EDO 2103: хякумоногатари

Среди местных этот район (даже, скорее, эти этажи в одной из многочисленных мега-башен) называли «Хорай» — тут ютились бесчисленные потомки когда-то давно мигрировавших в страну переселенцев из Китая, постепенно ассимилировавшихся. Шли годы, правители Эдо затягивали гайки, но культура еще жила: понемногу, она сохранялась в именах и языке, на котором разговаривали лишь тут. Для окружения использовались иные прочтения, но в «Хорай»… Когда-то он ничем не отличался от таких же районов счастливчиков, коим повезло проникнуть за границу до того, как на континенте начался хаос, но потом сформировал свою собственную культуру и обычаи… И, конечно же, товар. Наркотики — ходовой товар во все времена, производились и тут. Продолжая опиумные традиции, потомки китайских иммигрантов творили чудеса химии прямо под носом у полиции — ведь «свои» люди были везде; и вот так «Хорай» продолжал свое существование, в секрете от тех, кому знать о нем не следовало. — И мы здесь?.. Накадзима для приличия потушил сигарету о ботинок, не желая привлекать излишнего внимания, но в толпе прилежных офисных воротничков, толпившихся у лифта, он выделялся, как кофейное пятно на белой рубашке. Они вдвоем стояли прямо перед лифтом Мегабашни-34 — той самой, о которой Накадзима столько слыхивал от Окамуры и Савады. Рассадник, гадюшник, как только это место они не называли. Соваться сюда было чистым самоубийством, но Накадзима был в хороших отношениях с тем, кто позвал его сюда, а потому покорно подчинился. Стоявший рядом Инари беспокойно перекатывался с носков на пятки, его взгляд блуждал по окрестностям. Встрепенувшись, он рассеянно взглянул на Накадзиму и улыбнулся: — Ищем кое-кого. Мегабашня представляла собой бетонный «колодец» — жилую структуру с пространством в центре и до самой крыши. Нужный им район находился на самом верху, куда полиция заглядывала редко, то есть, этаж эдак сто тридцатый. Накадзима не слишком старался считать точно — все равно вел его Инари. Раньше этим занималась Хэнми, но в последнее время ее не было слышно. С ее любовью наниматься на подработки у бывшего босса такие пропажи обычное дело, но сейчас она слишком затянулась, а Накадзима откровенно скучал. — А этот «кое-кто» — твой парень из военных? — Нет, моя сестра. Накадзима спешно прогнал из мыслей образ Оками-тян из недавнего аниме (он смотрел его вовсе не потому, что его советовала Хэнми, честно) и закашлялся. Страшно было представить, какой была его сестра, если сам Инари в настоящем облике был отнюдь не красавчиком. И что такие чудовища вообще забыли в их маленьком уютном Эдо? Они зашли в лифт со стайкой сарариманов, возвращавшихся с работы; на дворе царил вечер, и постепенно зажигались вывески, одна за другой. Лифт ехал не так быстро, как хотелось бы, и с пересадками путь наверх занял добрых двадцать минут. Поэтому, подумал Накадзима, я живу в нормальном здании, а не таком огромном. Убьешься же столько ездить только на лифте. А ведь потом на метро! Когда двери открылись на верхнем этаже, Накадзима ожидал увидеть что-то наподобие Чайна-тауна из сохранившихся американских фильмов, но его ждали все ровно те же унылые серые коридоры и редкие надписи с кучей засечек, говорившие о том, что тут жили не японцы. Странно было думать, что одни и те же символы имели совершенно разный смысл… Он осторожно вышел, грозно смотря по сторонам; Инари же спокойно прошествовал вперед и принюхался. — Чувствуете, Накадзима-сан? — Цветочный запах какой-то, — со знанием дела проговорил он, как человек, регулярно собиравшей своей матушке букетики по поводу и без. — Как лаванда. — Творение моей сестры, — не без гордости отозвался Инари. — Нравится, да? — Ну так, прилично, — кокетливо отозвался Накадзима, втягивая носом воздух. — Это потому что она использует феромоны. Кстати, поэтому дышать слишком глубоко не советую. Накадзима мгновенно перестал принюхиваться. — Это как-то по-извращенски, — нервно заметил он, следуя за Инари по невзрачным лабиринтам. — Разве феромонами не пользуются для… ну, спаривания? Слушай, она же не в борделе работает, ну, на всякий случай? — Она — нет. Инари тихо рассмеялся, а Накадзима решил игнорировать то, как он выделил одно слово. Мысль, что где-то в Эдо торчали еще лисицы, работавшие среди красоток на улице красных фонарей, его совершенно не радовала — особенно когда он задумывался, что ходил туда довольно часто. По пути они встретили недобро выглядящих детин, но Инари по-быстрому сказал им что-то — совершенную околесицу на неизвестной тарабарщине — и те спокойно пропустили их вперед, вглубь одной из комнат. Внутри помещение уже стало напоминать ожидаемый им район: яркие цвета, традиционные украшения. Запах наркотиков, смешанных с лавандой, он узнал сразу и прикрыл нос рукой. — Слушай, — буркнул он, следуя за Инари. Они обошли кучу напольных подушек, на которых нежились господа с трубками и симпатичными девочками на коленях. — Ты что, мало того, что крутой хакер, так еще и на китайском шпаришь? — Учился на китайском оборудовании. — И откуда оно в Киото? Или ты у нас вдруг китайский шпион, а? — Наверное, сбили самолет, когда тот бежал с континента и пересек воздушное пространство, — Инари пожал плечами. — Я родился гораздо позднее войны, не думаю, что сейчас Китай все еще шпионит. А оборудование… Никогда не задумывался. Оно было довольно старым по нынешним меркам… О, вот оно. Они замерли перед невзрачной дверью, в которую Инари вежливо постучался. Оттуда донесся неразборчивый женский голос, и затем дверь отворилась. В нос ударил терпкий запах лаванды, и Накадзима отшатнулся на час назад, не слишком-то желая вдыхать чужие феромоны. Даже если перед ним будет красотка неземной красоты… Девушка в центре зала с парой склянок в руках резко развернулась. Накадзима замер. Сначала его взгляд упал на кучу перегонных аппаратов, и затем, среди этого химического месива, он углядел абсолютно выбивающуюся из обстановки тарелку с мясом в соку. Выглядело чертовски аппетитно. Но вот девушка… Накадзима не мог сказать, что она была красавицей, да, симпатичная, но не более. Ну, не в его вкусе. В отличие от Инари, выглядевшего немного не от мира сего, она казалась нормальной: со светлой длинной косой, аккуратная, в круглых мелких очках и модной курточке. Только слишком острые зубы, показавшиеся при улыбке, и яркие золотые глаза намекали, что с ней явно что-то не так. Она явно не вписывалась в обстановку нарколаборатории, слишком молодая, слишком… слишком. — Ой, мелочь! — воскликнула она пораженным голосом, будто не ожидала его тут увидеть. Развернулась всем торсом. И Инари улыбнулся в ответ. — Здравствуй. — А ты что тут забыл?.. Накадзима молча переваривал увиденное, вполуха слушая болтовню двух наконец-то встретившихся родственничков, но, в конце концов, не выдержал. И, наклонившись к Инари, осторожно шепнул ему на ухо: — Слушай… а твоей сестре случайно не нужен симпатичный молодой человек? — Накадзима-сан! — голос Инари звучал печально, почти траурно. — Я же предупреждал о феромонах и просил не вдыхать… И не забывайте, что мясо на столе скорее всего принадлежит должникам. Ну, у каждого есть недостатки!