Юный фараон

Лондон, Англия, ноябрь 1980 года. Первый тревожный звоночек застал великого белого мага Альбуса Дамблдора, когда Арабелла Фигг написала ему, что дом по Тисовой улице четыре стоит пустым. Сова летела до него сутки, и он получил письмо только на следующее ранее утро. Метнувшись на Тисовую, директор застал переезд другой семьи в дом номер четыре, который был в самом разгаре — из фургона несли личные вещи и мебель. Ненормального старика в странной халмиде женщина, новая хозяйка этого дома, приняла за сумашедшего. Ее муж оттеснил Дамблдора и пригрозил вызвать полицию. Только спустя трое суток Альбус узнал о том, что Дурсли съехали, а чуть позже — переехали в другую страну. Но самое главное, что ему удалось узнать, это было то, что Гарри Поттера, Мальчика-который-выжил, с ними не было… *** Альбус поднял бы тревогу, но его пытливый взгляд и нужные люди нашли-таки сведения о Гарри, которые прошли в официальных документах. По всем документам выходило, что Джеймс Поттер — совсем ребенку не отец…Гарри Поттер рос сейчас у своего биологического отца, имя которого в документах нигде не проходило, но по всем выкладкам выходило, что этот человек увез юного Поттера в другую страну. Дамблдор решился на крайние меры, и применил заклятие Конфундус на магловской судье, которая выносила решение об установлении отцовства Гарри Джеймса Поттера. От нее он узнал о богаче, который носил странное имя Кефер, и он же сделал редкий сейчас анализ ДНК, чем доказал свое кровное родство с сыном. Сын конечно же был присужден отцу, и мужчина увез его подальше от всего этого. Белый колдун и не знал что с этим делать! Он не ведал, что чары приворота на Лили Эванс ослабли до такой степени! Он же так пытался создать мощного мага, полную противоположность Темному Лорду! Эта девчонка, оказывается, закрутила роман с немагом, да еще и забеременела от него! Единственный шанс, что у него остался, это то, что контракт, имеющий подписи обоих «родителей» через одиннадцать лет все-таки сработает… *** Египтус. Кефер восседал в тронном зале, а рядом с ним стояла колыбель-кроватка, на которой со всех сторон были прилеплены и висели богатые амулеты с надписями и пожеланиями благословений, славы, а так же здоровья, долголетия и других приятных, добрых желаний малышу и династии. Фараон пожелал побыть немного с собственным сыном и пригласил Золотое воинство в полном составе. Хонс по-разному реагировал на воинов. Смеялся и тянулся крошечными ручками к быку-человеку Апису; забавно пытался схватить Гиксоса и Рамзеса за ленты головных уборов-париков*, а Нейт с улыбкой перенесла то, что малыш, ухитрившись, крепко схватил ее за ожерелье усех, не пожелал отпускать. Звенящий цепями Каа стал вообще чем-то вроде большой погремушки. К веселящимся воинам присоединилась Исида с Маат. На Маат ребенок отреагировал звонким плачем, испугавшись бордового парика, и жещина-судья побыстрее передала Хонсу Гору. Гора юный фараон обожал. Хонс прервал свой плач и снова потянулся к танцующим бликам на золотых браслетах. — Он уже сейчас весьма ловкий, — заметила Исида. Из всех, она была наиболее наблюдательной, так как была матерью Гора. — Славный у тебя сын, Кефер. Кефер заулыбался, взяв сына к себе на руки. Хонс сейчас с любопытством рассматривал всех окружающих своими разноцветными глазами. К ним вошли смеющийся Бес и, как всегда, суровый с виду Сет. — О, вы все здесь, — проговорил Бес, — к наследнику пришли? — Да, — сказал за всех Гиксос. Малыш на руках у папы-фараона издал неясный звук. Кефер, чтобы его чуть занять, начал играть с пригоршней воды, зачерпнув ее силой Египтуса, вызвав у него восторг. — Сет, хочешь его подержать? — спросил фараон у старейшего члена Правящего Совета. — Ты редко бываешь здесь… в основном ты пребываешь только в Зале Совета. — Чтож, если он заплачет… — сварливо проговорил тот, беря ребенка у фараона. Но Хонс даже не пикнул — лишь снова потянулся к лицу Сета, стараясь схватить того пальчиками за небольшую бородку. — А ты ему нравишься, — хмыкнул Бес, заметив реакцию сына Кефера на Сета. Воины Золотого войска и сам фараон поддержали это высказывание громким смехом. *** Англия. Дамблдор в гостях у семейства Долгопупсов. Нападение на них произошло раньше нападения на Поттеров на месяц. Августа Долгопупс, вся из себя мраморно спокойная и сдержанная, взмахнула волшебной палочкой, разливая по изящным чашкам из костяного, тончайшего фарфора чай из пузатого чайника. Богатая обстановка поместья не скрывала пролегшие под глазами дамы бальзаковского возраста тени. Да и сами глаза были опухшие и покрасневшие. Но на людях леди Долгопупс держалась… ради внука. Долгопупс-старший почти что не возвращался домой с работы — сейчас все держалось на старике, так как деньги были нужны как и на содержание, уход и лечение в больничной палате обоих супругов