Драко Малфой и письмо из будущего

Когда прошел ноябрь и территорию Хогвартса укрыл снег, Драко открылись две вещи. Во-первых, Гермиона Грейнджер, хотя он всегда считал ее надоедливой Всезнайкой, была очень полезным другом. Не то чтобы Драко нуждался в помощи в учебе, но она обычно была гораздо более компетентным собеседником, чем Гарри и, уж тем более, Уизли и когда они вместе делали домашнее задание, он благодаря ей бывало обнаруживал интересные детали, о которых раньше даже не подумал бы. Это не только вызывало уважение Драко, но и сама Гермиона теперь стала намного более расслабленной и менее раздражающей, когда у нее появились настоящие друзья, с которыми можно было пообщаться. Это заставило Драко задуматься, как бы он себя повел, если бы он был в школе совсем один, без Гарри, на которого можно было бы положиться. И пришел к выводу, что он мог быть таким же неприятным и раздражающим. Во-вторых, Драко открылось, что гриффиндорцы, и особенно Гарри, были любопытными болтунами. Выросший в слизеринской среде, Драко рано научился не совать нос в дела, которые его не касались, если только он не хотел спалиться или, по крайней мере, делать это с умом, если не было другого выбора. Однако Гарри, похоже, это было полностью неведомо. Да, поначалу было весело обсуждать, что и от кого охраняет трехголовый пес, но когда Снейп начал хромать после того самого похода в коридор третьего этажа на Хэллоуин, и Гарри (совершенно случайно, как он убеждал Драко) подслушал, как Снейп признавался, что рана была нанесена чудовищем, и, что еще хуже, позволил застать себя во время подслушивания, Драко начал беспокоиться о его одержимости. Не помогло ни в малейшей степени и то, что кто-то заколдовал метлу Гарри во время матча, чтобы сбросить его. Драко был слишком контужен и напуган, наблюдая за этим со слизеринских трибун, будучи не в состоянии даже дышать, пока заклинание не было разрушено, но Гермиона позже сообщила им, что видела, как Снейп произнес заклинание, а Драко даже не мог заставить себя удивляться такому повороту событий. «Говорю тебе, Хагрид, это был Снейп!» - настаивала Гермиона, когда они собрались в хижине егеря после матча на чашку чая. «Я могу распознать заклинание, если увижу его! Он-" "Ерунда!" - прервал её Хагрид. «Зачем ему делать что-то подобное?» Гарри обменялся многозначительным взглядом с Гермионой и Уизли и Драко мысленно взмолился, чтобы тот держал рот на замке. Но не с его удачей. «Я кое-что узнал о нем», - объяснил Гарри. «Он пытался пройти мимо этой трехголовой собаки на Хэллоуин. Она его укусила. Мы думаем, что он пытался украсть то, что пёс охраняет ». Драко закрыл глаза и ждал лекции о том, что нельзя обвинять учителей в таких преступлениях, но ее не последовало. Вместо этого он услышал, как чашка ударилась о землю, когда Хагрид ахнул: «Откуда ты знаешь о Пушике?!» " Пушок?!" - недоверчиво повторил Драко, снова открывая глаза. У других была такая же реакция. «Да, он мой!» - сказал им Хагрид. «Я купил его у парня-грека, которого встретил в пабе в прошлом году! Я отдал его Дамблдору камень охранять ... В этот момент он оборвал себя, осознав, что ляпнул лишнего. Остальные трое продолжили подначивать, споря с ним, что Снейпу нельзя доверять. Драко сделал все, что мог - закатил глаза. «Ну, правда», - прервал он их спор, хорошо подбирая слова. «Прекратите так прессовать Хагрида! Директор доверился ему, и он не выдаст его ради нас ». Уизли уставился на него с открытым ртом, Гарри в замешательстве нахмурился, но Хагрид лучезарно улыбнулся Драко. «Да, ты хороший мальчик, Драко!» - прогремел он. «Всё верно»! Собака прячет кое-что, связанное с Дамблдором и Николасом Фламелем! И это не ваше дело". «Согласен», - быстро сказал Драко, прежде чем остальные успели ахнуть. «Я читал о Николасе Фламеле, он известный алхимик. Напрашивается вывод, что Пушок может охранять Философский камень! И какая польза от такой информации для таких первокурсников, как мы? » "Видите!" - Хагрид кивнул, успокаивающе глядя на остальных троих. «Вот что я говорил! Это я и имею в виду… - Затем он запнулся, его темные глаза расширились, глядя на Драко, который невинно улыбнулся над своей чашкой чая. "Охохох", - пробормотал он. - «Я никогда не должен был ничего говорить». Вот так, хотя его друзья-гриффиндорцы и были самыми вмешивающимися в дела других людей, чем когда-либо мог бы быть Драко, они никогда не были бы так хороши в этом, как один слизеринец. «Что такое Философский камень?» - нетерпеливо спросил Гарри