EDO 2103: хякумоногатари

В парочке мест в Пустошах фонило нещадно: Никайдо иногда гадал, как тут в принципе мог кто-то жить. Парочка потекших АЭС, старые бомбы, сброшенные в воду отходы… Дзигоку принимали в себя что, но отдавали очень неохотно, выражая свое возмущение в основном через окружающую среду. Не было ничего удивительного в том, что на одной неделе тебя пытался сожрать плотоядный цветок, а в другую — едва не зажарила до бронзовой корочки радиоактивная ящерица с бешеными рыбьими глазами. Чем ближе было к Хоккайдо, тем больше шалила природа. А еще там было холодно. Просто жуть! В Эдо таких морозов никогда не было, температура стабильно держалась в пределах нормы, очень редко выходя за границы, а тут? Хорошо, что Ямауба его об этом предупредила, а то по степени замороженности он мог бы посоперничать с забытыми всеми в морозилке крабовыми палочками какого-нибудь комбини. Люди около Хоккайдо тоже были дикими. Страшно было представить, что творилось на нем самом. — Тут еще тепло, на самом деле, — беззаботно бросила Ямауба. — Всего-то ноль по Цельсию. — Это ты называешь «тепло»?! Одетая в распахнутую куртку поверх какого-то нелепого свитера (наконец-то без СК, которым она отмазывалась ото всех придирок в сторону своего полуголого вида), она взглянула на него настолько выразительно, что аж через повязку на глазах почувствовалось. Никайдо передернуло — неужели действительно не холодно?! — но он гордо сдержал любые звуки и лишь широко раздул ноздри. Он прошел вперед, стараясь не смотреть в сторону ехидно посмеивавшейся напарницы, и опустил голову вниз, туда, где в низине расположилось небольшое поселение. Никайдо понятия не имел, что это за место — лишь то, что оно и было их конечной целью. Догнав его, Ямауба на манер лучшего экскурсовода Дзигоку начала заунывным голосом подражать рассказчикам театра Но: — Это коммуна Саппоро. Выживальщики и собирателеи хлама. Слышал когда-нибудь про нетехов? Про отказавшихся от современных имплантов (что все равно сбоили в местных реалиях) не слышал только глухой, а потому Никайдо задал куда более интересующий его вопрос: — «Саппоро»? — Раньше тут был пивной завод. Коммуна напоминала кучу бараков, выросших на еще не успевших рухнуть домах; очевидно, что она расположилась на старой железнодорожной станции, поэтому половина местных построек представляла собой переделанные контейнеры для перевозок или вагоны. В целом, для мусорного города тут было довольно неплохо, правда, зелени не хватало — в сравнении с областями на юге тут было несколько «лысо». — А мы здесь зачем, напомни? Послушно семеня за Ямаубой, Никайдо косился по сторонам. Хотя он довольно долго жил в Дзигоку (если сравнивать с некоторыми храбрецами), он все еще не видел и половины местных причуд, когда как Ямауба, казалось, мало того, что успела облазить всю Японию сверху донизу, так еще и везде знакомых завела. Местные смотрели на них лениво, видимо, зная, что они пришлые и явились… за тем, за чем должны были явиться. Ямауба явно кого-то искала и была погружена мыслями в это, потому как ее ответ прозвучал довольно отвлеченно: — Мы ищем Мифунэ. — Это еще что за хрен? — Это женщина, — Ямауба хмыкнула. — Она тут главная. Сказала, что они нашли что-то интересное при раскопках… — В этой-то дыре? Никайдо последовал за внезапно сменившей направление Ямаубой — наверное, догадалась, где была эта Мифунэ — и мрачно проворчал: — Сомневаюсь, что тут кроме старых пивных банок хоть что-то можно найти. Это же не тот город, ну, помнишь? Ябуки рассказывал, где-то в Корее. Выстроили поселение вокруг неразорвавшейся бомбы, вот чудные. Там же фонит. Вот там, понимаю — есть еще что копать, потому что не стратегические объекты не бомбили, а тут… — Ага, тот город, — невпопад ответила Ямауба. — Ну так? — Никайдо нагнал ее. — Что они тут нашли? — Самолет. Звучало странно, Никайдо поперхнулся и недоверчиво взглянул на