Долгопупсов, Френка и Алисы, родителей Невилла, так и на самого малыша. — Что тебе нужно, Альбус? — холодно спросила она у старика. — Заметь, мне сейчас не до светских раутов… Альбус Дамблдор сделал глоток из своей чашки: — Августа, я пришел выразить тебе свою поддержку и сочувствие… — Кому нужно это твое… сочувствие, Дамблдор? — горько провозгласила она, — Невилла теперь поднимать на ноги мне. Целители насчет его родителей не дают никаких прогнозов… Мой сын и невестка — хуже, чем мертвы. Зачем пришел? — Ты знаешь, Лорд был повержен, — вдохновенно начал говорить директор, — Пожиратели большей частью схвачены… — Я знаю про Поттеров, — бросила леди, — завтра как раз похороны. — Но Лорд Волан-де-Морт, — Долгопупс поморщилась, когда Дамблдор проговорил полное имя темного мага, — вернется. Существует пророчество, и одним из тех, кто может победить его может быть твой внук… Августа отвернулась от него и взглянула на стену. Там, за ней, спал осиротевший малютка Невилл. — Не смей, Альбус! — голос женщины взлетел, в нем прорезалась злость и ярость. — Невилл не ребенок Пророчества! Она встала. — Убирайся! — от ее голоса задребезжала посуда в роскошном, резном серванте из красного дерева. — Вон! Директор предпочел за благо быстро покинуть дом Долгопупсов, пока его не поразили каким-нибудь фирменным семейным проклятием. Уговорить ее поговорить с ним пока не удалось. Очевидно, случившееся с ее семьей больно ударило по ней, и она пока не отошла от случившегося. Стоит поговорить с ней позже… *** Годрикова впадина, кладбище, Англия. День похорон. Морозный воздух обжигал лица присутствующих магов и колдунов, волшебников и ведьм. Много, много волшебного народа собрались на церемонию похорон семьи Поттеров. Шептались и о недавно попавшем за решетку крестном Гарри Поттера, Сириусе Блэке. Пока человек в черном читал над общим большим гробом (их решили похоронить в общем гробу) заваленным цветами, венками и прочими похоронными атрибутами, речь и молитву, незаметно подошли к магам несколько теней в черном и успешно слились с толпой. После гроб с останками двух тел опустили в землю, могильщики приступили к своим обязанностям, а маги начали постепенно исчезать. После того, как установили большую мраморную плиту, с кладбища исчезли и ушли последние, находящиеся у могилы люди. Сначала к могиле бросился скрывавшийся у церкви Северус Снейп, дожидавшийся конца похоронной церемонии. Он горестно выл, вцепившись себе в волосы и оседая у памятника. Его горе длилось с полчаса, а позже он растворился в воздухе с громким хлопком. Позже отделившиеся от могил и склепов тени приобрели форму. Тени были в теплых черных плащах и капюшонах. И оба, убедившись, что их не увидели и не засекли, скинули свои капюшоны. Их было двое — сокологоловый Гор, сопровождавший своего друга, и сам Кефер. Фараон не мог не прийти на кладбище в этот скорбный день… Чтобы попрощаться. Впервые фараон был без своих царских регалий. Сейчас он был простым человеком, без головного убора, и в обычной одежке. Фараон, как и было принято, сверкал своим бритым черепом и измученным взором, полным боли. Он выглядел сейчас гораздо честнее в своей печали нежели ранее вопящий от боли мужчина. Гор безмолвно оставил друга, а сам Кефер, доставая из-под одежды сплетеный венок в виде анха**, шагнул к могиле, и опустился, как и ранее Снейп, на колени. Возложив венок к могиле, Кефер уже в сотый раз пожалел о своей нерешительности. Если бы он сразу все рассказал, признался… и если бы она сразу ушла от своего нелюбимого мужа… Все было бы по-другому. Их сын сейчас бы рос и с матерью… Он бы дал ей долголетие, они вырастили вместе сына… и многих других детей, которые, вне сомнения, у них бы были. Даже похоронный обряд был бы иным. С почетом фараон оплакал бы тело, затем Осирис сделал бы мумию, вечно прекрасную и нетленную, а самые маститые каменщики и резцы по камню и дереву, сотворили роскошные, царские саркофаги, украшенные золотом разных цветов, медью, серебром, сердоликом, бирюзой, нефритом, лазуритом, хрусталем… Пирамида приняла бы ее тело на вечный покой, а он бы сам, лично, расписал стены погребальными текстами… Кефер прочитал краткий заупокойный текст. Гор разглядывал памятники и кресты. — Мы не успели, Гор, — фараон наконец встал с колен. - Просто не успели… Она хотела уйти от мужа… здесь это называется развод. Все было бы не так… не должно закончиться вот так… И она не должна была упокоиться так, вместе с ним… — Фараон, — сказал Гор, кладя руку на плечо, — мы все разузнаем о ее смерти. Обязательно. Наследник должен знать правду о своей матери. Кефер согласно кивает. — Я надеюсь на Рамзеса и других «меняющих обличия».*** Разузнайте все об этом… Да, и еще… этот человек, который выл. Мне он не понравился. Разузнайте все о нем. — Будет сделано и исполнено, фараон. Я его хорошо разглядел…