***
Юноша решил прогуляться, лил не сильный дождь. От него промокнуть было нельзя, поэтому, как только пришла идея пролезть на заброшку, Шастун сразу же поддался этой мысли. Дневной Питер… Людей не очень много: никто не захочет выходить на улицу в такую-то пасмурную погоду. Но, естественно, людям надо на работу, что вполне логично. Понедельник — нелюбимый день каждого человека, ведь надо вставать на работу, в школу, и так будет продолжаться всю жизнь, пока ты не умрешь. Странно, правда? Ведь, если не имеешь цели, то зачем жить, зачем столько времени тратить в пустую? На свете много талантливых людей, которые могут заполучить успешное и богатое будущее. Но, если ты обычный подросток, не имеющий ничего кроме избиений, ужасного детства и подавленного настроение, то это ли жизнь? У людей могут быть сотни, а то и тысячи моментов, когда они счастливы. А есть ли у Антона такой настоящий момент счастья? А фальшивый? У него куча грустных воспоминаний, но скорее это — цепочка, уже не моменты, а целая никчёмная жизнь. Ты можешь всю жизнь существовать в одиночку, так и не найти смысла. А, когда уже будешь висеть на верёвке, привязанной к люстре — поймёшь. Осознаешь, какой у тебя был смысл жизни... Парень дошёл до заброшки и, быстро забравшись на вышку, он сел на край, начиная всматриваться в прохожих. У всех своя история. — А может у кого-то и похуже жизнь, — Антон тяжело вздохнул. Ему было как-то неуютно тут. Мальчишка не удержался и попросту заплакал не из-за чего. Накипело... Хотя сейчас и хотелось скинуться с крыши, юноша боялся неизвестности после смерти. — Блять, ну началось! — выкрикнул парень, быстро утирая слёзы рукой, — Я заслужил! Я заслужил эти наказания. Блять, какой же я жалкий… беспомощный. Не дай бог, кто-то меня таким увидит, — Антон резко, с размаху ударил в стену, и на дрожащей руке начали появляться оттенки красного и фиолетового. Опять ссадины и синяки. Боль не чувствовалась, странно... Лишь лёгкое пощипывание. Возможно для парня это была не самая сильная боль. Почему-то ему стало легче, когда он ударил руку, ему пришла в голову весьма плохая идея: надо купить лезвия и перерезать все руки себе в удовольствие. Ну как перерезать: хлестнуть пару раз, ну или изрезать вообще всё нахуй. — Я чё еблан? — кинул Шастун в воздух. — Да, еблан. Но возможно я просто привлекатель внимания. Как говорится, хочу надавить на жалость. Заебись. Зажёгшись этой идеей на все сто лампочек, парень, конечно, помчался в магазин бритв. Ему не нужно ничего на данный момент больше, чем пару порезов, способных заглушить боль. Нужно хоть как-то отвлечь мысли от самоанализа.***
Сейчас парнишка сидел в своей комнате, в одной руке была сигарета, во второй — лезвие. Родителей до сих пор не было со вчерашнего дня, было немного страшно. — Поверить не могу, что я снова до этого докатился... Может есть ещё время передумать? — Антон посмотрел на острый конец лезвия и на свою руку. — Блять, раз я обдумал, значит надо! Мне легче будет. Если я уже решил, даже купил, значит надо. Я как-никак деньги потратил. Бля, Антон, ты дурак. Я говорю о порезах и о том, что нам будет легче. А ты о проёбанных деньгах думаешь. — уже ни о чём не думая, парень положил сигарету в пепельницу и быстро провел по тыльной стороне запястья, рассекая кожу. Пока что ничего не чувствовалось. Уже через пару минут вся рука была в крови, да и болела сильно, но однозначно полегчало. Прекрасный способ... Только пару дней назад, его спрашивали про селфхарм. И… и вот произошло это. — Больно пиздец, но красиво. Антон также неспешно провел линии на другой руке, словно рисуя. Из больших ран сочилась тёмная кровь, видом которой мальчик упивался. Юноша даже подумал, что он умрёт от потери крови. Её было действительно много, всё стекало на пол. Мальчишка побежал в ванную, но, не увидев порог, ёбнулся (больше это никак