напарницу. Самолет? Что тут мог забыть целый самолет? Насколько он помнил, перелеты в Японии были делом довольно редким, а про международные рейсы он слышал только от отца, который застал самый их закат. — Да не свежак, — фыркнула Ямауба, словно прочитав его мысли. — Старый, просто раскопали. Слышал когда-нибудь о корейском «Боинге»? Никайдо отрицательно покачал головой. — До войны Советы сбили пролетавший над их стратегическими базами пассажирский самолет, из-за чего потом разгорелся международный скандал. Говорят, что послали его Штаты, но правду уже никто не узнает: Корее нет дела до черных ящиков, им бы выжить, а Советы его теперь точно вряд ли отдадут. Тут была ровно та же ситуация, причем несколько раз: пассажирские лайнеры из Китая, все такое… В самом начале войны, когда еще не весь мир полыхал. Тоже, очевидно, для слежки. Мифунэ говорит, там всякой техники навалом, не работает, но на запчасти отлично пойдет. — А что с пассажирами? — А что с ними? Ямауба странно на него взглянула, и Никайдо неопределенно мотнул головой. — Их не было, да? Ни на корейском «Боинге», ни на китайских самолетах? — С чего бы? Останки находили, — судя по тому, как сморщилась повязка, Ямауба сузила глаза. — Они мертвы, Тецуо. Правительство во все времена было готово пожертвовать собственными гражданами ради конечной цели. Она остановилась и указала вниз, на раскопки; они уже солидно отошли от коммуны. — Видишь? Вон крыло, кабина… И вон Мифунэ. Эй! И спрыгнула вниз. Понуро взглянув на останки самолета, теперь едва различимые — некогда белая обшивка сгнила и заржавела — Никайдо поплелся следом за Ямаубой. Ему это не нравилось; не только то, что люди погибли, это тоже было мерзко, но то, что теперь кто-то вроде Мифунэ и Ямаубы наживались на их смерти. Лучше бы они оставили этот самолет, право слово. Раз уж он был похоронен в земле… Зачем беспокоить мертвых? Зачем танцевать на костях? Дзигоку даже из неверующего дурака могли сделать опасающегося любых суеверий. Возле останков кабины они нашли женщину; в теле, она была Никайдо ростом по плечо. В отличие от городских красоток по ней было заметно, что городская жизнь была не для нее — настоящая выживальщица и нетех. Рядом с ней босодзоку из пригородов Эдо казались пустыми позерами. Короче, суровая бабка, подытожил мысленно Никайдо. Щель между зубами обаяния ей не добавляла. Некоторые мусорщики подняли голову, когда они спускались, и Никайдо увидел у каждого из них на лице противогаз. Ох, он надеялся что тут не было какой-нибудь дряни вроде асбеста, о таких вещах заранее надо предупреждать! Ямауба начала скалиться — радовалась, значит. — Ну здравствуй. Как там наши чудесные запчасти? — Все по плану, отдали раскопанные механикам, — Мифунэ отряхнула руки и кивнула в сторону разбитой недалеко палатки. Говорила она с ярко выраженным акцентом, который Никайдо никак не мог узнать. — Завтра утром упакуем и отдадим. Деньги у тебя? — А то ж! Все свое ношу с собой. — Отлично. Можешь глянуть товар, кстати, с некоторыми закончили. Мы сейчас очищаем оставшиеся все, там фрагменты мусора и костей… — Кошмар какой, — не сдержался Никайдо. В него вперились две пары глаз, и Мифунэ, подозрительно оглядев его, развернулась к Ямаубе с очевидным немым вопросом. Та лишь пожала плечами, бросив: — Городской. Вроде давно работаем, а все равно… — Оно и видно. — Че пыхтишь-то, Тецуо? Ну а что он мог сказать? Что бесила его эта ситуация? И самолет этот дебильный… — Ой, да ладно! Ты что, из-за самолета расстроился? Подумаешь! Он тут валяется тут так давно, что твоего деда небось живым помнит. Мы же не на свежих костях пируем, считай, не даем ценному товару пропасть. Взмахнув руками, он развернулся и направился прочь, выплюнув напоследок: — Да ну вас! Всегда говорил, что все бабы дуры! Я на перекур! — Смотри не споткнись! — бросила ему вслед Ямауба и вместе с Мифунэ расхохоталась. Ну точно дуры.