеловек Апис из одежек которого, наверное, Исида (наконец-то!) смогла выбить всю пыль, накопившуюся с арены от многочисленных тренировок с новичками-новобранцами Золотого войска, чуть хмурился, но все-таки с любопытством рассматривал столь непривычного ему фараона в роли отца; гибкий, как виноградная лоза, Гиксос в восторге рассматривал повелителя с сыном на руках, просто улыбались фараону Рамзес и Каа. Гор, как и обычно, находился за плечами своего друга, оберегая обоих — сына и внука Ра. Все они желали юному Хонсу долголетия и счастья. Осирис встал рядом с воинами. Нейт сделала шаг к нему: — Осирис, это правда — что Кефер пригласил и своего брата, Эксатона? С этих слов воины внимательно начали прислушиваться к беседе ученого и начальницы стражи. — Фараон поступил в этот раз мудро. Он написал письмо брату, чтобы потом избежать неприятных неожиданностей. Эксатон может и похитить наследника… Нейт несколько минут внимала мудрецу, и, чуть подумав, согласилась с ним. Наследника и они будут охранять, и, по слухам, Хонс тоже далеко не беззащитный младенец. Про легенду о защите детей рода Ра золотыми уреями в Египтусе знали все. Рамзес, когда следил и нашел след наследника на Земле, как раз застал явление одного из них. — Итак, — провозгласил Кефер, наконец-то отворачиваясь от толпы людей, — мы можем идти пировать. Хонсу я уложу. Ему хватит впечатлений на сегодня… Вы посмотрите на него чуть позже. Да и его кормить пора… Фараон твердым шагом направился в Золотую пирамиду, и уносил своего ребенка от толпы. Тот действительно хотел есть, и сейчас поэтому звонко плакал. *** Тисовая улица, Англия, Земля. Ни одного из Дурслей больше не интересовала судьба их «кузена», Гарри Джеймса Поттера. Более чем — они были невероятно довольны, так как биологический отец забрал ненавистного им сына ведьмы Лили, и, вдобавок, щедро заплатил им — чтобы они никогда больше не интересовались судьбой мальчика. Они очень боялись колдунов, магов и волшебников, а ведь у них тоже рос ребенок, их сын — Дадли. Если бы они знали, что в ближайшее время они дружно захотят сменить место жительства на Новую Зеландию, и сгинут там бесследно…