EDO 2103: хякумоногатари

Сцепившись в клубок, они покатились вниз по полу и затем — по лестнице. Стальные ступени больно отдались в позвоночнике, но отпускать было нельзя, поэтому Инари лишь крепче стиснул зубы. Он нашел то, что так долго искал, и если сейчас разожмет пальцы, то все поиски пойдут прахом. Будет, несомненно, неприятно. Накадзима-сан расстроится. Он пусть и не подавал виду, но Инари знал — постоянно спрашивал, искал, ждал… Вдвоем они замерли внизу ржавой лестницы; вокруг были лишь пыль и полумрак, разгоняемый едва доходящим досюда светом фонаря с улицы. Инари тяжело дышал; так же тяжело под ним дышала и Хэнми, смотря на него диким, бешеным взглядом. Прошло довольно много времени с ее «пропажи» — пусть официально она и не была обязана докладывать о каждом своем действии, но на связь не выходила ни с кем, отчего Инари заподозрил неладное. И сейчас подтвердил свои догадки. Потому что сначала он хотел спросить Хэнми, где она была все это время, но сейчас понял кое-что. И поэтому следующим его вопросом после молниеносного удара в лицо (Хэнми, впрочем, успела уклониться и заехать ему в ответ, отчего синяк на скуле ссадил) был: — Кто ты? Хэнми под ним мгновенно замерла, прекратив ерзать. Она уставилась ему в глаза, и в темном янтаре Инари почудились зеленые искры. Однако он не успел приглядеться, потому как с кривой ухмылкой Хэнми тут же отвела взгляд и ленивым недовольным голосом поинтересовалась (так, будто спрашивала о чем-то будничном): — Что ты такое говоришь? Я — это я, Инари. Инари это резануло по слуху. Хэнми пусть и была боевитой и грубой, но о себе всегда говорила нейтрально женственно — «аташи», что он запомнил совершенно случайно и лишь потому, что Накадзима считал это глупостью, не подходящей ее образу. Но сейчас она говорила именно то, чего они все от нее и ждали — я как «орэ», мужское, что из уст Хэнми звучало пусть и довольно естественно, но все равно очень неправильно. Взгляд ее продолжал блуждать по потолку неестественно механически. Все же не зря Инари, проследив за ней, решил атаковать вместо простой болтовни; он крепче сжал руку на ее запястье и втянул носом воздух, пытаясь понять хотя бы по запаху где она была. Может, это и правда все еще Хэнми, но под дурманом? Наркотики могли творить фокусы даже с его восприятием, хотя, как понимал Инари, на нем они работали намного слабее, чем на обычных людях. Но нет. Пахло как обычно. — Ты не Хэнми, — уже не так уверенно проговорил Инари, продолжая сидеть на ней сверху. — Я бы с тобой обязательно поболтал об этом, Инари, — прошипела она, смотря на то, как невольно он терся о ее ногу, — кто из нас кто, но у нас тут не философский диспут о синдроме самозванца… Слезай давай, ну! Ты весишь целую тонну что ли?! И брыкнулась. Пинок у нее был мощным, но Инари все равно удержался. Он не особо хотел участвовать в этом родео, а потому быстро, чтобы не получить еще одной дозы тумаков, стал Думать. Если фигура перед ним не была Хэнми — а это было очевидно, потому что Хэнми никогда не называла его по имени без именного суффикса, плюс ко всему неправильное местоимение никуда не исчезало; плюс к этому Хэнми никогда не сцепилась бы с ним, потому как Окамура был против драк в своей шайке. — Ты… Если подумать, внезапно осенило Инари, он уже слышал о таком. Окамура рассказывал о провалах в памяти своего бывшего протеже — Такигавы, того пацана, ради поисков которого его изначально наняли. И о том, что бойня в «Хорин», первая, началась именно из-за того, что тот неожиданно стал вести себя совершенно иначе, агрессивно. Виновник этого ему был известен; как и то, что они все — вместе с Хэнми, Накадзимой — были знакомы с ним по третьей «бойне». Ему вспомнилась изредка мелькавшая в диалогах Такигавы фигура, та, чье имя показалось ему причудливым даже для Дзигоку, где местами царили совсем дикие традиции. Фигура… — Ты же Нопперабо, да? — озвучил он, и Хэнми замерла, так и не нанеся следующего удара. Она резко подняла голову и уставилась ему в глаза странным взглядом, но затем на ее губах вновь промелькнула кривая недобрая улыбка. Угадал, понял Инари, и нахмурился сильнее, потому что помнил синдромы, описанные Цунефусой и Окамурой, и понимал — если после короткого подключения было нечто подобное, то что же будет после длительного? Хэнми под ним окончательно расслабилась, а затем, откинув голову назад, издала шумный вздох. — О-о-ох, блин. Ты меня запомнил. Таки знал, что не надо было с вами открыто работать. — Почему ты в теле Хэнми? — поторопил ее с объяснениями Инари. Вновь странно взглянув на него, она покривила ртом. — Потому что она мне подходит. — Влюбился?.. Это заставило Инари застопориться, и он невольно разжал руку. Однако, Хэнми и с места не сдвинулась, продолжая сверлить его странным взглядом, будто не было в мире вещи проще, чем причина, по которой он занял чужое тело. Но, подумав, она все же произнесла: — Нет. Понравиться можно разными путями, и никакой любовью тут и не тянет. Но у нее хорошие данные, что меня в ней и привлекло. — Данные?.. — окончательно потерялся Инари. — Типа… талии? Обхвата груди? Некоторые моменты человеческих взаимоотношений были ему еще малопонятны. Дадзи и старший брат разбирались в них намного лучше, но пояснять отказывались, якобы это был весьма бессмысленный процесс, связанный