у Драко, когда они возвращались в замок, оставив обеспокоенного и виноватого Хагрида, взявшего с них клятву никому не рассказывать о том, что они только что услышали. - «И как ты об этом догадался?» «Я читал », - самодовольно сказал Драко, заметив, как Уизли закатил глаза, а Гермиона выглядела слегка смущенной, как будто понимая, что ей нужно больше читать, если есть вещи, которые Драко знает, а она нет. «Мне всегда нравилась алхимия, поэтому я много читал об этом. Философский камень - это легендарное вещество, которое может превращать металл в золото, и которое используется для создания эликсира жизни, который может сделать вас бессмертным. Николас Фламель - единственный известный создатель его, так что было несложно догадаться, что эта собака скрывает, когда он назвал его", - небрежно закончил Драко. «Эликсир жизни!» - прошептала Гермиона. «Это означает, что Снейп хочет бессмертия?» - Либо так, либо после золота, - пожал плечами Драко, нахмурившись. "Кто знает? Если он действительно старый друг отца ... »Он не закончил фразу, но все они знали, что он хотел сказать - вероятность того, что Снейп не был чужд Темным Искусствам, была высока, если он часто бывал в тех же кругах, что и семья Малфоев. «Перси говорил, что Снейп всегда хотел занять место преподавателя защиты от темных искусств», - отметил Гарри. «Может быть, поэтому Дамблдор не доверяет ему настолько, чтобы отдать ему это место?» «Что ж, может быть, ему не следует доверять Снейпу настолько, чтобы вообще позволять преподавать», - сухо заметил Уизли. «Не говоря уже о том, чтобы он жил в том же здании, где он прячет нечто такое чертовски важное». Драко был полностью согласен с Уизли, но он не собирался доставить ему удовольствие, сказав это вслух. К счастью, когда ноябрь превратился в декабрь, и замок был засыпан рождественскими украшениями, Снейп всё же воздерживался от того, чтобы сбрасывать Гарри с метлы или выставлять себя более подозрительно, чем он был до этого, поэтому Драко мог в основном сосредоточиться на учебе и просто развлекаться с друзьями. И присматривать за ищущими проблем гриффиндорцами. Однако, когда в их общих комнатах были вывешены списки для регистрации людей, остающихся в Хогвартсе на праздники, Драко начал нервничать. Источник его беспокойства заключался не в том факте, что Гарри оставался с Уизли в качестве компании - как бы он ни завидовал рыжему, он не хотел, чтобы Гарри проводил Рождество в полном одиночестве. Основную тревогу вызывала перспектива встречи с родителями и как они воспримут его после того, как изменилось его мышление за последние пару месяцев. Отец строго воспитывал Драко в послушании, и если бы не то письмо из будущего и его последующая дружба с Гарри, а теперь и с Гермионой, он бы никогда не осмелился сомневаться в нём. Он всегда знал, что последствия этого будут неприятными. Но теперь он дружил с тем же самым мальчиком, который был причиной падения злого повелителя, которому поклонялся его отец; девушкой магловского происхождения и младшим сыном из самой известной семьи предателей крови, которая когда-либо была в книгах его отца. И Драко был совершенно уверен, что это ничем хорошим для него не закончится. «Ты тоже можешь остаться на Рождество», - предложил Гарри, когда Драко высказал ему свои опасения за несколько дней до наступления праздников, в то время как Уизли отчаянно пытался научить Гермиону играть в волшебные шахматы, они все сидели за гриффиндорским столом после обеда. «Мои родители никогда бы этого не допустили», - поморщился Драко. «Мама будет настаивать на том, чтобы я был дома». «Понятно», - вздохнул Гарри. «Может, все будет не так плохо, как ты думаешь? Твоя мать не кажется такой уж ужасной. На это Драко пришлось улыбнуться. Еженедельные пакеты сладостей, которые она отправляла ему с Акилой, были хорошо известны им с Уизли. «Мама очень ласковая», - признал Драко, его живот скрутило от мысли разочаровать ее. «Но не жди, что так будет продолжаться, когда она поймет, что я дружу с маглорожденными и предателями крови». - Она же твоя мать, - нахмурился Гарри. «Я уверен, что она не станет любить тебя меньше, из-за друзей, которых ты завел!» Драко молчал, вместо этого лениво играя с еловыми ветками, украшавшими факультетский стол. Драко быстро понял, что, поскольку Гарри никогда не знал своих родителей, то он был склонен идеализировать отношения между родителями и детьми. И Драко прекрасно понимал, насколько бессмысленно с ним спорить; в конце концов, он должен быть