не назвать) и ударился головой о край ванны. — Сука, — шипя и скорчившись от боли, произнёс Антон. Он не мог потрогать ушиб, рука-то, в крови. Еле встав, мальчишка включил кран и посмотрел в зеркале. Около лба был виден большой ушиб и пару капель крови. Да, сильно он ударился бошкой. Неужели он действительно в клетке насилия? Не дай бог, кто-то увидит, как он живёт. Не дай, вообще опять же. — Пиздец. Других слов у меня нет. Видимо жизнь решила, что мне мало порезов и заставила меня наебнуться. Ну или я неуклюжий, — болтает сам с собой Шастун. Идиот. Он начал смывать кровь с рук, худи намочилось кровью с водой. Его любимое худи! — Блять, сука. Я когда-нибудь перестану ругаться? Вновь выругавшись, Антон продолжил мыть, не забыв сделать ещё пару порезов, маленьких и окончательных. Буквально через пару минут все руки были в порезах. И выглядело это… хуёво.***
Родителей так и не было, но теперь шатен не так уж и сильно боялся за них. Шастун немного боялся за маму: отец-то ладно, но мать… Она хоть и ругалась, но, когда была в трезвом виде (что было вполне нередко), очень даже была заботливой. Отец же постоянно пьян, парнишка уже забыл, когда видел его последний раз в трезвом виде. Включив свой телефон, юноша набрал маме. Послышались гудки, что уже хорошо. — Ало? — спросил голос в телефоне. — Ало, мама, а вы где? — Ой, сынок. Привет, прости тут дела были, надо друзьям помочь с ремонтом. Мы скоро приедем, через часик. Хорошо? — мама точно не пьяна. Это чуть радовало. — Да, хорошо. — Ты как там? Я в кухонном шкафу оставила пару дошираков, и БП-пюрешек. Поешь, — Антон был в полнейшем шоке, ведь обычно они водку покупали, забывая о еде. Неужели дошло, что у них есть сын? — Хорошо я поем... А папа там… пьяный? — Ну пил. Но не сильно. Ладно, мне надо закончить с обоями. Извини, Антош, всё, пока, люблю. Я ещё позвоню, — после этих слов женщина отключилась. Антону стало приятно от таких слов. «Антош» — мило, чего тут ещё скажешь. Было бы прикольно, если и отец прекратил бы пить. Мечты… Этого никогда не произойдёт в жизни. Быстро поднявшись с кровати, подросток пошёл на кухню, и в шкафу и впрямь лежала еда. Почему-то парню не хотелось — тошнота, поэтому он вернулся в комнату. Осталось дождаться следующего дня, так как этот вновь не имел смысла и не принёс ничего, кроме ноющей башки и щиплющих от порезов рук.***
Вторник, утро
12 октября
6:00
Родители вчера, как и говорили, позвонили и приехали, слава богу, сразу же легли спать. Сейчас Антон проснулся, но вставать не было желания... А придётся, чёрт. Юноша еле встал и пошёл в ванную, чтобы сделать утренние процедуры. Парнишка закрыл дверь и начал раздеваться, не имея желания видеть себя в зеркале, ведь на теле у него полно порезов. Зайдя в душ, он включил горячую воду и неспешно встал под потоки воды. Горячие струйки воды, немного обжигали, но приносили расслабление телу. Вдруг вода попала на открытую рану возле лба, затем на порезанные части тела. Антон недовольно поморщился от боли, и зашипел сквозь зубы. Но ванные процедуры доделывать надо. Сам сделал, теперь терпи. Мальчишка взял в руки недорогой шампунь и выдавил пару капель на руку, а затем, принялся намывать слипшиеся от крови волосы. Ушиб был большой. Антон усвоил: надо быть аккуратней, когда идёшь в ванную, а не ебашиться об порог, а то углы острые атакуют. Но что же поделать. Привычное дело.7:34
Шастун уже успел доделать водные процедуры и собрать рюкзак, когда понял, что есть не хотелось, странно. Ему и так нормально, лучше покурит, чем поест. Курение успокаивает, а еда нет. Не обратив на это никакого внимания, парнишка отправился в путь, так сказать. В путь к неизведанному!***