в основном с запахами и прочими факторами, что могли повлиять на отношения человека к человеку. Поэтому Инари исходил из того, что слышал от Накадзимы, который, как тот сам утверждал, в любовных делах был мастером. Взгляд Хэнми приобрел страдальческие нотки. — В физическом плане, да, но не в подобном, многоуважаемый бывший коллега. Она спортсменка, а еще у нее почти нет имплантов, отключение которых может привести к фатальным последствиям. Инари только и сумел выдавить из себя удивленное «ой». Ну да. Логично. — Нет, погоди, это все еще не повод! — Почему? — уже тупо спросила у него Хэнми. — Ты сам знаешь, что твое подключение делает с головой! — Инари показалось, что в этот момент в глазах Хэнми мелькнуло что-то недоброе, и опять же, с зелеными искрами. Он почти заискивающе заглянул ему в глаза, надеясь найти хоть каплю понимания (потому что Инари ценил тех, с кем успел поработать, и сделал для себя вывод, что Нопперабо выгодней было держать в друзьях). — Послушай. Я никому не скажу. Но, пожалуйста… — Нет. Голос Хэнми прозвучал настолько резко, что Инари вздрогнул. Он продолжал Думать. Можно было сломать Хэнми руки и ноги, в настоящей форме у него хватило бы сил. Но это бы искалечило ее, плюс она могла быть все еще «там» — в голове, видеть все это, и к головным болям добавлять агонию от переломанных костей он не хотел. Злить Нопперабо было опасно: не факт, что он мог уничтожить мозг своего «носителя», как в свое время здорово изжарил мозги Цубаки Такигава, но кто знал? Инари мог лишь предполагать, а пример Такигавы был единичным. Оставалось лишь использовать свое очарование. Нопперабо был слишком непредсказуемым противником. — Что я могу предложить? — Мне ничего не нужно, — равнодушно заметила Хэнми. — Как насчет… — Как насчет тебе отвалить?! И затем Хэнми схватила его за руку и притянула к себе. Следующее ее прикосновение было у затылка. Чудовище, подумал Инари. Монстр. В эту секунду в глазах у Инари потемнело, а затем что-то щелкнуло. «Коротунуло», — понял он, и они с Хэнми вместе заорали и отшатнулись прочь друг от друга, когда статическое электричество вышло за рамки «терпимо, хоть и неприятно». Такое иногда случалось при попытке подключиться его родной декой к каким-то незарегистрированным на сервере устройствам, и часто это распространялось и на загрузку: дека сбоила. Конечно, у Инари был встроен не совсем старый софт, но иногда конфликты случались. «Она что-то пытается загрузить», — пронеслось у Инари в голове, и он уже хотел было вскочить на ноги… но не успел, потому что в этот раз в глазах потемнело окончательно. Ноги свело, и он рухнул прямо на Хэнми, после чего тут же получил пинок в живот. Лягалась она больно. — Боже. Что у тебя за каша в голове?.. Ай-ай-ай, — судя по звуку, Хэнми схватилась за голову и начала кружить вокруг него. — Меня еще никогда так не разъединяло… Пипец, будто перебрал. Это какой-то новомодный антивирус? Эй! — Старомодный, — хмыкнул в полную темноту Инари и тут же получил пинок по почкам. — Ерничаешь? — Нет ничего лучше юмора в опасной ситуации, — улыбнулся он, ощущая, как она продолжает кружить вокруг, будто хищник. . — Хэнми такое любит, особенно мрачные шутки. А ты? Кажется, не особо. Это тело… оставь его. Хэнми остановилась, и Инари напрягся. Сейчас ударит? Или выжидает? Угадать было нереально. — О, — внезапно, ее голос зазвучал совсем близко. — Я люблю хорошие шутки. Рассказать тебе одну? — Удиви меня. Инари сглотнул, когда, судя по шороху одежды, Хэнми поднялась. — Ты знаешь, что Тьюринг считал главным различием между человеком и машиной? Наличие души, — она начала обходить его кругом, судя по голову, не отворачивая головы. Инари попытался шевелиться, но ноги все еще были сведены судорогой. Что бы за вирус она ему не загружала, он оставил свой след, пусть это, очевидно, скоро и пройдет. — Но также в пример он приводил старые церковные учения, в которых говорилось, что одним из отличий людей от других является оно же, и в качестве тех, у кого души нет, там называли животных. Что ты думаешь о животных, Инари? Он вымученно улыбнулся. — Я вегетарианец. — Да? А человечину ты почему-то все равно ел. Улыбка стала натянутой. — Впрочем, люди и не животные. Как тебе на вкус существо с душой? — Жестковато, — проговорил он, тем временем пытаясь позвонить Накадзиме. Сигнал не ловил. Плохо. — Но где же шутка? Пока что была лишь неприятная правда. — В каждой шутки есть доля шутки, все остальное — горькая и неинтересная правда. Твоя жизнь немного подходит: ты всеми силами пытаешься походить на человека, имитируешь поведение, голос, манеры. Проникаешь в человеческое общество. Ты называешь меня чудовищем и монстром, но я все еще бесконечно ближе к людям, чем ты. Каково это — ощущать это? Быть фанатом и никогда не достичь своего идеала? — Ты много знаешь, пробрался мне в голову? — ухмыльнулся Инари, и рядом раздался вздох. — Твой софт — говно. Но мне не нужно проникать тебе в голову, чтобы увидеть, что у тебя там. Кто-то аккуратно взял его за руку и обхватил пальцы стальной хваткой, после чего на самое ухо ему раздалось (и Инари показалось, что это вовсе не голос Хэнми, а кто-то куда более страшный — даже не Нопперабо): — Фальшивка хорошо видит другую фальшивку, ты не знал? Кто-то, кого он слышал когда-то давно в Дзигоку.