благодарен за то, что его родители живы и могут проявить к нему такой интерес. Он знал, что для Гарри этот факт сам по себе казался чем-то вроде мечты. С другой стороны, родители Гарри не были фанатиками чистокровной элиты, которые встали на сторону убийцы, пытавшегося убить его лучшего друга. Сидя в «Хогвартс-экспрессе» пару дней спустя, он нервничал. Гермиона изо всех сил пыталась отвлечь его, но ничто не удерживало его внимание дольше пары минут, и чем ближе они приближались к Лондону, тем больше ему приходилось концентрироваться на том, чтобы сохранить свой завтрак в себе. «Может, они ничего не слышали о твоих друзьях?» - предприняла Гермиона еще одну серьезную попытку помочь. «На самом деле нет необходимости говорить им, не так ли?» «Ты не представляешь, как семьям нравится то, что я делаю», - вздохнул Драко. «Это общество, основанное на идеалах превосходства чистой крови. Все говорят: «Вы слышали, что моя дочь получила высшие оценки по зельям?», «Вы слышали, что мой сын вошел в команду по квиддичу?», «Итак, я слышал, что ваш сын подружился с маглорожденными и предателями крови. Вы, должно быть, так гордитесь ». «Почему их это так заботит?» - Гермиона разочарованно вздохнула. «Я имею в виду, пока ты счастлив ...» «Потому что они верят в это», - пробормотал Драко. «И мои бабушка и дедушка верили в это до них, а мои прадеды - до них. Это традиция, и люди вокруг меня не любят перемен». «Но это расистская традиция», - проворчала Гермиона. - Да, - согласился Драко. "Но что я могу сделать? Нет ничего подобного в мире маглов? » «Есть», - уступила Гермиона. «Только они основывают это на цвете кожи. Чем темнее кожа, тем сильнее предубеждение к определенным людям ». «Что ж, представь, что мои родители - такие люди, и у вас троих самый темный цвет кожи, какой только можно представить», - угрюмо сказал Драко. «Это сравнение не вызывает у меня любви к твоей семье», - отметила Гермиона. - О, поверь мне, - мрачно усмехнулся Драко. «Я и не пытался». Когда они наконец прибыли на Кингс-Кросс и вышли из поезда, Драко быстро заметил своих родителей среди огромной группы людей: Крэббов, Гойлов и Ноттов, насколько мог судить Драко. Его сердце упало, когда он увидел, что Нотт уже был среди них, и он что-то быстро и насмешливо говорил и смеялся так, что Драко мог слышать даже с того места, где стоял. Его отец внимательно слушал и его лицо темнело с каждым словом. Мать первой заметила Драко. Их взгляды встретились и она просто посмотрела на него, а ее губы сжались в жесткую линию. Выражение ее лица было трудно прочесть и прежде чем Драко успел попытаться, отец проследил за ее взглядом, и его выражение нельзя было спутать ни с чем иным, кроме как с безмолвной яростью. «Увидимся в новом году», - вздохнул Драко, сверкнув взглядом на Гермиону, которая прикусывала губу и озабоченно хмурилась. «То есть, если я проживу так долго». Казалось, Гермиона хотела сказать что-то ободряющее, но, взглянув на отца Драко, она снова закрыла рот. Вместо этого она мягко сказала: «Хорошего Рождества». Драко хотел рассмеяться, но его лицо ему не подчинялось. Поэтому он просто помахал ей и обхватил пальцами ручку своего сундука, потянув его за собой, пока шел к своим родителям. - Рональд Уизли, - повторил его отец в миллионный раз с другой стороны стола, серые глаза впились ему в глаза и своей яростью напоминали расплавленный металл. «Гарри Поттер - это одно - мир любит его и общение с ним может пригодиться в будущем. Я могу понять это. Но ребёнок Уизли?! Не говоря уже о грязнокровке!» - Не называй ее так, - пробормотал Драко, и его голос слегка дрожал. «Не смей отвечать мне, Драко!» - загремел отец. «Клянусь Салазаром, ты наследник семьи Малфоев! Статус чистоты крови нашей семьи можно проследить в веках! Мы, Малфои, не ассоциируемся с такой сволочью, как Уизли или маглы! » «Она не магл!» - настаивал Драко, уже немного громче. «Она ведьма и чертовски гениальна! Уизли может быть идиотом, но из множества его недостатков тот факт, что его семья не считает маглов подонками, не входит в их число!" Последовала минута молчания, а затем Драко почувствовал, как его ударили по лицу. Он был слишком ошеломлен, чтобы отреагировать или даже почувствовать боль. Только когда он услышал крик матери, он отошел от шока. "Люциус!" - проревела она тоном, которого он никогда раньше от нее не слышал. «Поднимешь руку на нашего сына еще раз, и я клянусь, ты пожалеешь об этом!» «Ты слышала, что он только что сказал ?!» - крикнул его отец. "Он не только