Утренний город, не хуже ночного. Так же мало людей, в зданиях горят окна. Видно: что все давно проснулись. Кто-то на работу, кто-то в школу, а кто-то дома. Матвиеныч! Сука. Шатен молча дошёл до школы и встретил друга. Тот радостно ему улыбнулся и пожал руку. — Привет, Антоха, что вчера делал один? — Я должен был оставаться и ждать тебя? Ничего не делал, дома был. Прости, Поз. — Ладно, ничего. Как у тебя дела? — Отлично, у тебя? — Нормально, что у тебя со лбом? Блин Антон, почему у тебя каждый день какой-то ушиб? Скажи честно, ты специально так делаешь? Меня это уже раздражает. — Нет-нет, просто я... — парень не смог договорить, так как на его плечо легла мужская рука, парень вздрогнул, но оборачиваться не хотел. — Мне тоже интересно, откуда ты это берешь? — прозвучал голос Арсения Сергеевича за ухом, отчего невольно пошли мурашки. — Я. Я с лестницы в подъезде упал... да, в общем. Извините мне нужно идти. Дим, догоняй там, ага, — нечленораздельно ляпнул Антон, заикаясь. Ему было страшно, он поспешил пойти в класс. Шатен ушёл, а психолог переглянулся с Димой, который также не понимал, что с происходит с другом. — Слушай, Позов. Можешь мне что-нибудь рассказать о Шастуне? Как-то странно он себя ведёт, — психолог говорил, внимательно смотря за Димой, пытаясь не пропустить реакции. — Согласен. Он каждый день с ушибами приходит: говорит, что упал. На вопрос «как дела» он отвечает только «отлично», хотя вид у него измученный. Я давно понял, что что-то не так, просто не хочу я его доставать вопросами… Пошлёт же нахер, может ещё обидится. Знаю точно то, что он не любит, когда его жалеют, помогают, и так далее. А сам он мне всегда помогает с проблемами. Я думаю, может ему психологом устроиться. Слишком годные советы даёт, которые кажется сам не использует. Может вы попробуете с ним поговорить? Я уверен, он что-то скрывает, — выдал тираду ученик. — Да, я тоже так думаю. Хорошо, спасибо за информацию, я попробую, — Арсений кивнул на прощание и ушёл, а Дима же поспешил за Антоном.***
Первый уроком география, ничего необычного. Какие-то контурные карты, никто в классе не ебёт, что за тема. Антон уж тем более, это неприятный ему урок. На нём постоянно орали, просто так. Бывало, что ему хотелось просто встать из-за парты, и въебать учителю. Но совесть не позволяла… Дверь открыл Арсений Сергеевич. Антон не обратил на это внимание, чиркая что-то на парте. — Здравствуйте, извините за прерывание урока. Могу я забрать на пару минут Антона Шастуна? — после этой фразы некоторые однокласники повернулись в сторону тихого однокласника, пока тот недоумевал, херли от него хотят. — Да, да забирайте. Этот разгильдяй и так ничего не делает, хоть на весь урок, — на слова учительницы Антон молчаливо собрал вещи и поплёлся к психологу. Ему самому тут сидеть не в радость. — А ещё, — начал Арсений перед самым уходом. — Извините, но могли бы пожалуйста, не обзывать учеников? Они люди, а не объект издевательств. Вы же знаете, что Антон не единственная личность, которая ленится. В школе полно таких, а принципиальных обзывать не надо. Антон, пойдём, — когда псих-о-лох закончил, учительница в шоке открыла рот. Арсений, по её мнению, маловато приахуел, но она ничего не ответила. Самое главное для неё, что этого подростка забрали. Антон лишь сморщился, ведь теперь понял, что этот психолог опытный, а значит может понять, врёт человек или нет. Он и не раз говорил, что знает, когда человек***
Я тот, у которого «всё хорошо» И даже тогда, когда боль разъедает И хочется просто уткнуться в плечо, Но только вот рядом плеча не бывает. Я тот, о котором всегда говорят. Те люди, которые вовсе не знают, Как много тех ран, что ночами болят, Лишь видят улыбку, что их покрывает. Я тот, из разряда «смогу всё сам» И тот, что никогда не покажется слабым. И есть рядом люди, но по жизни-я сам, А хочется стать для кого-то тем самым. И хочется просто уткнуться в плечо, Чтоб слезы не прятать, когда одиноко, Чтоб кто-то заметил, что не «все хорошо», просто обнимет и успокоит.