насмехался надо мной, но он был ..." «У меня есть уши!» - прервала его мать. «И все же я не потерплю насилия над ним! Ни по какой причине, Люциус! Плечи его отца были жестко напряжены, челюсть бешено работала, но он замолчал под взглядом жены. В конце концов ясные голубые глаза его матери обратились к Драко и часть свирепости покинула их. - Поднимись в свою комнату, Драко, - приказала она гораздо мягче. «Мне нужно поговорить с твоим отцом. Я приду позже. Драко кивнул, молча вставая. Его щека болезненно покалывала, но он проигнорировал это, когда вышел из комнаты и поднялся по лестнице. Домашние эльфы уже принесли Акилу и его сундук в его комнату. Сова сидела на насесте у окна и тихонько улюлюкала, когда он вошел. Он молча подошел, чтобы погладить её перья. Прошло около получаса, пока его мать не пришла навестить его. Она тихонько постучала в дверь, и когда он позволил ей войти, она выглядела усталой и мрачной. «Давай присядем», - предложила она, и Драко кивнул, присоединившись к ней в элегантном уголке для отдыха у двери. Только сейчас он заметил, что эльфы оставили горячий чай под заклинанием стазиса на столике возле кушетки, и его мать двинулась, чтобы налить каждому по чашке, пока они удобно устраивались. «Вот», - сказала она, протягивая ему чашку и задерживаясь на мгновение, увидев его лицо. Она протянула руку и нежно провела пальцем по его ушибленной щеке, ее глаза встревожились. Затем она достала палочку и наложила заклинание быстрого исцеления. Боль немедленно утихла, хотя кожа все еще горела от прикосновения магии. «Расскажи мне о своих друзьях», - потребовала она наконец. «Я хочу услышать о них». Драко сглотнул и после короткого колебания погрузился в монолог о том, как он встретил Гарри в Косом переулке и как сильно Драко хотел быть его другом. Как он снова встретил его в Хогвартс-экспрессе, на этот раз с Уизли. Как Нотт настроил всех слизеринцев против него (он не упомянул подробности их жестокого обращения, слишком стыдясь признаться в такой слабости перед своей матерью) и как Гарри заступился за него. Он бегло пропустил подробности того, как Гермиона присоединилась к их группе, и вместо этого рассказал ей о том, насколько умна была девочка магловского происхождения и как она ему искренне нравилась, несмотря на ее немагическое происхождение. К тому времени, как он закончил, глаза его матери были задумчивыми, и она внимательно наблюдала за ним. «Я знаю, что это не то, что ты хотела для меня», - заключил Драко хриплым голосом. «Но они мои друзья, и они важны для меня! Может, не Уизли, да, я мог бы обойтись без Уизли. Но Гарри и Гермиона - нет." Губы его матери искривились в почти улыбку. Наступила минута молчания, когда Драко нервно отпил чай, прежде чем она наконец заговорила. «Я рада слышать, что ты, кажется, нашел людей, которые тебе не безразличны и которые заботятся о тебе», - мягко сказала она. «Особенно, когда твои соседи по факультету кажутся менее приветливыми. Я встревожена поведением Теодора, хотя полагаю, что это не должно вызывать удивления. Вы двое никогда слишком хорошо не ладили." «Я думаю, это преуменьшение», - пробормотал Драко. Его мать усмехнулась, делая глоток собственного чая. «Если ты думаешь, что с этими детьми стоит дружить, и если они хорошо относятся к тебе, я не собираюсь возражать против твоего знакомства с ними», - сказала она наконец. «Я доверяю твоему мнению, дорогой, и хочу, чтобы ты был счастлив. Просто позволь мне разобраться с твоим отцом. «Он никогда не смирится с этим», - напомнил ей Драко. «Ты же понимаешь это, правда?» «Конечно, понимаю», - заверила она его. «Но ты сам по себе, и это твое решение. Мы с твоим отцом не всегда можем знать, что лучше для тебя, как бы нам ни хотелось думать иначе. Ты не станешь первым мальчиком, который пойдет против ожиданий своих родителей, и уж точно не последним. Времена меняются, и твои идеалы могут отличаться от наших. Мы должны найти способ справиться с этим. Не позволяй этому беспокоить тебя». «Так ты правда на меня не сердишься?» - переспросил Драко, сжав горло. «О, дорогой», - прошептала его мать, нежным жестом откинув его челку со лба. «Если бы каждая мать осуждала своего сына из-за конфликта поколений, по всему Хогвартсу слонялись бы одинокие одиннадцатилетние подростки». Драко пришлось рассмеяться над этим, и внезапно он почувствовал себя очень легко, как будто вся тяжесть его забот сразу спала с его плеч. Драко решил, что пока мать будет на его стороне, он сможет справиться с гневом отца.